Нереально

- Значит, ты хотела дождаться, когда Саске и Итачи встретятся, а потом претворить в жизнь свой план. После боя, ты надеялась забрать тело Итачи и переместить его в специально оборудованную лабораторию, где бы и вернула его к жизни. Шисуи стоял в двух шагах от меня, подпирая собой колонну. Саске расположился чуть поодаль от него, лишь изредка бросая на воскресшего соклановца все еще подозрительные взгляды. Сам же Итачи, по-хозяйски расположился у трона, прижав одну ногу к груди и размеренно, но тяжело дыша. «То, что произошло с тобой – ужасно», - печальный голос Сарутоби в моей голове, эхом вторил словам не-брата, заглушая его. Залитая солнцем больничная палата, ошарашенный взгляд двенадцатилетнего Саске: «Кто ты такая?» - Для перемещения тебе нужен был я, - подчеркнул Шисуи. – Для этого ты и сказала мне шпионить за окрестностями убежища Учиха. Другой вопрос: как ты рассчитывала воскресить Итачи? Он обернулся ко мне, прокалывая свою не-сестру внимательным взглядом агатовых глаз. И сразу отвел взгляд, переводя его на, казалось бы, безмятежного Итачи. Гений остатков клана сидел так, словно бы происходящее вообще его не касается. Его мутный взгляд гипнотизировал паутину на потолке и паука, трудолюбиво латающего свое старое жилище. На самом деле, Шисуи сейчас меньше всего бы хотел оказаться в этой ситуации. Мой болезненный вид причинял ему почти физическое страдание. Он сочувствовал мне, по всей видимости, и хотел как можно быстрее во всем разобраться, наконец, оставив это. «Мне жаль, что я дал тебе повод для иллюзий», - равнодушный голос молодого человека вклинился в поток бессвязных воспоминаний, обжигая изнутри. Я опустила голову, мысленно разбираясь в собственных чувствах и в том, что эти воспоминания теперь значат для меня. Грязные от пота и пыли волосы упали на лицо, закрывая его от посторонних глаз. «Моя маленькая обако» - обращается ко мне змеиный саннин, вырываясь из недр памяти. «Орочимару травил тебя, чтобы держать под контролем» «Никому нет дела до тебя. Твоя жизнь или смерть не представляет ценности» Голоса были повсюду. Желудок снова скрутило и мне понадобилось глубоко сглотнуть несколько раз, чтобы удержать усиливающиеся спазмы. Три самых дорогих мне человека стояли рядом, оставаясь равнодушными к моим терзаниям. Но, отчего-то, это не вызывало во мне никаких эмоций. - Саэки, - позвал меня Итачи, и его голос смог вырвать меня из собственного мирка. Я вдруг обнаружила себя сидящей на полу, у одной из колонн, слабо сжимающей полог плаща, который ранее накинул на меня Шисуи. В тело мое вернулся озноб и неотступная боль в ноге. Кто-то мягко убрал волосы от моего лица и утер капли холодного пота со лба. Подняв глаза, я столкнулась с агатовым взором не-брата. - Никто не причинит тебе вреда. Обещаю, - кивнул он, но у Саске было совсем другое мнение. - Я бы так не утверждал. Она опасна. Неизвестно, что еще она задумывает. - И что теперь? *** Чем большей властью ты обладаешь, тем неудобнее трон под тобой. Трон в последнем убежище Учиха был сделан из цельного куска то ли камня, то ли еще чего-то очень к нему близкому. Итачи покинул храм совсем недавно, отправившись за мальчишкой, о котором мне пришлось рассказать. Шисуи последовал за ним, дабы проверить округу, оставив Саске следить за мной. Смешно. Как будто бы я могла убежать. - Как думаешь, этот трон мне идет? – я развалилась на холодном камне, подперев щеку кулаком. - Не сомневаюсь, ты рассчитывала его получить, - пренебрежительно бросили мне в ответ. - Вижу, - мой взгляд широким мазком облизал шею и видимую часть ключиц парня, - Итачи не смог избавить тебя от проклятой метки. Это хорошо. - Чего хорошего? – исподлобья взглянул на меня Саске, сложив руки на груди. - Еще есть время позаботиться о его глазах, - не стала увиливать я. – И о твоих, кстати. Ты должен забрать глаза брата. - Ты что несешь? Мальчишка достал меч, одно мгновение ока прижав острое лезвие к моей шее. Наши взгляды пересеклись – изучающий и холодный – лезвие сильнее надавило на шею, оставляя хирургически тонкий надрез. - Может, мне твои глаза забрать? – озлобленно спросил он. – Ты не имеешь на них никакого права. - Это мы еще посмотрим, - ответила я, так и не отняв руки от лица. - Саске! Окрик Итачи пронесся по храму, отчего плечи мальчишки нервно вздрогнули. Я не знала подробностей их примирения, но сейчас мне показалось, что никакого примирения и не было вовсе. Младший нехотя убрал оружие и сделал шаг в сторону, позволяя мне не без любопытства выглянуть из-за его плеча. Итачи шел нам навстречу, перекинув через плечо спящего мертвым сном Шибату. - За тобой не следили? – нарочито скучающе спросила я, скрывая внутреннюю тревогу. Со всем этим околосемейным воссоединением, я и забыла про Обито, который уже наверняка был в курсе всего. - Нет, - он аккуратно сгрузил мальчика на пол и посмотрел на меня. – Если ты волнуешь из-за Зецу, то сейчас он занят в Амэ. Пэйн уличил его в предательстве интересов Акацуки. - В… предательстве? – ошарашенно вскинулась я и поддалась вперед. – О каком предательстве, черт подери, ты говоришь? - Пока не могу сказать точно, но перед нашей встречей он связался со мной и Кисаме, и приказал на время прекратить охоту на оставшихся джинчуурики. - Это почему еще? – обернулся к брату Саске. – Разве их поимка не была вашей конечной целью? - Значит, цели Пэйна изменились, - задумчиво ответил ему Итачи и обратился ко мне: - Ты что-нибудь знаешь об этом? - Только то, что Джирайя собирался наведаться в Амэ, - чуть помедлив, словно вспоминая, ответила я. Итачи прищурился, смотря на меня долгим проницательным взглядом. - Я не смогу доверять тебе, если ты будешь продолжать пытаться что-то утаить, - он шагнул навстречу трону, остановившись прямо передо мной. – Раз уж теперь мы оказались в такой ситуации, то разумнее всего будет действовать сообща. - Пару часов назад моя картина мира полностью рухнула, Итачи, - развела руками я. – Так что позволь мне еще немного побыть подозрительной сукой. Пожалуйста. Наступила невыносимо долгая пауза, в течении которой каждый из нас троих думал о своем. Саске думал о том, насколько же глупы и невыносимы некоторые отдельно взятые личности. Итачи – о жизни и войне; впрочем, он редко думал о чем-то действительно приземленном, отдавая предпочтение туманным философским размышлениям. Из которых неизменно извлекал пользу. А я вспоминала жабьего отшельника, который еще совсем недавно собирался войти в Амэгакуре, чтобы найти лидера ужасной организации. - Мы переночуем здесь, - нарушил тишину старший Учиха, расстегивая ворот плаща. - Я найду Кисаме и приведу его сюда. – Он развернулся и направился прочь из убежища, бросив напоследок: - Саске, Саэки. Будьте осторожны. И это подразумевало: «Не прибейте друг друга, пока я не вернусь». Чертов Учиха. Переживает. Вечером, когда солнце практически опустилось за горизонт, а убежище начало потихоньку терять накопленное за день тепло, вернулся Шисуи. Кисаме развел огонь между стеной и одной из колонн, - в месте, на которое ему любезно указал Итачи; Саске угрюмо сидел рядом, изучая какой-то свиток, то и дело поглядывая на Итачи, который безмятежно дремал, прислонившись плечом к плечу Кисаме. Я осталась восседать все на том же троне, подальше от всей этой идиллии. - Присоединишься? – мой не-брат подошел ближе, кивком головы указывая место у огня. – Скоро ночь, станет совсем холодно. - Пожалуй, воздержусь, - ровным тоном ответила я, сцепив пальцы замком на коленях. На лицо молодого человека словно тень легла, мне стало немного стыдно за свои слова, так что я добавила: - Я тут уже пригрелась, знаешь ли. - Зачем ты так? – после секундной заминки, спросил парень. Тени, отбрасываемые игрой пламени, действительно закрыли его лицо от меня, так что я не смогла увидеть, с каким выражением Шисуи задал этот вопрос. Но в голосе его едва уловимо проскользнула горькая обида. Он действительно не понимал, что наделал своим поступком. Мой драгоценный, единственный Шисуи, которого я решительно оберегала от треволнений этого мира. На моих глазах этот восхитительный огранный алмаз, невероятный в своей первозданной чистоте, треснул. И трещина эта залегла огненной полосой меж нами. - Тебе известно, что змеи ценят превыше всего? – задала я ему простой вопрос. Молодой человек вскинул брови, я, между тем, продолжила. – Не смотря на свою репутацию, прежде всего, для змей стоит преданность. В дикой природе, самец даже может убить свою самку, если почувствует, что она уже несет в себе потомство от другого. Он бросается на неё, впиваясь клыками в её тело и держит до тех пор, пока тело самки не перестанет биться в предсмертных конвульсиях. – Я усмехнулась, вцепившись побелевшими пальцами в собственные руки. – Змей убивает змеицу, и все её потомство. - Я понял, о чем ты, - грустно хмыкнул Шисуи и накрыл ладонью мои сцепленные в замок руки. – Сейчас ты думаешь, что тебя предали, но я докажу, что это не так. Придет момент, и ты снова мне поверишь. Обещаю тебе. - «И ты снова меня предашь», - подумалось мне, но вслух я сказала: - Надеюсь на это. А теперь, - я мягко высвободила свои руки, - пойду покурю. Отдохни, у тебя был насыщенный день. У всех нас, хех, был. Закат догорал над высокими макушками деревьев, уступая место двурогому месяцу. Я вышла за пределы убежища, вдохнув полной грудью насыщенный лесной воздух. Меня окружали шорохи и звуки, невидимые признаки того, что сейчас здесь все живет и процветает. Ночные хищники готовятся к охоте, доживают свой короткий век насекомые-однодневки, где-то очень далеко, какой-нибудь заяц, испуганный треснувшей ветвью, стремглав бросился прочь, спасая себя. Чиркнула зажигалка, блеснула огненным пятном прикуренная сигарета. Мысль о продолжающейся жизни принесла нежданное чувство стойкого умиротворения. Позади раздался звук неторопливых шагов. Итачи встал рядом, молча наблюдая за появлением первых звезд на небе. Я затянулась, в глубокой мрачной задумчивости струсила под ноги пепел. Мы стояли молча какое-то время, а потом Итачи достал из внутренних складок плаща мутную бутылочку с чем-то, что мне было хорошо известно. Поднес ко рту и сделал несколько маленьких глотков, решительно закрыл глаза. - Не хочешь, чтобы он видел? – спросила я, в общем-то, не рассчитывая на ответ. – Правильно. Не надо ему этого. - Кажется, у нас обоих появились люди, которых мы вынуждены держать на расстоянии, - отбросив всякие маски, просто сказал он. - Ревнуешь? – смешливо фыркнула я и снова затянулась. – Не переживай, Итачи-сан. Глубоко в печенках у меня сидишь только ты. Он улыбнулся одними глазами, посмотрев на меня так, что я невольно вспомнила каждое свое признание в любви. Странная все-таки эта штука – жизнь. Нет-нет, да появится в ней человек, про которого-то и не вспоминаешь при разлуке, а стоит ему вновь появиться, как всё нутро узлом сворачивается. - И все же я не могу понять, как тебе удалось вернуть Шисуи к жизни? – обернулся он ко мне полностью, вопросительно заглядывая в глаза. – Это было невозможно, не имея его глаз. - А у него и не его глаза, - просто ответила я. – Ты же сам понял, да? Понятия не имею, как Шисуи удалось вновь получить мангекьё, но, по известным тебе причинам, я не смогла заполучить главное сокровище Учиха. Я использовала тот материал, что предоставил мне Орочимару. Было много попыток. Кровавых. Вызвать его душу из чистого мира было не сложно, гораздо труднее – удержать свободный дух в телесной оболочке, к тому же – практически чужой. - Свободный дух? - У Орочимару была теория. Душа, освободившаяся от переживаний телесного опыта, более не может быть возвращена в этот мир. Ей не за что уцепиться. Ни ненависти, ни сомнений, ни обид. Отрицательные эмоции держат человека, тогда как положительные – наоборот, освобождают. - Кроме нечестивого воскрешения. Интересная теория, - обдумав мои слова, произнес Учиха. – Иначе бы все было бы слишком просто. Так, чьи глаза ты имплантировала ему? - Кого-то из Учиха, иначе никак, - сигарета истлела на треть, и я поспешила сделать последнюю затяжку. - Ты мог сегодня умереть, ты знаешь? - Такой был первоначальный план, - кивнул он. - А теперь? – я замерла, изучая взглядом уставшее лицо нукенина. - А теперь я хочу сделать все, ради того, во что верю, - твердо ответил Итачи мне. – До тех пор, пока могу сражаться. Поддавшись внезапному порыву, я потянулась к нему, устало прислонившись своим лбом к плечу отступника. Костлявый и жилистый, его совсем неудобно использовать в качестве импровизированной подушки. Зато от парня пахнет дорогой. Всеми этими запахами дешевых отелей у окраин городов и деревень, пылью, немного потом и едким запахом дыма ночных костров, который уже никогда не выветрится из дорожного плаща. Я почувствовала, как загрубелая ладонь Итачи осторожно легла мне на затылок; пальцы запутались в длинных волосах, едва вороша их. - У меня в груди щемит, - шепнула я, притаившись и не открывая глаз. – Это нормально? - Наверное, - так же тихо ответил он, не отнимая своей ладони. Его сердце билось гулко и редко, будто бы в последнем надрыве. Итачи отстранился от меня на расстояние вытянутой руки и присел на землю, на поросший травой камень, которым была когда-то вымощена площадка перед главным входом в Учиха но Аджито. Я опустилась рядом прежде чем он успел вновь протянуть ко мне руку, приглашая. Солнце догорело свой последний акт, уступая свое место молодому раскаленному месяцу. Звезды хаотичной россыпью украсили почерненное небо. Прекрасная летняя ночь. - Я, наверное, должна что-то сказать тебе, - короткий вздох вырвался из груди. – Или что-то спросить. Ничего не хочется, представляешь? Учиха сидел рядом, так близко. Во всех смыслах. Еще год назад я и представить себе такого не могла. Его взгляд был устремлен вдаль, на долину за глухим лесом. Изредка он прикрывал уставшие глаза, давая им отдохнуть, и вновь все смотрел, смотрел, смотрел. Будто бы впервые увидел этот мир. Новорожденный Итачи Учиха, который должен был сегодня умереть от руки возлюбленного им брата. - Когда Обито сказал, что ты погибла в Суне, я поверил ему, - произнес он в звенящей тишине. – Это было закономерно, и все равно я был… - Ты поверил мне, когда я рассказала про Обито? – пораженно выдохнула я, не дав молодому человеку время подобрать нужное слово. – Ты обо всем догадался. - Почти сразу же, после твоего первого появления в Амэ, - подтвердил он, все еще не смотря мне в глаза. А я не смогла удержать растроганной тихой полуулыбки, с головой выдающую бурю эмоций у меня в душе. Мои слова и усилия оказываются не напрасны. Такой маленький и бессильный человечек, как я, смог привнести в этот мир чуть-чуть изменений. - Когда Обито узнает, что ты жива, то решит отомстить, - серьезно предупредил Итачи, вцепившись ногтями в собственное колено и сжав. – Если не знает уже. - Нужно выработать план, - кивнула я, мягко и осторожно касаясь напряженных пальцев Учихи. - Да. Я чуть кивнула, вновь обращая взгляд к бездонной чаше ночного неба. Редкие облака плыли над нашими головами, туманными тенями закрывая от взора звезды и месяц. И не смотря на близкую опасность, сейчас мне было просто хорошо. Истерзанный многими месяцами ожидания и страха разум был ясен и чист. Наконец, Итачи смог немного расслабиться, пальцы его разжались, а рука уверенно легла мне на талию, привлекая вплотную. И я снова уткнулась носом в его плечо, изо всех сил зажмурив глаза. - Есть еще одна теория, - тихо-тихо сказала я куда-то в плащ нукенина, но он меня услышал. – Что у людей в груди щемит от нарушения работы поджелудочной. А не от всяких там… Понимаешь? Итачи хмыкнул так дохрена осмысленно, щекоча мой висок горячим дыханием. Все-то он понимал. - Хорошая ночь, - обронил он и я кивнула. - Давай еще немного вот так посидим.