Промолчи мое имя.

Минсоку снилась песня и чьи-то обжигающие объятия. Но жар не приносил боль, а, наоборот, отогревал замерзшее сердце и топил ледяные абстрактные фигуры, которые когда-то были цветными радужными мечтами. Рыжик невольно улыбался, и, когда все закончилось, распахнул карие глаза, просыпаясь. Белел знакомый потолок, освещенный непривычно ярким для зимы солнцем. Парень чувствовал, что за окном закончился снегопад, и установилась хорошая погода. Наконец-то Кенсу перестанет мерзнуть… Минсок сел на кровати и попытался восстановить события вчерашнего вечера. Кладбище, холод во всем теле, окоченевшие пальцы и морозный рисунок на волосах, всполошившиеся парни, обжигающий взгляд Лухана, жар от пальцев ЧанЕля и его неловкие расспросы, осторожный Кенсу, плед и кофе от Кая… И непонятное поведение Чондэ. Эта неловкая забота, сквозившая в каждом движении, взгляде, который отчаянно прятался или отводился в сторону, тихом голосе, пестревшем нестертыми эмоциями… Брюнет даже остался в актовом зале, когда на Минсока нахлынуло вдохновение. О чем это говорит? И говорит ли это вообще о чем-то? Может быть, рыжик опять накручивает себя и предается ложным надеждам?.. Так не хотелось думать о плохом. Так хотелось верить, что ты не просто так. Что ты тоже заставляешь кого-то путаться в мыслях и времени. Что у тебя тоже есть какое-то притяжение для одного конкретного брюнета с косой челкой и странным взглядом карих глаз. Ведь тот уже забрал тебя к себе, в свой мир, сам того не подозревая. Минсок вздохнул, поднялся с кровати и направился в душ, прихватив по пути домашние футболку и штаны. Холодный душ окончательно отогнал все не прошенные тревожные мысли. Хотелось улыбаться, и Минсок улыбался, напевая про себя какую-то песенку. Странно, что в комнате не было Кенсу. До занятий еще оставался почти час, а красноволосый уже куда-то умчался, хотя обычно он в это время готовил завтрак на кухне. Рыжик постоял в проходе, посмотрел на пустую обитель кулинаров, понял, что лезть туда себе дороже, и, накинув куртку, вышел из комнаты. Общежитие было странно оживленным, студенты сновали туда-сюда, о чем-то переговариваясь и абсолютно не обращая внимания на Минсока. Пожав плечами, парень выскользнул на улицу, улыбнулся яркому солнцу и слепящему глаза снегу и перебежал через дорогу. Прямо напротив здания общежития находилось очень хорошее кафе, где продавали отличный капучино и вкусные сладости. Кивнув знакомому баристе, Минсок занял столик у окна и сделал заказ, написав на салфетке название кофе и пирожного. Однако насладиться заказом спокойно не удалось. Неожиданно в теплое помещение влетели Лу Хань, Сехун и Кай. Заметив Минсока, они издали парочку возгласов и моментально оказались рядом с его столиком. - Хей, ты что тут делаешь?! – выпалил Хань. «Завтракаю», - удивленно ответил Сиумин. - Ты еще ничего не знаешь? – поднятые брови олененка грозились потеряться под челкой. «О чем?» - О том, что у нас сегодня фотосессия для Рождественского концерта! Минсок подавился пирожным и обжег язык горячим кофе. От боли выступили слезы на глазах, и он укоризненно смерил взглядом друга. «И когда это ты стал приносить одни неприятности? – вздохнул он. – Ладно, что там за фотосессия?». Все было до банальности просто. Администрация университета решила выпустить альбом с фотографиями участников Рождественского концерта. И сказали они об этом студентам в самый последний момент, потому что катастрофически не укладывались в план. Естественно, молодежь повопила, повозмущалась, выпросила себе отгул от занятий на весь сегодняшний день и помчалась закупать платья/туфли/костюмы и занимать очереди в салонах красоты. В выступлении должны были быть задействованы почти сто пятьдесят человек, но директор посмотрел на это сквозь пальцы и дал добро. И теперь начиналось самое интересное. ЧанЕль, Бэкхен и Кенсу поехали по домам за костюмами, Чондэ оказался счастливым обладателем парочки таких нарядов и поэтому сейчас отсиживал положенные пары вместе с Джунменом, для которого понятие «строгий костюм» было естественным. А вот Хань, Сехун и Кай оказались менее везучими… «И что вам нужно от меня?», - выгнул бровь рыжик. - Мин, не тупи. У тебя в шкафу ведь тоже не найдешь ничего похожего. Так что допивай свой кофе и поехали с нами в бутик, - распорядился китайский олень, на что Сиумин покачал головой, но не стал спорить. Такси быстро довезло четырех парней в район Хондэ, где Сехун моментально отыскал неприметный магазинчик и потащил своего парня туда. Кай же окинул взглядом улицу и кивнул Минсоку: - Идем, я покажу тебе неплохое место, где можно найти нужную нам вещь, - и на удивление старшего объяснил. – Не думаю, что тебе будет интересно слушать кое-чьи сдавленные стоны из соседней примерочной. Сиумин беззвучно рассмеялся и позволил донсену провести себя какими-то лабиринтами к большому бутику. Оглядев презентабельное здание и вычурную вывеску с надписью на французском, он вытащил из кармана телефон и набрал в сообщениях пару слов. «Тебе денег-то хватит, чтобы закупиться тут?» Кай поднял брови на дергание Минсоком за рукав его куртки, прочитал послание и рассмеялся. - Хен, деньги – это меньшее, о чем я могу беспокоиться в данном случае. Этим магазином владеет моя старшая сестра. Так что расслабься и ни о чем не волнуйся. Сиумин усмехнулся и кивнул, позволяя себе плыть по течению. Парни вошли в магазин, и Кай сразу же направился к консультанту, милой девушке с нереально большими глазами. Сказав ей пару слов, мальчишка вернулся к старшему, который задумчиво осматривал помещение, подмечая детали. - Сейчас позовут нуну, и мы будем обслужены по высшему разряду, - было странно видеть такого… обычного Кая. Не того яркого танцора, звезду танцполов и своего курса, а просто девятнадцатилетнего юношу с немного властной ухмылкой и добрым взглядом. Еще Минсока удивляло то, что Кай не оставил его посреди улицы, а побеспокоился и повел за собой. А ведь они толком и не пересекались… Откуда-то из глубины магазина вышла молодая женщина, которая сразу же кинулась к мальчишке. Сходство между ними было очень большое. Те же глаза, та же смуглая кожа, высокий рост и красивая улыбка. Сестра у Кая оказалась очень очаровательной. - Нуна, познакомься, - юноша приобнял женщину за плечи и повернулся к Сиумину. – Это Ким Минсок, мой хороший знакомый. Он тоже задействован в выступлении, приуроченному университетом к Рождеству. А это Ким Сухён, моя старшая и любимая сестра. - Подлиза, - улыбнулась она и хлопнула брата по лбу. – А ты тоже занимаешься танцами? Этот вопрос был адресован рыжику, на что тот отрицательно покачал головой и настрочил ответ на телефоне. «Я пианист. И композитор». - Как здорово, - восхищенно выдохнула Сухён. – Я обязательно приду на концерт, чтобы посмотреть на твое выступление! - Эй, только на его выступление?! – возмутился Кай. – Минсок-хен, ты отбираешь у меня любовь сестры! Рыжик рассмеялся, прикрыв лицо ладонью. - И ничего подобного! Я тебя ни на кого не променяю! – между тем начала оправдываться нуна. - Хорошо, - неожиданно быстро успокоился Кай. – Тогда помоги нам. У нас сегодня фотосессия для альбома. Нужны строгие деловые костюмы. А ты же знаешь, что я их терпеть не могу. И абсолютно не понимаю ничего в подобном… - Знаю, знаю, - рассмеялась женщина. – Что ж, посмотрим, что вам можно предложить… За следующий час Минсок перемерял кучу всего. Костюмы, рубашки, галстуки, бабочки… Хотя это все равно было ничем по сравнению с вешалками, которые то и дело приносились в примерочную, где буквально поселился Кай. Сухён оказалась очень привередливой в плане внешнего облика своего брата. Попутно она давала советы и Минсоку, который только благодарно улыбался. Наконец-то нужный костюм все-таки нашелся. Рыжик стоял перед зеркалом и задумчиво осматривал свое отражение. Прямые черные брюки со стрелкой, белая рубашка и пиджак с аккуратным тонким воротником. Из образа немного выбивались кеды. И чего-то не хватало… Минсок вздохнул, отодвинул занавеску и сразу же наткнулся взглядом на Кая, который с лицом мученика переносил критический осмотр своей сестры. Она заставляла вертеться мальчишку во все стороны и хмурила брови. - Эта рубашка сюда никак не подходит, однако, костюм хороший. Иди, раздевайся, я пока что-нибудь тебе подыщу… О, Минсок, - заметила она старшего. – А тебе идет! Только нужен галстук… - Хорошо выглядишь, хен, - заметил Кай. Рыжик выгнул бровь, но отвечать не стал, потому что юноша уже скрылся за занавеской примерочной. Наконец все нужное было выбрано, куплено, упаковано и оплачено. Кай присвистнул, увидев в руках Сиумина безлимитную карточку. - Так ты не так прост, каким можешь казаться, Минсок-хен. Сколько же у тебя еще секретов? – поинтересовался он невинно. Старший вздохнул про себя, покосился на свое запястье, но в ответ танцору только пожал плечами. Оба парня попрощались с Сухён и вышли из бутика. Погода продолжала радовать, а Хань наконец-то дал о себе знать, позвонив Минсоку. Рыжик закатил глаза и передал телефон Каю. - Да, Лу-хен, - ответил тот и даже трубку от уха отодвинул, потому что через динамик доносились крепкие нецензурные выражения на китайском. – Прекрати, хен. Я все равно ни слова не понимаю. - Где вы ходите?! – перешел олень на корейский. - Мы покупали костюмы. - Не могли хотя бы предупредить, куда уходите? Мы уже весь район оббегали! - Что-то я вас на этой улице ни разу не видел, - скептически хмыкнул Кай. – И вообще, хен, прекращай дуться и скажи, где вы. - Мы в кафешке «Paradise». Это… - Я знаю, где это. Скоро будем, - перебил его мальчишка и отключился. – Как ты его терпишь? Он иногда такой шумный… Минсок который раз за это утро пожал плечами и улыбнулся. Он вдруг понял, что не чувствует никакой сложности в общении с Каем. Нет ничего такого, что могло бы препятствовать их разговору. Оказывается, мимикой и жестами можно сказать почти столько же, сколько и словами. Другое дело, что не все смогут прочесть написанные в движениях слова. У Кая это получалось. Возможно, потому, что он танцор. Кафе «Paradise» оказалось небольшим и очень уютным. Отличительной чертой интерьера были огромные окна и картины на стенах, которые, похоже, были выполнены благодарными посетителями. В глаза бросился портрет, изображавший юношу, застывшего в танце. Шляпа, пиджак в руке, взгляд через плечо… Минсок бы его не узнал, если бы не видел когда-то этого человека в полной отдаче музыке… Рыжик дернул своего спутника за плечо и кивнул на картину. Кай поднял брови, оглянулся и несколько смущенно рассмеялся. - Да, это я. Пару месяцев назад я выступал тут на одном уличном фестивале. И кто-то меня нарисовал… Этот кто-то решил остаться инкогнито, поэтому я даже не знаю, кому обязан столько удивительному подарку… Сиумин улыбнулся и похлопал его по плечу. А потом нашел глазами Ханя и Сехуна и вздохнул. - Не волнуйся, хен. Все будет хорошо, - произнес младший и потащил его за собой. - Явились, - пробурчал китайский олень, когда заметил их. «А с тобой у меня будет отдельный разговор, - добавил он мысленно, посмотрев на Минсока. На что тот только вздохнул и открыл свое сознание. Хань как-то задушено вздохнул и залпом допил свой сок, приходя в себя. – Прости… Я идиот». «Нет, ты просто влюбленный», - улыбнулся Сиумин. Ну, а что? Он ведь ничего такого и не сказал. Просто показал все свои страхи и тоску, а еще жалость, что они с блондином начали отдаляться. Рыжик сам от себя такого не ожидал. Он не хотел признаваться, не хотел беспокоить своими проблемами друга, который наконец-то почувствовал настоящее счастье. Но все-таки это случилось. И Минсок не жалел. - С тобой все в порядке? – встревожился Сехун, глядя на побледневшего Ханя. - Да, все хорошо, - кивнул олененок. – Просто вспомнилось и услышалось кое-что… Хун нахмурился, но ничего не сказал. - Мы в общежитие будем возвращаться? – разрядил обстановку Кай. – Все-таки начало съемок уже после обеда, а сейчас почти 11:00. - Да, давайте возвращаться, - кивнул Хань и полез в сумку за бумажником. - Он сумасшедший, - выдохнул Кенсу, наблюдая, как Минсок пробежал по двору университета и поднялся по ступенькам, ведущим в здание. - Что? – переспросил Бэкхен, оторвавшись от зеркала. - Оглянись, - молча выдохнул красноволосый. Бен выполнил его просьбу и выгнул бровь. - Он сумасшедший, - прозвучало из уст Дивы. Минсок стоял на ступеньках и внимательно слушал профессора Чжана. Причем, второй кутался в пальто, а рыжик был одет только в строгий черный костюм и снежно-белую рубашку. И он абсолютно не выглядел мерзнувшим. - Он точно человек? – спросил ЧанЕль в пустоту. Для Пака поведение старшего было дикостью, потому как сам Носитель стихии огня терпеть не мог холод, хотя и не мерз почти. - Не знаю, - рассеянно отозвал Кенсу, прослеживая взглядом за своим соседом по комнате, который поклонился преподавателю и зашел в холл университета, где собирались студенты, участвующие в фотосессии. Минсок заметил их, широко улыбнулся и почти мгновенно оказался рядом, помахав всем рукой в приветствии. - Хен, ты сумасшедший? – спросил Кенсу прямо. Сиумин озадаченно моргнул и наклонил голову в молчаливом вопросе. - Как. Тебе. Не. Холодно? - Ты не в первый раз задаешь этот вопрос, - рассмеялся он. – Мог бы уже и привыкнуть к тому, что я никогда не мерзну. - Я привык. Но не до такой же степени ты закаленный! - Что за шум, а драки нет? – рядом, как черт из табакерки, возник Хань. Повозмущаться ДиО не дала девушка фотограф, которая позвала всех в актовый зал. И началось веселье. Вспышки, команды, чьи-то крики, смех, снование туда-сюда ассистентов, которые поправляли свет, ребята-стилисты, исправлявшие макияж, чужие руки, которые вечно куда-то тянули… Минсок покорно выполнял все, что ему говорили. Просто рыжик настолько погрузился во все происходящее, что едва не потерялся в ярком мире популярности. С непривычки столько внимания обжигало, становилось как-то не по себе… Сиумин не справился бы, если бы кое-кто не отвлек его. - Как ты себя чувствуешь? Все нормально? – раздался за спиной тихий голос Чондэ. Рыжик вздрогнул, но обернуться не смог, потому что их как раз построили для группового фото. Пришлось достать телефон и напечатать ответ. «Да, все хорошо. Почему ты спрашиваешь?» - Просто ты вчера отключился прямо за роялем. Я принес тебя в комнату… Минсок поблагодарил все-все за то, что не стоит сейчас лицом к Чену. Потому что лицо рыжика запылало смущением. Даже ЧанЕль позавидовал бы такой температуре тела. Чондэ принес его в комнату? Он нес его на руках? Он позаботился о рыжике, не оставил, а бережно доставил парня к Кенсу? Сиумин прерывисто вздохнул и приложил пальцы к щекам. Нужно успокоиться, а то еще кто-нибудь что-нибудь не то подумает. Разные же люди, разное мнение… Да и вообще сам Чен, как оказалось, слишком внимательный. «Спасибо большое, что позаботился. Я вчера слишком перенервничал, и вот…». - Все нормально, Минсок. Не волнуйся, мне было не сложно, - тихо рассмеялся Чондэ и выпрямился, потому что ему сделал замечание фотограф. Следующий ударом для рыжика был внешний облик брюнета. Черный строгий костюм, воротник на пиджаке которого был атласным, черная рубашка из мягкого материала и черный же бант-бабочка, туфли. Небрежно уложенные темные волосы, сережка-крестик в ухе и странная полуулыбка на лице. Ее мало кто мог заметить, она крылась в уголках тонких губ, но Минсок, который уже изучил объект своих мыслей вдоль и поперек, сразу же обратил внимание на это отличие. И почему-то хорошее настроение Чондэ заставляло его тоже быть со всеми приветливым. После коллективного фото последовали снимки отдельных команд и групп. Странно, но Минсок почти не выделялся из своих друзей. Четыре человека вместе смотрелись очень органично. Спокойный и невозмутимый Чондэ, слегка надменный Бэкхен, добродушный Кенсу и ироничный Сиумин. Если бы еще колени рядом с брюнетом не начинали трястись… А когда фотограф сказал рыжику опереться рукой на плечо Чена, то внутри старшего вообще началась радужная паника. Только трехлетний закал характера не дал покраснеть, как школьнице. И наконец, снимки сольных исполнителей. А так как у Минсока было одиночное выступление, то ему пришлось последовать за нуной-ассистенткой в помещение, которое временно служило гримерной. Та внимательно посмотрела на него и неожиданно попросила сменить белую рубашку на черную. Потом девушка осторожно подвела рыжику глаза, и когда тот увидел себя в зеркале, то ахнул. Удивительно, как легкий макияж менял облик человека. Весь в черном, с огненными волосами Сиумин был почти опасен и притягателен. - Вы случайно не Носитель? – тихо спросила нуна. – Потому что только у них я видела столько бьющую через край харизму. Минсок тонко улыбнулся, чуть сощурил глаза и едва заметно кивнул. Девушка округлила глаза, а потом тоже расплылась в улыбке. Фотографировали рыжика около фортепьяно. Сначала его попросили просто что-нибудь сыграть, потом встать и опереться об инструмент, потом облокотиться… Минут двадцать приятный мужчина давал команды, а Минсок их покорно выполнял. Фотограф не переставал восхищаться внешностью и талантом рыжика, заставляя того краснеть. Парень, конечно, знал себе цену, но одно дело, когда об этом говорят друзья, а другое – когда совершенно посторонний человек. Наконец-то Сиумина отпустили. Он облегченно выдохнул и спрятался ото всех в туалете. Там, оперевшись руками о раковину, он посмотрел на себя в зеркало. Слишком много всего. Минсок с непривычки не успевал чувствовать. Парень так отвык от большого количества людей рядом с собой. Друзья не в счет. Однокурсники тоже. Толпа всегда будет унижать тех, кто слаб или кто не похож на остальных. Но, как говорится, все мы разные. И сейчас Сиумин наткнулся на кого-то, кто верил своим глазам, а не трепу окружающих и стереотипам. - О, какие люди, - раздался рядом чей-то язвительный голос, и рыжик вернулся из своих мыслей в реальность. – Наша жемчужина курса одна и без охраны. В зеркале помимо Минсока появился еще один парень. Сиумин узнал его. Это был Пак ДжиА, его однокурсник. И слава у этого однокурсника была очень дурная. Он как раз из тех людей, которые ненавидят всех, кто хоть чем-то отличается от нормы. Что надо этому некоронованному королю от рыжика? Между тем ДжиА подошел к Минсоку и стал рядом, разглядывая того через зеркало. И Киму стало не по себе от этого. Слишком сильной жаждой и ненавистью веяло от него. - Красивый. Гордый. Талантливый. И такой дурак, - наконец произнес одногруппник и попытался дотронуться до щеки Минсока. Однако не успел, потому что рыжик перехватил его руку. – Брезгуешь простыми смертными? Ким закатил глаза и покрутил свободным пальцев у виска. - А вот это ты зря, - прошипел неожиданно ДжиА и открыл кран. Неожиданно предплечья и кисти рук Минсока обожгло кипятком, и если бы не собственная сила, то неизвестно чем бы это закончилось. Парень недоуменно посмотрел на мокрые рукава пиджака и рубашки, а потом перевел взгляд на одногруппника. Тот стоял и с некоторым превосходством смотрел на Кима. А одна из его ладоней светилась. Носитель. Только этого еще не хватало рыжику. - Видишь, кому ты переходишь дорогу? – ехидно прошептал ДжиА. – Выскочка! Явился непонятно откуда, пригреб к рукам все самое лучшее, а теперь еще и нос от нас воротишь! Мой тебе совет, мальчик, откажись от сольного выступления… Да и вообще от выступлений. Оставь места более достойным кандидатурам. Пак еще раз смерил взглядом Минсока и вышел из туалета. Сиумин некоторое время стоял и молча смотрел перед собой, а потом звучно хлопнул себя ладонью по лбу и тяжело вздохнул. Началось. - Давайте порепетируем, раз мы все здесь собрались? – предложил Кенсу Бэкхену и Чондэ. Парни находились в актовом зале. Фотографы уже оперативно собрали свои вещи, сунули под мышки камеры и ассистентов и уехали работать, а студенты, пользуясь свободой, ушли кто куда. Все равно учебы никакой не могло быть. Оставалась последняя пара, так что даже староста в лице Джунмена забил на лекции и просто сидел в кресле, искоса наблюдая за Каем. Мальчишка стянул пиджак, развязал галстук и теперь наслаждался кофе, расположившись прямо на ступеньках, ведущих на сцену. - Давайте. Вот только нам нужно найти для начала нашего аккомпаниатора, - заметил Бэкхен, встав, наконец, с коленей ЧанЕля. - А что его искать? – хмыкнул Кай. – Вон он стоит. Все обернулись в сторону, куда смотрел танцор. Рыжик стоял около широкого подоконника в коридоре, и сквозь открытую дверь его было прекрасно видно всем парням. Минсок же не догадывался, что за ним наблюдают, и просто прислонился лбом к холодному стеклу. Происшествие с кипятком несколько выбило его из колеи. Никогда раньше Сиумина не трогали Носители. Все задиры раньше были обычными людьми, которые или завидовали, или самоутверждались за счет унижения других. А тут такой же, как и рыжик. Но явно по другую сторону баррикад. И пусть силы в нем было мало, но теперь нужно быть чуть более осмотрительней. А так хотелось покоя… - Минсок-хен, с тобой все нормально? – раздавшийся совсем рядом тихий голос Кенсу заставил Сиумина резко распахнуть глаза и обернуться. Увидев рядом с собой красноволосого, Ким шумно выдохнул и улыбнулся. - Что-то случилось? – спросил он. - У нас нет, - осторожно ответил ДиО. – А у тебя? - И у меня нет. Просто устал. Слишком много событий за сегодняшний день. Я… отвык от такого, - чуть нахмурился Минсок, вновь вспомнив кипяток и злые глаза ДжиА. Он не собирался следовать чужим «советам», но и встревать в неприятности не было желания. Поэтому старший решил не рассказывать ничего остальным, пока не разберется со всем сам. - Точно? – подозрительно уточнил Кенсу, осматривая фигуру рыжика. Тот поблагодарил случай за то, что костюм на нем был черный, и младший не видел мокрые рукава, и кивнул. - Тогда давай порепетируем? Все же времени до выступления все меньше и меньше. Минсок еще раз утвердительно кивнул и, подхватив свои вещи, прошел в актовый зал. Раздался нестройный хор приветствий и голос Ханя в голове. «С тобой все хорошо?» «Все отлично, олененок. Все просто очень хорошо», - хмыкнул Ким, помахал остальным и стянул пиджак. «Случилось что-то хорошее?», - выгнул бровь Хань. «Потом расскажу», - отозвался Минсок и расстегнул манжеты, собираясь подкатить мокрые рукава. Ткань неприятно липла к коже, вызывая ненужные мурашки. «Ты что, собрался?..» «Не-а». На левом запястье красовался широкий ремень часов, туго обхватывающий руку и скрывающий татуировку. Рыжик слегка усмехнулся, глядя в глаза Ханю, а потом прошел на сцену и сел за рояль. Музыка должна привычно выгнать все страхи, присутствие рядом близких друзей – вселить уверенность в собственных силах, а кое-чей обжигающий и почти физически ощутимый взгляд – дать тепла в душу. А кое-кто, действительно, смотрел. Не отрываясь и пользуясь тем, что стоял позади всех. Потому что такой Минсок еще больше притягивал, чем это было обычно. Черная одежда подчеркивала бледность почти прозрачной кожи и яркость огненно-рыжих волос, а подведенные глаза добавляли нотку игривости в облик. Не хватало еще голоса. Красивого и непременно очень сильного. Брюнет с непроницаемым взглядом впервые понял, что готов пожертвовать самым дорогим, лишь бы парень за роялем был счастлив. Минсок привычно устроился на подоконнике, собираясь взяться за конспекты. Учебу никто не отменял, а пропущенный из-за фотосессии день окупился кучей зачетов. Маленькая месть преподавателей стала темой обсуждения на переменах между лекциями, и рыжик то и дело слышал стоны «счастливчиков», попавших в черный список. Сам же Сиумин отделался малой кровью, потому что всегда учил все своевременно. Репетицию в этот день друзья единодушно отменили, потому что многие закрывали появившиеся хвосты. Поэтому Минсок немного посидел в актовом зале, закончил наконец-то песню к сольному выступлению на концерте и вернулся к себе в комнату. Кенсу где-то пропадал, и можно было спокойно порисовать на окне, не боясь быть застуканным. Однако не получилось. Раздался стук в дверь. Рыжик удивленно поднял брови. Хань входит без предупреждения, остальные предпочитают присылать сообщения на телефон. Кто бы это мог быть? Минсок поправил рукава черного кардигана и подошел к двери. Несколько секунд колебаний, и тонкие пальцы нажимают на ручку. На пороге стоял Кай. Мальчишка выглядел несколько встревоженным и смущенным. Об этом говорили искусанные губы и пальцы, нервно сжимающие край футболки с длинными рукавами. - Хен, можно с тобой поговорить? - выдохнул он, убивая странными эмоциями в голосе. Минсок встревожился и кивнул, пропуская младшего в комнату. Кай принял приглашение и покорно разрешил провести себя на кухню и усадить на стул. Рыжик же закрутился, расставляя чашки и заваривая чай. Все это время он чувствовал странный взгляд, полный какого-то отчаяния и мольбы о помощи. Не выдержав, Минсок сходил в комнату за блокнотом. «Что случилось? Надеюсь, ты не в любви мне собрался признаваться. А то выпну в коридор и направлю к Джунмену». Неловкая шутка подействовала. Кай расслабился и чуть улыбнулся. - Я о нем и пришел поговорить. «Тогда сперва вопрос: почему ты пришел именно ко мне?» - А к кому мне идти? К Сехуну? Или к Ханю? Прости, хен, но я все равно не могу осознать, что олень старше меня, - фыркнул танцор. - Ты из всей нашей компании самый старший и, по-моему, самый здравомыслящий. «Как ты мог это понять? Мы же почти не общались». - Если мы не общались, это еще не значит, что я ничего о тебе не знаю. Минсок покачал головой и достал из шкафчика печенье и конфеты. Потом он занял место напротив младшего, привычно оседлав стул и подперев щеку кулаком. «Рассказывай». Кай рассказал. Все. С самого начала. Как все начиналось, зарождаясь в старшей школе, когда Джунмен стал соседом семьи Ким, поселившись в соседней квартире. Как Кай понял, что влюблен… Мальчишка застал хена в объятиях какой-то девушки и почувствовал жгучую ревность. Он старался подавить ненужные чувства, до изнеможения занимаясь танцами и встречаясь каждую неделю с новой пассией. Потому что Джунмен чистый и светлый, а Кай слишком не верит в себя, чтобы попробовать собственные силы. К тому же, староста ни разу не заикнулся о своей бисексуальности, и это тоже убивало всю надежду. Когда Кай поступил в этот университет, он не думал, что чувства вновь дадут о себе знать. Но любовь никуда не делась… - Самое невыносимое, что я скучаю по нему. Мне мало его общения, взглядов и смеха. Даже если мы не видимся всего лишь вечер, я сгораю от тоски. Особенно по ночам. Я спать перестал, с каждым днем все хуже и хуже. Я с ужасом ожидаю окончания работы над выступлением, потому что я перестану проводить с ним даже эти несчастные часы… - Кай вздохнул и потер глаза. – Как люди живут с такой болью? Мне настолько плохо не было даже тогда, когда я узнал, что являюсь Носителем. Минсок усмехнулся. Он прекрасно понимал чувства мальчишки. Все, до последней эмоции. Потому что с каждым днем, действительно, становилось все хуже. А кое-кто только подливал масла в огонь, становясь все более живым. «А ты и сейчас ведешь разгульный образ жизни?» - Нет, - покачал головой Кай. – Уже нет. С того самого дня, когда узнал, что буду работать вместе с ним над выступлением. «А с Джунменом у вас вообще какие отношения?» Мальчишка как-то печально улыбнулся. - А вот тут самое интересное… Он себя с мной ведет так, словно он влюблен, но не претендует на мое внимание. Заботится, смотрит на меня странно, смущается, когда мы оказываемся слишком близко… Но ведь не может быть, что он что-то ко мне испытывает? Не может ведь, хен? – Кай с отчаянием посмотрел на рыжика. – Тебе ведь со стороны видней… Разубеди меня, пока я не сгорел от этого всего. Сиумин тонко улыбнулся. Да, быть живым очень больно. Особенно таким людям, как этот непредсказуемый танцор с именем мальчика из сказки о Снежной Королеве. «Я не буду ничего говорить. Я лишь дам совет… Ты смелый, Кай. Хотя иногда это граничит с наглостью, но не суть важна… Ты сможешь подойти и спросить прямо. Просто спроси, смог бы Джунмен полюбить тебя когда-нибудь как парня. Можешь сослаться на праздное любопытство или какой-нибудь еще бред. Спроси, а там уже все в твоих руках… Мне кажется, староста не тот человек, чтобы скрывать правду. И если он, действительно, ведет себя рядом с тобой так, как ты говоришь, то все может быть не так плохо. Но опять же я не гарантирую никакой исход. Сможешь ли ты найти в себе силы?». Кай долго молчал, обдумывая ответ Минсока. Плотно сжатые губы, складка между бровями, длинные пальцы, отстукивающие нервную дробь… Ему не шло быть таким. Уж лучше наглый танцор, чем вот такой вот встревоженный ребенок. - А он не отвернется от меня? – наконец как-то жалобно спросил Кай. «Ну не отвернулся же, пока ты девушек менял, как перчатки…» - А если посчитает, что я хочу поиграть с ним?.. Сиумин вздохнул и взъерошил волосы, создавая на голове хаос. Чай в чашке закончился, и рыжик встал, чтобы заварить себе еще. Но перед этим написал три слова на чистом листке блокнота. «Просто сделай это». Потому что, если верить одному разговору, то вишневоволосый староста не очень-то и равнодушен к этому мальчику. Может все еще будет хорошо. - Хорошо, - твердо произнес Кай. – Я спрошу. А там уже буду действовать по обстоятельствам… Спасибо, хен. Ты мне очень помог. Минсок пожал плечами и покачал головой. «Ничего такого я и не сделал. Ты бы сам в скором времени дошел до этого решения. Так что…». - И почему ты себя не ценишь? Ты же такой удивительный человек, - вздохнул танцор и улыбнулся. – Надеюсь, у тебя в жизни все будет хорошо. Потому что для многих из нас ты настоящий пример для подражания. Пусть мы, Носители, и знаем, что такое страдания, но тебе, похоже, досталось не меньше, чем нам… Сиумин неожиданно смутился, а потом почувствовал горечь. Почему-то захотелось рассказать правду. И с каждым днем тяжесть молчания становилась все больнее. И зачем он вообще скрывает это? Точно, из-за Чондэ. - Кстати, хен, мое настоящее имя Ким Джонин. Это так, к слову. О нем почти никто не знает, но думаю, тебе можно довериться, - рассмеялся Кай, и у Сиумина отлегло на душе. «А татуировку покажешь?» Танцор поднял брови, а потом хмыкнул, встал из-за стола и поднял футболку. Рыжик сначала округлил глаза, но увиденное заставило даже немного восхититься. Тату у Кая находилось внизу живота слева, прямо над тазобедренной косточкой. Треугольник с кругом в центре. И, кстати, мальчишка обладал великолепно сложенным торсом. - Налюбовался? – ехидно хохотнул Кай, на что старший закатил глаза. – Тогда я пошел. Хочу еще позаниматься в танцевальном зале. «Осторожней там». - Да что со мной будет, хен? – говорил он, уже выходя спиной вперед из комнаты. – Я живучий. Кстати, жди меня теперь в гости. Я буду частенько заходить… И кто бы мог подумать, что Ким Джунмен своей собственной персоной будет проходить мимо дверей Минсока именно в этот момент. Кай застыл, словно замороженный, а рыжик застонал про себя. - Минсок-хен? Кай? – как-то потухше подал голос вишневоволосый староста. – А вы чего такие счастливые и улыбчивые? Мальчишка кинул отчаянный взгляд на Сиумина, отчего тот вздохнул и неожиданно сильно дернул обоих на себя, буквально запихивая их к себе в комнату. Сам же рыжик схватил куртку, сунул ноги в не зашнурованные кеды и вылетел в коридор, закрывая за собой дверь и замыкая ее на ключ. Пару слов в сообщение Каю, привести себя и порядок, и Минсока уже нет. За окном был замечательный вечер, поэтому Ким решил прогуляться в ту самую кафешку. Эти двое и без него как-нибудь разберутся. Джунмен и Кай в первые мгновения не поняли, что вообще случилось. Потом у младшего завибрировал в кармане телефон. «Ты знаешь, что делать». Все оказалось проще, чем думал мальчишка. Потому что пока голова отчаянно анализировала, что нужно делать, сердце уже говорило. Сбивчиво, заикаясь и закусывая почти до крови красивые губы. Джунмен смотрел невозмутимо, поэтому внутри Кая что-то медленно надрывалось. Он даже глаза закрыл и опустил голову… …неожиданно чьи-то тонкие пальцы зарылись в густые волосы, а теплое дыхание обожгло висок. - Я все еще не верю, что это происходит со мной. Но ты ведь мне поможешь с этим, правда, мой любимый мальчик?..