Достать до небес.

*** *Из воспоминаний Соколовского* .................................................................................. Вынужденный простой в работе бесил его. Влад метался по комнате как раненое животное, бесконечно нажимая кнопку повторного вызова, и когда был уже готов разбить мобильник об стену Константин, наконец, взял трубку. — Нам надо поговорить, — без предисловий сказал Соколовский. — Приезжай, — голос Константина был как всегда безукоризненно вежливым, что выводило Влада еще больше, — есть новости для тебя. Легко сказать приезжай. Чтобы услышать, что за новости приготовил его продюсер, нужно было заказать билет на самолет Москва-Киев и лететь. Потом еще два часа трястись по пыльной дороге до загородного дома, где Костя обустроил для себя высококлассную студию записи. Отведать обжигающий харчо, заботливо приготовленный гостеприимным хозяином и только после этого услышать, что же там, наконец, произошло, отчего все его съемки, выступления, и записи песен были приостановлены. Но ничего другого не оставалось. Побросав в дорожную сумку самое необходимое, уже через несколько часов, Соколовский ожидал в аэропорту посадку на самолет. Когда все церемонии были закончены, они вышли с Константином на большую террасу, окружавшую дом, со всех сторон. — Ну вот, кажется и закончилась наша с тобой совместная деятельность. — Что так? — неучтиво поморщился Соколовский, — надоело со мной возиться? Или я не подхожу твоему формату песен? — Я понимаю, ты вправе сердиться и даже не буду тебя упрекать в невежливости. — Костя потер переносицу. — Человек, который готов платить за твою раскрутку, уже подписал со мной соглашение о намерениях. Слово за тобой. — Что ты темнишь, Костя. — Влад терял терпение. — Можешь, наконец, сказать кто этот загадочный спонсор? — Узнаешь. Вернешься в Москву и все узнаешь. Влад взвился: — Ты издеваешься? Какого рожна я летел к тебе? — Не кипятись, мы должны уладить с тобой юридические формальности. Мне нужна твоя подпись, что ты не имеешь ко мне никаких претензий, а к тебе никаких финансовых вопросов. Он налил себе в серебряную рюмку коньяк и залпом выпил. — К тому же у меня есть к тебе непростой разговор, по телефону не хотелось. Влад немного успокоился и сел в кресло, отвечая на приглашение Кости. — Я давно хотел тебе сказать, что ты ошибаешься Влад, думая, что я монстр, который подгреб тебя в своих интересах. Ошибаешься, если думаешь, что я бездушное животное из мира шоу-бизнеса, которое ломает все на своем пути. Да, мир шоу-бизнеса яма и клоака, но я хотел бы тебе сказать, что среди всего этого гнилья есть много порядочных людей, настоящих профессионалов и мастеров своего дела. — И ты один из них? — съязвил Соколовский. — Вижу, что ты обижен. Но всему свое время. Костя налил еще глоток и снова выпил. Разговор давался ему с трудом. — Я болен, и чем закончится лечение, одному Богу известно. У меня нет возможности работать в полную силу, а тебе нужен мобильный человек, со связями, с новыми проектами и хорошими предложениями. Я нашел для тебя такого человека, опытного, надеюсь, ты останешься доволен. Влад от удивления замер, краска залила его щеки, и он низко опустил голову: — Прости, Костя. — Давно простил мой мальчик. Мы всегда прощаем тех, кого искренно любим, а я тебя люблю. — Ты… Вы о чем Константин Шотаевич? Костя наклонился вперед и погладил руку Соколовского: — То, о чем ты подумал. О чем я никогда не хотел с тобой говорить, вот только сейчас на прощание. Другого случая может и не представиться. Комок подкатил к горлу и Влад впился ногтями в ладони, чтобы не разреветься как девчонка: — Прости меня. Я знал. Ну, может, не знал, но чувствовал, — он запрокинул голову кверху, чтобы слезы, подступившие к глазам, скатились незаметно. Костя молчал, не зная, что еще сказать. — Ты меня поэтому в сольное плавание отправил? Костя улыбнулся одними уголками губ: — А тебе нравится, когда соперник постоянно отирается рядом с тем, кого ты любишь? — Мне все равно. — Не лги. — Ему же хорошо, значит и мне хорошо. — Откуда ты это можешь знать? — Вижу. — А ты все еще любишь его… — Константин грустно улыбнулся. — Какая теперь разница. — Хочешь последний совет? — Конечно, ты никогда не давал мне плохих советов. — Не верь глазам своим, доверяй только сердцу. И еще… я хочу, чтобы, не смотря ни на что, ты пел мои песни. — Какие? — «Твой или ничей», например. Не против? Тем более, писал я ее для тебя одного. — Я твой, или ничей? Мысль, которая очень долго не давала ему покоя, вдруг оформилась и как озарение накрыла его. Влад резко встал, подошел к ограждению террасы и до боли в побелевших от напряжения пальцах сжал перила: — Что же ты наделал, Костя? Что же ты наделал?! — Прости, я не мог сопротивляться. Это было сильнее меня. Но теперь ты свободен. — Свободен ли? — он медленно обернулся, — что за спонсор ожидает меня в Москве? — Я дал слово, что пока ты не получишь персонального приглашения на первую встречу, я не скажу кто это. — Я понял. Тогда давай как можно быстрее закончим все формальности. Я хочу улететь обратно. **За два дня до церемонии** _________________________________________________________ *** Обед благополучно закончился и Влад даже успел расплатиться за суши и «такой зеленый суп», но Сашка все еще сопел над своим рисунком и Влад откинулся на спинку удобного сиденья, рассматривая постояльцев престижного ресторана. Посетителей в этот час было не много. Седовласый джентельмен, упакованный в костюм, несмотря на жару, что-то недовольно выговаривал своему помощнику. Судя по тому, что молодой человек безостановочно что-то строчил в своем блокноте, он был его секретарем. Компания симпатичных женщин, которая напомнила Соколовскому подружек из «Секса в большом городе» щебетала о новом показе от Донны Коран, и он невольно улыбнулся. Типичная американская картинка. Соколовский бесцельно переводил взгляд с одного столика на другой, пока странная пара не привлекла его внимание. Влад внимательно рассматривал даму преклонных лет и стройного юношу, который злился, поглядывая на часы, но не мог сейчас встать и уйти. Дама нахально тискала своего спутника, и то и дело запускала руку под стол, отчего молодой человек вздрагивал и злился еще больше. Мобильный его жалобно пискнул, принимая сообщение, но дама властно положила свою холеную ладонь с хищными наманикюренными ногтями поверх его и отрицательно покачала головой. Парень выдернул руку и встал, дама поднялась не спеша вслед за ним. И вдруг совершила невозможное: накинула на шею своему спутнику тонкую цепочку от дамской сумочки и, не стесняясь удивленных взглядов, так и продефилировала со своим юным поклонником к выходу. Влад дернулся как от удара, и новые воспоминания безжалостной волной, снова накрыли его. *** *Из воспоминаний Соколовского* ....................................................................................... — Сегодня мы участвуем в благотворительной акции, — голос Рудковской ввинчивался в мозг, — не вздумай пропустить и надень, пожалуйста, смокинг, который я тебе отправила. Надо выглядеть пристойно. Голова болела нещадно после вчерашней вечеринки в клубе, где он остался после своего самого неудачного выступления, чтобы нарезаться в кои-то веки в стельку. Клуб «Рай» был одним из любимых мест Влада, но со вчерашнего дня он поклялся никогда больше не переступать его порог. На выступление в честь юбилея очередной радиостанции, были приглашены музыканты разных форматов. Влад и подумать не мог, что увидит там Бикбаева. Когда он приехал со своей подтанцовкой в клуб, мероприятие было уже в полном разгаре, а из динамиков, установленных в гримерке, доносился голос Бикбаева, разогревающий публику в зале. Этот почти забытый бархатный выговор, счастливый смех и оригинальная манера басить на высоких нотах, заставили Соколовского со всей дури бить кулаком в стену и плескать в лицо холодной минералкой, чтобы остыть. Влад ненавидел себя. Так возбудится от одного только звука Димкиного голоса, что за хрень. Он пнул динамик изо всей силы, но вместо того чтобы замолчать из него полилась знакомая мелодия. « Давай убежим, вдвоем, Мы об этом так мечтали, Купидона стрелы в цель попали, Давай убежим…» Он не помнил, как выступил, что пел, о чем говорил со сцены в зал, размахивая руками. Но одно он знал абсолютно точно, тот, кто смотрел на него во все глаза, не мог не видеть, как Влад возбужден. — Ну, и хрен бы с ним, — Соколовский снова застонал от бессилия. Все что ему оставалось, это признать свое поражение. Дела у Бикбаева и его группы шли в гору, да и на телевидении он светился постоянно. Влад и сейчас щелкнул пультом и настроенный на канал РУ.ТВ. Телевизор выдал картинку с улыбающимся виджеем Дмитрием Бергом, который заигрывал с пышногрудой ведущей. То, что Диля хихикала и бесконечно подкалывала Бикбаева, можно было пережить, но ее постоянные попытки прижаться к его Димке в эфире – выбешивали. — К его Диме, — Влад сжал зубы. — Где ты был, сука, когда он был твоим? Влад вырубил телевизор и отшвырнул пульт в сторону. Он спикировал прямо в аквариум с рыбками, который подарила ему Яна «для релакса». — Пиздец, — изрек Соколовский, не зная радоваться или огорчаться, что сразу две вещи, которые действовали на него угнетающе, в один миг исчезли ко всем чертям собачьим. Благотворительная акция тянулась до невыносимого долго и была нудной до зубовного скрежета. Влад спел стандартный набор из трех песен, поиграл с детьми, сказал несколько стандартных фраз о доброте и бескорыстии и уже приготовился слинять с этого тягостного пафосного уродства, придуманного Яной и его тупыми помощницами, но тут зазвучал медленный вальс. Рудковская требовательно качнула головой, указывая на танцпол, и Соколовскому ничего не оставалось, как подчиниться. Он галантно поклонился и пригласил Яну на танец. Свет приглушили, и зеркальный шар медленно закружился, приглашая всех присутствующих окунуться в баюкающую мелодию. Яна воспользовалась моментом и, держа Влад за подбородок двумя пальцами, тихо выговаривала ему: — Это что за мина? Откуда это выражение лица? — Я устал, — признался Влад. — От чего устал? — Яна была сейчас похожа на гремучую змею, которая гипнотизировала свою жертву. — Мы еще даже не начинали. Она выпустила подбородок Влада из своих цепких пальцев и погладила по щеке: — Мой солнечный мальчик, должен улыбаться. Иначе я его накажу. — Яна, — Соколовский презрительно ухмыльнулся, — давай без этой театральщины. — Театральщиной страдал твой голубоватый друг, а у меня в отличие от него отменный вкус. — На кого ты намекаешь, — Влада словно окатили ледяной водой. — Не надейся, я даже имени его произносить не буду, чтобы порадовать тебя. Влад весь напрягся и чуть сильнее обычного сжал Яну в своих объятиях. — Ммм, ну вот можешь же если захочешь доставить женщине удовольствие, — жеманно проворковала Рудковская. Она вдруг отщелкнула витой серебряный пояс — дорогую брендовую игрушку — и накинула Владу на шею, подтягивая к себе: — Ты принадлежишь только мне! Запомни! Это стало последней каплей. Соколовский дернулся, отчего металлический пояс прочертил на его шее бордовую полосу и оттолкнул Яну от себя. — А не пошли бы вы мадам Рудковская …. нахуй! Яна взвизгнула, а папарацци, которыми кишел зал, как по команде защелкали своими фотоаппаратами. — Ты еще пожалеешь об этом, щенок! — лицо Яны превратилось в безжизненную маску. Но Влад уже не слушал. Он шел на выход, срывая с себя смокинг, и бабочку, расстегивая на быстром ходу накрахмаленную рубашку, которая весь вечер нещадно терла ему шею, вызывая болезненное раздражение. Швырял ненавистные ему вещи себе под ноги. Переступая через них, с отвращением. Он так и вышел в одних брюках и носках на ветреную улицу и встал на краю, голосуя проезжающим машинам. — Сумасшедший, что ты наделал! — Женька скакала вокруг него, пытаясь накинуть на плечи свой шерстяной кардиган, но Влад отвел ее руку в сторону. — Угомонись и запомни, с этого момента я буду работать только сам! Наконец городское такси взвизгнуло тормозами, останавливаясь возле оригинального пассажира, которого не переставали снимать фотокамеры. — Усекла! — Усекла, Соколовский. Он хлопнул дверцей, и такси совалось с места. — Завтра весь интернет сойдет с ума. Соколовский против мадам Рудковской. Женька вдруг охнула, схватилась руками за голову, но тут же беспорядочно стала шарить в своей сумке, выуживая из него мобильник. Быстро набрала привычный номер, и держала трубку возле уха до тех пор, пока не услышала ответ. — Соколовский, ты гений! Мы используем эту сенсацию для твоего продвижения. Я знаю, как должен называться твой сольный проект. — Как? Женька уже смеялась в голос: — Ну, знаешь как у боксеров? — Как? — с раздражением повторил Соколовский. — Джо Фрейзер против Моххамеда Али! Джо Фрейзер VS Моххамед Али. — Не понял. — Чего не понял, дурачина! Проект будет называться VS! Vлад Sоколовский против! Мы прорвемся, вот увидишь! — Я знаю Женька, давно надо было это сделать. — Конечно. Вон твой Бикбаев смог сам и ты сможешь! — Бикбаев не мой! — Дурак ты, Владька, вот что я тебе скажу. — Я знаю. Я все исправлю. Сам. ................................................................................