Why Do We Fall

Лиам не едет, он летит в полицейское управление. На дорогу уходит три минуты, хотя обычно нужно с четверть часа. Он паникует, осознав, что приехал в своей обычной рубашке и джинсах, но с облегчением вспоминает, что Луи осведомлён об его альтер-эго. Когда он прибывает, Луи сидит на капоте полицейской машины, свесив ноги. Он едва не падает, заметив Лиама, спрыгивает на землю и бежит к нему. — Не вылезай, — командует он, плюхаясь на пассажирское сиденье. Лиам едва успел выставить ногу из машины, так что он быстро садится обратно и поворачивает ключ зажигания. — Куда? — спрашивает он, пытаясь сохранять спокойствие — это сложно, когда Луи рядом буквально дрожит от напряжения. — Аркхэм, — мрачно отвечает Луи, и одно это название стискивает сердце Лиама железными щипцами. Сначала они едут молча. Лиам ждёт взрыва — Луи прямо-таки распирает, он трясётся, но пытается сдержаться. Его хватает на минуту: — Где ты был? — Мне был нужен перерыв. Луи громко выдыхает. Он трёт переносицу, сжимает кулаки и пытается показать всем своим видом, что ужасно недоволен Лиамом. — Ты Бэтмен, а не чёртов школьный учитель, ты не можешь просто делать перерывы. Лиам нажимает на газ и проезжает на красный свет, и ему всё равно, что об этом думает полицейский на соседнем сидении. — Мне нужно было. Я совершил что-то ужасное, — тихо признаётся он, и взгляд Луи становится ещё злее. — Что-то ужасное? Господи, Лиам, «что-то ужасное» — это если Гарри или Найл страдают. Кстати, они в порядке, если тебя это интересует. — Я знаю, что они в порядке, ты бы вопил намного истеричней, если бы с ними что-то случилось, — парирует Лиам, ему не нравится, к чему клонит Луи. Луи затихает, понимает, что Лиам прав, и молчит ещё пару секунд. — Я совершаю хорошие и ужасные поступки каждый день, Лиам. Для Готэма. В моих руках есть власть. Я люблю этот город, чёрт знает почему, но это так. Я чувствую, что был рождён защищать его, что я на своём месте, — говорит он, глядя в окно, и теперь его голос звучит гораздо мягче, чем до этого. — Знакомо звучит? Он поворачивается к Лиаму с едва заметной улыбкой, которая задевает что-то внутри Лиама. Он не знает ничего о прошлом Луи, но с тех самых пор, как его родители были убиты, Лиам знал, что рождён защищать этот город. Иногда его поражает, насколько они с Луи похожи. Единственное различие в том, что Луи действует открыто, а Лиам предпочитает анонимность. — Мне нужен был перерыв, Луи, и мне жаль, что что-то случилось, пока меня не было. Это был всего один день, — вздыхает Лиам и трясёт головой, чтобы выкинуть из сознания вдруг нахлынувший поток воспоминаний, где раздетый Зейн — главное действующее лицо. Луи снова смеривает его недовольным взглядом, который слегка пугает Лиама. На самом деле, он наверняка пугает каждого, на кого направлен. Когда Луи смотрит так… как Луи, как будто он видит сквозь тебя; как будто он видит каждую мысль в твоей голове и каждое чувство в сердце. Глаза Луи определённо были созданы для того, чтобы нагонять страх даже на самых храбрых. — Кто он? — коротко и равнодушно спрашивает он. И им действительно не стоит обсуждать это сейчас, когда над головами нависает опасность. — О чём ты? — врёт Лиам и щурится, потому что они подъезжают к Аркхэму. Он ожидал увидеть развалины, пепел, дым, огонь, ракетные установки, но не видит ничего. Пока что. — Не ври мне, Лиам, меня учили распознавать ложь, — Луи одаривает его взглядом, который говорит что-то вроде «ладно, все эти годы тебе удавалось скрывать от меня твоё чёртово альтер-эго, но я чувствую, когда ты начинаешь выдумывать». — Он никто. Он — причина, по которой я, кажется, не успел спасти кучу людей, — вздыхает Лиам и взмахом руки указывает на здание клиники Аркхэм. — Пока никто не пострадал. Но мы ещё поговорим об этом. Теперь поезжай. + Зейн не знает, сколько времени он проводит на кровати, завернувшись в простыню и поджав под себя ноги, стараясь занимать поменьше места. Он сжал футболку в руке так сильно, что она наверняка вся помялась. Слова Лиама эхом носятся в его сознании и пушечными выстрелами терзают сердце. «Я всегда чёртов Бэтмен». Он Бэтмен, разумеется. Он всегда им будет. Но Зейн отчаянно цеплялся за мысль, что Лиам, возможно — лишь возможно — простил его. Дал ему второй шанс. Он фыркает над своей глупостью, и это звучит оглущающе громко в пустой комнате. Ему никогда не давали второго шанса, никогда. Неважно, в чём было дело, никто не давал ему исправить свою ошибку. Дело в том, что он думал, будто Лиам другой. В смысле, он, конечно, Бэтмен, Тёмный рыцарь, страшный мститель в маске, охраняющий покой Готэма — но под бронированным костюмом просто человек. Человек с самыми добрыми глазами, в которые Зейн когда-либо смотрел. Он придурок, потому что он думал, будто Лиам другой. И он ещё больший придурок, потому что он предал его. Допустим, он не знал, кто Лиам или что Лиам, когда Джокер предложил ему огромные деньги за отвлечение Бэтмена. Но Зейн мог остановиться, когда понял, что влюбляется в Лиама. Это было в доме Лиама, когда Лиаму было так неловко посреди толпы разодетых в пух и прах людей, когда было видно, что всё, о чём он мечтает — сбежать и спрятаться, и когда он согласился потанцевать с Зейном. С совершенно незнакомым, ничего не значащим для него человеком. Но в этом весь Лиам. Он был совершенно сбит с толку острым языком и дерзостью Зейна. Его идиотские широкие брови поднимались в недоумении, когда Зейн вёл себя так развязно, и от этого сердце Зейна трепетало и пело. Но он должен был продолжить. Неважно, как сильно и как часто он хотел видеть улыбку Лиама. Он думал о деньгах. О своей сестре. Она всегда была для него на первом месте, и если требовалось разбить собственное сердце ради неё — он был готов пойти на это. Он хочет, чтобы Лиам понял это. Он хочет, чтобы Лиам понял его. И, может, ему нужен не второй шанс, а разговор — всего лишь разговор. Если это не поможет и Лиам всё ещё будет требовать, чтобы он ушёл — так тому и быть. Он вздыхает и опускает взгляд. Он весь липкий и отвратительный. «Посмотри на себя». Он сомневается, что ещё увидится с Лиамом. «Ты дерьмо». Он смотрит в окно, где в чёрной ночи ярко горит бэт-сигнал. Он зло вытирает увлажнившиеся глаза и одевается. Прежде, чем покинуть пентхаус, он оглядывается. Номер полон дорогих вещей, которые раньше Зейн, не долго думая, украл бы и продал. На этот раз он только вздыхает и выходит, не оборачиваясь назад. + Подъехав ближе, Лиам видит, что Аркхэм окружён толстой металлической решёткой. Найл уже там, он смотрит на громадную ограду так, словно пытается свалить её силой мысли. — Что за чёрт? — выдыхает Лиам, и Луи издаёт своё издевательское «мхм». Лиам выскакивает из машины (переодевшись в свой костюм) и подходит к Найлу. Луи остаётся у машины, проверяя свой мобильный каждые три секунды. Он наверняка хочет убедиться, что Готэм (Гарри) в безопасности. — Насладился перерывом? — бормочет Найл с грубоватым смешком. — Это было великолепно, — отвечает Лиам своим обычным голосом, и Найл смотрит на него с осторожностью. — Ты виделся с ним, не так ли? Лиам игнорирует его и поворачивается к одному из патрульных копов у ограды. Он смотрит на Лиама с подозрением; полиция Готэма горячо ненавидит Бэтмена. Единственная причина, почему он сам не за решёткой — распоряжение комиссара Томлинсона. Луи всегда питал к Бэтмену какие-то особые чувства. — Вы можете объяснить, что здесь происходит? — спрашивает Лиам. Он смотрит на ограду, но все его чувства где-то в другом месте. — Мы всё ещё не уверены. Это ограждение… Мы точно не знаем, когда оно было построено, мы заметили его лишь сегодня. Но мы знаем, что внутри что-то происходит, потому что мы не можем связаться ни с кем из работников клиники, — говорит офицер. Лиам благодарно кивает. Он знает, что офицер рассказывает ему об этом лишь потому, что Луи смотрит на них, опираясь на машину. — Что ты об этом думаешь? — спрашивает Лиам у Найла, который, он знает, тоже всё слышал. — Джокер здесь, — кивает Найл, и его глаза холодны как лёд. Словно он ждал этого и готов ко всему, что случится. Не так, как раньше, когда его было легко застать врасплох. И это не нравится Лиаму. Он никогда не хотел, чтобы Найл привык к такой жизни. Лиам соглашается, потому что он ощущает это буквально всем своим существом. Воздух наэлектризован. По-плохому, не так, как между ним и… Нет, он не может думать о нём прямо сейчас. По-плохому, так, словно что-то плохое вот-вот случится. Затишье перед бурей. Они слышат шаги Луи раньше, чем его голос. — Ну, — его тон пугающий. Несмотря на то, что это не звучало как вопрос, он требует ответа. — Мы думаем, Джокер внутри, — говорит Лиам, и Луи резко втягивает воздух. — Вы думаете или знаете? Лиам сжимает зубы. Говорить с Луи Томлинсоном без кулаков — значит познать терпение. — Думаем. — Отлично. Их прерывает вдруг включившийся прожектор на охранной башне Аркхэма. Когда все головы поворачиваются к нему, он вдруг начинает неистово вращаться и останавливается, устремив столб яркого света в ночное небо. Жёлтый круг повисает рядом с бэт-сигналом, который уже должен быть выключен. — Бэтмен пришёл поиграть? — раздаётся знакомый скрежещущий голос Джокера откуда-то из-за решётки. Лиам делает несколько шагов вперёд и оказывается в нескольких сантиметрах от ограждения. Он проверяет решётку на прочность, но на деле она такая же крепкая, какой выглядит, и он недовольно ворчит. Лиам скашивает глаза и сразу же замечает узкое белое лицо с чёрными глазами и красными шрамами. Джокер сидит на крыльце клиники. У него в руках громкоговоритель, позади него — двое его прихвостней. — Ты слышишь меня, дружок, или мне нужна эта штука? — он машет громкоговорителем, и Лиам резко кивает. У него нет желания слушать этот голос громче, чем он уже есть. Джокер встаёт и идёт к ограждению. Его походка по-прежнему пружинящая, подпрыгивающая, но то, как он потирает руки и кудахчет, заставляет Лиама напрячься сильнее. — И снова здрасте, мальчики, — ухмыляется Джокер Лиаму и Найлу. — О, комиссар, как здорово, что полиция присоединилась к нам, — добавляет он, когда Луи подходит и встаёт чуть позади Лиама. — Как там тот кудрявый парнишка, всё ещё кричит во сне? Раньше Лиам не волновался бы за Луи — за многие годы тот привык к такому дерьму. Но на этот раз Луи делает шаг вперёд, и Лиам видит его сощуренные холодные глаза. — Как… — Как я узнал? О, сладкий, неужели ты думал, что я позволю ему спать одному, когда ты так занят на работе? — Джокер хлопает ресницами. Луи стискивает кулаки, и Лиам хватает его за предплечье — сильно. Луи шипит и оборачивается на него, но на этот раз Лиам сжимает его руку мягче, напоминая, что этой ночью он должен защитить Готэм, а не Гарри. — Ребята, вы такие милые, — воркует Джокер. — Что здесь происходит? — перебивает Найл, и Джокер недовольно поворачивается к нему. — Взрослые разговаривают, где твоё воспитание? — дразнит он, и Найл тоже сжимает кулаки. — Ты… — Это, — Джокер вскидывает руки, оглядываясь на Аркхэм, — место, где нормальные люди сходят с ума! — смеётся он, подняв лицо к небу, и свет бэт-сигнала и прожектора опасно отражается в его глазах. — Сумасшествие — запасной выход. Чтобы не пустить все плохие вещи, когда-либо с тобой случавшиеся, надо просто закрыть дверь. Ты можешь запереться… навсегда. Вот почему мы, безумцы, решили прийти сюда! — Никто не выбирал сам, приходить сюда или нет, — фыркает Луи, и Джокер смотрит на него серьёзно. — Безумство выбирает тебя, — он переводит взгляд обратно на здание клиники. — Сумасшедшие не думают, что они сумасшедшие. Они думают, что они умные. — Да что здесь творится? — снова перебивает его Найл, и Лиам начинает за него волноваться. Перебивать Джокера — определённо сумасшедший поступок. — Ты маленькая нетерпеливая птичка, да, Робин? Боже милостивый. Так уж и быть, раз уж всем интересно, зачем я вас собрал, — Джокер театрально вздыхает. Он наклоняется и копается в мешочке, протянутом одним из его прихвостней. Он делает это невероятно долго, устраивая, как обычно, шоу, и наконец достаёт пробирку с какой-то зеленоватой жидкостью. — Знаете, что это? — Джокер вытягивает руку с пробиркой, и они трое с опасением следят за его движениями. — Нет. Джокер хихикает. Ему нравится рассказывать истории. — Мои друзья называют это соком Джокера. Как сок Иисуса! Смекаете? — кудахчет он, и Лиам кривится от отвращения. — И когда вы узнаете, что эта штучка может делать, по вашим спиночкам побегут мурашечки, — он трясёт головой. — Сок Джокера, дорогие мои, парализует вас за секунду. И это не обычный паралич! Сначала вы почувствуете покалывание, как будто ваша кровь шипит, как газировка! О, потом ваши вены начнут разбухать. Это слегка неприятно. А потом они лопнут, лопнут, лопнут! Ваши нервные окончания не выдержат и вы станете похожи на старые мешки с… С пустотой! — в завершение он целует пробирку так, словно это его ребёнок. — О, точно! Я наполнил своим соком целый бак в водонапорной башне, и мне надо лишь нажать кнопку, чтобы он поступил в систему водоснабжения, — хихикает Джокер. — Несколько секунд, и Готэм станет городом старых пустых мешков! — ликующе вопит он и обнимает себя руками, весело подскакивая. Сердце Лиама падает в желудок, он пытается понять, шутит Джокер или нет. Судя по тому, как он обнимает себя и прыгает на месте — нет. Так что Лиам ждёт предложения сделки. Ждать приходится недолго. — У тебя, Бэтси, у тебя есть шанс остановить это, — говорит Джокер, и его глаза блестят от радости. Он прекрасно знает, что Бэтмен согласится на любые его условия. — Конечно же, — цедит Лиам и едва сдерживается, чтобы не потереть переносицу. — Приходи в Аркхэм завтра ночью. Сними свою маску, сдай себя, летающая крыса, и проваливай из Готэма. Его слова тяжело повисают в воздухе. Найл с Луи смотрят на него во все глаза. — Если ты сделаешь это, я заберу свой сок из башни и не сделаю готэмитов похожими на этого парня, — он щёлкает пальцами, и один из его помощников исчезает в здании. Он возвращается, волоча за собой огромное тело. Мужчина, которого он приносит, выглядит распухшим. Его кожа словно вот-вот порвётся, а глаза вот-вот вылезут, и он смотрит прямо на Лиама. Лиам видит мольбу в его взгляде — мужчина выглядит так, словно пытается пошевелиться, но не может. Он выглядит… ужасно. Лиам не может избавиться от картинок, которые услужливо подсовывает ему воображение — жители Готэма, которых может постигнуть та же участь. Найл, Луи, Гарри. (Зейн). Он не позволит этому случиться. — Откуда я могу знать, что ты заберёшь свою дрянь из башни? — спрашивает он и чувствует, с каким испугом Найл смотрит на него. — Джокер не нарушает своих обещаний, если только его пальцы не скрещены за спиной! — поёт Джокер, вскидывая вверх руки с растопыренными пальцами. — Хорошо. Мы встретимся завтра ночью. Только я, и я сделаю всё, что ты просил, — решительно говорит Лиам, игнорируя шипение Найла и изумление Луи. — ОТЛИЧНО! — Джокер хлопает в ладоши и кружится, хихикая. — Увидимся завтра, Бэтси, жду не дождусь! — говорит он и танцующей походкой направляется к дверям. Секундами позже патрульный отряд полицейских занимает свои места у ограды. — Какого чёрта ты творишь? — Луи хватает его за плечо, когда Лиам разворачивается к бэтмобилю. — Я всегда был на шаг позади. Но не теперь, — Лиам поворачивается к ним с ухмылкой. Найл, чьи глаза уже опасно увлажнились, смотрит на него растерянно. — У меня есть план, — тихо говорит Лиам, и Луи с Найлом напрягаются, оба — чистое внимание. — Садитесь, — говорит он, залезая в машину. Его руки чуть дрожат на руле, пока он едет домой. / /