Махагони

- Библиотека – вся махагони. О! Занавесочки!.. Эффи вся светится. Это торжество, вся эта красота, пышность убранств и угощения - в честь её победителей. Она по-настоящему гордится ими, и рада, что столица щедро награждает их за... победу. Или выживание. Неважно. Хеймитч наблюдает за ней с той самой минуты, как они с Китнисс и Питом торжественно ступили на этот весь пропитанный фальшью праздник жизни. Приметив её, он перестает хмуриться и уже не старается поскорее надраться, а просто вертит в руках бокал, задумчиво улыбаясь своим мыслям. Он бы ни за что не согласился посетить это смехотворное мероприятие, если бы знал, что ее не будет рядом, он даже озвучил своё нежелание являться перед всеми этими снобами ей, но только, чтобы она настоятельно попросила его всё же явиться. Потому что это важно для Китнисс. И для Пита. И для неё. Он не видел её почти год, и уже начал было забывать, насколько она полна энтузиазма во всем, с чем имеет дело. Насколько забавным выглядит её глупый капитолийский прикид, деланный звонкий, даже слишком звонкий голос. И насколько проще становится относиться к своей поломанной, никчемной жизни, когда она рядом. Жизнь буквально приобретает краски с её появлением. Каждый раз, год от года, когда они вынужденно работают вместе. Всегда. Но, наблюдая за тем, как Эффи знакомит их трибутов с новым распорядителем Игр, Хеймитч помрачнел. Он прекрасно осознавал, что вся эта мишура – лишь начало перед чем-то большим, значимым, что разительно переменит судьбы всех. Сноу точит зуб на них с прошлого года, и лишь выжидает подходящего случая, чтобы нанести ответный удар. Судя по виду Эффи, которая переменилась в лице и шикнула на Пита, она тоже что-то подозревает. Вот заиграла торжественная музыка, и Плутарх увлек Китнисс в танец, Эффи же с Питом отошли на задний план. Хеймитч залпом осушил бокал и отставил его на поднос. Сейчас или никогда. Уверенным шагом он прошагал к ним. - ... это просто недопустимо! Ты забываешь о манерах, юный джентльмен, а в этом обществе никогда не следует забывать о манерах. Никогда. Эй!.. Эффи подскочила на месте, когда на ее талию легла чья-то рука. Тринкет резко обернулась и тут же выдохнула. Хеймитч. Ну конечно же, кто еще мог до такого додуматься. - Эбернети! – возмущенно одернула его Эффи, строго пиля взглядом. Хеймитч же нисколько не смутился, лишь ухмыльнулся, переглянувшись с Питом. - Позвольте мне украсть у Вас даму ненадолго, «юный джентльмен», - обратился он к Питу деланно галантно, слегка поклонившись в знак признательности, после чего с полуулыбкой обернулся к Эффи и протянул ей руку, приглашая на танец. Ей ничего не оставалось, кроме как выдохнуть, при этом мельком оглядевшись по сторонам со слегка смущенным видом – много ли людей наблюдает сейчас за ними? - и, убедившись, что в основном взгляды всей толпы сосредоточены на восходящей звезде Китнисс Эвердин, Эффи приняла его предложение, позволяя увлечь себя в центр залы, где уже кружилось немало пар. - Ты вообще осознаешь, в какое неловкое положение меня ставишь? – зашептала она Хеймитчу на ухо, изо всех сил улыбаясь, чтобы никто ничего не заподозрил, в то время как его руки лишь плотнее сомкнулись у нее на талии. Похоже, ему было по большому счету плевать на всё и всех. - Расслабься, принцесса, - шепнул он, едва ли не касаясь губами ее уха. Эффи невольно затаила дыхание. – Мы же не делаем ничего предосудительного. Это всего лишь танец. Он крепче сжал ее ладонь в своей, другой же рукой придерживая ее за талию и медленно кружась в ритме звучащей музыки. Эффи, поразмыслив миг, смирилась с положением дел и, наконец, расслабилась, позволяя ему вести. Взгляд ее случайно упал на Китнисс, и Эффи легонько вздохнула. - Что? – поинтересовался Хеймитч. - Наши Победители... – шепнула она, теплая улыбка скользнула по ее губам. – И всё это, - взмахнула она ручкой, - махагони... В Их честь. Поверить сложно. – Она действительно слабо верила в происходящее. После стольких поражений... Она уже и не думала, что когда-нибудь настанет этот миг. Хеймитч не мог не улыбнуться. Порою она была слишком наивна, для девушки с её-то мозгами. Но он не стал говорить слова возражения, решив, что пусть хотя бы в сегодняшний вечер она будет по-настоящему счастлива. А дальше... Дальше они что-нибудь придумают.