Нереально

О том, что с богом таки можно договориться.

Лошадь шла мерно, только изредка фыркая, чем и выдергивала меня из легкой дремы. Вот уже несколько недель я «в свободном плаванье», без денег, еды, но зато с кобылой, у которой нрав покруче, чем у всех Учих вместе взятых будет. Я купила ее в одной деревушке близ Конохагакуре, когда поняла, что пешим ходом я вообще никуда не дойду. Мне даже сделали скидку, когда я сказала, что беру ее, не смотря на то, что госпожа лошадушка при мне скинула ездока. Не буду врать: я не села и поехала, как лихая донская казачка. Сначала мы привыкали друг к другу (меня скинули четыре раза), потом притирались друг к другу (моя сумка была безжалостно растоптана два раза), затем пытались подружиться (два укуса, пока я пыталась дать ей яблоко). И только после того, как я наорала на эту чокнутую кобылу, прыгая на единственно-здоровой ноге, она позволила мне погрузить на себя пару сумок с поклажей. - Знаешь, Куро, - обращаясь к лошади, улыбнулась я, - ты могла бы пойти мне навстречу. Я же, все-таки, калека, мне тяжело идти пешком. Нам предстоит многое пережить вместе, ты могла бы.. подумать о нашем сотрудничестве. Кобыла насмешливо фыркнула, поведя ухом, ясно дав мне понять, где она видела мои соображения о нашем будущем. Итак, подведем итоги: я в этом мире уже почти шесть лет, а мой единственный друг своенравная кобыла с завышенной самооценкой. Неплохо, Ирин, если учесть, что ты успела затесаться и к своим, и к чужим. Задумавшись о вечном, я споткнулась на ходу, благо, Куро успела подставить мне свой бок, чтобы я просто не улетела носом в землю. - Вот, дорогая, - погладив кобылицу по гриве, рассеянно проговорила я, - ты все понимаешь. Сотрудничество, да.. Город был.. просто восхитителен. Как будто десять деревень слились в одно целое, раскрывшись передо мной, словно раковина моллюска. О, кого здесь только не было: шиноби с протекторами других деревень, пузатые мужчины и странно раскрашенные девушки, бритые наголо монахи, даже молодые люди в относительно современной одежде. Я шла по улице, разинув рот, крепко держа Куро за узду. Надо сказать, на нашу парочку тоже поглядывали с некоторым удивлением, конечно, калеку с лошадью нечасто встретишь. Мы остановились возле какой-то закусочной, мельком переглянулись, прежде чем я вошла внутрь, чуть ли не утащив кобылу с собой. - Со скотиной нельзя! – тут же выкрикнул лысый карлик, взмахнув половником, да так грозно, что меня тут же как ветром сдуло. Тихо чертыхнувшись, я покрепче сжала костыль, как можно быстрее поковыляв вдоль дороги. Несколько раз меня окликнули, пару раз постарались сбить с ног, кое-кто даже хотел обидеть госпожу лошадушку, за что чуть не получил копытом по колену. Вывески манили меня яркой рекламой и обещанием всех удовольствий, на какие у меня только хватит денег. Только вот, денег не было. - Ничего, подруга, - я погладила кобылу по морде, - прорвемся. Сейчас у нас не все гладко, но совсем скоро удача повернется к нам лицом. Кобыла фыркнула, своенравно потопав вперед по дороге. Я поковыляла следом, судорожно соображая, куда устроить Куро на ночь. У меня были деньги на ночлег, но вдруг стойло придется оплачивать отдельно? Как бы то ни было, но сначала нужно найти хоть какую-нибудь гостиницу. А потом можно будет и подумать над планом действий. Цветастая вывеска кричала о «самой лучшей ночлежке во всем городе», я зашла внутрь и заказала комнатушку на первом этаже. Госпожу лошадушку определили под навесом, в паре метров от моего окна. Денег на ужин не осталось, так что нам с подругой пришлось голодать. Развалившись на кровати, я вытряхнула все вещи из рюкзака, выудив среди вещей исписанный блокнот. Там, смесью корявого японского и матерного русского, я расписывала свои мысли, а так же примерный ход событий старого-нового мира. Итак, большой ровный круг – это Саске, черный треугольник – Итачи. Я черчу ровную линию от одного к другому, мелко подписываю ключевые точки соприкосновения. Над ними – огромная такая запятая – Мадара. Немного подумав, я зачеркнула запятую, подписала большую букву «М». Мудак. А под ней уже запятая – Обито Учиха. - Знаешь, Куро, - начала я, но тут же осеклась, ведь кобылки-то рядом нет. Почесав в затылке ручкой, я сползла с кровати и открыла окно, громко прокричав имя подружки. Пришла, дорогая. Как только угольно-черная морда сунулась в окно, я продолжила: - Так вот, Куро, мы можем начать с Нагато, то есть, Пэйна, - вышагивая по комнате, аки генерал перед армией, вещала я. – Но! Тогда придется переться в его деревню, а это где-то с месяц верхом на тебе, - скептичный взгляд был мне ответом, - а ты этого не любишь. Да, я запомнила. Лошадь забила копытом, громко заржав, явно выказывая свое одобрение. Я недовольно нахмурилась, пригрозив кобыле костылем, но тут же продолжила, взяв в руки блокнот. - Так вот, еще у нас есть Итачи Учиха, но нам будет легче найти родственников Орочимару со стороны его двоюродного деда, чем поймать этого пленника совести. Я плюхнулась на кровать, вытянув больную ногу, задумчиво разглядывая блокнот с записями. Куро повела головой, внимательно следя за каждым моим движением, ее взгляд так и говорил: «И с кем я связалась?» Но мы сейчас не об этом, гипнотизируя взглядом исписанный листок, я прямо таки чувствовала, что ответ на поверхности. Что нужно только потянуть за ниточку, чтобы этот узел разошелся. - Три стороны, каждая из которой имеет свой интерес, - прикусив кончик ручки, бормотала я, чувствуя, как начинает ныть многострадальная головушка. – Первая – страдальцы Учихи, вторая – деревенские дебилы, третья – заинтересованные евреи. Стоп, при чем тут евреи? Я стукнула себя по лбу, косясь на скептически настроенную морду Куро. Если сейчас она сорвется в галоп, бросив меня на произвол судьбы, я ее не обвиню. В конце концов, кому нужна больная на голову Учиха. Еще одна. - Так, еще раз. Вся заварушка началась когда Мадара решил, что он должен быть первым парнем на деревне. Его идею подхватил Обито, который, в свою очередь, промыл мозги Нагато, который, в свою очередь, собрал горстку идиотов, которые потом все перемерли, так? Я вернула взгляд кобыле, словно она могла мне что-то сказать. Но в башке у самой была уже такая каша, что только диалог мог помочь мне поставить все на свои места. Спешу заверить, я не сошла с ума, но порой мне казалось, что Куро только что не сдерживается, чтобы сказать мне, какая я дура твердолобая. - Или не так… Вот если бы я могла поймать где-нибудь Итачи. Куро, мы бы решили сразу столько проблем. Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Я опустилась на подушки, устало прикрыв глаза. Проблема памяти в том, что, в большинстве случаев, чувства возвращаются вместе с ней. В путешествии я все чаще вспоминала время, когда жизнь казалась простой и свободной. Вечерние посиделки с мамой, нотации Шисуи, даже ежедневные уборки в огромном доме, которые загоняли меня в могилу. Но все чаще я ловила себя на мыслях об Итачи. И на душе от этого никак не становилось легче, словно огромная плита придавила мою грудь, и каждый вздох давался мне с огромным трудом. Возвращение памяти сыграло со мной злую шутку, и чувства, дремавшие до того дня, вернулись ко мне, нарастая с каждым проклятым днем. - Хотел ли он, чтобы я осталась жива, Куро? – вопрос, скорее ко мне. – Итачи Учиха не совершает промашек. Чертов гений, как никак. Кривая усмешка расползлась по моему лицу, превращая его в гримасу с паршивых уличных картин. Как бы он отреагировал, если бы узнал, что я не просто осталась жива после той ночи, но еще и в полной боевой готовности, если можно так сказать. Рука рефлекторно скользнула на больную ногу, ласково огладив бедро. Печать все еще давала о себе знать, но все реже, словно бы некая сила ослабляла ее эффект. Или я просто все дальше от Саске, так что и контролировать нечего. - Орочимару, старая скотина, чтоб тебе провалиться, - совершенно беззлобно фыркнула я, мысленно возвращаясь в то время, когда я была всего лишь безвольной пленницей саннина. Колобок недоделанный, из Конохи я ушел, от Акацук я ушел и от тебя, смерть галимая, сбегу. Интересно, как долго Пэйн искал Орочи замену? - Может, лучше было бы остаться в деревне и продолжить промывать мозги Саске? ~~~ Около трех недель спустя Амэгакурэ но Сато Трость уходила в сторону, стоило только мне сильнее надавить на нее. Каша из грязи под ногами, которую почему-то называют дорогой, вела меня к главным воротам деревни. Дождь, подгоняемый нещадными порывами ветра, хлестал как из ведра, так, что даже плащ не спасал. А Куро так и не позволила оседлать себя, зато бережно хранила на себе вещи, которые я правдами и неправдами водрузила на нее, так что хоть за это ей спасибо. Деревня возвышалась надо мной, как надгробная плита, просто давя вывертами архитектурных сооружений. Не знаю, как людям, живущим здесь, а мне только от одного вида этой деревеньки не по себе становится. - Знаешь, подруга, - меня зябко передернуло, - я уже сомневаюсь в своей идее. Может, повернем назад? Лошадь, не евшая уже трое суток, обошла меня стороной и со всей дури толкнула в спину, да так, что я отлетела на добрых метров пять. И, естественно, приземлилась прямо у ног сурового постового. - Здрасте, - медленно вытирая грязь с лица, выдавила я, зло смотря на мужчину. - Эва, тебя как, - вдруг широко усмехнулся шиноби, скосив взгляд на Куро. – А кобыла-то с норовом. - Я ее на колбасу порежу, - все так же медленно, я встала на ноги, ловко подхватив трость. – Пустите калеку в деревню? Виляя задом, как последняя заправская гейша, к нам подошла Куро. Перехватив трость на манер оружия, я замахнулась, чтобы как следует отходить кобылу по загривку, но та ловко увернулась от удара, да еще окатила меня водой из лужи, прыгнув в самый ее центр. Честно, я уже начинала ненавидеть эту тварь. Будь проклят тот день, когда я решила купить ее у того ушлого мужичонки. Продам, продам при первой же возможности. - Цель прибытия? – отсмеявшись, спросил шиноби, пропуская меня на пост. Небольшая комнатушка с несколькими ящиками для документов, большим столом и одиноко горящей лампочкой. Ни телевизора, ни хоть какой-нибудь фривольной книжонки, чтобы скоротать время. Как здесь все серьезно-то. - Это, - я достала из сумки путеводитель Джирайи, бухнув его прямо на стол. Шиноби скосил взгляд на книжку, затем снова на меня и, через секунду – снова на книгу. Пришло время уточнить: - Тут такое дело, - воодушевившись реакцией постового, начала я. - Я сама из небольшого поселения в стране Огня. Мой старший брат недавно женился на девушке из Конохи, ну, вы понимаете, - я подмигнула шиноби, тут же вернувшись к теме. – Так вот, ее троюродная сестра сражалась во время войны шиноби, а дядя – торговал лепешками. А когда война закончилась, вместе с ее двоюродной бабушкой начал свое дело в нашей деревеньке. А там часто бывали шиноби из соседних стран. Скажу по секрету, они как шпионить начинали, так сразу к нам. А мы виноваты что ли, что наши лепешки так любят военные люди? Так, о чем это я? А, бедное мое поселение должно разрываться между заказами в город и в Коноху, а нам ведь за это так мало платят! А после того, как мне ногу придавили, мой братец и решил жениться. А сам мне такой и говорит, что, мол, теперь он человек порядочный, семейный и производством лепешек заниматься ему теперь ну никак нельзя. А ведь он был главным генератором идей! О, вы не представляете, какие у него были лепешки с тунцом! Вся деревня в очередь выстраивалась, чтобы съесть эти лепешки! Кажется, у мужчины нервно задергалось веко. То, что он перестал меня слушать сразу после истории со свадьбой, меня даже немного огорчило. Я ведь специально узнавала, есть ли поблизости от Конохи похожая деревенька. - Так, лепешки, - повторил он, нахмурившись. – А зачем тебе понадобилось прийти в Амэ? - Это самое печальное! – аж вскрикнула я, всплеснув руками. – После того, как мой глупый брат женился, спрос на лепешки стал падать! Мой бедный отец схватился за голову и вопросил: «Что же, Саэки, теперь делать нашей несчастной семье?». Ведь мы больше не можем радовать добрый народ новыми, совершенно удивительными лепешками, а значит, нас ждет голодное будущее, а моих – даст небо – детей, голодное детство! - Ближе к делу! – сорвался таки шиноби, чуть ли не бросив в меня путеводителем. - Я ищу новые рецепты, - просто и без излишеств кивнула я в ответ, добродушно улыбнувшись. – В путеводителе сказано, что в Амэ готовят по своим собственным рецептам, и… - Ты проделала такой путь ради рецептов для лепешек? – с сомнением уточнил шиноби, скрупулёзно записывая что-то в бланке. – Так, полное имя, и на сколько ты планируешь задержаться в Амэ? - Саэки Такамори, не больше недели, - тут же отрапортовала я, вытянувшись по струнке. Шиноби еще раз посмотрел на меня, что-то пробурчал, но больше ничего спрашивать не стал, только сказал. - Я должен досмотреть твои сумки. Если так прикинуть в общем, то проникновение во вражеский тыл прошло более чем успешно. А как оказывается все плохо-то здесь: на улицах нет никого, все какое-то заброшенное, люди – как крысы, покажутся на минутку и тут же убегут. Крепко держа Куро за узду, я медленно вышагивала по узкой улочке, даже не стараясь смотреть вверх. Такое ощущение, будто эту деревню строили не вширь, а ввысь. Вот оно – будущее Москвы, лет этак через пятьдесят. Если наш мэр устроит еще один «разгон облаков», то точно они все соберутся над столицей и передадут привет от Амэ. В отместку, да. - Потерялась, деточка? – тяжелая рука легла мне на плечо, заставив вздрогнуть. - У меня есть трость, и я не побоюсь ею воспользоваться, - пискнула я, боясь даже обернуться. Сзади хохотнули, рука мужчины просто соскользнула с моего плеча, но оборачиваться я не торопилась. Даже прибавила ходу, поджав хвост, мертвой хваткой вцепившись в узду. И какой черт дернул меня уйти из прекрасной Конохи, чтобы трястись от каждого раската грома в богом забытой деревне? - Ну, попадись мне только на глаза, Учиха. Отхожу тростью так, что тебе цукиеми раем покажется, - рычала я себе под нос, пытаясь перепрыгнуть очередную лужу. Для кого-то такие вещи покажутся странными, не побоюсь этого слова, глупыми. Но попытайтесь взглянуть на мир глазами калеки, для которого даже обыкновенный спуск по лестнице становится подвигом, достойным романа на тысячу и одну страницу. Да, да, я акцентирую на этом внимание, потому что больше мне выпендриться нечем. Оставшийся вечер запомнился мне разве что непомерной ценой за стойло для Куро, да получасовым препиранием с хозяином гостиницы. А, да. Еще в моей комнате были огромные клопы, с кулак просто! Если ты не знаешь, где живет самый главный на деревне – ищи самое большое и пафосное здание. Если не знаешь, где живет самый главный деревенский гад – ищи самое большое и жуткое здание. Утро встретило меня сквозняком и дождевой водой на полу. Видимо, резкий порыв ветра распахнул окно, а я даже глазом не моргнула, за что и расплатилась насморком. - Послушай, Куро, - я стояла в стойле, заботливо расчесывая гриву госпожи лошадушке. - У нас сегодня очень важный день, и от тебя зависит, переживу ли я его или нет. Лошадь повела ухом, громко заржала, даже пристукнула копытом, что я сочла за согласие. Ну, или мне очень сильно хотелось в это верить. Возможно, Куро и сама все поняла, в тот миг, когда я принесла ей целых два ведра овса и даже яблоко на закуску. Как говорится – помирать, да сытыми. Самой же кусок в горло не лез, а мысли все плясали вокруг возможной встречи. Главная проблема заключалась в том, что я так и не придумала, как мне попасть в охраняемую крепость, при этом сбросить с себя наблюдение шиноби Амэ. - Милая моя, если ты меня подведешь, - исступленно зашептала я, ткнувшись лицом в шею кобылы, - мы покойники, понимаешь? Уже через несколько минут, я вывела Куро из стойла, тихо-мирно потопав по главной улице. Капюшон пришлось натянуть по самый подбородок, даже не в целях маскировки, а из-за проклятого дождя, который, кажется, успел залить мне сапоги. Не смотря на это, я все равно промокла до нитки, так как по пути пришлось частенько поглядывать наверх. Ну а что, вдруг я увижу летающих людей в черно-красных плащах? - Итачи, - зачем-то шепнула, и тоска снова нахлынула на сердце, сдавив его тисками. Черт, у меня был всего один поцелуй с двенадцатилетним мальчиком, а я тут вся извелась, как будто у нас произошел полноценный акт нездорового секса. Хм, почему нездорового? А разве у Учих было хоть что-то здоровое, да нормальное? Из размышлений меня прямо таки вырвала Куро, которая стала столбом посреди дороги, намертво отказавшись двигаться дальше. Я удивленно вскинула брови, сначала посмотрев на лошадь, затем, проследив направление ее взгляда, - на самый здоровую, самую мрачную высотку, которую когда-либо видела вообще. - Хм, слушай, - обратившись к лошади, восхищенно выдала я, - а ты не ниндзя-кобыла какая-нибудь? Ответом мне было очередное фырканье самодовольной лошадушки. Итак, план предельно прост. Я бросаю супер чидори в ворота, потом лечу на реактивном самолете прямо в башню, по пути вызывая термоядерного дракона, который испепеляет все вокруг, а потом предстаю перед Нагато в сияющих доспехах и беру его в жены. Что-то тут явно не так… Качнув головой, я снова раздвинула кусты, бегло осматривая местность. Главные ворота охраняли двое шиноби, еще одного я видела в окно, - уже трое. Мне бы еще рентгеновское зрение, как у Хьюга, да жуков, как у Абураме, ну или на худой конец лошадь посговорчивее. - Куро, если это конец, я хочу, чтобы ты знала, - ведя кобылу под узду, вещала я. – Ты стала мне самым близким другом за все это время. Ты меня пинала, унижала, подставляла, кусала, но ближе у меня никого не было. Прости, если и для тебя это закончится убоем. Кобыла никак не отреагировала на мое заявление, молча пиля взглядом двух шиноби, что с каждым шагом становились все ближе. Да, я не придумала ничего нового, просто пошла на таран, как делали это наши прадеды в третью мировую. При моем появлении, мужчины приосанились, разом собравшись. - Кто такая? – в лоб спросил один из них, окинув меня придирчивым взглядом. Второй же, чуть ли не с презрением глядел на мою госпожу лошадушку, за что получал взгляд, наполненный не меньшим отвращением. - Саэки, - я быстро кивнула. – Пришла на поклон к новому богу, что спас мою семью от тяжелой судьбы в час бедствий.. Господи, что я несу? Заткните кто-нибудь этот фонтан, пока он меня же не погубил. Коленки тряслись, чуть ли не отбивая дробь друг от друга, тряслись и руки, да и вообще, вся я была больше похожа на осиновый листок на ветру, чем на человека. Я говорила что-то там еще, пока моя Куро (треклятая кобыла, чтоб ее!) просто не снесла одного из шиноби резким выпадом вбок, заодно, снеся с ног и меня. Дальнейшие события описать просто невозможно – только переживать. Пока я старалась прийти в себя, госпожа лошадушка отбрыкнула второго с одного удара двух задних копыт и просто снесла ворота, победоносно заржав. - Куро, дура! Не смей! Мой крик заглушил сигнал общей тревоги. Я подскочила с места, чудом не позабыв про трость, и вломилась в здание следом за спятившей лошадью. Кобыла подскочила сзади, буквально подставив свой бок. Не знаю, наверное, в этот момент за меня говорил инстинкт самосохранения, а не разум, потому что в этот я сиганула на скотину, завалив на нее свою бренную тушу поперек. В нужную позицию я переворачивалась уже на ходу, попутно матерясь и поливая грязью весь клан Учиха до седьмого колена. Не знаю, при чем здесь были Учихи, но я так привыкла обвинять их во всех своих бедах, что просто не могла удержаться. В нас метали кунаи, от которых Куро уворачивалась с такой грацией, что только вцепившись ей в хвост, я удержалась от очередного падения. - К-к-к-ур-ро! П-п-перестань! Я верещала, как свинья на убое, но упертая лошадь упрямо игнорировала все мои попытки вразумить ее, несясь галопом по лестнице, которая, к слову, была под прямым обстрелом. Сюррикен пролетел прямо под моим подбородком, вызвав очередной вопль животного ужаса. Я уже говорила, что панически боюсь людей с оружием? - Кто эта сумасшедшая?! - Какая разница?! Убейте ее! Если я раньше думала, что паниковала, то ошибалась. Вот она – настоящая паника. Только услышав последние слова, я впилась обеими руками в уши кобылы, напрочь забыв про отбитую задницу и заорав благим матом. Несколько дымовых шашек взорвались прямо у ног Куро, из-за чего она встала на дыбы, остервенело заржав. Я чудом не упала, а затем подумала, что лучше бы упала. В два сильных рывка она преодолела лестницу, выскочив на просторную площадку. Абсолютно закрытую. Мать ее. Площадку. - Ага, слезаю.. Непонятно почему, да и кому сообщила я, чувствуя, как начинают болеть глаза. На секунду показалось, что в проеме что-то мелькнуло, а уже через секунду на нас обрушился град кунаев. Куро заржала, яркая вспышка боли пронзила мое плечо и шею. Как во сне, я дотронулась до горла, чувствуя на пальцах что-то горячее, влажное. - Кровь, - хриплый шепот показался мне очень громким, как в замедленной съемке, я видела бешенные глаза моей кобылы и запятнанную в крови агатовую шкуру. И что-то поднялось во мне. Что-то очень черное, злое, что-то, что даже по прошествии многих лет я не смогу себе объяснить. - Не тронь мою лошадь! – истошно завопила я, ринувшись к Куро с тростью наперевес. Шиноби окружили нас со всех сторон, я подлетела к госпоже лошадушке, закрывая ее собой, и выставила перед собой трость, как какой-то невиданный ранее щит. В рядах противника пронесся сдержанный смешок, суровые лица исказились злой гримасой насмешки. Стоять было трудно и очень хотелось в туалет, чуть повернув голову, я тихо спросила: - Последний рывок, госпожа лошадушка? Пан или пропал – так, кажется, говорят. Японские и русские поговорки уже давно смешались в моей голове, а придумывать сейчас что-то забавное для поддержания духа у меня банально не хватало сил. Держа на мушке трости вражеских шиноби, я медленно зашла за спину Куро, крепко обняла ее за шею обеими руками, словно прощаясь. Жаль, что трость пришлось бросить, но иначе никак. Слишком резко, кобыла встала на дыбы, за что мы получили еще с десяток кунаев прицельно. Я взвизгнула, перекинув ногу через Куро, крепко прижавшись к ней всем телом, пока она просто прошлась через ряд шиноби, как нож сквозь масло. Один из них прицепился ко мне, стараясь стащить с лошади, но вдруг широко раскрыл глаза, громогласно провозгласив: - Это Учиха! Это, мать ее, Учиха! - Да, да, - зло отбрыкивалась я, боясь хоть на сантиметр оторвать руку от Куро. – Это я – проклятая, восставшая из м-мертвых Учиха! Отцепись, мне больно! Волевым усилием, я пнула шиноби пяткой в лоб, на несколько секунд выбив его из равновесия. Куро сатанела прямо на глазах: взмыленная, окровавленная лошадушка носилась по кругу, выбивая дух из мужчин и женщин, действуя, кажется, уже на последнем дыхании. Не знаю, чем бы все для нас закончилось (нет, знаю – убили бы), если бы не произошло настоящее чудо. - Тенши! - Тенши! И все вмиг стихло, словно ничего и не было. Только шелест бумаги и зачарованные глаза тех, кто еще секунду назад желал нашей крови. Я задрала голову вверх, охнув от удивления: прямо надо мной, словно ангел небесный, размахивая белоснежными крыльями парила девушка такой красоты, что мой комплекс неполноценности возрос в геометрической прогрессии. Ее суровый взгляд окинул всех присутствующих, и остановился на нас: - Кто ты и зачем вломилась в дом бога? Не поймите меня неправильно, я конечно все понимаю, но вот интересно, свидетели Иеговы так же гостей встречали? Просто ассоциации и все такое, священный трепет как ветром сдуло, оставляя место лишь усталости и страху. - Моя Куро.. ранена, - первое, что сказала я, прежде чем опомнилась. – То есть, простите. Я с-совершенно не собиралась вламываться.. ох, просто. П-пожалуйста, отзовите своих громил, вы же в-видите, что я совершенно не опасна. Конан – а это была она, без сомнения – прелестно нахмурилась, коротко кивнув этой мини армии. Абсолютно целые и здоровые мужики как-то расстроенно потопали вниз, все еще возбужденно переговариваясь о чем-то. - Ты – Учиха, - боже, меня скоро тошнить от этой фразы начнет. – Всем известно, что клан Учиха был уничтожен. - Конан-сан, я пришла потому что знаю что-то, от чего зависит слишком много жизней, - без прелюдий начала я, неловко съезжая с лошади. И только я слезла, Куро завалилась на бок, тяжело и быстро задышав. – Только, прошу вас, умоляю, помогите ей. - Ей? Мгновение – Конан охватил вихрь листков, она оказалась прямо передо мной. Рефлекторно отступив на шаг, я споткнулась о ногу кобылы, завалившись рядом с ней. Ногу пронзила чудовищная боль, я вскрикнула и тут же закашлялась, выплевывая себе на грудь капли крови: - Куро.. лошадь моя, - я выдохнула, облегченно прикрыв глаза. Горло саднило, нога болела, да и мочевой пузырь вот-вот лопнет, но диалог начался. – Конан-сан, я должна поговорить с вами. - О чем? – голос разнесся по площадке, как гром среди ясного неба. Я задрала голову вверх, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Это было из-за страха, точно вам говорю. Такого животного, всепоглощающего страха я не испытывала даже в ночь уничтожения клана. Видимо, опыт меня совсем ничему не учит. Шиноби стоял под самым потолком на узком балконе, рыжий ежик на голове, наполненные холодом глаза. Не понимаю, как Джирайя не догадался, он же вылитый Яхико, только дебил бы не понял. - О Нагато, - если в этом мире действительно есть бог, то я очень надеюсь, что он меня слышит. Сейчас я поставила на кон все, включая свою жизнь. Шиноби переглянулись, я осторожно погладила живот Куро, медленно вставая на ноги. – И о человеке, который предал клан Учиха, если вы позволите мне. Господи, если ты есть, даруй мне способность читать чужие мысли, потому что я была на сто процентов уверена, что меня просто выпрут из деревни в знак доброй воли к идиотам. Вместо этого какая-то сила подняла меня вверх, закружив в мягком водовороте. Голова немного кружилась, но я была уверена, что мне ничего не угрожает. По крайней мере, ближайшие сутки – точно. - Эм, извините, а где здесь можно в туалет сходить?