драббло-сброс.(toppdogg)

У Хансоля волосы отливают морской волной и тёмными водорослями. Хансоль говорит, что маленьким его выкинуло на берег, где мать его и подобрала. На нём мятая серая майка, и когда Бёнджу осторожно тыкает его в плечо, Хансоль смеётся и говорит, что он самый-самый настоящий. Бёнджу верит. Называет его мальчик-реки-хан и пожимает плечами. Хансоль фыркает, мотает головой и выводит в воздухе мальчик-русалка. - Где твой хвост? - Там же где и твои чувства. Бёнджу непонимающе смотрит и склоняет чуть голову в бок. Хансоль тянет в стороны уголки рта. - Надёжно спрятан. Бёнджу поджимает губы. У Хансоля есть свои тайны. Хансолю известны чужие. - Здесь, кажется, очень-очень глубоко. Вокруг бесконечно мутная вода, дно расплывается чёрным огромным пятном, а до того, как воздух в лёгких Бёнджу кончится, остаётся около тридцати секунд. У Бёнджу нет сил. Он позволяет себе тонуть. Медленно. Медленно. Медленно. Здесь на самом деле всё заторможено. В голове начинает шуметь, на грудь давит так, словно это объятия самого Бога. Бёнджу не закрывает глаз, где-то наверху через толщу воды пробивается белое солнце. На жизнь остаётся двадцать секунд. Чем ближе бездна, тем ледянее вода. Бёнджу почти не страшно. Пятнадцать секунд. На лицо наползают собственные выбеленные волосы, сквозь которые ещё удаётся разглядеть далёкую поверхность. Бёнджу закрывает глаза, становится всё темнее. Наверное, у него синие губы и кожа. Бёнджу закрывает глаза, как вдруг перед глазами мелькает что-то ярко-алое. Нет возможности убрать с лица волосы, нет возможности найти лишнее время. Что-то живое совсем рядом, что-то живое касается его щеки холодными пальцами, у чего-то живого безумно рыжие волосы. За пять секунд до смерти Бёнджу выпускает из лёгких последний воздух, дёргает рукой и задевает что-то скользкое. Под ногтями застревает красная чешуя. Одна секунда. Бёнджу просыпается, видя над собой взволнованного Хансоля. - После того, как Бёнджу перестал дышать во сне, пришлось всё рассказать Хансолю. Рассказать о бесконечном дне, холодной воде и… русалке. Ощущение того, что всё это происходило на самом деле, не отпускает, и Бёнджу жмётся к чужому боку, пока Хансоль недовольно кусает губы. Сейчас Бёнджу тёплый, сухой и под ногтями ничего инородного нет. Но отчётливо помнится прикосновение к рыбьему хвосту и пальцы. Ледяные пальцы на его щеке. Хансоль хмурится и ревнует. Сам так и сказал, что ревнует, потому что красного хвоста и рыжих волос у него никогда не было. Хансолев хвост светло-зелёного цвета. А красных русалок не существует совсем, потому что всех их давно убили и съели, ведь те не умели прятать свои хвосты. Бёнджу внимательно слушает и иногда кивает. Причин не верить Хансолю - нет. - Пару раз Бёнджу спотыкается, штаны и обувь в песке. Хансоль рядом идёт широкими шагами и вроде бы справляется. Они садятся почти у самой воды. Пена едва достаёт до их кроссовок, Бёнджу натягивает на пальцы кофту, Хансоль щурит глаза и разглядывает линию горизонта. Молчание заполняет спокойное море и чайки. В голове то и дело всплывает додуманный самим Бёнджу образ русалки, и он, чувствуя себя виноватым, всё-таки берёт Хансоля за руку. - Я последний. Я хорошо спрятал свой хвост, Бёнджу. Кроме меня не существует никаких мальчиков-русалок. - Хорошо. Это был просто сон. Чего ты так волнуешься. Хансоль вздыхает и сжимает чужую ладонь. Между пальцами мешается песок. - Убить во сне вполне в русалочьем стиле. Странный дар, но русалки часто забавлялись благодаря ему. Раз в год хвост отпадал, и на его месте появлялись ноги. И… В общем, трупы часто привязывали к камням. Глаза их покрывались белой плёнкой, и мёртвые какое-то время качались из стороны в сторону, пока кто-нибудь не сжирал им лицо, а потом и всё остальное. Бёнджу, кажется, тошнит. Всё это звучит отвратительно. - А потом русалок стали отлавливать и всё пришлось прекратить. Многие учились прятать свои хвосты, только красные русалки не успокаивались. Их первыми и истребили. Хансоль замолкает и вытягивает ноги, чтобы морская пена коснулась подошвы и намочила джинсы. Бёнджу смотрит, как темнеет синяя ткань и обдумывает только что сказанное. - Это был всего лишь сон. Пожалуйста, Хансоль, всего лишь сон. Море шумит в голове, груди и даже во рту, пенится на языке. Бёнджу крепко держит чужую руку. Хансоль точно знает, что он последний, но всё равно боится, что сейчас над поверхностью мелькнёт красный рыбий хвост.