Ва-Банк

Проблема, которая постоянно напоминает Блейну о себе, состоит в том, что его с Куртом отношениям позавидовал бы любой садист, как самому дерьму в начале, так и когда всё стало налаживаться. Однажды ночью в их постели Блейн поднимает эту тему, а свернувшийся на своей стороне Курт только смеётся и выцеловывает дорожку вниз на теле Блейна. Они ругались последние три дня, а когда у Курта появляется шанс на примирительный секс, он становится ненасытным. Не удивительно. Во многом Курт всё ещё привыкает к нормальной жизни, притворяется, что вписывается. Но в отличие от него Блейн не может жить моментом, в его жизни не было времени, когда у него был только момент. Оттого и постоянные ссоры. И поцелуями Курт не отменит своё отчисление из колледжа. Блейн пытался объяснить, что больше не может зарабатывать крупные суммы, что сберегательные счета опустошаются, и они не могут себе позволить терять двадцать тысяч долларов на неудачный старт, но Курт всегда только отмахивался, потому что долго он не имел ни гроша за душой, и теперь наличие денег кажется для него всем. Но он даже не заметит, как всё превратится в ничто. В сказках никогда не говорится о том, что происходит после «жили долго и счастливо». Блейн считает это серьёзной недоработкой. Как же Рапунцель оплачивает счета? Как же Прекрасный принц вёл себя с Золушкой, дрожащей ночами и отказывающейся поговорить об этом? Ариэль и Эрик чувствуют напряжение, растущее между ними из-за глупейших мелочей, заканчивающееся руганью, криками, слезами и несколькими днями молчания, пока чувство вины не душит, и они возвращаются в объятия друг друга, нуждаясь в большем, чем обычные извинения? Эти истории сейчас интересуют Блейна намного больше. Эти истории могли бы объяснить, как можно быть настолько разъярённым и невозможно, неопровержимо, безнадёжно влюблённым одновременно. — Я буду больше стараться, — обещает Курт, остановившись, чтобы проследить языком путь от одной тазовой косточки Блейна к другой. — Клянусь, что буду. И они оба знают, что это враньё. Знают, что Курту становится слишком легко разочаровываться. Как человек, который натерпелся не по годам, порой он чувствует себя не на своём месте, но бросается в кучу-малу с детьми-новичками из старшей школы. Наивный, эгоистичный и совершенно не наученный жизни, хотя он мог бы быть полон опыта. И они оба знают, что разочаровавшийся Курт сразу сдаётся и притворяется, что на самом деле это не важно для него. Если он может убедить других, что нормально отодвинуть ещё одну мечту на второй план, тогда возможно он может убедить себя. Хотя в этот раз не получается. — Иди сюда, — шепчет Блейн и ждёт, пока Курт заползёт обратно на кровать, обнимает его и целует в лоб. — Тебе нужно поговорить со своим преподавателем. Попросить о дополнительном зачёте или чём-то подобном. — Я поговорю. Но он не поговорит. В итоге это сделает Блейн, потому что иногда им проще вести себя по-прежнему. Блейн гоняется за мечтой Курта, пока Курт танцует, рисует и пытается забыть об этой мечте. Блейн старается быть терпеливым и преуспевает в этом. Он понимает, что вероятно никогда не узнает о жизни Курта, и может потребоваться гораздо больше двух лет, чтобы оправиться после подобного. Но горькая обида всё ещё сжигает его изнутри. Блейн поворачивается, чтобы поцеловать Курта и запустить руку в волосы. — Я люблю тебя, — шепчет Блейн, когда они отпускают друг друга, потому что иногда это единственное, что удерживает их вместе. *** Курт заваливает два предметов из пяти в семестре. Они приятно удивлены, что не больше. — Я тобой горжусь, — говорит Блейн, Курт молча смотрит на него мгновение, а потом отворачивается и запирается в спальне. Блейн слышит, как он плачет, когда пытается открыть дверь, чтобы взять толстовку. Слышит мягкие тихие рыдания, заглушенные подушкой. Блейн одёргивает руку от дверной ручки и уходит обратно на кухню, потому что сейчас он ничем не может помочь. Хотя иногда он не может удержаться (чаще, чем хотел бы), но возможно так много, как нуждается Курт. В этом они отличаются. Блейн жаждет компании, когда расстроен, хочет чувствовать тепло другого тела, чтобы уверить, что есть кто-то, готовый выслушать. Курт убегает, потому что за столько лет он научился полагаться только на себя. Сначала мысль о недоверии Курта ранила, пока Блейн не понял, что дело не в том, что ему трудно открыться, а в простом инстинкте самосохранения. Блейн научился жить с этим, читать знаки и оставлять Курта в одиночестве, когда ему это необходимо. Этой ночью он смотрит телевизор, пока не слышит тихий щелчок замка, но Курт не появляется. Блейн выключает программу и идёт по коридору в спальню. Дверь легко распахивается. Курт ютится на кровати под одеялами, полностью скрытый от мира. Блейн снимает джинсы и поднимает уголок одеяла, чтобы скользнуть под него. Лицо Курта горящее и красное, и ничего не выражающее, глаза опухшие, а щёки покрыты пятнами. Он молча смотрит на Блейна, и Блейн смотрит в ответ. В их маленькой пещере из простыней и подушек слышится только громкое дыхание. Курт закрывает глаза и утыкается в подушку. — Я не хочу, чтобы ты гордился мной, — шепчет он, — не за такое. Я хочу, чтобы ты гордился, когда я выпущусь, стану учителем и бучу делать что-то хорошее. — Так и будет, — уверяет его Блейн, гладит Курта по руке, пока не достигает ладони. — Я знаю, что так и будет. — Нет, — говорит Курт хриплым голосом. — Потому что я проебу это как и всё остальное. Я всегда так делаю и не знаю, как скоро потеряю и тебя тоже… — Ш-ш-ш… — Блейн перекатывается и крепко обнимает Курта. — Нет, милый, нет. Нет. Курт прячет лицо в сгибе шеи Блейна, и Блейн чувствует горячие слёзы на своей коже. — Я просто хочу, чтобы это закончилось, — шепчет он. Блейн вспоминает первые несколько месяцев, когда он заставил Курта встретиться с психологом. Она сказала, что Курт так и не разобрался с проблемами, когда сбежал из дома, и в этом есть смысл, потому что спустя несколько лет у Курта были бы дела поважнее, чем воспоминания, но сейчас нет ничего хуже воспоминаний. Не в первый и не в последний раз Блейн хочет узнать историю полностью. Он не может исправить положение, когда знает только половину того, что было разрушено. Они оба нуждаются в этом, но так как этого никогда не случится, они должны понять, как жить с этим. *** Курт решает отложить учёбу на год. Блейн не считает это хорошей идеей, но не протестует, чтобы предоставить Курту свободу выбора. Вместо этого Курт рисует. Рисунки Курта копятся. Блейн знает это, поэтому он не произносит ни слова, пока стены квартиры медленно покрываются картинами. Сантана молчит, но Блейн может видеть, что написано у неё на лице, когда она гостит. Знакомое беспокойство, которое возникает, когда кто-то пытается собраться. Все они думали, что способны двигаться дальше. Разочарование становится почти столь же большой проблемой, когда у них ничего не выходит. Он помнит те первые несколько месяцев, когда Курт пришёл домой, как они пытались вести себя, будто всё кончено. Прежде чем они поняли, что такие события не проходят бесследно, а постоянно напоминают о себе. И это видно, когда Курт рисует витиеватые жёлтые фигуры. *** Конечно, они по-прежнему любят друг друга. Эта мысль поддерживает Блейна всё время. Он любит Курта с такой страстью, о которой даже не подозревал, и когда он ловит взгляд Курта, видит те же чувства. Любовь — это никогда не проблема. Иногда ночью Курт поёт ему ласковые, мелодичные песни, когда они лежат лицом к лицу. Блейн вжимает его в матрас и оставляет линию поцелуев на его позвоночнике, и Курт смеётся, задыхается и оживляется, прежде чем вернуть услугу, ладони Блейна покалывают от его горячего дыхания. Кончиком пальца Блейн выводит своё имя на груди Курта снова и снова, и он извивается под ним. Они проводят час за часом в пропитанных потом простынях, вцепившись друг в друга, как люди, тонущие в океане. В эти моменты весь остальной мир перестаёт существовать. Иногда Блейн лежит в объятиях Курта, наблюдая, как он спит, и благодарит Бога за то, что нашёл Курта. Курт – это, несомненно, лучшее, что случилось в его жизни. Он перебрал Блейна по частям, заставляет его смеяться и плакать, и чувствовать так, как он никогда не мог прежде. Всякий раз, когда Блейн прикасается к Курту, все чувства обостряются, каждый нерв возбуждается, и раньше Блейн избавлялся от этого алкоголем, сейчас же он не может себе представить, что когда-нибудь захочет перестать быть таким живым. Он думает, что Курт чувствует то же самое. Но, конечно, нельзя быть уверенным, потому что Курта трудно понять, и он уклоняется от слов. Разговорам с Блейном он бы предпочёл секс, поцелуи и испачканные в краске пальцы. *** Курт знает, как обращаться со словами. Знает, как превратить свою речь в колючую проволоку и выложить её вдоль тела Блейна так, чтобы каждое движение ранило и делало свежие проколы. Но Блейн отвечает тем же самым. И хоть его словам и не хватает красноречия, но ранят они так же. Чувства не всегда бывают приятными. Он никогда не мог вспомнить, как это начинается или в чём причина, но раздражение копится, пока один из них — обычно Курт — наконец не ломается, и в итоге они орут друг на друга из противоположных углов комнаты, плачут, обоим необходимо остановиться, но они не могут. Курт обувается и уходит, хлопнув дверью. Если на улице холодно, Блейн бросается вниз по лестнице с курткой в руке, чтобы отдать её Курту, потому что даже если в этот момент они не могут вынести друг друга, Блейн не знает, что будет делать, если Курт заболеет. Он не может справиться с болеющим Куртом. Больше нет. Блейн сидит на диване, поедая хлопья прямо из коробки, и ждёт Курта. Курт возвращается спустя несколько часов, молча наклоняется над спинкой дивана и целует Блейна в лоб. — Я люблю тебя, но ты неправ, — с улыбкой шепчет Курт, и Блейн притягивает его в объятия, и они просто лежат вместе, оставляя извинения невысказанными. И каждый раз Блейн думает, что, возможно, они должны быть произнесены вслух вовремя. *** Иногда Блейн удивляется, как им удаётся ужиться. Постороннему, конечно, может показаться, что их отношения трещат по швам. Но почему-то они пока не расстаются. Хотя Курт однажды поднимает эту тему. Они лежат на кровати, тяжело дыша, когда Курт говорит: — У нас не получается. — Что? — спрашивает Блейн, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Что не получается? — «Мы», — отвечает Курт, и это выбивает весь воздух из груди Блейна. «Так всё и заканчивается», — думает Блейн и приподнимается, чтобы смотреть Курту в лицо. — Ты… ты имеешь в виду… Курт изучает лицо Блейна и, вероятно, догадывается, о чём тот, потому что его глаза расширяются, а щёки краснеют. — Нет, не это, — быстро уверяет он Блейна. — Нет, дорогой, нет, я люблю тебя… — Он тянет Блейна на себя и укладывает его голову на свою грудь так, что он может пропускать пропитанные потом кудри через пальцы. — Нет, нет, нет… — постоянно повторяет он, и Блейн понимает, что они оба дрожат. Перспектива разрыва слишком пугает. — Тогда что ты имел в виду? — спрашивает Блейн, обнимая Курта и ненавидя свой просящий тон. — Почему не получается? Курт смеётся, и на самом деле это вовсе не смех, а просто звук, заполняющий тишину. — Мы пытаемся вести себя так, будто это обычные отношения. Блейн ждёт, когда Курт продолжит. Но он молчит, и Блейн вытягивает шею, чтобы в темноте изучить его размытый профиль. Словно призрачный. — Мы не должны этого делать? Снова этот смех. — Мы никогда не были нормальными, Блейн. Мы поступаем глупо, пытаясь притвориться, что можем быть обычными. Так вот как всё это начинается. — Так как же нам это исправить? Курт замолкает вновь, по-прежнему перебирая волосы Блейна. Наконец, он говорит: — Может быть, для начала нам нужно смириться с тем фактом, что наши отношения отличаются от любых других. — Я нормально к этому отношусь, — протестует Блейн, но останавливается, как только Курт перебивает его шёпотом. — А я нет. — Что? — бормочет Блейн и прижимается лбом ко лбу Курта. Он поднимает руку, чтобы ласково и с любовью убрать волосы с его лица. — Что ты имеешь в виду? Курт нежно улыбается. — Полагаю, что я зациклился на старой мечте. Может быть потому, что на самом деле Курт никогда не забывает свои мечты. Он просто прячет их, как позорные секреты, и делает вид, что никогда их не существовало. Лучший в мире игрок в покер, который играет с тузами, спрятанными так, что никто не знает, что они когда-то были там. — Какой? — спрашивает Блейн, устроившись поудобнее на груди Курта, и пытается вспомнить, просил ли он Курта когда-нибудь рассказать о своих брошенных надеждах раньше. Курт вздыхает, его грудь поднимается и опускается под щекой Блейна. — Когда я был маленьким, — говорит он наконец, — или, наверное, подростком… я обычно представлял свою свадьбу. Блейн хмурится, зная, что Курт не может видеть его. Он никогда не думал о браке. Не сейчас, не с Куртом. Ему никогда не казалось это необходимым. Он не думал, что Курт считает иначе. — Ты действительно хочешь выйти замуж? — спрашивает Блейн, поглаживая пальцами бок Курта, а потом понимает, что это, наверное, худший способ сделать предложение, какой только можно придумать. — Потому что мы можем пожениться, если ты хочешь. Блейн чувствует, что Курт качает головой, подбородком задевая макушку Блейна. — Нет. Во всяком случае, не сейчас. Но я полагаю… я всегда думал, что встречу парня своей мечты, и мы будем держаться за руки, устраивать пикники и… — он сделал паузу и вздохнул. — И я полагаю, что никогда не забывал этого. И я стараюсь… так сильно… забыть всё, что произошло, притвориться, что этого никогда не было… и это всё портит. Потому что я хочу держаться за руки и утраивать совместные пикники, но этого не может быть. Никогда. Должен ли Блейн сказать, что не променял бы то, что у них есть на держания за ручки и пикники, но он удивится, если скажет. Всё было бы иначе, если бы они влюбились по-другому, но всё равно, если бы у Блейна был шанс вернуться в прошлое и убедиться, что Курту не придётся пройти через всё это… Может быть, держания за ручки и пикники были бы лучше. Но это не для них, ведь они мечта садиста. Но они могут работать с тем, что имеют. — Расскажи мне о произошедшем, — просит Блейн, подняв голову. Курт смотрит на него, широко раскрыв глаза и испугавшись, потому что ещё никогда Блейн не просил его об этом. Раньше он говорил только: «Я буду рядом, если понадоблюсь». Но он повторяет всё то же, что и в растянутые на дни и ночи тихие разговоры друг с другом. О дороге в Нью-Йорк на автобусе, пропахшем сигаретным дымом и запахом человеческих тел, попытках сдержать слёзы, сопротивлении желанию вернуться домой, стыде и страхе одновременно, вопросах увидит ли он снова своего отца и друзей. О бесконечных пробах на самые бессмысленные роли в грязных внебродвейских театрах. О потере своей девственности с безликим незнакомцем, подцепленным возле бара и исчезнувшим на следующее утро, вихре тепла и прикосновений и таком излишке алкоголя, что Курт не уверен, хотел ли он этого, только не мог вспомнить говорил ли «нет». О головных болях, головокружениях, накопленных деньгах на визит к врачу, когда он больше не мог этого выносить. О том, как чувствуется приближение смерти и потеря воли к жизни. Курт разбивает собственное сердце на много частей в процессе, и Блейн целует его и шепчет короткие молитвы, и медленно, неделю за неделей, они снова собирают всё воедино. *** Всё встало на свои места. Они никогда не будут в обычных отношениях, но возможно они могут иметь что-то даже лучшее. Возможно это не сказка после финала, а новый вид истории. Их история, написанная слезами, смехом, краской, пóтом и реальностью. Их историю он любит больше. Проще танцевать под новую мелодию, чем пытаться переиграть старую. Они не могут быть как все, и это знание освобождает. Они не должны пытаться вписаться, они могут бороться и имеют право любить, и им позволено делать всё необходимое, чтобы сохранить свои отношения, и они не должны чувствовать себя виновными из-за того, что они не могут быть измерены той же линейкой. Поэтому их ссоры это не признак слабости, а знак, что они могут высказаться вслух, по-прежнему любить друг друга и быть сильными. Когда они должны побыть отдельно друг от друга это не значит, что они расстаются, а то, что они находят время, чтобы определиться со своими потребностями как личности. Они нужны друг другу не из-за собственной несостоятельности, а потому что идеально подходят друг другу и функционируют наилучшим образом вместе. Сантана называет это созависимостью, но это неверно. Это просто отношения, которые возникли от необходимости, но теперь это перекрывает любовь. И да, возможно, со стороны это так не выглядит. Это не похоже на пикники, держания за ручки и сказки, но когда Курт однажды ночью переворачивается и говорит Блейну, что он никогда в жизни не был более счастлив, и Блейн может сказать то же самое, он знает, что это именно то, что им нужно, даже если это не то, что они изначально хотели. Однако есть один способ сохранить мечту. Поэтому в одну из ночей Блейн звонит Бёрту, пока Курт рисует — не жёлтым, а пурпурным, золотым, зелёным и синим — Блейн подходит к нему сзади, обнимает, покрывает чувствительное место на шее лёгкими, порхающими поцелуями, сжимает их руки вместе над сердцем Курта и медленно надевает обручальное кольцо на его палец.