Талисман

She burns like the sun And I can't look away And she'll burn our horizons make no mistake MUSE

      Ноябрь, 2008.       Человек по имени Дов Аттья решил напомнить о себе Мервану пасмурным ноябрьским утром. Холодный дождь срывался с серого парижского неба и монотонно барабанил по подоконнику. Мерван в трусах и домашних тапочках на босу ногу сидел, замотавшись в одеяло, на кухне, пялился в окошко и грел замёрзшие руки о чашку с чёрным горячим чаем, размышляя о своей судьбе. О да, поразмыслить месье Риму было над чем. Его дорогая жёнушка в последние два месяца была просто невыносима! Нет, он, конечно, понимает, что это всё из-за беременности, но как с ней такой жить? Беранжер никогда не отличалась покладистостью, характер у его ненаглядной супруги всегда был не сахар, но во время беременности она стала настоящей фурией, раздражительной и капризной. Он старался не обращать на это внимание, он прощал ей дурацкие выходки и выполнял все её прихоти. Но с каждым днём сдерживаться было всё сложнее. К тому же, недовольство месье Рима усиливала хроническая усталость вследствие такого же хронического недосыпа. Парадокс, да? Ребёнок ещё не родился, ещё нет этих бесконечных воплей и грязных подгузников, а будущий папаша уже измотан донельзя и ощущает себя выжатым лимоном. А всё дело в том, что последний месяц Мерван спал в гостиной на полу. В гостиной - потому что в комнате для гостей активными темпами шёл ремонт по переустройству её в детскую, а окончательно свихнувшаяся Анж выгнала его из спальни, обвинив в том, что он, "похотливая скотина", распускает руки, а она - беременная женщина и ей нужно нормально спать. На полу - потому что, гостиная - вотчина Сехмет, и прогнать наглую кошку с дивана не представлялось возможным. То есть, можно, конечно, было попробовать, но тогда эта мерзавка будет всю ночь бродить по квартире, драть обои и орать, мешая спать не только хозяевам, но и ближайшим соседям сверху, снизу и справа. Слева живёт глухая мадам Парэ, которой на всё пофиг.       Пол был жёсткий, несмотря на матрас, тонкое одеяло и барахлящий кондиционер не спасали от холодной свежести ноябрьского утра, поэтому нормально выспаться у Мервана не получалось. И это бесило. Рим изначально на такие условия не согласился. Когда Анж выставила его из спальни, он решил вообще свалить из семейного гнёздышка и пожить у друзей, благо, хватало у него в Париже хороших приятелей, которые бы с радостью его приютили. Он уже собрал вещи, но Анж закатила истерику, назвала его бессердечным эгоистом, стала давить на жалость, что это, мол, крайне безответственно, бросать её одну… Мерван хотел посоветовать жене поехать погостить к матери или пригласить тёщу сюда, но потом передумал. Если эта жаба сюда явится, её потом никакими силами не выселишь. Так что лучше уж он сам останется, меньше проблем.       Усталость накапливалась, Анж со своими выходками уже достала, а сделать ничего нельзя: спорить с беременной женщиной и доказывать ей что-то – бесполезно. И вот сегодня утром окоченевший от холода Мерван пил горячий чай и молил небеса о чуде. Пусть случится хоть что-нибудь, чтобы он хоть на пару недель мог вырваться из этого адского круга под названием "Беременная женщина в доме". Потому что, по самым радужным подсчётам, до родов ещё как минимум два месяца, а если он не получит передышку от общества своей благоверной, то просто сойдёт с ума!       В кухню вальяжно вплыла Сехмет и истошным раздражённым "Мяу!" оповестила хозяина, что она хочет жрать. Мерван ругнулся и выполз из тёплого одеяла, чтобы достать с полки кошачий корм. Если тварину не покормить, она не заткнётся. Сехмет кинулась ему в ноги и стала тереться об него тёплым шерстяным боком, громко урча. Попрошайка. Как жрать клянчить - так первая, а как уступить место на диване - так хрен тебе, хозяин, обойдёшься! Рим щедро отсыпал в миску мясных шариков и поставил розовую формочку на пол. Сехмет жадно набросилась на еду, не прекращая урчать, и довольно зачавкала. Мерван потрепал кошку за пушистую холку, на что она лишь пару раз недовольно мотнула хвостом. Эгоистичная тварюга! Она тоже достала! Рим легонько дёрнул Сехмет за оттопыренное ухо и, схватив со стула одеяло, направился в гостиную и запрыгнул на освободившийся диван. Полчаса, как минимум, у него есть, пока Сехмет будет жрать, ссать и вылизываться. А потом придётся вставать и готовить для Анж её вонючую гипоаллергенную кашу и кипятить молоко, чтобы выползшая из спальни взлохмаченная женщина снова выдвигала претензии, что каша, мол, совсем разварилась, а молоко недостаточно прогрелось, и тосты пригорели, и тарелка не такая, и почему дождь, чёрт возьми, не прекратился, он же навевает тоску! Мерван стиснул зубы и помотал головой. Нет, не думать об этом. Полчаса на тёплом диване, хотя бы полчаса нормального сна!       Но стоило Мервану устроиться поудобнее и смежить веки, как валяющийся в кресле мобильник мелодичным звяканьем уведомил о новом сообщении. Рим с громким "Арррггх!" резко скинул одеяло, вскочил на ноги и схватил несчастный телефон. Если это очередная рекламная акция, он швырнёт мобильник об стенку! Если это Патрик с идиотским "Доброе утро! В 11 жду в студии, есть клёвая идея!", то Рим сперва пошлёт друга на три буквы, чтобы неповадно было слать смс-ки спозаранку, а потом всё равно швырнёт телефон в стену.       Но он ошибся.       Это была не реклама, не Патрик или ещё кто-то из друзей Рима, не дальние родственники с трагическим известием о смерти какой-нибудь троюродной сестры двоюродной тётушки и даже не банк с предложением взять кредит. Округлившиеся от удивления глаза Мервана, не моргая, смотрели на имя отправителя. "Дов Аттья". После целого года молчания... Дов? Непослушные пальцы заскользили по кнопкам, открывая сообщение, в котором было всего два слова: "Проверь почту".       Рим моментально отбросил мобильник, схватил с тумбочки ноутбук и зашёл в свой электронный ящик, лихорадочно просматривая входящие. Что могло случиться, что Дов вдруг написал ему? Наверняка что-то очень важное и, несомненно, интересное! Впрочем, через пару минут, убедившись, что ожидаемого письма нет, Мерван нахмурился, раздражённо побарабанил пальцами по столу и снова схватился за телефон. Нужно позвонить Дову и выяснить, что это за шутки с утра пораньше. Рим набрал номер продюсера и приложил телефон к уху. После второго гудка звонок скинули. Рим удивлённо посмотрел на аппарат и набрал Аттья снова. И опять отбой! Дов скидывал его звонки ещё пару раз, после чего настойчивый Мерван быстро набрал смс: "Проверил почту. Ничего нет. Если, конечно, ты не стал владельцем компании, предлагающей увеличить член". Он отправил сообщение, и - о, чудо! - через минуту пришёл ответ. "Насколько я помню, тебе ничего увеличивать не надо. Обычную почту, хакер! п.с. Не звони, я в роуминге". Мерван удивлённо уставился на экран, перечитав сообщение трижды. Что Аттья задумал?       А минуту спустя Рим уже выходил из квартиры, в домашних тапочках, накинув пальто на голое тело, и спускался к почтовым ящикам. Ключ от ящика Мерван, разумеется, забыл, поэтому пришлось проявлять ловкость рук, выуживая из жёсткой металлической коробки сначала газету с выпавшими вслед за ней рекламными листовками, а потом длинный белый конверт. Мерван удивлённо присвистнул и повертел письмо в руках, не обращая внимания на стучащие от холода зубы и покрывшуюся мурашками кожу. Любопытство у Рима всегда брало верх над здравым смыслом. Никакой подписи на конверте не обнаружилось, зато он был тщательнейшим образом заклеен, то есть никто до Рима его точно не вскрывал. На этих нехитрых находках Мерван решил похерить игру в дедукцию и резко рванул вверх по лестнице, обратно в квартиру, греться. В конце концов, вскрыть послание от Дова можно и на диване, укутавшись в одеяло, необязательно это делать в подъезде. Анж всё равно ещё спит, так что даже если в конверте будут компрометирующие фото, где Мерван с Довом самозабвенно трахаются, милейшая жёнушка об этом ничего не узнает.       Рим как можно бесшумнее зашел в квартиру, закрыл дверь и направился в гостиную. Развалившаяся на диване на опрометчиво скинутом одеяле Сехмет подняла на хозяина янтарно-жёлтые глаза, на хитрой кошачьей морде читалось «Ну, упс!», а во взгляде было вселенское презрение. Мерван покачал головой и уселся в кресло, аккуратно разрывая конверт и вытаскивая оттуда один единственный кусок плотной бумаги. Когда Рим разглядел «бумагу» повнимательнее, его брови удивлённо поползли вверх. Это было не письмо. Это был билет на самолет. Париж-Прага, первый класс, вылет из аэропорта Шарля де Голля 15 ноября 2008 года в 13-30. То есть… через 5 часов?! Это что за хреномуть? Дов в своем уме?!       Мерван снова схватил мобильник, намереваясь хотя бы в письменной форме высказать Дову всё, что он думает о его идиотских идеях, но Аттья его опередил. «1 новое сообщение». Мерван нажал на мигающий конвертик: «Отказ не принимается! Встречу тебя в аэропорту в Праге в 15-10». Блять. Отказ не принимается!       «Замечательно, Дов! Такие мелочи, как наличие у меня действующего загранпаспорта и кредиток с достаточным количеством денежных средств тебя вообще не волнуют?!»       Аттья никогда не изменится. Впрочем, по счастливой случайности, у Рима есть и действующий загранник, и кредитки. И одна большая проблема. Одна большая беременная проблема, которой будет очень сложно объяснить, с какой это стати он вдруг летит в Чехию...       ...Разумеется, с Анж они поругались. Иначе и быть не могло. Грязный кошачий туалет, который «провонял всю квартиру», не тот цвет тарелок, не та жирность молока, дурацкий дождь, из-за которого она «всю ночь не спала!», а он, сволочь, «дрых, как миленький», и ещё куча таких же бессмысленных и глупых упрёков, к которым Мерван за последние пару месяцев успел привыкнуть. Всё как обычно, за тем лишь исключением, что сегодня Рим не стал молчать и напрямую сказал супруге, что она истеричка. Закончилось это предсказуемо.       - Да пошёл ты, урод! Видеть тебя не хочу!       Вот и отлично, родная! Именно это мне и нужно!       И, пока Анж не передумала, Мерван мигом рванул одеваться и собирать вещи в дорожную сумку. Спальня, шкаф - джинсы, нижнее белье, футболка, джемпер, парочка рубашек; ванная – бритва, зубная паста, упаковка презервативов (мало ли, всё-таки с Довом встречается); гостиная, бюро – документы, кредитка, наличные. Так, ещё зарядное устройство от мобильника и вроде всё. Схватив с журнального столика конверт с билетом на самолет, Мерван засунул его в паспорт, покидал всё в сумку и направился к выходу. Когда он надевал пальто, заматывая на шее тёплый шарф, Анж выплыла в прихожую и недоумевающе на него уставилась.       - Куда это ты собрался? – вопросила ненаглядная жёнушка, подозрительно покосившись на его сумку.       - Выполняю твоё пожелание. Сваливаю. - Он ослепительно улыбнулся, снимая с крючка ключи от квартиры и проверяя наличие мобильника в кармане.       - И далеко сваливаешь? – поинтересовалась Анж, скрестив руки на груди и скептически глядя на муженька.       - В Чехию, на неделю, - честно признался Рим. И до того, как Беранжер успеет сообразить, что это значит, и закатить концерт, быстро поцеловал её в щёку и выскочил из квартиры, хлопнув дверью. По возвращении его ждёт большой скандал, во время поездки – множество звонков с истерическими воплями. Первое неизбежно, а вот от второго есть проверенное средство.       Добравшись до кафе, где он решил скоротать время до вылета, Мерван достал мобильник и переставил сим-карту. Теперь звонки и сообщения от Анж ему не грозят. В такси по пути в аэропорт и в самолете Мерван благополучно спал. Потому что если он хоть немного знает Дова, то по прилёту его ждёт весьма насыщенный день.       И, действительно, встретивший Мервана в аэропорту Аттья, улыбаясь во все тридцать два зуба, радостно сообщил, что сейчас они поедут на съёмочную площадку клипа его нового мюзикла. Рим хотел сказать, что в гробу в белых тапочках он видел этот клип, и ему бы сейчас в отель, отдохнуть с дороги, но Дов, конечно, был непреклонен. Они вышли из аэропорта и сели в ждущую их машину. Водитель, которого Дов представил как Вацлава, члена съёмочной бригады, а по совместительству переводчика, приветливо кивнул Риму и протянул руку. Ну да, чехи… Они не такие открытые, как французы, поэтому никаких чмоков-обниманий.       Всю дорогу Рим продолжал дремать, устроившись головой на широком плече Дова, а Аттья нёс какую-то ахинею про Моцарта, Сальери, замок «как в фильме», новую труппу, костюмы, тексты и прочее, и прочее, не замолкая, кажется, ни на секунду. Но общий смысл Рим уловил: Дов ставит очередной мюзикл и хочет, чтобы Мерван в нём участвовал. Часов в шесть по ощущению Мервана, они, наконец, прибыли на место. Поездка заняла целых три часа, но это всё потому, что Вацлав полз, как осторожная улитка!       - Добро пожаловать в замок Кромержиж! – провозгласил Аттья, когда они с Мерваном вошли во двор архитектурного ансамбля.       Созерцая столь высоко отрекомендованный Довом дворец, Мерван так и не понял, на кой хрен надо было тащиться в Чехию. Как будто в Париже мало всего этого исторического дерьма, пардон, архитектуры. Если не устраивает Лувр – так всегда есть Версаль и ещё куча старых замков в радиусе 50 километров от города. Нет, блин, Аттья решил, что съёмки клипа должны проходить именно в этом Крожм…Кромеж...Кромер... тьфу, неважно. Кромер-чём-то. Где проходили съёмки фильма, который Дов взял за основу либретто.       Они вошли через центральный вход в просторный холл и поднялись на второй этаж, в красивую парадную залу, где должно было развернуться главное действо клипа. В помещении было шумно и довольно-таки людно. В центре комнаты поставили длинный стол с кучей блюд и тарелок с разной снедью, чем голодный Рим и воспользовался, умыкнув себе пышную гроздь белого винограда.       - А ну положи реквизит на место! – тут же возмутился Дов. Мерван хмыкнул и демонстративно отправил себе в рот парочку ягод. Аттья проследил за его действиями, сглотнул и поспешно отвернулся. Рим усмехнулся.       - Тебя угостить? – вполголоса поинтересовался он, отрывая большую ягоду и поднося её к губам продюсера. Дов мотнул головой, как рассерженный бык, что означало: «Ну не при людях же!» Привычный жест, который за восемь лет знакомства с Аттья Мерван выучил прекрасно. Рим безмятежно пожал плечами и съел ягоду сам.       Они сделали круг почета по залу. Обстановочка действительно красивая, но в Версале, кажись, получше будет…       - Нафига? – философски вопросил Мерван, хрустя виноградом и с интересом рассматривая собравшихся людей с целью понять, кто главный каст, а кто – массовка.       - Для исторической достоверности! – воодушевленно отозвался Аттья, торжественно оглядывая свою команду.       - Достоверности? – переспросил Рим, когда мимо них, звонко цокая каблуками о мраморный пол, пронеслась мадам в красном платье, с лёгким подобием ирокеза на голове и в чёрных кожаных митенках.       - Угу, - пробормотал Дов.       - Исторической? – уточнил Мерван, красноречиво рассматривая причёску непоседливой дамочки.       - Ну, почти, - не слишком внятно сообщил Аттья, но Рим его уже не слушал, наблюдая, как мадам резко впечаталась в широкую спину оператора и громко выругалась. Мервану её голос показался смутно знакомым. Где-то Рим уже его слышал, причём, не так давно. Мерван решил рассмотреть барышню повнимательнее: хрупкая фигурка, растрёпанные чёрные волосы, эмоциональные движения. И голос – высокий, если не сказать, писклявый… Тут девушка повернулась – и Мерван, наконец, узнал её.       - Клэр Перо? – ошарашено выдохнул Рим, а брюнетка только дерзко улыбнулась ему и задорно помахала рукой.       - Салют, месье Рим! – Она послала ему воздушный поцелуйчик, Мерван сдержанно улыбнулся и кивнул в ответ на приветствие. Желание записаться в труппу нового мюзикла резко упало. Не хватало ещё подписать себя на год совместной работы с этой ненормальной. Муар с ней всего пару раз на сцене выступал, так жаловался потом бесконечно, что она ему весь мозг вынесла.       - Очаровательнейшая Констанция Вебер. Жена Моцарта, - отрекомендовал Дов, пока Мерван с интересом наблюдал, как Клэр, выудив откуда-то мобильник, громко визжит в трубку: «Ты придурок, Локонте?! Что значит «еду»? Ты уже давно должен был быть здесь!»       - Ага, - задумчиво протянул Рим. - Кто ещё в твоей труппе? Каких сюрпризов мне ожидать?       - А ты всё такой же любопытный! - Аттья хитро улыбнулся. - Сейчас всех увидишь. Вот, например, Мелисса Марс, слышал про такую?       Дов посмотрел куда-то за спину Мервану и махнул рукой. Рим резко обернулся и встретился взглядом с бездонно-карими глазами симпатичной высокой брюнетки. Мадемуазель Марс нежно мурлыкнула «Бонжюр, Дов!», улыбнулась уголками губ, приветливо кивнула Мервану и поплыла дальше, пошатываясь на высоченной шпильке. Рим лишь негромко присвистнул. Про эту он слышал, как же. Мелисса-с-приветом-с-Марса. Достойная компания Клэр.       - Кого играет? – поинтересовался Мерван у Дова, когда Мелисса отошла достаточно далеко и не могла их слышать.       - Алоизию Вебер, сестру Констанцы, - тут же ответил продюсер, а Мерван не выдержал и рассмеялся.       - В точку! Идеальный подбор актёров, Аттья!       - Спасибо. Знал, что ты оценишь. Хотя, ты же помнишь, у меня всегда очень качественный каст. И костюмы, кстати, тоже. Да-да! Всё продумано! Это же рок-опера, в конце концов!       Но Мервану уже было неинтересно. В дверях показалось очередное интересное лицо, а именно, идущий им навстречу черноволосый бородатый парень с сигаретой в одной руке и Киндер-Сюрпризом в другой, одетый в камзол, чулки и… белые кеды. В полосочку и с черепушкой. Рим почувствовал, как вытягивается в изумлении его лицо. Незнакомец поравнялся с ними, как ни в чём не бывало, поздоровался с Довом, кивнул Риму, машинально бросив краткое «Çа va?», и всё с тем же невозмутимым видом проследовал мимо, к группе отдыхающих на стульях у дальней стены зала парней из массовки.       - Флоран Мот в образе Антонио Сальери, - представил Дов, а Мерван лишь нервно хихикнул. Каст как на подбор. Куда там Маэ со всеми его выходками! Мерван проводил бородатого Сальери внимательным взглядом и вдруг заметил кое-что очень интересное, что ускользнуло от него сразу.       - Дов?! А с какой радости твой Сальери щеголяет в моём костюме? – зашипел Мерван, зло сузив глаза.       - Не говори ерунды! – возмутился Аттья. – Это не твой костюм!       - Ладно, переформулирую. Какого чёрта твой Сальери щеголяет в костюме герцога де Бофора?! - Рим пристально посмотрел Дову в лицо. И с удивлением отметил, что продюсер, кажется, смутился. Вот это да! Такое бывает?       - Это не костюм герцога де Бофора. Точнее, не весь. Мы использовали только камзол. Фрак у него свой, как видишь. Твой перешить не получилось…       - Не получилось, значит? Ах, какая досада! – съехидничал Рим, скрестив руки на груди и глядя на Дова рассерженным взглядом.       - Да ладно тебе, - усмехнулся Аттья. – Ну, что, тебе жалко что ли? Преемственность поколений это же замечательно!       - У тебя что, проблемы с финансированием? – прервал взбешённый Рим, которому было всерьёз обидно за неуважительное отношение к костюму своего персонажа. - Это что за сэконд-хэнд, твою ж мать? Не насобирал на новые, пустил костюмы «Короля-Солнца» по второму кругу? Ну в самом деле!       - Успокойся! Финансирование ушло на декорации. Над костюмами мы ещё работаем. А это так, для клипа. Пришлось использовать то, что было в наличии. Мы и так в сроки не укладываемся…       - Хреновая отмазка!       - И вообще – какое тебе дело до костюмов? Ты не то оцениваешь! Камзол он свой углядел, посмотрите на него! Смотри на вещи глобальнее! Мы в Чехии! В том самом замке, где Милош Форман снимал своего «Амадея»! Тот же самый зал! И костюмы – те же, что в фильме! Видишь эту чудесную маску в форме лошадиной головы? – тут Дов указал Риму на вбежавшую в зал миловидную девушку в бежевом платье, в руке у которой, и правда, была какая-то огромная маска.       - Маэва Мелин, кстати. Сестра Моцарта, - мимоходом представил Дов.       - Помнится, сестру Моцарта звали Мария-Анна, а не Маэва Мелин. Или это лошадиная голова – Маэва Мелин? – не выдержал и съязвил Мерван, всё ещё недовольный тем, что в его родном кожаном камзоле теперь расхаживает какой-то Сальери.       - Боже, Рим, ты невозможен! – Аттья закатил глаза и раздражённо засопел.       - Действительно. Если бы я был боже, я был бы невозможен! О, почти в рифму сказал… – снова усмехнулся алжирец, а Дов замотал головой, пряча лицо в ладонях. На их негласном языке жестов это значило «Сдаюсь! Только заткнись уже!»       - Ладно, всё, я прекратил! – Рим примирительно поднял руки. – Так, это, значит, и есть все твои исполнители?       - Почти. Моцарт, похоже, как всегда опаздывает. А ещё Солаль, который у нас папа-Моцарт. Самый опытный и ответственный. Вон он, видишь, с париком...       Рим посмотрел в указанном направлении… Нет, ну а чего ещё он ожидал?       - Как тебе моя новая труппа? – поинтересовался между тем Дов.       - Охренеть, - заключил Мерван, с интересом наблюдая, как самый «опытный и ответственный», напялив на голову огромный парик, весело пританцовывает перед камерой. – И кого же, интересно, в этом цирке должен играть я?       - Ну, - кажется, Аттья снова смутился.       Двадцать секунд спустя.       - Это такая шутка, да? – с надеждой спросил Мерван, когда к нему вернулся дар речи, а отпавшая челюсть вновь приобрела способность шевелиться.       - Ну, вообще-то…       Ещё десять секунд спустя.       - Твою ж мать, это не смешно!       И ещё десять секунд спустя.       - ДА ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!       - Нет, ну а что такого? Очень важный персонаж!       - Аттья! Ты совсем с ума сошёл?! Я играл Рамзеса! Египетского царя! Я играл Бофора! Герцога Бофора! Вот это были важные персонажи! А теперь ты предлагаешь мне сыграть…       - Ну, Мерван...       - …КЛОУНА?!       - И трактирщика…       - Клоуна?! Аттья, серьёзно?! Клоуна? Мне?!       - Мерван! Я не хотел тебя обидеть. Это очень уникальный и сложный персонаж. Никто, кроме тебя, не справится с этой ролью… Рим, чёрт возьми! Стой, куда ты пошёл?!       Но Мерван уже не слушал. Резко развернувшись, алжирец быстро зашагал на выход, не оглядываясь и ничего не говоря. Серые глаза его были зло прищурены, кулаки сжаты. Не ожидал Мерван от Дова такого фокуса… Да что этот сукин сын себе позволяет? И ради этого вот Мерван сломя голову мчался в аэропорт и битые два часа трясся в самолете? Он-то думал, что Дов предложит ему что-то стоящее, а этот старый кретин решил над ним поиздеваться! Нет, это ж надо было додуматься? Предложить ему роль Клоуна! Подлец! И это после стольких лет знакомства! И это после всего, что между ними было, чёрт возьми! Вот, значит, кто я для тебя, Дов? Клоун? Шут гороховый? Ну-ну!       Предавшись гневным размышлениям, Мерван совсем не смотрел, куда идёт. Поэтому очень удивился, когда в дверях столкнулся лоб в лоб с каким-то парнем.       - Ауч! Incazzato!       - Куда прёшь, кретин? – прозвучало одновременно.       Злой Рим уже собрался наградить незнакомца (и, судя по его эмоциональному выкрику, итальянца) ещё парочкой нелестных эпитетов, но тут потирающий ушибленный лоб парень поднял на Мервана обиженные глаза, и кидаться на него с матерными наездами почему-то расхотелось. Мерван просто оглядел это нелепое существо с головы до ног: растрёпанные мелированные волосы, тёплые тёмно-карие глаза, густо подведённые чёрной подводкой, какие-то странные цветные тряпки на запястьях, потёртые джинсы и неуклюжие зимние ботинки, все заляпанные грязью, – видимо, он бегом нёсся по двору, наступая во все встреченные лужи. Действительно, спешил… Мерван улыбнулся, сам не зная, почему, и вместо приготовленных ругательств решил извиниться.       - Простите, я вас не заметил.       Итальянец удивлённо моргнул и ответил любезностью на любезность.       - Всё в порядке, это я прошу прощения. Совсем не смотрел под ноги. – Он смущённо улыбнулся, а Мерван лишь глубоко вдохнул, почувствовав, что воздух вокруг необъяснимым образом теплеет. Улыбка у парня была изумительно прекрасная и так ему шла…       - А, явился, наконец! Познакомься, Мерван, это наш Моцарт,– раздалось у Рима за спиной радостное восклицание немного запыхавшегося Дова, который всё-таки догнал своего удирающего «Клоуна и трактирщика», и Мерван в полнейшем удивлении уставился на парня. Моцарт? Это Моцарт?!       - Микеле Локонте. Можно просто Микеланджело, - поспешил представиться тот. Надо же, действительно, итальянец. Моцарт-итальянец. Такое только у Дова возможно!       - Мурад Рим. Можно просто Мерван, - в тон новому знакомому ответил алжирец и протянул руку. Локонте тут же крепко сжал его ладонь обеими руками, а потом встал на цыпочки, чтобы поцеловать Рима сначала в одну, а затем в другую щеку. И Мервану показалось, что вокруг становится не просто тепло, а жарко. И ещё он, возможно, впервые в жизни порадовался эмоциональности итальянцев и принятым во Франции правилам дружеского приветствия. Какая же это замечательная традиция: здороваться поцелуем в щёку! Не холодным, деловым рукопожатием, как принято у каких-нибудь немцев и англичан, а дружеским чмоком. Рим почувствовал, как его бросает в дрожь, когда мягкие губы итальянца на миг коснулись его щеки, остужая горячую кожу своим влажным касанием и одновременно согревая горячим дыханием. Идиотская мысль, но Мервану на миг захотелось, чтобы это никогда не прекращалось. Потому что рядом с этим Моцартом было так тепло и уютно. От Локонте пахло… солнцем. Свободой, счастьем... Тьфу, блин! Какой же бред! Мерван резко качнул головой, будто надеясь вытряхнуть из неё все нелепые сентиментальные мысли. Разумеется, на самом деле пахло от итальянца каким-то парфюмом и перехваченным, очевидно за обедом, вином. Да, только парфюмом, вином и лаком для волос… И ещё – солнцем. Твою ж мать! Проклятый Дов!       Солнечный итальянец, между тем, уже отпустил руку Мервана и кинулся здороваться с Довом, продолжая улыбаться и тараторя извинения за своё опоздание. Дов что-то недовольно ворчал и косился хитрющими глазами на Мервана. А сам Рим стоял, не двигаясь, глядя на это вот безобразие, и ничего не мог с собой поделать, улыбаясь в ответ, как какой-нибудь имбецил. Связных мыслей в голове не наблюдалось. Там были только слова на букву «м», музыкальные и легкие: «Моцарт. Микеланджело. Микеле…» Дов – мудак!       Наконец, Дов закончил читать Локонте нотации и с бодрым рыком «А ну марш гримироваться! Весь съёмочный процесс мне срываешь!» подтолкнул Микеле в сторону гримеров, к целой бригаде с пудреницами, кисточками и прочими прибамбасами. Локонте напоследок улыбнулся Мервану и, показав «викторию», забавно косолапя, припустил по коридору. А Мерван просто стоял и смотрел ему вслед, думая о том, какая же у Микеле прекрасная улыбка. Какой же он… милый? Да, именно! По-другому не скажешь. Вот только зачем он так сильно накрасил глаза? Ему не идёт эта искусственность…       - Ну, что скажешь? – весело спросил Дов. - Как тебе наш Моцарт?       Мерван понял, что надо что-то ответить. И ни в коем случае не признаваться, что он уже заглотил наживку. Поэтому Рим с шумом выдохнул и, вспомнив, что лучшая защита – это нападение, решил быть максимально язвительным.       - Всё замечательно. Хороший парень. Только, скажи-ка мне, Аттья, а почему он так разукрашен? – вполголоса спросил Мерван у счастливо улыбающегося Дова, пока они вместе с продюсером возвращались обратно в парадную залу, к остальной труппе.       - Потому что он рок-звезда, - так же негромко ответил продюсер, не прекращая улыбаться, а Рим только задумчиво поскрёб затылок.       - Ты уверен? Рок звёзды брутально подводят глаза чёрным карандашом. А у твоего Моцарта такой смоки-айз, что даже моя жена позавидует, а она в этом разбирается!       - На что это ты намекаешь, Рим? Микеланджело натурал.       - Ага, что-то быстро ты понял, на что я намекаю. Сам-то веришь в то, что сказал? Или опять получится, как с Муаром?       - А что с Муаром?       - Не прикидывайся дураком. Я тебя про него тоже спрашивал, а ты мне что ответил? А что я потом застал...       - Сам виноват. Нечего было без стука в чужой номер заходить, любопытный ты наш.       - Это был мой номер, вообще-то, - пожаловался Мерван. – Маню надрался и перепутал двери. А представь, в каком я был шоке, когда застал его там с этим Франсуа…       - Фредериком…       - Что?       - Фредерик. Того мальчика звали Фредерик, - спокойно поправил Дов.       - Ну, знаешь, мне было как-то пофиг, как звали того мальчика. Меня гораздо больше занимало, что они с Маню делают на моей постели…       - Что, сильно возбуждало? Зависть, да, Рим? – ехидно спросил Аттья и заржал. Извращенец старый.       - Тихо ты. Мне ещё в перспективе работать с твоей труппой. Не хочу, чтобы они от меня шарахались и пускали мерзкие слухи…       - То есть, ты всё-таки согласен к нам присоединиться? – воссиял Аттья.       - Я принял твоё предложение на рассмотрение, скажем так. Детали обсудим вечером в отеле, если ты не против. А пока я хочу полюбоваться на съёмочный процесс.       Полюбоваться на Микеланджело, точнее, но Дову об этом лучше пока не знать. Вообще не знать.       …Разумеется, отдельный номер в отеле Мервану не полагался.       - Ты же не участник труппы. Ну, по крайней мере, пока, - оправдывался Аттья, открывая дверь своего собственного номера и вежливо пропуская Рима вперёд. Мерван пожал плечами и зашёл в просторную комнату. Аттья огляделся по сторонам и вошёл следом, закрывая дверь на ключ. Мерван усмехнулся, услышав, как замок щёлкнул. Дважды.       «Не участник труппы? Стареешь, Дов. Мог бы придумать оправдание и получше. Или сразу сказать, что хочешь, чтобы я остался в твоём номере. Не дети, как-никак…»       Номер у Дова был люкс, с просторной гостиной и баром. Мерван проследовал к дивану, а Аттья, как гостеприимный хозяин, направился разливать напитки. Спрашивать, что Рим будет пить, Дов не стал. Ну, конечно, он ведь прекрасно знает вкусы алжирца.       От нечего делать, Мерван включил телевизор и стал переключать каналы. Или Дов зажмотился платить за кабельное, или эта опция была не предусмотрена в принципе, но прощёлкав каналов 15 и так и не услышав не то что французской, но даже человеческой (английской) речи, Мерван включил трансляцию какого-то матча и бессмысленно уставился на экран, решив болеть за «красные футболки». Задорная болтовня чешского комментатора наполняла комнату и резала слух, но это лучше, чем слушать мелодичное мурлыканье Дова, напевающего какую-то песенку. Потому что это вот мурлыканье очень сильно напоминает Мервану старые добрые времена. То, о чём они оба обещали друг другу забыть. То, что должно остаться в прошлом.       Диван негромко скрипнул, когда Дов сел рядом с Мерваном, протягивая алжирцу широкий стакан с золотисто-коричневой жидкостью. Коньяк. В бокале для виски. Дов неисправим. Рим взял стакан – и на миг его пальцы соприкоснулись с горячими пальцами Дова на гладкой поверхности стекла. Аттья едва заметно вздрогнул и поспешно отдёрнул руку, резко отвернувшись и уставившись в экран. Мерван усмехнулся.       Минут пять Аттья пялился в экран, хмуря брови и наморщив лоб, а потом повернулся к Риму и попросил:       - Выключи. Ужасный язык, у меня такое чувство, что этот мужчина пародирует ворону или пытается отхаркаться.       Рим хмыкнул и послушно выключил… звук. Потому что если выключить телевизор вообще, то придётся смотреть на Дова. А так можно сделать вид, что его очень интересует матч. О, а красненькие, кажется, заработали пенальти! Так-так, это может быть интересно… Рим отхлебнул коньяк, на автомате отметив, что в целом, напиток вполне годный, и с интересом следил за происходящим на экране, когда Дов снова напомнил о себе, на этот раз более резко:       - Да выключи ты, наконец, этот проклятый ящик! – нервно воскликнул Аттья, выхватил у Рима пульт – и экран погас как раз на том моменте, когда мяч красиво врезался в перекладину ворот.       Аттья - дерганый кретин!       - Хорошо, давай поговорим, - вздохнул Рим, отставил стакан на столик и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел продюсеру в лицо. Невольно отмечая, что Дов не сильно изменился за эти полтора года. Да что там, Аттья выглядел даже лучше, чем обычно! Вот что творит чудесная сила Вдохновения: глаза горят, на щеках румянец, губы призывно кривятся в улыбке… Так, про губы – это лишнее. Это то, что в прошлом. Похоронено и забыто. Или… А почему бы и нет, собственно?       - Так что думаешь о моём новом проекте? – спросил Дов, крепко сжав в руках бокал с вином.       - По-моему, я уже сказал тебе, что я думаю, - томно ответил Мерван, лениво откидываясь на спинку дивана, продолжая следить за каждым движением Дова из-под полуопущенных ресниц. Аттья резко поднял бокал к губам, делая большой глоток. От пристального взгляда Мервана не укрылось, как едва заметно дрожали руки продюсера, как он чуть не поперхнулся, отхлебнув слишком много, и как маленькая красная капля сорвалась с плотно сомкнутых губ и покатилась по подбородку. Рим усмехнулся и, вытянув руку, провёл кончиками пальцев по шершавой коже, стирая вино. Аттья вздрогнул. Рим усмехнулся ещё шире и, не церемонясь, медленно облизал пальцы. Дов не просто напрягся, он, кажется, готов был взорваться от перевозбуждения, нервно заёрзав на диване. Хотелось заржать, но Мерван сдержался и продолжил спектакль.       - Ммм… Шираз. С легкой ноткой Каберне…       Дов ошалело уставился на него.       - Ты определил сорт вина по одной капле? – хрипло спросил продюсер и сглотнул.       - У меня мно-о-ого талантов, - загадочно протянул Мерван. А потом не выдержал – громко крякнул и заржал в голос.       - Поганец! – Аттья с шумом выдохнул воздух и покачал головой.       - Коварная сволочь, если верить Коэну, - отсмеявшись и утирая выступившие слёзы, поправил Мерван. Аттья тут же перестал ёрзать и нахмурился.       - Вот умеешь ты всё испортить! – воскликнул Дов, залпом допивая вино и резко ставя бокал на стол.       - Он знает, что я здесь? И что ты собираешься взять меня в труппу? – спросил Мерван. Потому что сейчас самым важным было именно это. Аттья тот ещё ублюдок, на самом деле. Если бы он предложил Мервану роль по телефону, Рим бы непременно отказался. Но старый манипулятор был слишком хитёр. Он притащил Рима на съёмочную площадку и познакомил с актёрами. Познакомил с ним… И теперь Мерван не может отказаться. Не хочет. Потому что он хочет быть как можно ближе к этому солнечному Моцарту. Он хочет, чтобы они с забавным итальянцем стали друзьями и, возможно, даже больше… И если для этого надо играть Клоуна – Мерван будет играть Клоуна. Он согласен. Но чтобы Рим мог присоединиться к труппе, нужно согласие другого человека.       - Так что? Коэн в курсе, или ты опять готовишь ему сюрприз?       - Да какая тебе разница? – обиженно воскликнул Дов и отвернулся. Кажется, сегодня Мерван побил все рекорды, в очередной раз поставив продюсера в неловкое положение.       - Не в курсе, значит, - констатировал Мерван и, схватив свой стакан, залпом его осушил, поморщившись от горечи напитка.       - Это неважно, Мерв, правда, неважно, - пробормотал Дов, прикладывая ладони к лицу и резко проводя от переносицы к вискам. – Я смогу его убедить. Он практически не возражал… Когда мы смотрели «Амадея»… ну фильм, который я взял за основу либретто… Альбер сказал, что ты мог бы сыграть Сальери…       - Не бреши! – одёрнул Рим. Он-то прекрасно знал, что Коэн даже в пьяном бреду такого бы не сказал.       - Да правда! – возмутился Дов. – Ну, то есть, он не совсем так сказал… Он сказал, что Сальери ему очень напоминает тебя…       - А Сальери, я так понимаю, в этом фильме тот ещё подонок…       - Ну, вообще-то, так и есть, - Аттья улыбнулся и снова посмотрел Риму в глаза. Во взгляде Дова была отчаянная мольба. – Я смогу убедить его, обещаю. Только ты согласись!       Рим усмехнулся и пожал плечами.       - Да я, в принципе, уже согласен. Хотя… при одном условии.       - Каком? – Как же быстро Дов от тоски зелёной перешёл в состояние дикого восторга! У него точно с психикой проблемы, у нормальных людей такого резкого колебания настроений быть не должно.       - Я буду дублёром Сальери. Раз уж сам Коэн видел меня в этой роли, думаю, это судьба! К тому же, должен же Сальери хоть на паре спектаклей играть адекватный человек, а не бородатый ребёнок…       - Значит, месье Мот тебе не понравился? – насмешливо прищурившись, спросил Дов. Рим широко улыбнулся. Конечно, ему не понравилось это чудо. Хотя бы потому, что этот «Сальери» слишком уж пристально смотрит на «Моцарта». И потому, что Микеланджело со счастливой улыбкой обнимал это бородатое нечто. Впрочем, это неубедительные причины для неприязни, поэтому Дову всей правды об отношении Мервана к месье Моту лучше не знать.       - Месье Мот мне никак.       - Ну, это, пожалуй, не так уж и плохо. Кристоф, помнится, вызвал у тебя больше негатива…       - И до сих пор вызывает! Клоун!       - Кто бы говорил! – теперь уже ржал Дов. Ну ладно…       - Туше, - признал Рим. – А всё-таки, зачем я тебе в этом проекте? Исполнители всех главных ролей у тебя уже есть, но ты всё равно позвал меня…       Дов на мгновение замялся. Не знает, что ответить? Не решается признаться в том, что и так очевидно? Раньше это было просто глупой игрой, а теперь…       - Без тебя у меня получается хуже. Работа, в смысле… Нет какого-то задора, искры… «Унесённые ветром» чуть не провалились, потому что ты отказался участвовать. «Король-Солнце» имел феноменальный успех, потому что ты был со мной.... Ты мне нужен, - наконец, вполголоса сказал Аттья, повернулся к Риму – и вдруг коснулся тёплыми пальцами щеки алжирца. – Кажется, ты стал моим талисманом, Мерван…       Рим прищурил глаза и доверчиво потёрся щекой о шершавую ладонь Дова. И зачем он снова на это соглашается? Ответ Мерван знал прекрасно. Ради Микеланджело.       - А ты был моей ошибкой, - прошептал Рим, подавшись вперёд и коснувшись губами жёстких губ Дова. Аттья с жаром ответил на поцелуй, крепко обнимая Мервана за шею и уверенно расстёгивая на нём рубашку. Ловкие пальцы пробежались по чувствительной коже, начиная рисовать странные узоры вокруг пупка, заставляя Рима вздрагивать и едва слышно постанывать от наслаждения. Дов, мерзавец, помнил про эту его эрогенную зону. В отместку Рим прекратил поцелуй и, ловко извернувшись, укусил Дова за ухо. Продюсер зарычал от удовольствия, повалил Мервана на спину и стал покрывать страстными поцелуями его шею, грудь, живот, спускаясь всё ниже.       - А как же Коэн? – выдохнул Рим, наблюдая, как Дов расстёгивает ему ширинку и нетерпеливо стягивает с него штаны вместе с бельём.       - Он ничего не узнает. Не в этот раз, - последовал невнятный ответ. Рим усмехнулся и хотел, было, съязвить, что в прошлый раз Дов то же самое говорил, но, почувствовав горячие губы на своём твёрдом члене, просто закрыл глаза и отдался ощущениям. Жаль, что он так мало выпил сегодня. Потому что тогда представить на месте Дова одного сияющего итальянца с милой улыбкой и шальными глазами было бы куда проще…