Ва-Банк

Блейн просыпается с Куртом, лежащим на нём. Андерсону, пресыщенному сном и теплом чужого тела, требуется время осознать тот факт, что впервые за много лет он просыпается с кем-то в своих объятиях. Курт лежит, уткнувшись лицом в шею Блейна и закинув руку и ногу на него, тем самым полностью связав Андерсона. Блейн чувствует, как Курт прижимается носом к его коже, как медленно и ровно трепещет его дыхание, как ощутимо давит его вес на грудь, как прохладные кончики пальцев скользят по боку, пока Курт во сне шевелится и вновь затихает. Блейн ощущает бархат тёплой и непревзойдённой кожи Курта против своей и не может поверить, что это происходит на самом деле. Курт в его объятиях кажется слишком неожиданной, правильной вещью, хоть сейчас всё чересчур запутанно и сложно. Курт такой нежный, такой тихий, не подозревающий и абсолютно уязвимый, что оказывается невероятно сексуальным и чрезвычайно пугающим для Блейна. Он едва ли смеет дышать. Неожиданно, вот она, маленькая стеклянная птичка, в его ладонях, и он понятия не имеет, что с ней делать дальше, кроме как крепко обнять и наслаждаться близостью Курта, пока это возможно, ведь всем известно, как недолговечны хрупкие вещи. Курт снова просыпается, бубнит себе под нос и сильнее утыкается в шею Блейна. Его рука прижимается к животу Блейна, ближе притягивая их друг к другу, и Блейн больше не уверен, где заканчивается его тело и начинается тело Курта, потому что они слишком тесно связаны. Это всё, что он получает сегодня. На данный момент это прекрасно. Блейн не уверен, сколько времени проводит лежа вот так, поглаживая спину Курта и вдыхая пьянящий аромат его кожи. Курт — его покрывало, льнущее к телу, абсолютно безмятежное в своем сне. От голой кожи Курта исходит обжигающее тепло, и Блейн чувствует слабое сердцебиение против собственной груди, что более интимно и ценно, чем любой секс, который у него был. Внезапный писк раздаётся с прикроватной тумбочки, и Блейн протягивает руку, чтобы выключить телефон, пока тот не разбудил Курта. Будильник возвращает его на землю, напоминая о времени, напоминая ему, что остальная жизнь продолжается. Наступает ужасная реальность. Маленькие обыденные вещи по-прежнему контролируют жизнь Блейна. Не может же он проваляться в постели весь день, обнимая Курта и нашёптывая ему признания в любви, пока тот не проснётся, несмотря на то, как сильно Андерсон этого хочет. Он не может не пойти работу. И более того. Это было бы несправедливо к Курту. Блейн сомневается, что Курт вспомнит, что случилось прошлой ночью, и чувствует, что если тот проснётся в чужой постели с полуголым человеком, то лишит Блейна яиц, прежде чем поймёт, что к чему. И даже сквозь дымку ощущений кожи, тепла и прикосновений Блейн в состоянии признать, что это несправедливо также и к нему самому. Они с Куртом обнимались. Теперь они лежат вместе, как будто это самая естественная вещь в мире. Эти два факта пытаются налечь друг на друга и переплестись, но вместо этого терпят крах и рассыпаются. Курт и Блейн не принадлежат друг другу, эти факты не могут вписаться. Если когда-нибудь всё встанет на свои места, действительно встанет на правильные места, то Блейн должен знать. Он не уверен полностью, что именно, но пробелы в его понимании слишком огромны, чтобы заполнить их тремя заветными словами, независимо от того, насколько они прекрасны и желанны. И теперь Блейн понимает, что сделал то же самое с Куртом около десяти месяцев назад, сказав, что любит его. Глупая, опрометчивая ошибка, которая внезапно перекрыла всё, что Курт знал, впихнув какие-то позывы «любви» в его жизнь в не самое лёгкое время, когда у Курта были силы лишь на то, чтобы выжить. Теперь Блейн понимает, почему Хаммел сбежал от него. Андерсон выкатывается из-под Курта, и тот со вздохом опускается на подушки. Блейн укрывает Курта одеялами и немного задерживается пальцами на плече, прежде чем отправиться в ванную, чтобы собраться. Мягкий, тёплый и хрупкий Курт беспробудно спит, когда Блейн выходит за дверь. Всё способно разбиться. Курт звонит около десяти. Стандартный рингтон мобильного телефона отвлекает Блейна от постоянства и спокойствия чисел. — Блейн? — Всё в порядке? — Блейн в кресле отворачивается от компьютера. — Хм… ага, как… почему я в твоей кровати? — робко спрашивает Курт, как будто боится ответа. — Мы… мы делали… что-нибудь? Сперва Блейну больно от того, что Курт не доверяет ему. Но затем понимает, что он не единственный, кому Курт не доверяет. Потому что Курт любит его, и Блейн никогда не задумывался об этом. Потому что Курт не доверяет себе, и он поступает так, чтобы никто не доверился ему, ведь он не хочет разочаровать ещё кого-нибудь. Потому что на свете нет никого, кто ненавидел бы Курта больше, чем он сам. — Нет, ничего не было, — быстро отвечает Блейн. — Ты плохо себя чувствовал, поэтому я дал тебе отоспаться в моей кровати, — он делает секундную паузу, прежде чем добавить: — Я спал на диване. Будет проще, если Курт не узнает. Так у Блейна есть шанс сперва выяснить, чего тот хочет, так Блейн сможет сохранить спокойствие и стойкость, когда Курт будет нуждаться в нем. — Ох, — голос Курта звучит очень мягко ("Как и его кожа", — думает Блейн), когда он отвечает, но всё же повышен на полтона. Подозревающий. — Тогда ладно. Ну, скоро я пойду в больницу, так что… увидимся, когда ты придёшь домой, — и вешает трубку. Блейн не знает, поверил ли ему Курт. На самом деле Блейн уверен, что нет. Отложив телефон, Андерсон запускает ладони в волосы, путая пальцы в кудрях и медленно моргает. Только сейчас он начинает понимать. Никто так не проникал в мысли Курта, как Блейн, но теперь Курт, лишённый всех стен, уязвим перед Андерсоном. Только сейчас Блейн понимает, как много скрывает Курт. И насколько он в этом хорош. Блейн задумывается, как часто ты можешь лгать миру, прежде чем сам начнёшь верить в собственную ложь. Курт привык заставлять людей отворачиваться от него. Он строит жизнь, придерживаясь этого принципа. Так он может все контролировать, что-то игнорировать, что-то пропускать, потому что все, что умеет Курт, — это выживать. Как много людей могут потерять Курта из-за того, что он сопротивляется, отталкивая их? Насколько ему самому больно, когда они оставляют его? Он так много потерял. И он так крепко прижимался к Блейну, пока спал. Если Курт любит его, действительно любит его, то дело не в том, что ему потребовалось так много времени, чтобы понять это. Просто Курт не решался выразить это словами. Потому что что-то, выраженное словами, становится осязаемым. Тем, что Блейн может отнять. *** Когда Блейн приходит домой этим вечером, Курт лежит на диване. Он не отрывает головы от подушки. Блейн знает, что Курт всегда истощён после лучевой терапии и едва может двигаться. Блейн перегибается через спинку дивана и демонстрирует пакет с китайской едой. — Готов поужинать? — Да, — отвечает Курт, поднимая голову на секунду, чтобы посмотреть на Блейна, прежде чем сильнее обхватить себя. — Мне нужно двигаться? — Ну, я не собираюсь тебя кормить. — Ты придурок. «Потому что заставляешь меня влюбляться в тебя». Блейн вынужден вернуться к этим словам и скрыть улыбку, а вместо этой фразы — просто пожать плечами. — Извини. Курт стонет и встаёт. Он берёт подушку с собой, подтягивает колени к груди, и укладывает на них подушку так, чтобы можно было уткнуться в неё снова. Блейн хмурится, обходя диван, и присаживается рядом с ним. — Ты в порядке? — Плохо себя чувствую, — признаётся Курт. Блейн хмурится, протягивает руку и укладывает Хаммела на своё плечо. Курт поворачивает голову и жалобно стонет. — Пожалей меня. — Я и жалею, — Блейн гладит его по голове, тщательно избегая того места, вокруг шрама, где выбриты волосы. — Что-нибудь ещё? — Нет, — с недовольной гримасой говорит Курт. — Просто… дай мне пару минут, — он закрывает глаза и глубоко дышит, зарываясь носом в плечо Блейна. Медленно Блейн укладывает подбородок на макушку Курта. Они сидят так несколько мгновений, прежде чему Курт начинает двигаться. Блейн поднимает голову, чтобы дать ему встать, но не отодвигается. Курт прижимается ближе и утыкается лицом в его шею. Он глубоко вдыхает, и Блейн застывает, — а как бы ты отреагировал, если бы кто-то тебя нюхал? — но затем Курт отодвигается и щурится, глядя на Блейна. — Что-то случилось прошлой ночью, не так ли? — шепчет он. — Ты ужасный лжец, и я пах тобой этим утром. — Что? — Блейн знает, что выглядит виноватым даже без сопровождающего свирепого взгляда Курта. — Я… я… — О чёрт, — Курт отодвигается от него, качая головой из стороны в сторону. — Мы спали вместе? — Да. То есть… нет! Не… «спали» в смысле спали. Ничего кроме сна. Действительно спали! — старается уверить его Блейн, запинаясь на словах. Курт закрывает глаза и утыкается в подушку, лежащую у него на коленях. — Боже. Почему ты просто… не сказал мне это вместо того, чтобы доводить меня до сердечного приступа? Когда Блейн не отвечает, Курт поворачивается и внимательно всматривается в его лицо. — Блейн, что, чёрт возьми, происходит? Блейн издаёт тихий, уклончивый звук. — Что? — Ничего, — мямлит Блейн. — Так я и поверил! — Просто… поверь мне, ты явно захочешь забыть об этом. — Блейн встаёт, но Курт хватает его за руку и тащит назад. — Нет, я действительно хочу, чтобы ты рассказал мне и я перестал беспокоиться об этом. — Курт… — Блейн, если мы не переспали, что тогда могло произойти, чтобы ты солгал мне и… — Ты сказал, что влюблён в меня, — быстро бормочет Блейн, как будто так Курт не услышит. Курт закрывает рот и пялится на него. Блейн смотрит в сторону, с трудом сглатывая. Он закрывает глаза и чувствует, как Курт встаёт, и сдерживает слёзы, пока не слышит хлопок дверью спальни. Он плачет для Курта. Это всё, что он может сделать. *** Спустя некоторое время Блейн наконец набирается смелости войти в собственную спальню. Он даже не смотрит на бугор на его кровати, пока переодевается в пижаму и чистит зубы. Когда он входит в спальню, Курт сидит на его постели; одеяла обмотаны вокруг его тела и накинуты капюшоном на его голову, и он тепло смотрит на Блейна. Единственный свет, проникающий в комнату, льётся из ванной, но Блейн всё ещё видит, как светятся глаза Курта, и замечает тени на его лице. — Видимо я сплю на диване? — устало спрашивает Блейн. Курт пожимает плечами. — Я не знаю. — Хорошо… э-э-э… — Блейн шаркает босой ногой, внезапно пожалев под взглядом Курта, что не надел что-то другое, а не жалкие тренировочные брюки и футболку. — Тогда я пойду… Он уже на полпути к двери, когда Курт останавливает его: — Вернись, пожалуйста. — Ладно, — бормочет Блейн и с опущенной головой направляется обратно, а после забирается на край кровати. Одна нога Курта торчит из-под кокона одеяла, и Блейн обхватывает пальцами его лодыжку, немного сжимая, прежде чем отпустить. Маленькое прикосновение, маленький символ надежды. Курт молчит, и Блейн слишком нервничает, чтобы сделать что-нибудь, поэтому просто сидит в ожидании. Наконец, Курт скидывает одеяла с головы и плеч. Его лицо горит, а волосы торчат в разные стороны. — Я прошу прощения, — говорит он Блейну. — За что? — спрашивает Андерсон, скрещивая ноги и кладя руки на колени. Курт всё время заставлял его чувствовать, будто он сам виноват. Блейн всегда ошибается. Так почему он извиняется? — За то, что сказал, что влюблён в тебя, — спокойно отвечает Курт, словно это какой-то деловой разговор. — Я не должен был делать этого, я прошу прощения. Блейн отмахивается. — Всё… всё нормально. — Всё далеко не нормально. — Я сделал то же самое с тобой. Курт трясёт головой. — Нет. Нет, это не то же самое. Блейн хмурится. — Нет, то же самое, — ему нужно, чтобы это было так. Таким образом, они квиты. Таким образом, он может верить, что Курт так же потерян, как и он. Курт смотрит на него и снова отводит взгляд. — Нет, это не так, — тихо говорит он. — Почему… почему нет? — спрашивает Блейн. Курт крепко жмурится и обхватывает себя руками. — Потому что ты был способен иметь это в виду. Формулировка цепляет внимание Блейна, будто сами слова струятся холодом и темнотой через его живот. «Способен иметь это в виду», а не «имел это в виду». — Итак… ты не влюблён в меня, — шепчет он. Ему нужно знать. Ему нужно, чтобы чувства снова обрели смысл, даже если эти чувства не такие, какие ему бы хотелось. Незнание ответа хуже, чем знать ответ, который ему не нравится. Курт вздыхает и прячет голову между коленей. Блейн хмурится и двигается ближе, теперь он может положить руку на плечо Курта и мягко его сжать. — Курт? — Это не имеет никакого значения, — шепчет Хаммел, не поднимая головы. — Для меня имеет, — говорит ему Блейн. Курт отворачивается в сторону и вздыхает. — Я не могу любить тебя, Блейн, — говорит он. — Не можешь или не любишь? — спрашивает Блейн, наклоняясь, чтобы поймать взгляд Курта. Курт смотрит на него. Щёки горят, а глаза светятся. — Не могу, — хрипит он. — Даже если люблю. Блейн чувствует затруднённость дыхания и покалывание в носу, что означает, что слёзы скапливаются в уголках глаз. Он любит. Он любит, но не может влюбиться, и Блейн примет это, примет и будет счастлив, даже если это разбивает его сердце. Но он знает, что признание ломает Курта куда сильнее. Он знает и не может ничего исправить. — Ты не… Я не раню тебя, Курт. Клянусь. — Я знаю это, — говорит Хаммел. — Знаю, что ты не причинишь мне боли. — Тогда… — Блейн отворачивается и трёт глаза тыльной стороной ладони, прежде чем вездесущие слёзы могут появиться на его лице снова. — Я не понимаю, почему… почему ты отталкиваешь меня. Курт трясёт головой и жмурится, дрожа даже в одеялах. — Потому что, — шепчет он. — Я должен был защитить тебя. Это не имеет смысла. Защитить его? Курт не защищает его, он защищает себя. Это то, что Блейн знает, на чём он базировал и чем оправдывал действия Курта. — Почему тебе нужно защитить меня? — спрашивает Блейн, качая головой. — И… и дело даже не в этом! Ты… ты… ты делаешь мне больно, Курт. — Не так сильно, как мог бы, — огрызается Курт. Он стонет и прячет лицо в ладонях. — Что это значит? — спрашивает разозлённый Блейн, его голос становится громче. — Почему… что… чего ты так боишься? Влюбиться? — Да! — кричит Курт, сбрасывая одеяла и вскакивая с кровати одним движением. Он путает руки в волосах и стонет, отворачиваясь от Блейна и пересекая комнату. Он тёмный силуэт на фоне света, тёмный в видении Блейна. — Да, я боюсь влюбиться в тебя. И это отстой, потому что я любил тебя месяцами, и я ничего не могу с этим сделать! Курт любит его. Курт любит его, но ненавидит ощущать эту любовь, и такое точно нельзя назвать победой. Вовсе нет. Предполагалось, что это хорошее чувство. Но это не так. — Ты мог сказать мне, — бормочет Блейн, сжимая колени руками. Курт заходится смехом, и Блейн съёживается. — Я не мог сказать тебе, — тихо говорит Курт. — В этом проблема, — он тихо ходит по комнате, и когда Блейн ловит взгляд Курта, то даже в приглушенном свете может увидеть следы слёз на его щеках. — Блейн, — шепчет Курт, подходя к краю кровати. Он протягивает руку и поглаживает щёку Блейна, только после этого Блейн понимает, что его собственные слёзы сбежали, мятежные маленькие ублюдки. — Не думай, что я не хочу любить тебя. Я правда хочу… хочу быть способным на это. Но… но всё идёт плохо… — его голос ломается на словах. — когда я люблю людей. И… и я люблю тебя, и я не могу… не могу позволить этому случиться. Только не снова. — Но… но ты любишь меня. — Блейн качает головой, убирая руку Курта. — И я люблю тебя, и я не понимаю, почему ты так боишься… — Потому что я люблю тебя, идиот! — резко отвечает ему Курт. — Ясно? Я забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И… поэтому я не мог сказать тебе о своих чувствах, и не знаю, почему я говорю тебе сейчас, потому что… потому что теперь всё полетело к черту! — Почему ты не мог сказать мне? — спрашивает Блейн, хватая талию Курта, прежде чем он мог встать снова, и притягивая его ближе. — Я не… — Потому что я уже проходил через это! — кричит Курт, одёргивая руку. — Ясно? Я знаю… Я знаю, каково это! — И каково же это? — Я умираю, Блейн! — вопит Курт. — Какую часть из этого трудно понять? — и он начинает плакать, подавляя рыдания, которые ломают его и разрывают Блейна на мелкие кусочки, потому что внезапно оказывается так чертовски трудно любить кого-то. Почему это должно быть так невыносимо трудно? Он сидит там, рядом с Куртом, и смотрит, как он плачет, не осмеливаясь прикоснуться до тех пор, пока его собственные глаза не застилают слёзы и Курт не становится просто пятном цвета в темноте комнаты. Всё, что он может слышать, — это то, как Курт ловит воздух и захлёбывается рыданиями, пока пытается остановиться, пытается взять себя в руки и не разлететься вдребезги. Каждый звук тяжело бьёт по Блейну, и он практически чувствует, как по телу бегут трещины. Господи, почему так трудно найти сказку? Наконец, Курт берёт дыхание под контроль и прижимается головой к плечу Блейна, гладя пальцами его руку. Он говорит: — Когда умирает кто-то, кого ты любишь, кажется, это ранит сильнее всего, — он пожимает плечами, и Блейн может почувствовать дрожь, проходящую через его тело, скорее, чем видит это. — Но… но когда ты знаешь, что умирают те, кто любит тебя в ответ… поверь мне, Блейн, это гораздо хуже, — дыхание Курта задерживается, и Блейн на секунду задумывается, начнёт ли он снова плакать, но спустя мгновение он успокаивается, глубоко дышит и продолжает: — Потому что ты теряешь не только их, но и их любовь. Блейн никогда не думал об этом. Но сейчас он задумывается, пока тянет руки и обнимает Курта за талию. Он думает обо всём, что Курт потерял, и о настоящей причине человеческой скорби. И он понимает, что даже если Курт не может говорить за всех, он говорит за себя, и этого Блейну достаточно. — Я не могу так с тобой поступить, — шепчет Курт. — Я не могу. — Ты не умираешь, Курт, — бормочет Блейн. — Я знаю, — соглашается Курт. — Но я чувствую, будто это всё ещё так. — Что… — Блейн прочищает горло. — Когда ты сможешь почувствовать себя живым? — Я не уверен, — Курт поворачивает голову, чтобы посмотреть на Блейна. — Я… я знаю, что… знаю, что это… непросто. — Ты… — Блейн прочищает горло. — Когда ты почувствуешь себя живым… ты будешь способен? Любить меня? Курт вздыхает и сильнее сжимает пальцы вокруг талии Блейна. — Я не уверен, смогу ли я не любить тебя, если быть абсолютно честным. Блейн моргает, прикусывает губу и качает головой. — Что? — спрашивает его Курт. — В чём дело? «Я не знаю, почему ты любишь меня». — Ничего. — Я тебе не верю. Конечно, он не верит. Блейн ужасно скрывает свои чувства. —Сейчас это неважно. Может… может, позже. Но это может подождать. Курт поднимает брови, пялится, но кивает. — Ладно, — он смотрит вниз, где его рука обхватывает талию Блейна, бледная кожа против загорелой. — Но… ты подождёшь? — Хм? Курт фыркает и поворачивает корпус к Блейну. Он кладёт ладонь на колено Блейна, мягко массируя его через тренировочные штаны. — Ты можешь подождать меня? Подождать, пока... пока я не смогу любить тебя? Потому что я действительно хочу этого, но если... Блейн кладёт руку на его щёку и целомудренно и мягко целует его в лоб. — Я обещаю. Он спит на диване этой ночью. *** Проходит неделя, и Блейн понимает, как он пришёл к зависимости от чисел. На самом деле это облегчение — ходить на работу, и как бы не менялись числа, они всегда там, и они не обманут его. Постоянство. И постоянство — это то, чего очень сильно жаждет Блейн сейчас. Они больше не заговаривали о любви и обещаниях после той пятницы. Что-то безмолвно висит между ними в каждом случайном взгляде и лёгком прикосновении рук. Знание, что у них есть что-то реальное и осязаемое. Знание, которое они не могут признать, даже затрагивая его. Слишком хрупкое. Способное сломаться. Так они продолжают жить, скрывая слова, избегая прикосновений, и стараются вернуть маленькие реалии обыденной жизни. Блейну нужно зарабатывать деньги; Курту нужно возвращаться в больницу каждый день. Продолжать жить. Но каждую ночь Курту становится хуже. Он измучен и из-за этого постоянно раздражен, и в те случаи, когда у Блейна выходит убедить его поесть, в половине случаев приём пищи оканчивается рядом с туалетом, когда Курт, дрожа и потея, умоляет Блейна оставить его одного каждый раз, когда Андерсон пытается помочь. В среду Хаммел теряет сознание прямо там, на полу ванной, и Блейн только сидит с ним, покачивая взад и вперёд, пока дрожь в слабом теле не утихает. Он хотел бы, чтобы было что-то ещё, что он мог делать, но даже, если бы он мог, Курт всё равно ему не позволил. Ещё немного, совсем чуть-чуть до конца; осталось только полторы недели лучевой терапии, но сильно напряжённых и болезненных. — Как я ненавижу это, — говорит Курт однажды ночью. Они сидят в гостиной, Курт потягивается на диване, а Блейн сидит в кресле и читает. — Я так сильно это ненавижу. — Что? — Блейн закладывает страницу, на которой остановился, и, отложив книгу, смотрит на Курта. — Всё, — просто отвечает Курт. — Я ненавижу вот так ждать. Я ненавижу думать, что всё вскоре закончится, потому что это единственное, чего мне хочется. Я ненавижу те вещи, над которыми у меня нет контроля. — Следующая пятница, — говорит ему Блейн. — Это твоя последняя процедура. И онколог скажет, что с тобой всё хорошо. Только пара проверок, и всё закончится. — Нет, — не соглашается Курт, вздыхает и откладывает газету. — Это никогда не закончится. Не до конца. И это то, что я ненавижу больше всего. *** Блейн однажды поднимает эту тему. — Курт? — спрашивает он, пока они вместе ужинают. Курт бесцельно помешивает свой томатный суп и поднимает взгляд, когда Блейн начинает говорить. — Да? — Как я узнаю, что дождался? Курт вздыхает, водя пальцем по краю тарелки. — Курт? — Я сломаюсь, — говорит ему Курт, не поднимая взгляд. — Так ты узнаешь. Блейн хмурится. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что каждый день хочу только того, чтобы это закончилось. И... и тот день... наступит день, когда я больше не смогу принимать это, — он поднимает взгляд, пересекаясь со взглядом Блейна. — Вот как это случится, Блейн. Ты ничего не можешь сделать. Потому что Курт сломлен. И каждый раз он собирает частички себя вместе, тянет нити и сшивает себя заново, в местах, где можно увидеть маленькие бледные шрамы, едва заметные снаружи. Однажды Блейн сможет увидеть эти шрамы, сравнить их с собственными, покрыть их поцелуями, и возможно после того, как пройдёт достаточно времени, они начнут заживать. *** В пятницу вечером в квартире Блейна без приглашения появляются Уэс и Дэвид. Андерсон готовит ужин, когда слышит звонок домофона, и оставляет соус закипать, пока он идёт ответить. — Алло? — Блейн? Эй, впусти нас, тут холодно! — отвечает ему Уэс, Дэвид на заднем фоне соглашается с ним. Блейн видит, как Курт выглядывает из-за спинки дивана, предупреждающе подняв брови. — Хм... Парни, я не думаю, что это хорошая идея, — говорит Блейн. — Нет, — говорит ему Дэвид. — Ты уже несколько недель никуда не выходил с нами. Вечером мы в любом случае окажемся в баре, давай, впусти нас. Или спускайся сам. — Я ещё не ужинал, — возражает Блейн и смотрит, как Курт собирает свои одеяла, встает и шаркает по коридору. — Всё нормально, мы перекусим чем-нибудь. — Нет, нет, послушайте... — Нет. Блейн. Ты окончательно превратился в затворника, и мы волнуемся. Тебе нужно пообщаться с нами. Давай, — командует Дэвид. Блейн слышит, как захлопывается дверь спальни, позволяя Курту сбежать. — Я правда не хочу уходить, — говорит им Блейн. — Мне нужно остаться дома. Простите. — Блейн... — Может, вы хотите подняться и выпить пива? — в отчаянии спрашивает он. — Просто я... не могу уйти. — ему на работу-то ходить тяжело... Он ни за что не бросит Курта сейчас. Блейн слышит, как друзья перешёптываются об этом, достаточно тихо, чтобы он не мог разобрать слов, но затем Дэвид снова говорит: —Хорошо. Договорились. Открывай. Блейн набирает код, чтобы открыть входную дверь, и пока они ищут дорогу к лифту, он по коридору бежит в спальню. Курт уже свернулся на кровати, его лицо сильно сморщено и блестит от пота. — Курт? — шепчет Блейн, протягивая руку, чтобы убрать волосы Курта со лба. Курт открывает глаза и устало смотрит на Блейна. — Я не в состоянии принимать гостей. — Я знаю. Оставайся здесь. Через пару минут я принесу тебе ужин. Они тебя не заметят, — он уже знает, что никак не сможет совсем спрятать Курта. Уэс и Дэвид умные люди, и вся квартира Блейна пронизана присутствием Курта. Законченные кроссворды лежат в странных местах, стопка DVD на кухонном столе, гнёзда из одеял, его одежда в коробках, раскинутых по углам комнаты. Но даже если Блейн в конечном итоге сможет всё объяснить, он хочет быть максимально оградить Курта от этого. Обеспечить его безопасность. — Хорошо, — Курт закрывает глаза и сильнее кутается в одеяла. Блейн похлопывает его по спине, прежде чем направиться назад, закрыв за собой дверь. Он подходит к входной двери вовремя, чтобы впустить Уэса и Дэвида, прежде чем они начнут стучать. — Привет, ребят. — Привет, Блейн, — приветствует его Уэс, похлопывая по спине, прежде чем войти, разматывая с шеи шарф. — Давно не виделись. — Мы видимся! — протестует Блейн, протягивая руку, чтобы взять их пальто. — И я был занят. — Наверняка, так оно и было, — фыркает Дэвид. Он поднимает брови, замечая беспорядок на кухне. — Нужна помощь? — Что? Ох... — Блейн бросает куртки на стул и торопится уменьшить огонь под соусом. — Нет. У меня все под контролем. Хм... чувствуйте себя как дома. — Ужин для Курта. Правильно, ему нужно сделать и это. Он неистово мешает соус, пока Уэс и Дэвид усаживаются на диване и в кресле. — Ты выглядишь немного... обеспокоенным, — замечает Уэс, изучая, как Блейн тычет вилкой в макароны. — Ты в порядке? Блейн смеётся, и он знает, что звучит неестественно. — Да, я в порядке! Уэс и Дэвид переглядываются, что Блейн пытается игнорировать. — Итак... как жизнь? — спрашивает он, отказавшись от макарон в пользу пива из холодильника. — Ох... нормально, — отвечает Дэвид. — И у меня, — поддерживает Уэс. Прикусив губу, Блейн кивает, идёт в гостиную и протягивает им пиво. — Круто, — он возвращается на кухню и достаёт томатный суп из буфета. Блейн открывает крышку и выливает суп в тарелку, чтобы разогреть в микроволновке. Томатный суп обычно безвреден для желудка Курта. — Вы... у вас, парни, есть какие-то планы на выходные? — Ничего особенного, — говорит Дэвид. — У меня свидание в субботу. — Правда? — Да, — вздыхает Дэвид. — Я не знаю. Мы познакомились на сайте знакомств. Блейн приподнимает брови, но никак не комментирует. — Как-то грустно, когда три достаточно симпатичных, состоятельных человека не могут найти пару без помощи интернета. — Уэс вздыхает. — В ром-комах восьмидесятых всё казалось намного проще. — Да, — соглашается Блейн, посмеиваясь, и идёт вытаскивать суп из микроволновки, когда та начинает звенеть. Он перемешивает суп в тарелке, наливает в стакан сок и ставит всё на поднос. Конечно, он не сможет пройти незамеченным, но Уэс и Дэвид могут подождать. Блейн не настолько глуп, чтобы думать, будто его друзья ни о чем не догадываются, хоть он и не собирается им ничего рассказывать до тех пор, пока не возникнет острой необходимости. — Хм... я вернусь через минуту, ладно? — Конечно, — говорит ему Дэвид, откинувшись в кресле и потягивая пиво. Блейн берёт поднос и торопится по коридору, проскальзывая в спальню. Курт переворачивается и садится, когда Блейн приближается к кровати. — Кто пришёл? — спрашивает Курт. — Уэс и Дэвид. Школьные друзья, — объясняет Блейн, ставя поднос на прикроватный столик, и взбивает подушки у Курта за спиной, чтобы он мог сесть повыше. — Вот так. — Спасибо, — бормочет Курт, беря поднос и с сомнением глядя на суп. Он поднимает взгляд на Блейна. — Они твои друзья? Как думаешь, они долго будут тут? — Они просто хотят наверстать время, — спокойно говорит ему Блейн. — Я не видел их пару недель. Курт хмурится и замирает, не донеся ложку с супом до рта. — Прости, — шепчет он. — Мне нужно... Мне нужно выйти поздороваться? По моей вине ты не... — Ты не виноват, — немедленно говорит ему Блейн и похлопывает его по колену через одеяла, прежде чем направиться к двери. Уэс и Дэвид медленно потягивают пиво, когда он возвращается в гостиную. — Итак... этот сайт знакомств... — начинает Блейн со смехом. Уэс поднимает брови, уставившись на него. — Что? — В спальне кто-то есть? Блейн закрывает глаза и опускается на диван. — Я надеялся, что вы не заметите. Уэс фыркает. — Ты живёшь в нью-йоркской квартире, Блейн. Стены тонкие. Так что, если твои простыни поддерживают разговор и необъяснимо хотят супа, то... — Ох, вот чёрт, — шепчет Дэвид с внезапным ужасом в голосе и вскакивает. — Ох... чёрт, у тебя был секс, всё, мы уходим... — Нет! — визжит Блейн. — Нет, я не... — он вспоминает, что в спальне не спящий Курт, и снижает голос практически до шёпота. — Никакого секса! — О Господи, — Уэс ставит пиво и прячет лицо в ладонях. — Какого чёрта, Блейн? Кто в спальне? Блейн делает паузу, потому что он не знает, как описать Курта себе, не то что друзьям. — Он... он друг, — сбивчиво говорит Блейн. — Он, —медленно повторяет Дэвид. — Да, «он», — огрызается Блейн. — Я прекрасно способен дружить с мужчиной, не вступая с ним в половую связь, спасибо тебе большое! — Потише, — успокаивает его Уэс, убирая руки от лица. — О чём бы ты подумал, будь у меня в спальне женщина, а? Внезапный шум дальше по коридору заставил всех троих повернуть голову в сторону оступившегося на кухне Курта, полностью завёрнутого в одеяла. Курт игнорирует их взгляды и копается в настенном шкафу, пока не находит коробку крекеров. Когда Курт поднимает взгляд, он полсекунды изучает Уэса и Дэвида, после чего поднимает коробку. — Можно? — говорит он скрипучим голосом. — Конечно, бери, — мягко говорит ему Блейн, потому что если Курт решил, что лучше увидит людей сейчас, чем не получит крекеры, он может взять все крекеры, какие только захочет. Блейн скупит целый магазин крекеров, если понадобится. — Хорошо, — Курт прижимает коробку к груди и идёт обратно в спальню, таща одеяла позади себя. — Пока, друзья Блейна, — дверь за ним захлопывается, и Уэс с Дэвидом, повернувшись, широко раскрытыми глазами смотрят на Блейна. — Какого чёрта, Блейн? — спрашивает Дэвид. — Кто это? Блейн вздыхает. Столько всего много объяснять. Потому что он знает, что никогда не сможет описать всё это. Потому что внезапно Курт ни его, ни чей-то ещё, не сейчас, и жизнь тычет его в это носом. Сейчас они не могут быть просто «Курт и Блейн», несказанные слова висят между ними. Сейчас они являются чем-то ещё, чем-то, что остальной мир может определить и классифицировать. А когда что-то конкретизировано, это может быть утеряно. «Я люблю его, и он любит меня, но мы не можем сказать этого вслух, пока нет, потому что это может всё испортить». «Он спас меня от самого себя, и сейчас я пытаюсь сделать то же самое, если он позволит мне». «Я нашёл человека, с которым мечтаю просыпаться каждое утро, если только смогу убедить его остаться». — Он друг, — говорит Блейн. — Я говорил вам, — любое другое может всё разрушить. — Тогда почему он в твоей спальне? — обвиняет его Уэс. Блейн щурится, глядя на него. Почему они не могут оставить всё как есть? Почему всё должно быть определено в маленькие чёткие слова и ячейки? — Потому что он болен, ясно? — шипит он. — Он серьёзно болен и нуждается в уходе. Понятно? Мы не делаем ничего вместе... Я забочусь, чтобы ему стало лучше! — Что?.. — Не надо, — обрывает его Блейн. — Это всё. Это всё, что он может сказать об этом. Вскоре они уходят, бормоча слова прощания и прося Блейна позвонить, когда дела улягутся. — Дай мне знать, если я смогу выручить, — говорит ему Уэс, когда они выходят в коридор. — Приготовить ужин или что-нибудь. Просто дай мне знать. — Спасибо, — бормочет Блейн. — И... я прошу прощения. Всё так немного... запутано. — Всё нормально, Блейн, — говорит Дэвид. — Просто мы волновались. О тебе. Но да, дай мне знать, если я могу чем-нибудь помочь. — Да, — соглашается Блейн. — Спасибо. — Подожди, — Дэвид ловит его руку, прежде чем Блейн возвращается внутрь квартиры. — С тобой всё будет нормально? — он ловит взгляд Блейна и не отпускает. — С тобой всё будет хорошо, правда? — Если будет иначе, то я буду знать на чьих плечах порыдать, — он слабо улыбается им обоим, прежде чем закрыть дверь. Он знает, что это не ответ, но и этого достаточно. Они его друзья. Когда Блейн открывает дверь спальни, Курт всё ещё ест. Он старательно макает крекер в суп, прежде чем обгрызть по краю. — Они ушли? — спрашивает он, не поднимая взгляд. — Да, — говорит Блейн. — Я всё испортил? — Что? Нет, — Блейн подходит и садится на край кровати. — Нет, ничего не испорчено. Просто они были немного удивлены. — Случайным лицом смерти вползшим в твою кухню? Да, понятно. Но я хотел увидеть их, — он запихивает оставшийся крекер в рот и смотрит на Блейна. — Ты никому обо мне не рассказывал? — Для этого будет время позже. Сейчас никому не нужно знать, — Блейн протягивает руку, чтобы погладить его ногу через покрывала. — Происходят намного более важные вещи. Например, твоё выздоровление. Курт закатывает глаза. — Олух. — Но тебе это нравится. — Да, — шепчет Курт. — Действительно нравится. *** Ни Уэс, ни Дэвид не упоминают Курта на этой неделе, даже несмотря на то, что они пишут Блейну каждый день, чтобы проверить его, за что тот им благодарен. Кажется, они понимают, как сильно Блейн опекает Курта, держа его в секрете, близко и в безопасности, и Блейн знает, что они помнят его в старшей школе, как сильно и как быстро он влюблялся, и беспокоятся за него. Потому что обычно он не способен хранить секреты. Так что дни проходят, и Блейн продолжает жить. Он просыпается, идёт на работу, звонит Курту обычно во время обеденного перерыва, только чтобы убедиться, что он в порядке и может заказать такси в больницу. Несколько раз Курт слабым и утомлённым голосом отговаривает его возвращаться домой; Блейн ненавидит мысль о том, чтобы оставить Курта одного, но также он знает, что Курт нуждается в этом. Большее число ночей, придя домой, он находит Курта спящим на диване или в своей кровати, погрузив лицо в подушки. Блейн никогда не спрашивал Курта, почему он так делает, и возможно это должно казаться странным, что Курт спит в его постели, но по каким-то причинам это заставляет его чувствовать себя лучше — идея, что Курт засыпает на том самом месте, где Блейн мечтал о том, чтобы держать его за руку, целовать и нежно шептать. Когда он на работе, он любит представлять, что Курт окутан его мечтами и защищён ими, потому что у Курта нет собственных. Пока нет. *** Когда Блейн приходит с работы в среду вечером, Курта нигде не видно, но он слышит звук работающего душа, когда идёт в спальню, чтобы переодеться в пижамные штаны и футболку. Пар струится в комнату из-под двери, и Блейн принимает это за хороший знак. Сейчас Курту не хватает энергии на что-то ещё, кроме как лежать на диване, так что хорошо, что он принимает душ. Прогресс. Блейн направляется на кухню и убирает кукурузные тортильи из сумки в настенный шкаф, берёт сумку с собой на диван и включает телевизор. Там нет ничего интересного, пугающие программы новостей, но Блейн всё равно смотрит. Ещё два дня. Два дня и всё кончено — как минимум, это то, что онколог говорит им. Дальше, конечно, будет восстановление, сшивание частей. Курт исправится, и в этот раз, возможно, Блейн поможет. Всё изменится. Курт может переехать обратно в свою захудалую маленькую квартирку, Блейн, наконец, найдёт время, чтобы оценить урон, нанесённый его целевому фонду (оказавшийся намного больше, чем предполагалось первоначально). Но Курт будет жив, и Блейн тоже будет в порядке. Возможно, это и не сказка, но Блейн не может искоренить веру в счастливый конец. Через полчаса во время просмотра дрянного фильма съедено полпачки чипсов, и тогда Блейн понимает, что душ всё ещё работает. Напор воды и отсутствие любых других звуков. Он быстро выключает телевизор и прислушивается, пытаясь услышать что-то, кроме воды, но ничего не доносится до его ушей. Блейн вытирает руки об джинсы, пока встаёт, и несётся по коридору в спальню. Свет всё ещё проникает из-под двери ванной, но пара нет. Блейн толкает дверь и видит задёрнутую занавеску, слышит устойчивый стук воды, бьющей в стенку. — Курт? — тревожно зовёт он. — Курт, ты в порядке? Нет ответа. Сердце Блейна уходит в пятки, он торопится и так сильно дёргает занавеску, что крепления слетают. Курт смотрит на него, обхватив руками ноги, свернувшись на дне ванны. Его глаза припухшие и блестящие, рот красный от того, что он до крови искусал губы, а его обнажённое и незащищённое тело дрожит. Сначала Блейн проверяет тело Курта на наличие травм, но когда его взгляд блуждает по ванне, он замечает то, на что не сразу обратил внимание — что на белом покрытии, и понимает, что произошло. Волосы засоряют слив, коричневые, мёртвые и выпавшие, и сейчас Блейн может увидеть залысины на голове Курта, заметные из-за того, что оставшиеся волосы из-за воды прилипли к коже его головы. Последнее напоминание. Курт болен, и хотя сейчас ему лучше, он никогда не притворится, что этого не было. Конечно, они оба знали, что такое было возможно. Но почему сейчас, когда всё почти кончено, из-за чего это кажется таким страшным? Курт щурится затуманенными глазами и медленно качает головой взад и вперёд. — Блейн, — хрипит он и умоляюще протягивает руку. Блейн даже не задумывается. Он просто залезает в ванну, прямо за Куртом, прижимаясь к его спине и притягивая его вплотную к себе. — Всё хорошо, — шепчет он, пока ледяная вода течёт над ними, мочит одежду Блейна, его лицо и волосы. Он закрывает глаза и сосредотачивается на теле в его руках. — Всё хорошо. — Блейн, — Курт поднимает руки над головой, обхватывает ими шею Блейна, вытягивает ноги и расслабляется от прикосновения Блейна. Он такой холодный, мышцы сокращаются под его кожей, пока он дрожит. — Блейн, Блейн, Блейн, Блейн... Блейн закрывает глаза и утыкается лицом в шею Курта, крепче обхватывая руками его талию. — Всё хорошо. Всё будет хорошо, — он качается взад-вперёд и знает, что нужно выключить воду и уложить Курта в постель, но в то же время Курт крепко держится за него, и Блейн не может отпустить его. Он никогда не представлял, что первый раз, когда обнажённый Курт будет в его руках, окажется таким, и он ненавидит, что его тело реагирует, когда Курт сильнее толкается назад, когда его задница трётся против члена Блейна через ткань его пижамных штанов. Курт хнычет, наклоняет голову, чтобы предоставить больше шеи, выпрямляет ноги, пока не упирается в бортик ванны, и отодвигается назад. Блейн прикусывает губу, чтобы сдержать вырывающийся стон, когда Курт трётся против него. — К-Курт... — он ловит воздух. — Извини, я... Но затем рука Курта отрывается от шеи Блейна, скользит по груди и хватает его ладонь. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Блейна, пока он держит его руку и кладёт на свой полутвёрдый член, и Блейн понимает, что Курт трётся против него намерено. — Курт... Курт, я... — Пожалуйста, — Курт ловит воздух, оборачивая пальцы Блейна вокруг себя. — Пожалуйста, сделай это... — О боже, о боже, о... Курт увлекает его во влажный, небрежный и отчаянный поцелуй. Их зубы ударяются, губы беспомощно двигаются, пока Блейна начинает гладить член Курта в рваном ритме. Не так он представлял их первый поцелуй. Это тысячу раз случалось в мыслях Блейна. Той ночью, когда Курт ловил снежинки языком, улыбнувшись, он повернулся бы к Блейну, подошёл и соединил их губы, мягко и нежно. Когда они рисовали, Курт повернул бы голову, улыбнулся, и Блейн наклонился бы вперёд, целуя Курта в уголок губ, и Курт скользнул бы губами, пока они не поцеловались бы должным образом, медленно и чувственно. Или когда они встречались в кафе, Курт огляделся бы украдкой, прежде чем наклониться и подарить Блейну короткий целомудренный поцелуй, тайный и особенный, а после откинулся бы в кресле с улыбкой. Это не так. Рот Курта тёплый и мягкий, но нуждающийся, Курт издаёт тихие звуки, пока толкает язык между жаждущих губ Блейна. Его губы кровоточащие и распухшие от укусов, а вода смывает любой вкус, который Блейн мог бы почувствовать. Он не знает, что делать. Он не хочет этого. Курт прикусывает его нижнюю губу, отпускает её и отстраняется. Он передвигается, скручиваясь в руках Блейна, и его спина отлипает от футболки Блейна, позволяя воде бежать между ними. Блейн дрожит, когда руки Курта находят пояс его штанов и дёргают их вниз, когда ладонь Курта накрывает его член. Его глаза возбуждённые, движения быстрые и неуклюжие, когда он начинает ласкать Блейна, пытаясь заставить его затвердеть. — Давай, давай, — шепчет он скорее себе. Блейн чувствует, что его член реагирует на прикосновение, но, Боже, как он ненавидит это, он не хочет этого, не так, он не хочет этого. Блейн не может. — Курт... — он хватает руки Курта, поднимая их, заставляя Курта развернуться, встать на колени перед ним с запястьями, пойманными перед его лицом. Теперь он может увидеть. Курт плачет, эти тихие, беспощадные слёзы, он смотрит на Блейна в ответ, грудь тяжело вздымается, губы дрожат. — Курт... Он прижимает их лбы вместе, убирая руки с запястий Курта, скользит вверх по его рукам, склонам плеч, берёт его лицо в ладони, пальцами разглаживая припухлость на его щеках. — Нам не нужно это, — шепчет Блейн, закрыв глаза. — Пожалуйста... — Мне нужно любить тебя прямо сейчас, — хрипит Курт. — Мне нужно... — Не так, — говорит ему Блейн. — Не так, — он прижимает Курта к груди, целуя его шею, ключицу, задерживаясь губами на каждом прикосновении. Медленно он протягивает руку, чтобы перекрыть воду. Они оба становятся на колени на дне ванны, они вместе и дрожат от холода. Курт прячет лицо в промокшую футболку Блейна, заглушая звук собственных рыданий. В конце концов, Блейн выпутывается, встаёт и подтягивает штаны. Он идёт к шкафу и берёт все полотенца, какие может найти, усаживается на бортик ванны и укутывает Курта в них, вытирая насухо. Всё время Курт не поднимает головы, двигаясь только тогда, когда Блейн просит его. Когда Блейн вытирает голову Курта, на полотенце оказывается клок волос. Блейн быстро бросает его на пол и поднимает Курта на ноги. Он нетвёрдо стоит на ногах и дрожит намного сильнее, пока Блейн помогает ему выйти из ванны. Он оборачивает руки вокруг талии Курта и ведёт его в спальню, прямо к кровати. Блейн убирает покрывала, и Курт послушно ложится. В этот момент, Блейн не видит смысла в стеснении, когда убирает полотенца, чтобы Курт не был обмотан в мокрую махровую ткань, и подтягивает одеяла к его подбородку. Он наклоняется и касается губами его щеки. — Хочешь что-нибудь? Курт закатывает глаза и протягивает руку, чтобы оттолкнуть Блейна в сторону. — Иди разденься, и поговорим, когда ты будешь голым. — Самонадеянно, — Блейн усмехается ему, прежде чем поднять руки и стянуть промокшую футболку над головой. —М-м-м... Я знаю, чего хочу, да, — Курт закрывает глаза и мурлычет, пока Блейн снимает штаны и бельё, бросая их мокрой кучей на пол. — Теперь ложись со мной. — Блейн замирает, и Курт приоткрывает один глаз. — Я не соблазняю тебя, — говорит он устало. — Просто мне... нужно, чтобы кто-то любил меня прямо сейчас. Блейн скользит под покрывала рядом с Куртом. Он позволяет Хаммелу притянуть его в свои руки, чувствуя скольжение холодной кожи, когда они прижимаются друг к другу. — Я всегда люблю тебя, — шепчет он, и Курт улыбается. — Я рад, — он прижимается носом к его собственному. Блейн улыбается в ответ, движется вперёд, мягко и медленно целует его, пока оба не могут дышать. — Спасибо, — шепчет Курт против губ Блейна. — Ты прав. Просто я... это был... шок, — его голос дрожит на последних словах, что говорит о том, что это было гораздо больше, чем шок. — Всё хорошо, — говорит ему Блейн. — Ты в порядке. Мы в порядке. — Просто я хотел быть ближе к тебе, — бормочет Курт, потирая нос о плечо Блейна. — Я прошу прощения, прошу прощения, я так... — Нет, — говорит ему Блейн. — Всё нормально. Сейчас мы достаточно близко друг к другу. Повисает пауза, и затем Курт невнятно говорит: — Я знаю, что не должен беспокоиться, но... — он закрывает глаза, качает головой назад и вперёд. — Мои волосы... я... я не могу... — Ты красивый, — спокойно говорит Блейн, поднимая руку в сторону лица Курта. — Ты такой красивый. Курт смотрит на него, глаза и губы приоткрыты, будто он не может поверить в то, что Блейн сейчас сказал ему. — Спасибо тебе, — бормочет он наконец. — Я люблю тебя, — шепчет Блейн в ответ.