Вспомни меня

"Сегодня мне лучше не оставаться рядом, Мария. Ради вашего же блага, Мария!" - Передразнила я Себастьяна. Что ему только в голову пришло? С сомнением взглянув в сторону окна, я не без мстительного удовольствия отметила, что по ту сторону стены - настоящая буря. Так ему и нужно - может быть, ливень остудит горячую голову моего мужа, и он станет рассуждать трезвее. Однако, я куда сильнее беспокоилась о нем. Ради этого ли я старалась всю ночь, чтобы избавить его от лихорадки, чтобы он вновь подхватил ее под проливным дождем? Нет, не бывать подобному. Пусть Баш думает, что пожелает, но останется под крышей сегодня, тем более, что я вовсе не злюсь не него. А то, что он зол на меня - так это не причина, чтобы заставлять страдать оленей. Кто вообще охотится в такую погоду? Шагая вперед и назад по комнате в состоянии нервного возбуждения, я и не заметила, как отворилась дверь, и я буквально натолкнулась на Бьянку. Одетая в привычные серые брюки и белую рубашку, поверх которой - коричневый жилет, она в полутьме неяркого камина напоминала мне хищную птицу. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Может быть, она сказала Башу нечто такое, что заставило его так разозлиться? И я процедила сквозь зубы, отшатнувшись от нее: - Сеньора Маркони собственной персоной. - Раньше вы не спрашивали моего полного имени, - удивилась она. - Запамятовали вероятно, что именно вы о нем умолчали. Зря. Ничего не говорит мне эта фамилия, и скрываться от меня - без толку. Ведь ваша пленница - именно я. - Вовсе нет, - возразила итальянка. - Вы - гостья. Теперь я заметила у нее в руках графин, наполненный, судя по всему, вином. Очень изящно. Не подозревала, что в этом захолустье есть хрустальная посуда. Наверное, и бокалы найдутся? Бьянка подтвердила мою догадку, в другой руку у нее оказалась пара бокалов на тонкой высокой ножке. Произведение искусства, я бы сказала. Итальянка поставила на стол принесенный графин и бокалы. Осмотревшись и по-видимому, найдя темноту не лучшим окружением для нашей беседы, зажгла несколько оплывших свечей, очистив их фитили от воска. - Если я гостья, могу уехать, когда пожелаю? - Усомнилась я в ее добрых намерениях. Бьянка неодобрительно взглянула на смятый шелк, приблизилась к постели и стала складывать его вновь аккуратно - слой за слоем. Я тоже подошла ближе. - Не сейчас, - терпеливо сказала она. С трудом поборов желание отобрать у нее шелк и вернуть его в первоначальное состояние, я сложила руки на груди. Это здорово помогало держать себя в руках во всех смыслах - я не раз пользовалась этим приемом, так как одно только воспоминание о королевском достоинстве не охлаждает гнев быстрее, чем механическое усилие. - Что ж, тогда, вероятно, вы хотите выпить со мной. Спросите, почему я решила именно так? Конечно, второй бокал мог предназначаться для Себастьяна, но он умчался во тьму и непогоду, чтобы только не видеться со мной сегодня. Вы же все знаете, - сделала паузу я, - так почему молчите? Скажите, что я плохая супруга, что ваши языческие законы не позволяют мне так вести себя. Скажите, чтобы я умоляла его о прощении, потому что поступала недостойно. Давайте же, вы ведь явились для этого. Чем скорее я пойму, как правильно все, что вы говорите, тем скорее поверю в вашу так называемую истину. Осуждающе взглянув на меня из-под светлых ресниц, итальянка тем не менее приступила к приведению в порядок второго свертка. - Единственный ваш на сегодня правильный поступок - это осознание, что мне все о вас известно. О вас, о ваших отношениях с Себастьяном, и разумеется, о том, что вы пытаетесь переложить свою вину на меня. Что же касается наших законов, то для нас они - единственная правда, а вот католиков зовем язычниками уже мы. Хотя нет, мы не называем так никого. Достаточно того, что слышим это из ваших уст. Ваш муж искал свою мать, чтобы вы могли поговорить с ней, вот я и решила: кто же лучше меня ответит на те вопросы, что вертятся в вашей голове? - И вы принесли вино, чтобы болтать обо всем, как старые подруги... Бьянка отвлеклась на мгновение от своего занятия: - Разве мы с вами - не старые знакомые? Разве не я спасла вас от домогательств лорда Дадли в том замке? - О, только для того, чтобы связанной, как тушку оленя, передать ему в полное владение. Вы же, если помните, меня к нему и доставили. Если бы не Себастьян... Бьянка уложила сверток шелка вплотную к первому и уставилась на меня с выражением крайнего презрения. - Вот именно, Мария. Если бы не ваш муж, вы давно бы стали леди Дадли и не помешали бы сыну язычницы, как вы это называете, взойти на французский престол. Себастьян Валуа потерял от вас голову, но разве могли мы допустить такой брак? Я внутренне похолодела. Вот как бывает! Считать, что выпутался из паутины, и обнаружить себя совсем недалеко от края - но все еще в ней. Значит, было спланировано и это, и лишь случайная встреча с возвращающимся из Рима Башем, возвращающимся в полной секретности, без охраны, без сопровождения, подобающего дофину, спасла меня от навязанного брака с англичанином. От отвращения я вздрогнула. - С вами все хорошо, Мария? Ведь подумайте, что случилось, не будь Себастьян Валуа таким смелым и таким безрассудным, чтобы умыкнуть вас из-под носа лорда Дадли и его отлично экипированного отряда? Чтобы бежать в непогоду, куда хуже той, что перенесли вы по пути сюда, рассчитывая лишь на собственные силы и мужество? А помните, как в приграничном замке, в гарнизоне французских солдат, он рисковал собственной жизнью, чтобы не позволить лорду Дадли увести свою возлюбленную, когда англичане настигли вас? - Откуда вам известно все это? Бьянка встряхнула лимонный шелк, расправляя его, и продолжила: - Уже не говоря о том, что он заставил Генриха выделить полк для освобождения Линлитгоу и вашей матери, хотя интересы Марии де Гиз не соприкасаются с интересами французской короны. Встряхнув головой, будто бы это помогло избавиться от неприятного осадка, оставленного словами Бьянки, я горячо возразила: - Мне известно все, о чем вы сказали, и даже больше. Я благодарна своему мужу... и ценю... Еще один аккуратный сверток оказался на постели. Одобрительно взглянув на результаты своих усилий, Бьянка направилась к столу и плеснула вино в бокалы - себе немного, мне - наполнила до краев. - Да если бы вы действительно его ценили, то не тешили бы себя мыслью, что всего лишь ему благодарны, уважаемая сеньора Мария. Знаете, что по этому поводу говорят в тех краях, где я выросла? Chi si è scottato con la minestra calda, soffia sulla fredda. - Итальянский мне не знаком. - Кто обжегся горячим супом, дует на холодный, - перевела с улыбкой Бьянка, пригубив бокал. - Пейте же, невозможно невежливо предоставлять собеседнику выпивать в одиночестве. Или вы не верите, что вино действительно является вином? В ответ я сделала глоток из бокала. Сладковатое, наполненное игрой вкуса, пряное, вино тут же согрело меня. - Оно впитало солнце Италии. - Вы привезли его из Италии? - Поинтересовалась я. - Как и многое здесь. Не меняйте тему, Мария. Вы ведь знаете, о чем я говорю? - Конечно, - я улыбнулась, отпила еще вина и почувствовала, как ударил в голову хмель. Невыносимая глупость - пить с Бьянкой, но что мне еще остается, если она действительно отлично осведомлена и не поверит притворству? Отвести душу, разузнав о судьбе Франциска, казалось лучшим решением. - Конечно, знаю. Вы хотели, чтобы я вышла за лорда Дадли, и за это получили бы привилегии от английской королевы. Не стану спрашивать, сколько стоит бесчувственная тушка шотландской королевы, доставленная за тридевять земель, но могу полагать, что вам дорого обошлось своеволие Баша, который не учел, что ему предоставят на выбор всех принцесс Европы, пожелай он открыть дверь своей комнаты на постоялом дворе минутой раньше или позже... - Да вы начинаете употреблять деревенские выражение, когда выпьете, - расхохоталась Бьянка. - Забавно наблюдать, как воспитание, вложенные в голову традиции отступают перед пьянящим напитком. - Вас это не смущает? Что ж, тогда и мне стесняться нечего. Вы не из болтливых, не то что сплетницы при дворе. Продолжим цепочку, сеньора Маркони? Или могу звать вас Бьянка? - Прежде я бы сказала, что мы не пили вместе, но теперь уже не смогу этого сделать. Поэтому поступайте, как знаете. - Вы не правы. Я вовсе не потому холодна со своим мужем, что Франциск обманывал меня. - Разве? Бьянка налила себе еще вина. - Я обещала стать хорошей женой для Себастьяна, - добавила я. - Позволите еще одну пословицу? Fra il dire e il fare c'è di mezzo il mare. Между сказанным и сделанным лежит океан. Я рассмеялась, делая еще глоток. Наверняка совсем опьянела. На балах и приемах, что проводились в последнее время, я пила совсем немного, вино для меня всегда разводили водой, опасаясь за будущего наследника, которого я могла уже носить под сердцем. Какая ложь! Крепость вина - ложь, и главную обязанность любой королевы я никогда не выполню, если мой муж станет упорствовать в своем решении. Я схватила бокал и одним махом выпила все до капли. Ведь я не беременна и мне нечего скрывать от всезнающей итальянки. - А ваша холодность - главный обман, - сказала Бьянка, словно угадала мои мысли. - Вы - как роза с шипами. Гордость не дает вам признаться самой себе, что вы снова влюблены. Инстинктивно вы защищаете себя, и сейчас вы станете возражать. Но прежде чем вы это сделаете, скажите, что не дало вам отправить поутру поисковый отряд с Дианой де Пуатье и сладко спать в своих уютных покоях в королевском замке вместо ночи верхом на лошади на пути неизвестно куда? Ваша благодарность Себастьяну? Отнюдь нет. Благодарность хорошо уживается с благоразумием, в отличие от любви. Вино затуманило мой разум и мое сознание. Лицо итальянки расплывалось, как и все предметы вокруг. Не стоило пить так много солнца в бокале. Может быть, там подмешано сонное зелье? Но Бьянка тоже пила его, а такое сложно дозировать. Изучая основы медицины, я узнала об этом еще в монастыре. - Скажите тогда... скажите мне, зачем... Бьянка наклонилась ближе ко мне, ее длинные руки с тонкими тренированными пальцами легли на стол, пальцы сцепились в замок. Уставившись на них, я перестала замечать все вокруг. Ухоженные, острые, как стилеты, ногти забарабанили по поверхности стола. - Вы о Франциске хотите задать вопрос? Я подняла голову, силясь не поддаваться дурманящему действию вина. - Нет же, нет! Скажите мне, зачем вы сейчас все это проделываете? Не в ваших привычках беседы по душам с коронованными католичками. Потому, что вас Себастьян об этом попросил? Это вы настроили его против меня, да? Ведь все шло так хорошо, и я... так хотела, чтобы... Мне с трудом удавалось произносить слова. Мысли будто бы разделялись, и приходилось прилагать значительные усилия, чтобы собрать их воедино. Бьянка искренне рассмеялась, и даже перестала стучать ногтями. - Пьяны бывают даже коронованные католички, и тогда они скажут не о том, что у них в голове. - Она подняла руку и положила ладонь на свою грудь, там, где должно биться сердце. - Нет, вино дарит способность говорить ему. И думать только им. И погодите терять сознание, я ведь еще не ответила на заданный вопрос. Хотя, вы и сами можете догадаться. Раз уж Себастьян Валуа перепутал нам все карты, и заполучил вас с качестве своей супруги, ваше семейное благополучие теперь забота не только королевской семьи, оно напрямую касается нашей, как вы это говорите, языческой общины. Вам ясно? Стыдно признаваться, но едва Бьянка произнесла последние слова, как я уронила голову на руки и уснула прямо на столе. Итальянское солнечное вино оказало свое действие, и даже мое королевское воспитание оказалось не в силах ему воспротивиться. *** Я очнулась только утром - когда сумерки уже сменились ярким солнечным светом, и едва открыла глаза, как тут же зажмурилась от потока солнечных лучей и резкой головной боли. Набросив на голову подушку, я притаилась в постели тихо, как мышка, потому что каждое движение отзывалось болью в голове. Серые дни решили разнообразиться погожим деньком, но как же не вовремя! Я все еще не решалась открыть глаза, но под подушкой стало жарко, и еще очень хотелось пить. Сейчас я последними словами из деревенского диалекта проклинала Бьянку и ее вечер откровений, а особенно итальянское вино, в которое я не догадалась добавить воды, чтобы предотвратить такое состояние. Мне вообще не следовало пить... и столько ей говорить. Если бы не выходка Себастьяна, может быть, я бы не позволила себе этого. Все из-за него, и вовсе мой муж не такой идеальный, как принято считать. Если бы Бьянка узнала его поближе, она поняла бы, что я никогда не смогу быть до конца с ним откровенной - ведь это Баш, который полон различных тайн, в отличие от простодушного порывистого Франциска. И он никогда не понимает, когда я действительно искренна с ним... ведь тогда, после нашей свадьбы, он выпроводил меня из своих покоев, и вчера, после нашего поцелуя... Что бы там ни говорила несносная сеньора Маркони, я нисколько не могу быть влюблена в такого мужчину. Это было бы то же самое, что ступить дважды в одну и ту же реку. Что ж, пора выбираться из постели и привести себя в порядок, пока Баш не вернулся и не застал меня в таком неприглядном для любой женщины состоянии. Я аккуратно сняла подушку и тут же встретилась взглядом с уже упомянутым месье, который молча вручил мне стакан воды. Я жадно выпила предложенную воду, не решаясь больше поднять глаз. Снова зажмурившись, с запоздалым отчаянием поняла, что уснула на столе, а значит, в постель меня перенес скорее всего Баш. О нет, ему еще и раздеть меня пришлось... Как можно более незаметным жестом я приподняла край одеяла... Так и есть. На мне нет платья - только сорочка. - Я всего лишь позаботился о вашем удобстве, мадам, - прокомментировал мои действия Баш. - Надо полагать, вы времени зря не теряли и провели очень насыщенный вечер. - Когда вы вернулись? - Спросила я, искренне надеясь, что не выгляжу как пугало - с всклокоченными волосами, бледным осунувшимся лицом... ведь никогда я еще не пила так много, кто знает, что могло приключиться с моей наружностью. Но до зеркала было не дотянуться, а просить Себастьяна было бы слишком унизительно. Баш отошел к столу и вернулся с тем же стаканом в руках, но уже наполненным до краев противным на вид варевом, на поверхности которого образовалась пена. Нужно ли описывать ощущения, что вызвал у меня его вид? Я мужественно протянула руку к стакану, рассчитывая вылить его тут же, как Баш отвернется в сторону, но муж не сводил с меня глаз. Применив все имеющееся коварство, я попыталась оттянуть неприятный момент: - Похоже на зеленого слизня. Очень противного слизня. Знаете, такие бывают после дождя. На замшелых стенах королевского замка мы находили таких, когда... - Перестаньте, Мария. Вы не ребенок. Это поможет вам избавиться от головной боли, и слизней в составе нет. Выпейте немедленно. Я осторожно поднесла стакан к губам. Хотя бы пахло не противно, травами какими-то. - Ну и гадость, - заявила я, осушив стакан несколькими глотками. - Вы его сами готовили? - Не обладаю такими талантами, - ответил муж, забирая у меня стакан. Я подождала немного, и почувствовала, что в голове и правда меньше шумит. - Спасибо. Я не ожидала. Себастьян смерил меня безразличным взглядом. - Вам на пользу пошло бы похмелье. Но сегодня мы покидаем замок, поэтому я не желаю следить, чтобы вы не выпали из седла. Так его добрые намерения продиктованы только этим? И все же, слово "отъезд" благотворно подействовало на меня. - Мы возвращаемся ко двору? Баш, это правда? Нас отпустят? - Поумерьте энтузиазм, мадам, - посоветовал мне муж, - у вас может вновь начаться мигрень. Мы действительно уезжаем, но прежде я хотел бы попросить вас держать в тайне расположение замка и все события, что произошли здесь. Это единственное условие, которое поставлено нам обоим. Я могу на вас рассчитывать? Это был оскорбительный вопрос, но я решила простить Себастьяну его холодность. Слишком долго испытывая его терпение, видимо, истощила его до крайности. Но это ведь можно исправить, правда? Я стану понемногу возвращать его доверие ко мне. Если только он позволит, я действительно стану хорошей женой. Мне не хотелось думать, что Себастьян, так горячо любящий меня, может захотеть превратить наш брак в фарс, коими являются большинство браков коронованных особ. - Разумеется, я никому не расскажу об этом. Слишком много людей впутано: вы, ваша мать, теперь и я. Решите, что будете делать, а я последую за вами. - Отец Алонсо пришел бы восторг от ваших слов сейчас. А после неделю носил бы власяницу, поскольку восторг не положено испытывать как греховное чувство. - Отец Алонсо слишком категоричен. Вы не думаете, что восторг - чувство, имеющее право на существование? - Тем не менее, он верен своим убеждениям. Это вызывает уважение. А теперь, мадам, вам нужно привести себя в порядок, иначе вы испугаете лошадей. Неужели вы способны так напиться? Никогда бы не подумал. Я пришлю вам какую-нибудь из девушек. Это было уже слишком, но вдруг Себастьян прав? Я не могла представить себе, в каком виде предстала перед ним сегодняшним утром, поэтому предпочла придержать язык. Он имеет право злиться. Но не стоит слишком злоупотреблять подобными правами. - Как поохотились? - Спросила я, игнорируя его колкость. - А, вы о вчерашнем... - Баш застыл на пороге в некотором замешательстве, но очень быстро справился с ним. - Разве это стоит вашего внимания? Поторопитесь, мадам, мы выезжаем через час.