За полями, за горами...

Всю ночь Элли металась по кровати, заливая слезами подушки. Мысли, одна страшнее другой, терзали ее, не давая спокойно провалиться в сон. Временами девушка видела лицо матери перед глазами и свою деревню, утопающую в тумане, но эти короткие сны мгновенно улетучивались, оставляя после себя ледяную крошку в сердце. Вскоре у Элли начала болеть голова – долгое отсутствие сна и душевные переживания сделали свое дело, поэтому она смогла забыться беспокойным сном, едва на востоке забрезжил рассвет. Служанки несколько раз заходили в комнату, но увидев спящую Элли, не решались будить ее, поэтому спокойно покидая покои. Лишь к вечеру, когда солнце покатилось к горизонту, вошедшая в комнату служанка, обнаружила Элли, сидящую в кресле с красными от слез глазами. Она сразу же предложила девушке отужинать, но, получив отказ, не растерялась, а позвала швейных мастериц, чтобы снять с гостьи мерки для новых платьев. - Оставьте меня, - произнесла Элли, равнодушно глядя на снующих вокруг нее рыжеволосых девушек. Те стояли, в нерешительности глядя на Элли, и только после того, как увидели легкий кивок от своей начальницы, кланяясь, удалились. В комнате осталось двое. - Госпожа, вы можете погулять по саду и развеяться, свежий воздух пойдет вам на пользу, он повысит настроение и сотрет бледность лица, - заговорила служанка, едва дверь закрылась. – Не стоит сидеть в душной комнате, когда вся жизнь проходит мимо вас. - Не хочу, - ответила Элли, бросив на девушку озлобленный взгляд. Теперь все ей казалось здесь чужим, противным и холодным. Совершенно не хотелось видеть окружающие предметы, которые днем ранее казались самыми прекрасными из всех, что она когда-либо видела, теперь же окружение было отвратительным. Раздражали расписные стены, яркие маки в вазе, узорная скатерть, настырные служанки и веселый смех, что доносился с улицы. Элли проклинала судьбу, за то что она позволила ей очутиться здесь, в лесу, а теперь еще, как выяснилось, прошлая жизнь навсегда осталась для нее закрытой книгой. В глубине души девушка предполагала, что, прожив среди огнеонов, о которых она не знала ровным счетом ничего, даже в великолепной комнате, она никогда не почувствует себя нужной, родной и любимой. Она не такая, как они, она жила другой жизнью. Но обо всем этом теперь остается лишь вспоминать, глотая слезы. - Если пожелаете, мы подготовим для вас купальню. Я прикажу девушкам, чтобы в воду бросили фиалок, а вашу кожу натерли лавандовым маслом, это успокоит и… - Я ничего не хочу! – крикнула на нее Элли. - Ни платьев, ни купальни, ни масла! Оставьте меня в покое! Неужели это так трудно?! Служанка на удивление стойко вынесла этот гневный выпад, проявив выдержку: - Как пожелаете, - кротко улыбнулась она. Элли еще больше разозлила эта невозмутимость, она хотела было вытолкать за дверь девушку, но вместо этого неуклюже плюхнулась на диван, закрывая лицо руками и причитая: - Я видела собственными глазами, как король кинул в огонь пыльцу, а потом там появились картинки из моей жизни. Он могущественный! Так почему он не может отправить меня назад? Почему не вернет в мою деревню к родным? – И она зарыдала в голос. Служанка с сочувствием смотрела на Элли, ей было жаль молодую девушку, попавшую в беду. Она присела рядом с Элли и прижала ее к себе. Та не сопротивлялась, у нее не было сил отталкивать рыжеволосую девушку, к тому же сейчас ей была необходима порция сочувствия. - Уверяю вас, госпожа, если бы король Багрон мог это сделать, он бы сделал. Но есть вещи, которые не по силам даже великим мира сего. Не расстраивайтесь, ведь все могло быть и хуже. - Хуже? – отодвинулась от нее Элли, лицо ее покраснело, а губы судорожно дрожали. – Куда уж хуже? Служанка улыбнулась, привлекая девушку к себе: - Конечно, вы могли попасть в лапы полевиков. Вот уж кто не стал бы с вами церемониться! Так что, не гневите судьбу, а благодарите ее. Может, все еще обойдется, и вам у нас понравится. Элли всхлипнула, вытирая рукой слезы: - Не думаю. Лучше бы мне умереть, чем жить вот так. - Не огорчайтесь, госпожа, король не позволит вам влачить существование, запертой в этой комнате. Он пожелал, чтобы вы обучались танцам вместе с другими девушками, ходили на занятия в библиотеку и, если захотите, занялись музыкой или живописью. Если уж вы теперь часть нашего народа, то должны знать наши традиции, а в этом вам помогут наши лучшие учителя. - Я умею читать и писать. Отец учил нас, когда был свободен от работы. - Тогда вам будет значительно легче. Если возникнут трудности, я непременно буду рядом. Вам предстоит нелегкая работа. Элли немного успокоилась, поняв, что скучать ей не придется. Она не была любознательной девушкой, поэтому мысль об уроках несколько огорчила ее, но, по крайней мере, она может найти себе новых знакомых или посмотреть все королевство, начав с прекрасного замка. Элли очень нравилась масштабность этого великолепного строения, пусть она и видела всего некоторые коридоры и свою комнату. Девушка думала, что и другие залы не уступают по величию и красоте ее покоям, а наоборот, превосходят. Особенно Элли загорелась желанием посмотреть королевские залы, где проводили вечера король с королевой, ей думалось, что весь потолок этих комнат усеян алмазами и бериллами*, однако, это оставалось лишь догадками. - Наши сады очень красивы, - мечтательно говорила служанка, закатив глаза к потолку, точно видела перед собой не расписную поверхность, а эти самые сады. – Особенно прекрасен главный сад, где проходят все праздничные гуляния. Зимнее и Летнее Солнцестояния, Ночь Четырех Стихий, День Любви и Доверия… - У нас в деревне тоже праздновались Солнцестояния, - с тоской проговорила Элли, снова погружаясь в свою беду. – Мы вешали на деревья фонарики, танцевали вокруг костров, пели песни… - Не надо думать об этом. – Служанка аккуратно коснулась натруженной руки Элли, заметив, что слезы стоят в ее глазах. – Когда вспоминаешь что-то дорогое и ценное, что нельзя вернуть, становится только хуже. - Вы не понимаете, - вздохнула Элли, выдергивая руку, - вы ведь родились здесь, здесь учились и жили, с самого начала… А у меня была другая жизнь, мама, папа… Я ведь больше никогда не увижу их. А они ведь переживают, что меня нет. Я обещала маме не задерживаться в лесу и принести ягод к обеду… А я здесь, во дворце… Служанка внимательно слушала девушку, жалея ее искренне, всем сердцем. Никогда в жизни она не видела перед собой человека, тем более, не говорила с ним. И девушке всегда казалось, что люди странные существа, им чужды переживания и чувства, что в жизни им главное быть сытым, убив перед этим свою же скотину, что они вскармливали долгое время. Сама она мяса никогда не ела, потому что для их народа убийство животных было неприемлемо. И вот теперь, живая, переживающая Элли сидела перед ней потерянная и несчастная, совсем одна в чужом мире, далеком от привычного ей. - Король сказал, чтобы с завтрашнего дня вы шли на занятия. Не знаю, к чему такая спешка, но приказы не осуждаются и не оспариваются. Поэтому, завтра после завтрака за вами придут служанки и отведут в танцевальный зал, потом в библиотеку к учителю. После обеда вас познакомят с дворцом и садами, в город выходить пока что опасно, но вскоре сможете гулять, где захотите. За ужином в покои к вам придет одна из главных учителей, этикет ведь никто не отменял. Вам надо поскорее войти в нужное русло, а во дворце принято есть ножом и вилкой. Колкое замечание Элли не слишком понравилось, она не любила, когда ей указывали на ошибки. Но спорить было излишне. Король итак слишком много дал ей, чтобы она высказывала свое недовольство, к тому же, в ситуации, когда выживание в другом мире, как она поняла из вышесказанного, было делом нешуточным. Надо признать, Элли никогда не приходилось есть вилкой, в деревне использовали лишь ложки, и то, чтобы есть похлебки из общего котла. Будь она в своей деревне, над ней бы посмеялись, увидев в руках совершенно бесполезный трезубец и нож. К тому же, Элли прекрасно помнила свои неудачные попытки овладеть столовым этикетом, после того, как старожилы рассказывали, что в былые времена богатые купцы, заезжавшие к ним, чтобы выкупить урожай, всегда трапезничали с особым изыском, ножом размазывая масло по куску хлеба. И, как бы этого не хотелось, Элли должна была признать, что деревня и порядки, гласившие в ней, остались далеко в прошлом, а впереди девушку ждали строгие учителя с ножами и вилками, книжки и библиотека, о предназначении которой Элли оставалось лишь догадываться, ибо это слово казалось ей непроизносимым и каким-то наводящим ужас. Примечания автора: * То же, что и изумруды.