Нереально

Буря длилась уже несколько часов. Западный ветер поднимал песчаные столбы, неистово бил в грязные окна. Из-за разыгравшейся непогоды не было видно моста, и весь мир для меня сузился до непоколебимых стен Северного. Моё маленькое убежище расцветало на глазах, полнилось и укреплялось. Вот-вот должна запуститься сеть подпольщиков, которых удалось уговорить сотрудничать. Раньше они работали исключительно с Орочимару, поставляли ему необходимое оборудование и материалы. Переговоры были короткими, но трудными. Я чуть улыбнулась, прислонив горячий лоб к стеклу. До сих пор не верится, что я смогла всё это провернуть. Имени змеиного саннина мне хватило с лихвой, но как долго его «смерть» будет играть мне на руку? И насколько он будет мной доволен, когда вернется из небытия? Дверь бесшумно распахнулась, впуская в кабинет шиноби в маске. - Вы проводили его? - Учиха Саске покинул Северное. - Слежку, небось, заметил, да? – я обернулась к «маске», понимающе улыбнувшись. Шиноби лишь неопределённо хмыкнул: - Этот его шаринган… Я лишь махнула рукой, еще не решив про себя, как мне ко всему этому относиться. Учиха ушел еще до начала бури, молча и тихо, как вор, поспешно покидающий место преступления. Вместе с собой он, разумеется, прихватил и Джуго. Ну, это мне только на руку сыграет. «Маска» покинул кабинет так же тихо, как и вошел. Даже петли не скрипнули. А я, как-то совершенно по-детски, выпрыгнула из неудобных сандалий в теплые истоптанные тапочки. Тапочки оказались очень мягкими, как раз то, что нужно усталым ногам. Взгляд мой вернулся к столу. Короткие послания с Острова, где остался Онва. Полнящаяся папка с заказами на шпионаж и грязную работу, которой брезговали остальные. Разбросанные некогда бумаги теперь лежали аккуратными стопками, пометки на каждой – для удобства. Но самое главное: наконец-то я получила весточку от Тойи. Они добрались до суши и уже завтра должны были достигнуть Северного. Вот уже несколько месяцев прошло с тех пор, как я и Шисуи переступили порог почти уничтоженного сокровища Орочимару. Сколько сил было вложено в его восстановление – не счесть, сколько сил будет вложено еще – тоже. Деньги прибывали и тут же утекали сквозь пальцы. Немного на стены, немного на провиант и снаряжение, немного на реагенты, на медикаменты. И вот – денег снова нет. А я ведь еще хотела что-то сделать с водопроводом в западном крыле. - Курохэби-сан, - дверь отворилась. В проёме показался широкоплечий мужчина. - Добрый день, Сюриносукэ-сан, - я поприветствовала самурая коротким поклоном. – Вы обдумали мое предложение? - Да. И вынужден ответить отказом, - самурай выпрямился, положив ладонь на рукоять катаны так, словно готовился к бою. – Я высоко ценю вашу помощь, однако… то, что вы предлагаете… - Что-то я засиделась в четырех стенах, - мягко перебила я мужчину. – Не составите мне компанию? Сюриносукэ подобрался, с подобающем ему достоинством вскинув щербатый подбородок, и распахнул дверь, выпуская меня из кабинета. Я еще раз кивнула, подхватила трость и поправила косодэ, прошелестев мимо в мягких домашних тапочках. Захотелось мне так. - Все ещё не доверяете шиноби? Мы вышли в коридор, неторопливо зашагав в сторону крытого полигона. - Мне привычнее враги, у которых не случается огненных отрыжек, - криво усмехнулся самурай. – Не сочтите за грубость, говорю, как есть. Шиноби – тени этого мира, предательство и грязные игры ценятся у вас намного выше честного боя. - Поэтому вы и покинули страну Железа? Не желаете принимать участия в интригах? Мы свернули к одной из многочисленных лестниц, Сюриносукэ остановился, едва ступив на первую ступень. - Вы знаете, что сейчас происходит в стране? – он сдвинул брови, сурово посмотрев мне в глаза. – Самураи разобщены, многие критикуют политику Мифуне относительно пяти стран шиноби. Вся эта ваша «чакра» и так называемые техники – насилие над естественным ходом вещей. - Кого поддерживаете лично вы? – я чуть сжала локоть мужчины пальцами, увлекая за собой вниз. – Судя по всему, Мифуне. Тогда, почему сбежали? - Моя семья… попала в крайне невыгодное положение. У меня был выбор, и я выбрал. - Добровольное изгнание? - Можно сказать и так. Ваш ненавязчивый допрос – результат моего отказа или личного любопытства? - И то, и то в равной степени. Вас это смущает? - Ничуть. Мы вышли на крытую площадку, единственное место, которое менее всех пострадало в результате бунта. Просторная арена, где еще недавно Шисуи оттачивал свои навыки убийцы. Я вдруг отчетливо представила, как ближайший родственник, равнодушно и тихо, лишал жизни бессчетное количество людей. Он был всего лишь орудием, предназначенным для исполнения чужой воли. Такова была его роль в той жизни, такую роль я определила ему и теперь. Только поганый внутренний голосок не замолкает с той самой ночи, когда я поддалась порыву слепой злобы и слабости. «Ну что, доигралась?» - твердит он мне, стоит лишь на секунду прекратить внутренний диалог. – «Думаешь, что умнее всех, а кто ж тебе дал право решать-то? Учиху бросила. Друзей бросила. Имя-то свое настоящее хоть помнишь, а, Иринка?» - Жуткое место, - снова заговорил Сюриносукэ, окинув площадку взглядом. – Я слышал много слухов об Орочимару, но даже и представить себе не мог, что окажусь в одном из его логовищ. - Северное больше не принадлежит Орочимару, - заметила я, тут же прогоняя дурные мысли. - Тем не менее, жути от этого не поубавилось, - парировал самурай, чуть прищурившись. – Я не знаю вас, Курохэби, не знаю даже вашего настоящего имени. Слухи же о вас ходят настолько противоречивые, что и не знаешь, чему верить. - И какие же слухи обо мне ходят в народе? – тут же заинтересовалась я, обернувшись к мужчине. - Разные, - вмиг посерьезнел он. – Кто-то говорит, что вы – благодетельница для тех, кого не приняли в родных краях. Кто-то называет вас очередной пустышкой, а кто-то рассказывает небылицы о вашем близком родстве с каким-нибудь дайме небольшой страны. - Какая версия вам ближе, уважаемый Сюриносукэ? – весело вопросила я. - Никакая. Вас не заботит власть, иначе вы действовали совсем иначе, и приближали к себе совсем других людей. Вы не ищите ни личной мести, ни торжества собственных идей. Вы опасная женщина, Курохэби, потому что никому не доверяете своих планов и замыслов. Он замолчал. Я отвернулась, бесстрастно смотря на пустой полигон. Изрытая техниками земля, пустынная и бесплодная, заключенная в тесные оковы высокого и прочного ограждения. Слишком часто я стала слышать от других людей о своей якобы бесстрастности. Правду говорят о масках человеческих и опасностях, что они таят. - Много лет назад один человек спросил меня, что я готова отдать за то, чтобы вернуть дорогих мне людей, - спокойно начала я. – Тогда это казалось мне невозможным. Тогда очень многое казалось мне невозможным, Сюриносукэ-сан. Я была… совершенно другим человеком. - Это исповедь? – мужчина прищурился, приближаясь ближе ко мне, но все еще сохраняя почтительную дистанцию. – Сомневаюсь, что вам стоит исповедоваться именно мне. - Нет, нет, - я покачала головой, силясь собраться с мыслями и подобрать нужные слова. - Сюриносукэ-сан, когда я пригласила вас в Северное, то, признаться, действовала наугад. Я знаю, что левый глаз имплантировал вам Орочимару. И что, в итоге, он стоил вам вашей репутации. Самурай нахмурился, крепко стиснув зубы. Однако я продолжила, притворившись, что не заметила этого. - Я ознакомилась с вашей «картой» - личной информацией, которой вы так благородно поделились с моим учителем, взамен на часть знаний об искусстве шиноби, которое так презирают ваши товарищи. И вот, я снова обернулась к мужчине, сохраняя все достоинство и серьезность, с которым изначально собиралась начать этот разговор. - Если Мифуне узнает, кто выдал змеиному саннину секреты Железа, то не успокоится, пока ваша голова не украсит Мост Самураев. - Это угроза? – чуть ли не прорычал он сквозь стиснутые зубы. - Это констатация факта, - ломко ответила я, не отводя прожигающего взгляда. – Возможно, слухи не врали в одном. Я даю приют тем, от кого отказались, и защищаю тех, кого больше не захочет защищать никто. Но взамен я требую определенную плату, Сюриносукэ-сан. И я её получу. Взгляд самурая заметался по моему лицу, в то время, как мое сердце в очередной раз отбивало ритмы тамтама от ребер. - Я могу… - Нет, не можете, - я вскинула руку перед собой, качнув головой. – Мне нужен мальчик, Сюриносукэ-сан. Взамен вы получите не только крышу над головой и защиту Северного, но и возможность восстановить свое доброе имя. Все записи о вас и вашем предательстве будут уничтожены или отданы вам лично. Более того – вам выпадет редкая возможность вновь сражаться на стороне Мифуне. - Сражаться? С кем? О чем вы говорите? – готова поклясться, он был готов схватить меня за плечи, дабы вытрясти все, что я знаю. - Что вы знаете об Акацуки? - Эта организация уже давно на слуху, - кивнул он. – Только не говорите мне, что вы противостоите им. В жизни не поверю. - И не надо. Но я не могу отрицать того, что их действия окажут влияние на весь мир. И страна Железа, ваша страна, Сюриносукэ-сан, так же окажется под ударом. Сведения, которыми я обладаю, способны свести возможные потери к минимуму. - Расскажите мне всё, - не попросил, а вполне конкретно потребовал мужчина, и взгляд его загорелся небывалой решительностью. - Слишком много переменных. Суть одна – грядет война. И она может оказаться последней не только на вашем веку, но и для всех следующих поколений. - С кем мы воюем? – строго спросил самурай. - С предопределенным ходом вещей, - выдохнула я, вслух произнеся то, что выедало мне мозг по чайной ложечке все это время. Я была готова ко всему угодно: что воин рассмеется мне в лицо, что плюнет под ноги, обвинит во лжи и попытке низкопробной манипуляции. С каждой напряженной секундой молчания, под тяжелым взглядом его разных глаз, мне все сложнее было держать голову прямо, не выдавая внутреннего волнения. Ну вот она я – раскрытая, вся как на ладони, прошу помощи, не скрывая ничего. - Для этого вам нужен Шибата? – севшим голосом спросил Сюриносукэ, а у меня желудок сжался в один липкий ком. Не представляла я себе, что еще способна на такие эмоции. - Я прошу от вас многого. Отдать мне мальчика, которому вы обещали защиту. Его нетипичный энергетический фон идеально подходит… - Не надо, - резко прервал меня мужчина. – Я не хочу знать, что вы с ним сделаете. Скажите мне, он будет жить после… после этого? - Если мой план удастся, то с него и волос не упадет. Обещаю, - клятвенно заверила я мужчину, разве что не схватив его за руки. Сосущее гадкое чувство угнездилось меж ребер, впиваясь во все внутренности разом. Воздуха отчаянно стало не хватать. - А если нет? - То он послужит благой цели. - Запасной вариант, - вмиг поняв все, горько хмыкнул мужчина. - Вы человек чести, Сюриносукэ-сан. Так скажите мне по чести, стоит ли жизнь одного, пусть и любимого, ребенка жизни тысяч таких же? - Я должен подумать ещё. Теперь, зная все то, что вы мне сказали.. Мне нужно время. - Я понимаю, - облегченно выдохнула я. – Очень скоро я покину убежище. Не волнуйтесь, я не собираюсь забирать ребенка с собой. Мои люди доставят его в… другое место. Ответ мне нужен будет не позже суток, после моего отбытия. Это крайний срок. - А что, если я отвечу отказом? - Я надеюсь на вас, уважаемый Сюриносукэ-сан. И на честь самурая. С этими словами я вновь коротко поклонилась мужчине, на ватных ногах проковыляв прочь от полигона. Гнусавый голосок вновь взял свое, обвиняя меня во всех ужасах этого мира. Очень скоро я доберусь до кабинета, запру щеколду и утону в сизом дыме, забивая легкие никотином и смолами. Скину с ног тапочки не-своего дома, забывая обо всем этом мире. Тогда мерзкий голосок замолчит. *** Обычно я сплю очень чутко. И дело тут не в каких-то особенных техниках или концентрации, а в банально расшатанной нервной системе, которая чуть что начинает стучать молотком по мозжечку: «Враги! Враги! Вставай – беги!» И в этот раз она, зараза, не подвела. Правда, проснуться до конца так и не дала, оставив мой разум где-то на грани сна и яви. И как я вообще умудрилась задремать в этом неудобном кресле, да еще и с чашкой на коленях? Кто-то умело вскрыл замок и чуть приоткрыл дверь, скользнув в кабинет бледной тенью. Тень встала прямо передо мной, загораживая зыбкий полусвет закатного солнца. - Шисуи, - вяло прошептала я. – Или убей меня, или накрой одеялом. Похолодало. Сверху очень знакомо хмыкнули, я разлепила один глаз, узнавая знакомые черты. По губам скользнула разморенная полуулыбка. - Как догадалась? – спросил он, протягивая мне руку и помогая встать. - Если бы это был кто-то другой, то я бы уже была мертва, - сокрушенно вздохнула я, стараясь не смотреть на брата. Пелена сна окончательно спала, по сознанию обухом ударила память о нашем последнем вечере. После того разговора Шисуи пропал на двое суток. И вот, вернулся. Здоровый, грязный, небритый. Стоп. Он начал бриться? Я моргнула, остановив взгляд на «колючем» подбородке молодого человека. - Мне не спрашивать? – и перевела взгляд в пол. - Ты только заметила? – он потер подбородок. – Давно уже. - А. Понятно. - Ну да. Помолчали. Долго помолчали. А что говорить, когда и говорить вообще не хочется? От Шисуи пахло чем-то неуловимо знакомым, запахом леса и мокрой одежды. А еще потом. Терпкий мускусный запах, который вовсе не казался неприятным. В груди тягуче заныло. И почему мне так неловко теперь? - Тебе надо обмыться, - выдала я первое, что пришло на ум. – Котельная еще работает, наверное. Если стирку не перенесли на завтра. - Стирку? - Конечно. Гигиена. Должна… - я подняла на него взгляд, сглотнув сухой ком в горле. - … быть. - Всё-то у тебя продуманно, - он ухмыльнулся, но как-то дергано, приложился ладонью по моему плечу. – Умница, имото. - Спасибо! – через чур энергично, пытаясь втиснуть одну ногу в такую узкую тапочку, а вторую – уместить во внезапно несоразмерно широкую сандалию. - Ну, я пойду, - Шисуи покивал, но не успел выйти, как снизу послышалось замогильное (ей-богу) ржание лошади. Мы оба синхронно переглянулись. Этот звук я могла узнать где угодно. - Охренеть, какие тут все щепетильные. Лошадь не трогай. Тебя потом ни один нин-медик не соберет. Не трогай, кому сказал! - Убери скотину, пока я ее на мясо не пустил. - Ну ты даешь. Тебя змеища за эту «скотину» сама на мясо пустит. Я выскочила из коридора, чуть ли не скача на одной ноге. Дыхание кончилось еще на первом повороте, но прыти вдруг стало, как в мои пятнадцать лет. Шисуи не отставал, явно не понимая причины моего внезапного энтузиазма. А я, признаться, и забыла о Шуншине, полностью поглощенная слишком смелой догадкой. Тапочек остался где-то в коридоре, сандалия потерялась еще с первых шагов. Я выскочила к балкону, и так и застыла на месте, чувствуя, что собственное сердце сейчас просто взорвется от восторга, загадив кровью стены и пол. - Онва… Куро... В зале, окруженные разношерстной горсткой отступников (читай: охраной) стояли практически два моих самых близких существа. Блондин с самыми бездонными в мире карими глазами, мялся на месте, скучающе изучая обстановку. Кажется, он совершенно не изменился за все это время: все те же непослушные, неровно обрезанные волосы, давно побледневший шрам над бровью, запомнившийся мне еще с первой встречи, и непонятного вида меч, который весит больше, чем я сама и мои пожитки вместе взятые. Куро подняла взгляд вверх. - Куро, - жалостливо выдохнула я и в уголках моих глаз отчего-то образовалась соленая влага. – Куро!.. Лошадь вскинулась, оглушительно заржав, и бросилась с места вниз, бегом по ступенькам, игнорируя боль в ноге. - Меня б кто так встречал, - буркнул Онва и тут же подмигнул одному из наемников, который еще недавно грозился порезать «скотину» на ленты. Я обнимала госпожу лошадушку, пряча лицо в спутанной гриве и колтунах. Шептала что-то невнятное про тупых ниндзя и каннибализме, о колбасе и о самом лучшем овсе на всех нейтральных землях. Гнедая удовлетворённо фырчала где-то над ухом и размеренно била хвостом себе по ногам. Пристального взгляда Шисуи себе в спину я же попросту не увидела. *** - Какого хрена ты здесь делаешь?! - Я привез твою долбанную лошадь! - Не называй мою Куро «долбанной»! Я звала Тойю! Тойю, а не тебя! - Охренеть, как меня здесь рады видеть. Знал бы, Учиха, что ты такая скотина неблагодарная, остался бы на острове! - Ты и должен был там остаться! Кто будет поддерживать там порядок, ах ты ж гребанный шиноби?! Шисуи стоял у стены, сложив руки на груди, и остро чувствовал себя лишним. Я носилась по кабинету, размахивая тростью, через раз метясь в раскрасневшегося от злости Онву. Пару раз даже чуть не упала, но тот же Онва успевал меня вовремя подхватывать и как куклу ставить ровно и прямо. - Да не мог он! У него баба разродилась! - Чего? Рука, сжимающая трость над головой, как-то сама собой опустилась обратно. - Ну подружка его. Оказывается, ты когда уезжала, она на сносях была, - блондин развел руками. – Он-то думал, что она просто растолстела так от любви его широкой, а оно вона как оказалось. Ну мы посидели. Подумали, - на этом слове я скептично фыркнула, - и решили тебе ничего пока не писать. Сюрприз, так сказать. Хехе. Я сложила руки на груди. - То есть, на Острове, битком забитым учеными, отступниками, на секундочку, никто. Ни одна живая душа? Не додумалась провести осмотр женщины? Это физиология, мать твою. Токсикоз. Её должно было полоскать как енота-полоскуна! - Учеными же, не медиками… Да и какая теперь разница? Вот если бы она от ёкая какого-нибудь залетела – это да. - И родила бы тогда, в ночь, не то сына, не то дочь… - обескураженно проговорила я, все еще переваривая информацию. – Все равно, вы провернули все это без меня. Как вы вообще додумались… - Да не паникуй, - Онва по-хозяйски прошелся по моему кабинету, покопался в ящиках стола и выудил оттуда мою приныканную бутылку подслащенного чая с абрикосом. Шисуи нахмурился, переводя молчаливый взгляд с него на меня и обратно. - Все будет в лучшем виде, - продолжил блондин, взял с подоконника всеми забытую чашку с уже остывшим отваром внутри, открыл окно и выплеснул остатки. – Когда я тебя вообще подводил, а? - Когда выпустил Хозуки из колбы? – предположила я, на что мечник просто отмахнулся: - Так это еще при Орочимару было, - налил сладкий чай в чашку и всучил мне. – Не считается. Кстати, старый хрыч возвращаться не собирается? - А что, боишься? – я усмехнулась, чувствуя, как внутреннее возмущение и паника начинают помаленьку утихать. - Не люблю незваных гостей, - оскалился блондин, недобро сверкнув глаза. – Их прятать потом задолбаешься. - Стал настолько самоуверенным, что решил, что смог бы победить змеиного саннина? – я вскинула бровь, чуть склонив голову на бок. – Когда-то ты меч из рук ронял, насколько мне известно. Затаенная тревога отпустила окончательно. Стало легко и свободно. И даже мелкий червячок извечных сомнений, который так любил подъедать мои нервы, вдруг утих, забившись куда-то на самое дно. Рядом с Онвой было спокойно. Его уверенность и какая-то незнакомая мне живая сила, давали сил и мне. Я отхлебнула из чашки, тихо посмеиваясь над удачной, как мне казалось, шпилькой в адрес друга. Да, надо бы прояснить ситуацию с Шисуи, пока совсем из головы не вылетело и пока Онва чего-нибудь не ляпнул. Чувство юмора у моего брата такое же калеченное, как мое тело. - Так, как твои тощие коленки видел, так и ронял, - он вдруг оказался очень близко, белозубо ухмыляясь. Я замерла, нахмурившись, а он в это время, забрал из моих рук чашку, небрежно касаясь своими пальцами моих. – Ты ж постоянно падала. То с дерева, то под воду. - С-сво.. - Достаточно, - от ледяного тона Шисуи по спине пробежались мурашки. Он возник между нами, плечом оттесняя меня назад. – Думай, что несешь. - Вот это поворот, - скороговоркой проговорил белобрысый, вперевшись огромными глазами в брюнета. – Ты, чего, соображаешь что ли? Сколько пальцев показываю?! – и выпятил вперед четверню. Шисуи бы закатил глаза, но воспитание и ущемленная, в очередной раз, гордость не позволила. Вместе этого, он смерил Онву пренебрежительным взглядом, криво усмехнувшись: - Получше некоторых. И я помню тебя. Ты – тот самый идиот, который постоянно вертелся возле моей сестры. - Хм. Ну кто-то же должен был о ней заботится, пока ты тихо ласты склеил, - ядовито оскалился мечник в ответ, окинув его точно таким же взглядом в ответ. – Ну, знаешь, как это бывает: кто девушку ужинает, тот её и… Договорить Онва не успел. Реакции Шисуи всегда были на порядок выше любого человека. Я и моргнуть не успела, как мой самый старый друг забулькал, мертвой хваткой вцепившись двумя руками в руку моего же брата. Паники не было. Да я даже запаниковать не успела, остолбенев то ли от неожиданности, то ли от абсурдности всего происходящего. Шисуи сжал его горло, алый вспыхнул в его глазах, затмевая все остальное. - Шисуи!.. – зашипела я и парень тут ослабил хватку, отпуская Онву. Тот закашлялся, сгибаясь и упираясь руками в колени. Брат кичливо вскинул подбородок. - Считай, что я тебя предупредил. Второго предупреждения не будет, - и обернулся ко мне, окинув более чем говорящим, почти предупредительным взглядом, давая понять, что эти слова относятся и ко мне. - Мило посидели, - болезненно-тихо рассмеялся блондин, посмотрев на меня исподлобья, все еще упираясь в колени. – Слушай. Болезная… защитник у тебя – что надо. - Извини за это, - без всякого раскаяния в голосе сказала я. - Ты можешь занять любую понравившуюся комнату на этом этаже. - Да понял я, понял, - он выпрямился, все еще с любопытством поглядывая на небывало мрачного Шисуи. – Слушай, а ты уверена, что он и тебя так ночью не придушит? - Придушит – похоронишь, - бесцветно ответила я. – Доброй ночи, Онва. - Ага. Завтра поговорим. Я проводила взглядом молодого человека, возвращая себе бесстрастный вид. Соображать следовало быстро. Я могла поклясться, что физически ощущала темную ауру, исходящую сейчас от Шисуи. Он был зол и я вполне могла понять его чувства: Онва и мертвеца был достать способен. Да и выходка его переходила все мыслимые границы приличия. - Прости пожалуйста поведение Онвы, - я обернулась к парню, низко поклонившись перед ним. – Его часто заносит, но он может быть верным товарищем. А его достоинства во многом превосходят недостатки. - Достоинства, говоришь, - низко и равнодушно, я подняла голову, столкнувшись с отрешенным взглядом его черных глаз. – Ты так близка с ним, что позволяешь отпускать о себе настолько пошлые комментарии? - Он просто хотел задеть тебя, - я выпрямилась, твердо решив во что бы то ни стало не поддаваться. – Ты поддался на глупую провокацию, не более того. Шисуи молчал. Просто молчал, исследуя мое лицо каким-то странным взглядом. Я шагнула к нему, обхватив лицо брата ладонями, и заставила посмотреть себе в глаза. - Шисуи, послушай меня. Несколько дней назад ты просил меня довериться тебе, - его щеки были холодными, а дыхание слишком горячим. – Последние несколько лет я доверяла лишь паре людей, но сейчас я учусь доверять тебе. Верь и ты мне. Верь моим словам и не подвергай их сомнению. Он закрыл глаза, беззвучно вздохнув. И правда – как зверь какой-то. И что на него вдруг нашло. Насколько я помню, Шисуи никогда не страдал беспричинными вспышками гнева. Но теперь все хорошо. Он сжал пальцами мое запястье – мягко, осторожно, - накрыл своей ладонью мою и потерся о неё щекой, как здоровый кот. Бесконечная нежность накрыла меня с головой. Я отчетливо осознала, что готова сделать всё для этого человека. Защитить его от всех интриг и огородить от любого посягательства на его счастье. - Саэки, - шепнул он, невесомо касаясь губами переплетения вен на моем запястье. – Ты помнишь пруд, возле которого мы гуляли в детстве? Прямо за домом? Я улыбнулась, память услужливо подкинула мне картинки далекого детства: прохлада водной глади, искрящиеся на солнце брызги и смех матери в беззаботные дни. Кажется, это уже никогда не повторится. От осознания этого стало немного грустно. - С трудом, - честно ответила я, завороженно наблюдая за тем, как собственный брат целует мою ладонь. – Будто и не было этого… Он смотрел на меня долгим, изучающим взглядом. От этого взгляда, от близости человека, который давно должен быть мертв, бросало в жар, а сердце начинало биться часто-часто. - Да. Как будто и не было, - задумчиво повторил он, отпуская мою ладонь и привлекая к себе, чтобы прижаться сухими губами к моему лбу. – Спи спокойно, Саэки. Я верю тебе. Несмотря ни на что. Я осталась одна. Голова разболелась так, как не болела уже очень и очень давно. Пошатнувшись, я прошла к креслу, на которое и безвольно осела, прижав ладони к горящим щекам. Мысли лихорадочно плясали в больной голове, никак не желая укладываться в стройную концепцию. В затылке пульсировало, отдавая дробью по вискам. - Это ненормально, - единственно верный вывод напрашивался сам собой. – Мы должны защищать друг друга. А не вот это вот всё.