Огонь и океан

      Под утро усталость всё же взяла надо мной вверх, и мне хоть и ненадолго, но удалось уснуть. И снова тот же сон: арена, оборотни-переродки, голос Койн непонятно откуда и Сноу, повторявший одну и ту же фразу. Проснувшись с жутким криком, я долгое время не могла успокоиться и осознать, что это был всего лишь кошмар. В последнее время они снились мне почти каждую ночь, и мне даже стало казаться, что это реальность. Сев на край кровати и свесив ноги, я прикрыла глаза, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Мне до сих пор не верилось, что сегодня день казни — день, который решит судьбу всего Панема. Но вряд ли все закончится так просто, власти тринадцатого не оставят меня в покое даже после того, как я выполню их приказ. Сомнения глубоко засели в моей голове, от былой решительности не осталось и следа, и мне всё больше казалось, что я не смогу убить Сноу. Всё никак не могла до конца понять, зачем Койн хочет, чтобы я казнила его прилюдно. Ведь это уже ничего не изменит, он никогда не сможет вернуться к своей прежней власти, как и Капитолий, от которого остались одни руины, восстановить свое величие. Президенту просто нужно зрелище, чтобы все в дистриктах видели и боялись. В какой-то степени это было похоже на Голодные Игры, главной целью которых были развлечение и устрашение народа. Просидев так некоторое время и всё обдумав, я решила не тратить время понапрасну, тем более, что у меня еще осталось одно дело, которое я собиралась сделать уже давно — сегодня я должна навестить Гейла. Мои силы были на исходе, и в данный момент мне просто хотелось забиться в самый дальний угол, где бы меня никто не нашёл и не потревожил, но я не могла себе этого позволить. Тяжело вдохнув, я встала с кровати и подошла к небольшому зеркалу, находящемуся над умывальником, почти у выхода. Вид у меня был, мягко говоря, потрёпанный: бледный цвет лица контрастировал с синяками под глазами, а общую картину дополняли еле заметные морщины. Постоянные бессонные ночи, отсутствие аппетита и нервные перенапряжения дали о себе знать, и, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, я набрала в ладони воды из-под крана и плеснула себе в лицо. Холодная вода пробуждала ото сна и давала немного энергии, вскоре я стала себя чувствовать себя чуть-чуть лучше. У меня не было никакого желания что-либо делать, но я должна перебороть себя, выполнить то, что от меня требует Койн, и, быть может, тогда она оставит в покое меня и близких мне людей.       Выйдя из комнаты, я быстрым шагом направилась в сторону больничного крыла, а мысли о казни до сих пор не отпускали меня и роились где-то глубоко в моей голове. Сегодня в дистрикте-13 было людно, на моем пути постоянно встречались какие-то люди, которых я не знала, поэтому решила просто идти, не обращая на них внимания. Вскоре мысли полностью поглотили меня, и шла вперед, даже не различая дороги, но зная, что иду в правильном направлении.       — Китнисс, — вернул меня на землю знакомый голос, раздавшийся позади меня.       Я долгое время не решалась обернуться и решила, что мне это только показалось, ведь мне уже не впервой слышатся странные голоса, но зов повторился, я снова услышала свое имя.       Я решила не томиться и, резко повернув голову, почувствовала сильную боль в шее. Боль была настолько сильной, что на мгновение даже потемнело в глазах, и я не сразу смогла увидеть того, кто меня звал. Лишь через миг боль начала отступать, и я увидела перед собой Финника, который шаг за шагом приближался ко мне.       — С тобой все в порядке? — спросил он.       — Да, всё нормально, — ответила я, скрывая чувства.       — Ты прошла и даже не заметила меня, — сказал Одейр.       — Прости, я тороплюсь и вообще очень устала от всего, что творится вокруг.       — Точно, ведь сегодня день казни, — проговорил Финник, словно даже забыл об этом.       — Койн говорила, что и тебе отведена особая роль, — напомнила я.       — Я, Хеймитч и другие спасшиеся участники Игр будем стоять около тебя, — сказал он и на мгновение остановился, будто обдумывал свои следующие слова. — Если что, я буду рядом.       — Спасибо, — коротко ответила я, хотя в душе бушевал ураган чувств и эмоций, но я не могла дать им волю сейчас, ведь в этот день все ждут от меня силы, стойкости и решительности.       — Куда ты идешь? — задал вопрос Финник.       Я могла ему соврать, сказав, что иду навестить Прим, просто хочу что-то узнать у мамы или множество других причин, почему мне нужно в больничное крыло, но я не хотела ничего таить и сказала правду:       — Я должна проведать Гейла, он спас мою сестру, а я его после этого ни разу не навестила.       — Понимаю, — кратко ответил он, но даже я смогла заметить, как после сказанных мною слов, что-то изменилось в его лице.       Мне не хотелось его расстраивать и уж тем более причинять ему боль, но врать, смотря прямо в глаза, мне не хотелось ещё больше.       — Финник. — вскрикнула я и кинулась к нему, — прости, но я должна пойти к Гейлу, он жертвовал собой, и я не могу…       Мне не хватало слов, чтобы объяснить ему, как это было важно для меня, но, похоже, он и сам все понял, без моих объяснений.       — Тихо, Китнисс, — проговорил он, прижимая меня к себе. — Я понимаю, необходимо, чтобы кто-то близкий был рядом с ним.       — Сейчас ты ему нужнее, чем мне, — добавил Финник.       — Спасибо, — произнесла я, словно получила у него разрешение.       — Ну, иди же, — сказал Одейр и первым разжал объятия.       Не тратя больше ни секунды, я быстрым шагом направилась в сторону больничного крыла и вскоре уже стояла около входа. Уточнив у медсестер, где находится Гейл, я вошла внутрь и стала искать нужную палату. Я не сразу смогла это сделать и долгое время бродила по коридорам, лишь потом, вернувшись обратно, узнала точный путь. Как оказалось, Гейла держали в отдельном секторе, где проходили реабилитацию тяжелораненые военные, вход туда был ограничен и доступен не каждому. Пользуясь своим положением в дистрикте-13, я все-таки смогла получить разрешение на посещение Гейла, правда ненадолго, но и это было лучше, чем ничего.       В военном отсеке постоянно караулили толпы медсестер и врачей, которые должны были не допускать посторонних в палаты, но меня они не пытались остановить и даже не задавали вопросов, видимо, осведомленные о моем приходе. Я прошла мимо них и на мгновение остановилась перед входом в палату, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.       — Он сильно изменился после бомбёжки, — послышался сзади женский голос.       — В каком смысле? — обернувшись, спросила я.       — Вы всё сами увидите, — произнесла медсестра, после чего ушла.       По правде говоря, её слова меня даже пугали, и я не знала, чего ожидать, но всё равно хотела увидеть Гейла. Всего лишь шаг отделял меня от того, чтобы встретиться с ним, но всё больше сомнений одолевали меня. Не в силах с ними бороться, я решила отбросить ненужные мысли и открыла дверь. Внутри всё было белых тонов, точно так же, как и у меня в палате, видимо, все комнаты в больничном крыле тринадцатого дистрикта были одинаковыми. Пройдя внутрь, я слегка поморщилась от резкого освещения и лишь через миг заметила человека, стоявшего ко мне спиной. Я решила подойти ближе и совсем не скрывала своего пребывания здесь, наоборот, хотела, чтобы он это заметил.       — Китнисс? — сказал он так, будто не верил в это.       — Гейл, — отозвалась я, продолжая подходить.       Он продолжал стоять ко мне спиной, словно боялся обернуться или скрывал что-то.       — Наконец-то, ты решила прийти, я уж думал, не дождусь тебя, — проговорил он.       — Извини, я не могла раньше, снаружи столько всего творится, — сказала я, продолжая идти вперед.       — Не надо извиняться, я знаю, — тем же тоном произнес Гейл.       Я подошла совсем близко, так, что всего лишь пару шагов отделяло нас друг от друга, и, протянув руку, дотронулась до его плеча. Лишь через какое-то мгновение он решился посмотреть на меня и медленно оборнулся. Я не могу в это поверить! Он вообще не похож на себя, совсем другое лицо, только глаза и взгляд остались прежними.       — Что они с тобой сделали?! — произношу я и от неожиданности прикладываю ладонь ко рту.       — Не узнала меня, да? — говорит он так, словно уже привык к своему новому облику и его ничто не удивляет.       — Гейл… — я не могу сказать ничего больше.       — Я сильно пострадал после той бомбёжки, вся моя кожа обгорела, и врачам тринадцатого не оставалась ничего другого, как пересадить мне другую.       После осады Капитолия и того взрыва на мне тоже оставалось множество ожогов. Я отчетливо помню, какую боль мне доставляли новые клетки кожи, когда они прирастали к телу, - даже огромная доза морфлинга не могла ее унять. При мысли, что Гейлу тоже пришлось это пережить и даже почувствовать боль в разы сильнее, по моим щекам невольно начали течь слезы. Заметив, что я плачу, Гейл попытался меня успокоить и прижал к себе.       — Ну, тише, Китнисс, — повторял он.       — Я не могу поверить! — тихо шептала я, всё сильнее утыкаясь в плечо Гейла.       — Мне уже не больно, — спокойно произносил он.       — Нет, нет…       — Ну, всё, хватит, я должен сказать тебе очень важную вещь.       Сначала мне показалось, что он просто пытается меня успокоить и для этого меняет тему, но через мгновение я поняла, что Гейл действительно хочет что-то сказать мне.       — Я знаю о планах Койн, — шепотом произнес он, словно боялся, что нас могли услышать.       — Что она задумала? — вытирая слезы и потягивая носом, произнесла я.       — Всего я, конечно, не знаю, но ещё до захвата Капитолия я был свидетелем разговора в штабе, когда Койн в содействии с остальными военачальниками дистрикта разрабатывала новый план.       — Какой план?       — Панему всегда нужен будет руководитель, тот, кто сможет управлять всеми дистриктами и она собирается стать новым президентом.       Слова Гейла меня не сильно удивили, я уже давно знала, что Койн стремится взять управление страной в свои руки и сделает для этого всё.       — Я знаю.       — Но это ещё не всё... — произнес он. — Ты представляешь для нее угрозу и являешься одним из её соперников.       — Нет, я не могу…       — Можешь! — твёрдо проговорил он. — Люди пошли за тобой на войну, они верят тебе, а значит, в мирное время ты тоже сможешь стать их лидером.       Койн не раз пыталась заручиться моей поддержкой, чтобы втереться в доверие к народу, но я никогда не могла представить, что она увидит во мне врага или соперника. Никто не станет воспринимать всерьез девочку из беднейшего дистрикта, совсем недавно бегающую по лесам в поисках еды. Мне не дано стоять у власти, да и не хочется этого вовсе. Я так устала от этих интриг, игр и ловушек, мне просто хочется покоя и свободы.       — Нет, Гейл, это не для меня.       — Ты не можешь оставить управление Панема на неё… Она же хуже Сноу.       — Но и не могу встать на её место!       — Китнисс…       — Я была нужна во время восстания, чтобы сплотить людей, а в мирное время я могу быть только пешкой в чужих руках.       После этого вокруг повисло долгое, угнетающее молчание. Я не знала, что ещё сказать, и мне совсем не хотелось, чтобы первая после долгой разлуки встреча так обернулась. Он не представляет насколько это сложно нести ответственности за сотни жизней, и я больше не хочу за них отвечать, не хочу винить себя за тысячи смертей, не хочу просыпаться по ночам от нескончаемых кошмаров.       — Прости… — добавила я, чтобы хоть как-то развеять тишину.       — И ты меня, — кивнув, произнес он.       В этот неподходящий момент на моём запястье запищал браслет, оповещавший, что мне срочно нужно явиться в штаб для подготовки к предстоящей казни. Мне хотелось отсрочить этот момент, побыть немного с Гейлом, сделать так, чтобы браслет замолчал, но он, словно назло, продолжал издавать короткие сигналы.       — Тебе пора, — с понимание говорит Гейл.       — Не хочу идти.       — Но ты должна, все ждут тебя, ты нужна людям.       Я бы могла снова начать с ним спорить, повторить свои слова, сказать, что была нужна совсем для другого, но лишь кивнула в знак согласия, понимая, что сейчас не лучший момент. Ухожу, даже не попрощавшись, и Гейл не говорит ни слова, только провожает взглядом и, когда я касаюсь дверной ручки, произносит:       — Не промахнись, Китнисс.