Забавные игры

Саске упал на кровать, совершенно вымотанный и измученный душой, и тупо уставился в потолок, разглядывая неровные трещины. Страх разгрызал его изнутри. Мозг истерически кричал - "мне страшно! ... И ведь тебе тоже". От этого даже мышцы сводило судорогой, к горлу подкатывал комок, а глаза невыносимо наполнялись влажностью. Как же непредсказуема и жестока судьба. Кто мог бы подумать, что в один момент простая не наполненная никакими необычными взбудораживающими событиями жизнь может рассыпаться в прах; а на смену ей придет вкус отчаяния вперемешку с чужим, щекотавшим душу запахом. "Мне страшно! Слышишь? Прекрати это" Если бы можно было удержать голову в холодной ясности, рационально мыслить, преодолеть себя, сделать хоть что-нибудь, бросить вызов, напомнить всем, что можешь быть не только жертвой. Но это желание сдаться, сдаться на милость победителя - так сладко притягательно: просто расслабиться и заполниться этим привкусом ноющего, раздирающего сознание призыва. "Хватит! Больно." Перевернулся на бок и сжался, прижимаясь лбом к стене. Разрывает изнутри. Но что? "Ты беспомощен. Жалок." Глубокий вдох, и снова опрокинулся на спину, устремив взгляд в приоткрытое окно. Тянет промозглым ветерком. Холодает. Ничего не поделаешь, осень. "Так легче, смириться?" Мозг отказывается работать, отрицает всплывающие картины воспоминаний. "Они... Киба. Наруто..." Нет сил даже лежать - иронично. Поднялся и сел, скрестив ноги, уперся руками в кровать, пальцы белеют от напряжения, вжимаясь в матрас; и задумчивый взгляд на мигающий в темноте телефон. Такой короткий номер, две цифры - это так просто: поднять трубку и позвонить. Просто: рассказать. "... Сделали больно" Так хочется забыться. Опустил голову, прикрывая глаза. Ведь это единственный выход. Так правильно. Так поступили бы все. Рассказать и закончить со всем, перечеркнуть их судьбы. "Киба. Наруто... Наруто." Саске медленно спускался по лестнице, прислушиваясь к негромкому шелесту, доносящемуся с кухни. В нерешительности остановился около пробивающейся через приоткрытую дверь полоски света. Все заготовленные слова и вымученные за несколько часов мысли сбились, дыхание прервалось, и Учихе потребовалось немало усилий, чтобы заставить себя сделать шаг вперед. Он резко оказался прямо перед братом, чуть не столкнувшись с ним. Итачи облегченно выключил кран с водой - хозяйственные дела конкретно выматывают. Он только успел сделать несколько шагов по направлению к выходу, как дверь распахнулась, и он увидел младшего брата, который быстро подошел к нему и, приподняв голову, посмотрел немного снизу вверх ему в глаза. Впервые за то время, как они переехали сюда. Гложущее изнутри чувство, что с братом происходит нечто нехорошее, что нечто меняет его до неузнаваемости, выжигая детскую теплость и открытость, теперь еще больше усилилось и утвердило свое место на существование. Всю эту неделю Саске словно ускользал от него, стремясь поскорее закрыться в своей комнате, на вопросы отвечал немногословно, при этом напряженно отводя взгляд. И вот на него уже смотрят пустые зажатые будто еще больше почерневшие глаза, в зрачках которых мечется вопрос и оцепляющее ожидание. Итачи не успел подобрать слова, не успел открыть рта, чтобы воспроизвести вслух все свое беспокойство, как кухню разбил тихий голос Саске: - Я не хотел, тебе рассказывать... Но я не знаю, что мне делать.Здесь.... Меня изнасиловали. Привычный мир рухнул, остались лишь осколки произнесенных слов и непонимание, и не доходящий пока что смысл.