Ниндзя-маг, часть 1. Победить чуму (издано)

      Проснулся я от поистине дикой нужды. Вскочив, без оглядки прямо в исподнем метнулся в свободный закуток. Когда пристроился, взгляд сам уперся в кальцитовую фигурку, стоявшую за ширмой на тумбочке. Статуэтка гоблина, тужащегося в характерной позе. Его карикатурно эльфийские уши держали расползающуюся по голове вулканическую лаву в виде отталкивающей кучки-завитушки с иглоподобным кончиком. Вместо свечи в этом подсвечнике волшебным синеватым огнем пламенело само острие. Крохотные синие язычки магии освещали круг в пару ярдов, не более. Казалось, что в этой невеликой сфере зыбкого света волшебный огонь питался самими звуками и запахами.       Рядом стоял расписной глиняный кувшин с деревянной чашей для умывания, под оловянным зеркальцем висело полотенце. По ощущениям облегчившись за всю прошедшую неделю и на целую неделю вперед, размотал бинты на руках и не преминул воспользоваться возможностью не просто умыться, а встать в тазик, чтобы облиться и обтереться от шлаков, вылезших с ночным потом.       Завершив утренние процедуры, я пошел обратно в постель. И тут на середине комнаты по гудку из желудка проснулось критическое мышление, а вместе с ним ломота во всем теле, подкашивающая ноги слабость и зверский голод с жаждой. Разобрав спектр ощущений, я понял, что мне недавно ставили свечи и еще что-то втирали в кожу, дополнительно питая организм. От спешного оглядывания закружилась голова, но - все свои на месте. Эйноли и Кевэ спали беспокойно, а Боддинок дремал тихо и мирно. Удостоверившись, что с друзьями все хорошо, присмотрелся к обстановке VIP-палаты.       Дневные лучи копьями пробивались между грубо задвинутых плотных штор, отстиранных от благовоний купцов, чье состояние не помогло им дожить до сего дня. На большом столе с резными ножками стоял горшок с цветущей календулой, еще несколько живых растений за ночь перенесли в эту элитную палату из других мест. Еще на столе в луче света призывно переливался прозрачный кувшин с ягодным морсом, пузатый и плотно закрытый; деревянная пирамидка с шариком на верхушке; стопка из трех грязных глиняных плошек…       Ясно. Без амулетов Здоровья всех нас свалила лошадиная доза снотворного, замедленного действия. То ли проявление врачебной заботы, то ли умысел из другой плоскости. Пребывая в прекрасном расположении духа, поверил в светлое и чистое, ведь прием-то знакомый: уложить восстанавливаться больных на голову непосед, неустанно ищущих приключений на свой зад. Майто-сэнсэй так много раз поступал со слишком ретивым Ли, слишком часто и без чувства меры проявлявшим чрезмерное рвение в тренировках. К сожалению, его отрезвления добился не Гай-сан, а промежуточный бой на Чюнин Шикен, едва не превративший Ли в пожизненного калеку.       Вызвав сундук с личными вещами и всеми ценностями команды, я запахнулся в кимоно и вернул Кольцо Здоровья на левую руку. Поколебавшись, первым делом сел за стол. Под необычной крышкой, вместе с кучей других вещей доставшейся госпиталю от почивших торговцев, оказалось теплое блюдо. А так же мутная и даже на запах горько-кислая микстура – я опрокинул ее сразу в горло, чтоб на язык не попало. Ел медленно, тщательно пережевывая свежий хлеб и отварные овощи с водорослями, напрочь забившими рецепторы вкусом йода с мелом. Морс вкусно пах цветочным медом. Прополоскав им рот, сыто насладился ароматом напитка.       Поправив одеяло Эйноли, спящей с забинтованной головой, я не рискнул привносить магическую помеху в установленный доктором курс лечения. Пусть спокойно спит и поправляется. Побыв рядом несколько минут, огладил ее плечо и отошел к другу. Оба кольца, повышающих регенерацию, одел Кевэ, спящему с загипсованным плечом. Подумав, вернул амулет Здоровья только Боддиноку, слишком осторожному, чтобы получать травмы или экспериментировать с собственным иммунитетом. Буквально через пару минут гном проснулся:       - Добрый день, Неджи. Благодарю за амулет. Хаос, эта Лину нанесла сокрушительный удар по моему самолюбию зельевара. Дважды усыпила вопреки всему… - покачал он головой, одеваясь. – Как твое самочувствие? – По-простому осведомился зрелый гном, пока еще не состоявшийся как семьянин или оседлый ученый, нашедший свое призвание в жизни.       - Здравствуй, Боддинок, - отвечаю, скрыв свои внутренние противоречия. Панибратство с одной стороны дико для члена консервативного клана Хьюга, а с другой это важный знак принятия в ближний круг общения. Однако от моего джонинского взгляда не укрылось, что и самому гному сложно дался этот шаг. Ну, да, точно, высокие эльфы и коротышки гномы с древних времен не ладят меж собой. Впрочем, Глинкл оставался Боддиноком – осторожным и предусмотрительным. – Сносное самочувствие, но без Лину последствия вчерашнего истощения могли быть гораздо хуже.       - Согласен. Я так понимаю, Неджи, ты меня на сегодня отпускаешь с каким-то поручением?       - Ничего секретного, - предупредил я. – Сопровождение и помощь Кевэ. Боддинок, для изучения чар на той древней книге нужны особые инструменты и условия?       - Естественно, желательно все изыскания проводить в оборудованной лаборатории, - клюнул он длинным носом, - но я кое-что могу здесь и сейчас.       - Хорошо. Я подремлю, пока Кевэ не проснется.       Долго полежать спокойно да в ленивых раздумьях не удалось: заглянула запричитавшая медсестра и позвала Лину. Микстуры, уколы, наставления. Я сумел настоять на снятии гипса у Кевэ: поначалу лечащая жрица Сеханин категорически отказывалась, но ее ссылку на невозможность стрельбы я побил амбидекстрией, развиваемой юным рейнджером. Но мне все же пришлось уступить - пару часов сна. Коснувшись подросткового лба нефритовым колечком с флюоритом, Лину ввела его в магический сон, чтобы не тревожить пациента процедурой снятия гипса. Точно так же Ла-нерал углубила сон Эйноли ради того, чтобы перебинтовать. Заметив баночку, еле уговорил женщину дать именно мне втирать в девушку мазь Кеогтома: весомым аргументом стали мои ладони, критично пострадавшие от ожогов – с одной баночки двойная польза. И не без удовольствия…       Три дюйма в диаметре и один дюйм глубиной, маленькая баночка мази Кеогтома имела на крышке символ Матери Природы, богини Чонти – цветущая роза на венке золотого зерна. Крем-бальзам отлично заживлял раны и кожные повреждения, избавлял от всякого яда и болезней. Волшебную баночку нельзя израсходовать - за сутки ее содержимое полностью восполняется. Учитывая, сколько времени прошло с последнего применения, порции мази едва хватило на полноценное втирание в лицо, уши, шею. К сожалению Боддинока и множества других больных, Лину не владела рецептурой – чудодейственный артефакт ей подарила одна из жриц Чонти. Как поведала еле усаженная женщина, которую мне легко удалось разговорить, еще до великого эльфийского Исхода она как-то путешествовала в составе посольской экспедиции в Великий Лес: «Из Невервинтера туда обязательно попадешь, если отправишься строго на восток». Там она встретила своего мужа-археолога, о котором сейчас сильно волновалась – чума заперла Лину в городе, а Синта на раскопках. Чудо-баночка с мазью Кеогтома бессчетное число раз помогала искателям приключений, выручая как саму чету лунных эльфов, так и спутников, присоединявшихся к ним в том или ином походе за древностями. Много Лину не успела рассказать – ее срочная помощь потребовалась в другой палате. Мазь я уже всю давно растер и баночку вернул.       К сроку поднявшийся Кевэ перекусил и с удовольствием зарылся в добычу, прицениваясь: время дорого, а поручений для него много. По прикидкам сына торговца, три полеэкса без наценок стоили по шесть тысяч каждый. Остальное выходило на сумму около сорока девяти тысяч злотых. Обработанные драгоценные камни из дома культистов – около девятнадцати тысяч, если так же из рук в руки да без уплаты торговых пошлин и прочих наценок. Полста мелких необработанных алмазов продадутся за двадцать пять тысяч минимум, но если их огранить и «тюнинговать» магией школы Изменения, то цена кратно взлетит – до полутораста тысяч и выше. Вся соль в поисках покупателя и общем дефиците в городе наличности и выставленных на продажу артефактов.       Список поручений для ординарца получился длинным.       Во-первых, посетить на первом этаже лежачего Даелана и тремя полэексами купить помощь его племени в грядущей войне – на одну-две роты бойцов точно должно хватить. Хотя такие вещи не делаются с бухты-барахты или через посредников, но я решил не привлекать к этой сделке постороннего внимания. Если война не состоится, просто воспользуюсь «карманным войском» или помощью племени как-нибудь в другой раз и в других целях (например, как поставщиков дешевого сырья и заготовок для амулетов). Тем более, Даелан может и не добиться согласия племени принять предложенную плату или цели найма.       Во-вторых, посетить гильдию «Торговцы клинками», чтобы рассчитаться и закрыть контракт с командой профессионалов. Мне привычнее формат четверки.       В-третьих, посетить СиДОР. В кузнечной лавке обменять имеющиеся поножи на аналогичные, но новые и женские. Обновить остальное снаряжение. В уплату планировалось отдать наручи, но Кевэ их уже продал гильдии, сохранив калимшанские злотые и выручив топаз. Ординарцу не удалось так сторговаться, чтобы за одни только семимильные сапоги для него изготовили из пояса ловкости ремень к колчану, а для меня, чтоб, из двух поясов соорудили портупею для вакидзаси и выдали заказанные мотки металлической лески, стальных струн и троса. Пришлось ему дополнительно заплатить за работу мастеров-оружейников частью наличных злотых, благо калимшанские ценились выше местных. По натуре слабохарактерный подросток расстался бы и со всем кошельком, уступив давлению прожженного торговца, если бы не Боддинок, отправленный в том числе и для таких вот случаев.       В-четвертых, посетить «Маску Лунного Камня» и оставшуюся часть калимшанских злотых отдать местным умельцам, в частности, за чистку и переделку монашеских мантий и платья Ворожеи. Здесь же Кевэ совершил довольно удачный бартерный обмен. За два кольца защиты и кольцо румян получил для себя Румяное Кольцо Комфорта в пупок: подобное имеющемуся у меня плюс функция слабого красного аурного свечения, прямо как у кольца румян. Жаль, что оно было единственным и ничего подобного более не имелось, кроме средств в виде снадобий и того же нательного белья. Потому Кевэ на существенный остаток взял Серьгу Конфиденциальных Разговоров - для меня.       В-пятых, посетить таверну Морской Болт, чтобы перекусить и в свое удовольствие поторговаться с прижимистыми коротышками, не шибко давившими на мальца, пока еще неуверенно идущего по стопам отца. Встречу с одним гномом организовал другой гном – как раз в этой таверне. Как вечером доложился Кевэ, архимаг Джару со скрипом согласился как выделить дополнительную зачарованную пару Камней Посланий, так и втайне провести наемника из Красных Тигров через цепь порталов до самого Колодца Беорунны. Подозреваю, Джару сам расплатится с Мельданеном за телепортацию в счет будущих барышей с меня. Так же Кевэ пересыпал практикующему преподавателю все доставшиеся от сержанта Хербана драгоценные камни для их подготовки мастером к моей последующей обработке маначакрой. Это справедливая плата за его покровительство, благосклонность и будущие улучшения артефактов. Кевэ передал архимагу сумку с нашими магическими предметами, чтобы артефактор с ними заранее ознакомился и подготовился. В итоге посещения закрытой для обычной публики оружейно-магической лавки Кевэ расстался со своим трофейным мечом и скарабеем защиты. В обмен на это ординарец, следуя моим наказам, выбрал для себя удачно подвернувшуюся пару одноручных Укусов Зимы: распространенного дизайна незамысловатые мечи из голубой стали с волшебной начинкой, одинаково слабо поражающей чистой магией и холодом. Четыре серпа сменяны на четыре качественных и удобных засапожных ножа без художественных излишеств. Итоговые потери благодаря участию «своих» гномов удалось свести к разумному минимуму.       В-шестых, посетить храм Тира. Даже без учета оружия комплект брони с ядром Шлемного Ужаса стоит дороже составных частей, сбываемых по отдельности. Ушлый архимаг провел сделку купли-продажи через тирцев, приобретя конструктов - для защиты Академии! Я подозревал, что магические защитники однозначно будут выступать не только как защитники, но и в роли спарринг партнеров для нового набора в Академию. А вот непосвященному могло показаться, что гном облапошил, разведя подростка на самые мощные лечебные фиалы: три зелья великого восстановления и шесть зелий исцеления. Тирцы предлагали четыре и восемь, соответственно, но требовалось взять зелья попроще - для компенсации наемникам. Провести дела с судьей Олеффом не получилось: «Никаких свитков, токмо лично».       В-седьмых, вернуться в госпиталь, оставить командиру команды Гритошед положенную компенсацию расходников и отчитаться передо мной.       В-восьмых, прийти и задержаться у Великого Древа, чтобы топазом расплатиться с друидом за обстоятельную и квалифицированную помощь в приобщении юного собрата к магии природы и познании заклинаний, которые Солонор и Мать Природа даруют всем своим рейнджерам на интуитивном уровне или путем божественных откровений. Кевэ заночевал под лунным светом, устроившись - нет, на ветке Великого Дерева, - в друидском доме средь ветвей.       К слову, освободившийся Боддинок тоже вернулся ранним утром. Он выменял у Джару скимитар Горевестника на уже не нужный архимагу Орб искателя приключений: магический кристальный шар, зачарованный на улучшение сбора маны и облегчение плетения заклятий – ниже среднего по доступной и распространенной пятибалльной шкале. Три дугообразных мифриловых ножки орба образовывали ручку, каждая в отдельности была способна наклоняться, удлиняться и укорачиваться. Все три походили на выросшие из одной точки паучьи лапки, обеспечивали способность к самостоятельному передвижению и могли разом выгибаться в обратную сторону, тем самым защищая орб от царапин и раскола при падениях. Этот инструмент во многих случаях гораздо удобнее котла, с ним особенно просто становится сотворение и управление такими заклятьями, как «Тайный глаз» или «Поиск существ». А остальное барахло, кроме сумки, гном сбагрил какому-то барыге - за не особо нужный самоочищающийся и дезинфицирующийся набор из чашки, ложки и кружки (вот если бы они были неломкими и небьющимися).       Когда все разбежались, я остался в комнате наедине со спящей Эйноли. То ли Лину забыла повторно перевязать, то ли как само собой разумеющееся на меня оставила, то ли не следовало перебинтовывать к ночи. Мне милее был последний вариант. Раскрыв шторы, впустил в комнату ласковый дневной свет. За окном росло дерево, прячущее некоторое оживление на улице зачумленного города. Открыв окно, впустил ветерок. Я и без додзюцу с уверенностью констатировал, что палата была зачарована на подавление неприятных звуков и запахов. По памяти прошлых просвечиваний я нашел взглядом мельхиоровую статуэтку в виде сидящего дракона, придерживающего одной лапой большой меч и смотрящего в идеальный шарик фиолетового аметиста в другой когтистой лапе. Меч длиной в мой палец, лезвие из белого, а эфес из красного золота. Занятная фигурка стояла у изголовья лучшей кровати, занятой сейчас Эйноли. Именно этот артефакт служил вместилищем и центром развернутых чар.       Кровать выглядела достаточно широкой, чтобы я соблазнился уместиться на ней. Устроившись с краешку и обняв свою девушку, на миг ощутил себя счастливым. Ради продления этого высокого чувства, погрузился в созерцательную медитацию. Расфокусировал зрение и раскрылся для восприятия мира, к сожалению, суженого до комнаты с окнами, за которыми шелестела листва. С какой-то стороны - тихая пастораль без признаков невзгод.       Моему обычному взору представали только движущиеся тени листвы на потолке и шелковой ширме. Неудивительно, что спустя какое-то время я скорее ощутил, чем увидел всполохи энергий, движущихся между мной и Эйноли. Радужная энергетика соприкасающихся тел, между нами происходил естественный обмен, которому ничто не препятствовало и который способствовал оздоровлению. Спустя еще какое-то время я уловил легчайшие токи сил, стекавшихся к магической статуэтке. Еще через какое-то время пришло понимание – хранитель. Устанавливает тревожный контур, отгоняет насекомых, поглощает лишние звуки, запахи и свет. Аллегория с высматривающим жертву драконом, чей прорицательский шар - темен.       Сладко потянувшаяся Эйноли так мило распахнула глаза, когда поняла, что это такое теплое… Пискнув, она как бы «спряталась» у меня под мышкой, теснее прижавшись и случайно уперев ногу в мой пах. Пожалуй, одеяло слишком тонко и текуче…       - Добрый день, милая. Только не ёрзай ногой, а то маленький Неджи тоже проснется, и случится конфуз.       Нога через секунду быстро отодвинулась. А я чуть напряг руку, которой обнимал девушку, чтобы сохранить ощущение мягкости женской груди, пусть и через ткань, кое-кому придающую приличествующее чувство уверенности и защищенности…       - Д-добрый… П-почему ты в моей постели? – Спустя какое-то время робко пискнула «спрятавшаяся» Эйноли. Она учащенно дышала, отчего ей становилось все жарче. Я отодвинул край одеяла, чтобы девушка не задохнулась, и постарался выдержать нейтрально вежливый тон:       - Чтобы поддержать тебя в трудное время. Ты ведь знаешь, Эйн, что мужчина и женщина дополняют друг друга. Когда мы вот так спим вместе, наши энергетические тела активно взаимодействуют, оздоравливающе и укрепляюще для обоих организмов.       - А-а…       Полежали. Помолчали. Подумали каждый о своем и о чем-то общем. Несмотря на пикантность положения, ни мне, ни ей (что просто супер!) двигаться не хотелось.       Относительную идиллию разорвал звук открывающейся двери. Ширма загораживала обзор, но знакомый голос послушницы Ильматера возвестил о времени обеда. Добродушно хмыкнув, немолодая женщина расставила тарелки с той же бурдой, как утром, и наказала «зайчатам» немедленно выпить микстуру, пока ее лечебная сила не выдохлась.       Встав первым, я накинул на плечи Эйноли свое запасное кимоно - халат пока был роскошью для нее, но уже заказан. В ночнушке и в великоватом мужском кимоно нараспашку растрепанная девушка смотрелась очень мило и по-домашнему. От моей улыбки ее бросило в краску смущения.       Кстати, прибереженные алмазы я не просто хотел сам обработать, но и заплатить потом ими Джару за помощь в создании дубликатов браслета с секретными сундуками, чтобы Эйноли могла обзавестись гардеробом не хуже коренной жительницы Чернозерья, и чтобы Кевэ себя не ограничивал.       Эйноли постеснялась воспользоваться моей помощью, сама совершила утренние процедуры – мне хватило выдержки не напрашиваться и не подглядывать. Слава богу, ниже шеи ее кожный покров полностью восстановился, только с мытьем головы и умыванием у нее возникли трудности. Оделась она в скромный повседневный наряд монахини, в котором часто ходила во время учебы в Академии.       Скудный больничный паек, вчера показавшийся огромным, мы дополнили запасами из «Голой Доски». Мне было очень приятно общество одной только Эйноли. По натуре я молчаливый, а сама девушка пребывала в переживаниях, то грустных, то волнительных. Поэтому трапеза проходила чинно и немногословно, доставляя много удовольствия.       Обошлось без новой порции снотворного. После трапезы я осознанно и без скепсиса приобщился к молитве Ларетиану, благодаря за день прошедший, восхваляя в день идущий, прося на день грядущий. То ли мы такие особенные, то ли так всегда бывает, но циклично повторяемая молитва принесла умиротворение, укрепила уверенность в себе и своих силах, очистила ум и прояснила рассудок. Я знал, что монахи в Храме Огня и в других менее известных монастырях Страны Огня пользовались мантрами и другими духовными практиками для достижения подобных эффектов на сознание. Но одно дело знать, а другое испытать подобное на себе. По окончании молитвенного часа я сделал давно напрашивающийся вывод: на Ториле все сколь-нибудь значимые усилия в угоду богам зримо распускаются цветами, а плоды трудов быстрее созревают.       Время до глубокого вечера я заставил себя посвятить языковой практике и обучению клирика увеличивать число подготавливаемых заклинаний так же, как давеча меня учил мастер Джару. Я не пользовался бьякуганом, а Эйноли не отличалась талантом все схватывать на лету. Но ни меня, ни ее эти обстоятельства не тяготили – общее занятие проходило в удовольствие, сближая. Насколько я уразумел, девушка не была невинной, но имевшийся опыт негативен…       Конечно, был перерыв на полдник, ужин, час вечерней молитвы и доклад ординарца, вернувшего кольца, тут же перекочевавшие на пальцы выздоравливающей девушки. А где-то за час до заката вновь пришла Лину, чтобы самолично втереть мазь, одновременно используя молитву исцеления посредством наложения рук – для лучшего воздействия. Высокая клирик за день умаялась и выболталась, во время наложения ежевичной маски и бинтов обошлась всего несколькими фразами и умудрилась ничего не уронить и не запнуться.       Ради Эйноли я предварительно оделся в привезенную ординарцем пристойную пижаму, дождался прекращения возни и только потом зашел за ширму. Приведя в пример Академию, притушил тревожные опасения и сомнения Эйноли, поначалу решившей спать в обнимку с вызванным Энефоном. Посидев немного рядом, чтобы она привыкла к мысли и вспомнила ночи в одной кровати, я благополучно устроился вместе с ней в одной постели. Вплотную. И пожелал спокойной ночи, поцеловав в забинтованное ушко. Боже, какое счастье, в самом деле, засыпать вместе с любимой девушкой! Пусть она и повернулась лицом в стену, прижимая к груди нехилого такого фейри-дракошу…