Don't confuse Baby you're gonna lose Your own game Change me And replace the envying To forget your love MUSE
Без пятнадцати десять Мерван сидел в столовой отеля, пил крепкий чай, заедая его хрустящими круассанами с малиновым джемом, и напряжённо размышлял, как он будет объяснять Моту, откуда у него взялась гитара Локонте. Сочинить для чудища очередную сказочку не проблема, вот только вряд ли бородатый в неё поверит. Он, конечно, наивный идиот, но не настолько же! А там и у остальной труппы появятся к Риму всякие интересные вопросы и лишние подозрения… Что же делать? Может, наплевать на всё и поехать в Брюссель вместе с танцорами? Авиаперелёт – это ведь очередная блажь Дова. Аттья уже договорился об интервью на одном из местных каналов, поэтому основной состав труппы должен быть в Бельгии уже сегодня вечером, а остальные будут добираться как обычно на автобусе. Так что если Мерван просто опоздает на самолёт, то поедет наземным транспортом, с дорогими танцорами и техниками и без любимой труппы... Вариант этот, конечно, кажется весьма соблазнительным, но, наверное, лучше так не хаметь. Такую выходку Дов вряд ли простит. К тому же, Микеланджело и так с ними не будет, а если ещё и Мерван станет своевольничать, Аттья точно начнет скандалить. Злить Дова лишний раз не хочется, так что придётся придумывать какой-нибудь другой выход из ситуации… Чьи-то прохладные пальцы нежно провели по открытой шее, что заставило Мервана вздрогнуть от неожиданности и обернуться. - Доброе утро, милый, - широко улыбнулся Масс, погладив Рима по плечу и без разрешения садясь напротив алжирца за его столик. - Белль, ещё немного – и я решу, что ты за мной шпионишь… - сказал Мерван, высыпая в чашку сахар из бумажного пакетика. - А что если и так? - ухмыльнулся Бельсито, бесцеремонно взяв стакан с соком и делая большой глоток. - Как прошёл вчерашний вечер? Удалось заполучить Моцарта? - Ты уверен, что тебя это касается? – спросил Мерван, безмятежно помешивая чай ложечкой. - Нет? А я так надеялся, что будет как в старые добрые времена… «Исповедуйте меня, святой отец, ибо я согрешил…», м? – Бельсито коварно улыбнулся. - И, судя по твоему довольному лицу, согрешил ты точно не один раз… - Старые добрые времена давно прошли, - одёрнул прикалывающегося Масса Мерван. - Из кардинала* тебя разжаловали, а епископом так и не назначили… Так что подробности моей личной жизни я оставлю при себе. - Вот так и знал, что не ответишь, - вздохнул танцор, покачав головой. - Впрочем, и так вижу, что удалось. Локонте действительно настолько хорош? - Ты себе не представляешь, - отозвался Мерван, хрустя круассаном, а Масс нахмурился и скривил губы. Ему что, неприятно? Мерван удивлённо посмотрел на итальянца. И невольно задал себе вопрос, а так ли просто всё было в их отношениях? Рим никогда не воспринимал Бельсито всерьёз, ведь у них с танцором всё равно ничего не могло получиться. Да, они трахались – но это было сиюминутной слабостью, а не обдуманным решением. Мерван просто поддался искушению, прекрасно зная, что в дальнейшем это ни к чему не приведет. И он никогда не задумывался о чувствах Масса. Точнее, Мервану просто не приходило в голову, что эти чувства могут быть… - И где же наш Казанова? Отдыхает после бессонной ночи? – вкрадчиво спросил Масс, а голос его так и сочился ядом. Бельсито, кажется, и впрямь ревнует. Забавно… - Он заслужил, - насмешливо сказал Мерван, решив поиздеваться над Массом подольше. Бирюзовые глаза танцора потемнели, но улыбка, появившаяся на красивых губах, была вполне дружелюбной. - Что ж, кажется, в таком случае он рискует проспать самолет. И поедет с нами. И, может, он будет более разговорчив, чем ты… - Но уж точно не с тобой, дорогой, - обнадёжил Мерван. – Впрочем, не волнуйся. С вами Мике не поедет. И с нами не полетит. Он вообще не собирается в Брюссель, он летит в Париж, только тссс, это пока что секрет… - В Париж? – искренне удивился танцор, подняв брови. – На шоукейз что ли? - Нет, по личным делам… Масс присвистнул. - И что за дела такие? - К сожалению, я не понимаю по-итальянски, - вздохнул Рим, потянувшись за очередным круассаном. – Нашему Моцарту сегодня утром позвонили, он минут пять тарахтел на своём родном, а потом заявил мне, что ему надо в Париж… - А, снова его подружка звонила, - понимающе кивнул танцор, а Рим чуть не пронёс круассан мимо рта. - Подружка? Вообще-то ему брат звонил… А… что за подружка? - Ты не знаешь? – Масс хитро прищурился. - Нет, - честно признался Рим. – И меня удивляет, что ты знаешь. Просвети, будь так любезен, что ещё за подружка? - Не-а, - ухмыльнулся Масс. Сволочь. Теперь будет ломать комедию… Что ж, придётся подыграть. - Масс, ну пожалуйста? – умоляющий взгляд а ля Микеланджело. - Нет, милый. Это ведь не мои секреты… - Масик, не вредничай... - Ещё раз назовешь меня «Масик» – задушу. Плёткой, на Ле Бьяне, - абсолютно серьёзно пообещал Бельсито. – Напомни, когда ты в следующий раз Мота заменяешь? - О, я знаю, что ты любишь доминировать, дорогой. Но лучше Мота задуши, сделай милость… - С какой это стати? Ты мне милости не делаешь, - резонно заметил Масс, допивая сок Мервана и аккуратно ставя пустой бокал на стол. Рим хотел одарить танцора очередной любезностью, но пришлось отвлечься от приятного обмена шпильками и ответить на телефонный звонок. На часах уже 10, а стало быть, Дов Аттья желает знать, где месье Рим изволит носить свою очаровательную задницу. - Мерван! Ты где?! – Вот, пожалуйста. Как же всё предсказуемо… - Завтракаю, - невозмутимо отозвался Мерван. - Что? Какого лешего?! Уже десять! За нами машина уже приехала! Самолёт в двенадцать! Ты что творишь?! А ну бегом вниз, мы все тебя ждём! - Все-все? – лениво уточнил Рим, даже не двигаясь с места. Лично он никуда не спешил, равно как и сидящий напротив усмехающийся Бельсито, который что-то увлечённо складывал из салфетки. - Мот с вами? - Конечно! Они с Маэвой, в отличие от некоторых, пришли самые первые! – язвительно ответил продюсер. - Вот и забирай своих первых и езжайте, - сказал Мерван, зевая для убедительности. – У меня ещё кое-какие дела в отеле, так что не ждите меня, сам доеду. Встретимся в аэропорту. - Что ещё за дела? – тут же насторожился Дов. - Шоколадный кекс и фруктовый коктейль, - нашёлся Мерван, бросив взгляд на завтракающую за соседним столиком влюблённую парочку. Сам он сладкое по утрам не любил, но для отмазки такое заявление подойдёт. Бельсито на миг отвлекся от своего оригами и посмотрел на Рима, насмешливо изогнув бровь. - Ты охренел? – взвыл Аттья. – У нас же самолёт… - Успею я на самолёт, - прервал Мерван. – До вылета ещё хренова куча времени. Я вообще не пойму, нафиг ты так рано всех собираешь? Так что дай мне нормально позавтракать, в этом отеле обалденные кексы… - Ладно, чёрт с тобой, - сдался Аттья. – Завтракай. Приятного аппетита. Кстати, раз уж такое дело, зайдёшь за Локонте, а то мы до него так и не дозвонились. - А что с Локонте? – с притворным удивлением спросил Мерван, наблюдая, как Масс ловкими пальцами превращает салфетку в какое-то подобие журавлика. - Дрыхнет он, - сообщил Аттья. - Флоран сказал, что наш Моцарт вчера в баре торчал и вернулся только под утро... Ну, допустим, про бар – это не чудище сказал, это выдумка самого Рима, но об этом никому знать не следует, ни Дову, ни Массу, ни тем более Моту. - Разбудишь его и привезёшь в аэропорт. Я его вообще-то проучить хотел, но раз ты всё равно ещё не едешь… Короче, мы выдвигаемся, а вы с Моцартом подъезжайте. Билеты я на ресепшн оставлю. Для тебя и Локонте. И постарайтесь не опоздать! А то поедете с танцорами на автобусе! - Ты же знаешь, Дов, я никогда не опаздываю, - напомнил Мерван, поймав брошенного в него Массом бумажного журавлика. - Ты – нет. Но ты будешь с Локонте, а этот итальянец опаздывает постоянно! – заявил Аттья. Мерван усмехнулся. «Я буду без Локонте, Дов. И ты очень удивишься…» - Я обещаю, что в этот раз мы с итальянцем прибудем вовремя, - ответил Рим, а Бельсито медленно поднялся из-за стола. - Хорошо. Тогда до встречи, - отрывисто сказал Аттья и отключился. Масс собирался уходить, но у Мервана были другие планы. Алжирца внезапно посетила одна замечательная идея. С двумя гитарами ему таскаться как-то не очень хочется, а Дову он уже пообещал, что доставит в аэропорт итальянца. Но Мерван ведь не уточнил, какого именно… - Не спеши, дорогой, – мягко сказал Рим, хватая Масса за запястье. – Позволь тебя проводить… Бельсито удивлённо вскинул брови, но промолчал. Мерван взял танцора под локоть, и из столовой они вышли вместе, провожаемые заинтересованными взглядами завтракающих Ямина и Нуно. - Ну и что ты на этот раз задумал? – поинтересовался Бельсито, когда они с Мерваном подошли к его номеру. - Ничего особенного, дорогой, - улыбнулся Рим. - Просто сейчас ты быстро собираешь свои вещи, а через десять минут я жду тебя на ресепшн. Полетишь со мной вместо Локонте. Заодно расскажешь мне по пути про загадочную подружку Микеланджело… - быстро проинструктировал Рим танцора и, не дожидаясь возражений, развернулся и направился в свой собственный номер. - Ну и кто из нас любит доминировать? – насмешливо бросил ему вслед Бельсито. - Ты же знаешь, что оба, - не оглядываясь, ответил Мерван. …За годы знакомства с Массом Рим хорошо усвоил одну простую истину: нельзя доверять итальянцам. Особенно северным. Если твой собеседник из города, который на карте севернее Неаполя – то перед тобой вероломный, беспринципный, но обольстительный мерзавец, который продаст с потрохами родную тётушку, если ему это будет выгодно. Чтобы доверять такому, нужно быть полным идиотом. Ну, или Флораном Мотом, хотя разница между первым и вторым, по сути, небольшая. Чудище, похоже, с географией не дружит, и для него все итальянцы одинаково хороши. Привык к их милому солнышку, которое греет всех вокруг тёплыми улыбками и задорным блеском карих глаз, и что, думает, что все жители Италии такие? Ну-ну… Локонте из Чериньолы, он южный. А Масс – из Тренто, а это практически Альпы. Поэтому со стороны Мота было крайне опрометчиво обращаться к Бельсито с такой личной просьбой, как перевести телефонный разговор Микеле. Потому что благодаря словоохотливому Массу Рим знал все подробности о телефонной диве Локонте ещё до того, как они доехали до аэропорта. - Эта Синтия периодически достаёт нашего Моцарта звонками. Микеланджело обычно просит её оставить его в покое, причём не в самой вежливой форме. И обещает, что сам ей позвонит, если она ему вдруг понадобится, - разглагольствовал Бельсито, насмешливо поглядывая на Мервана, чтобы оценить реакцию алжирца. Рим оставался невозмутимым, хотя то, о чём рассказывал танцор, его взволновало, и ещё как! У Микеле, оказывается, есть какая-то девка на стороне, и неизвестно, что у них там за отношения… - Это всё? – поинтересовался Рим, когда Масс замолчал. - Это всё, что я сказал Моту, - ухмыльнулся танцор, и Мерван не мог не улыбнуться в ответ. Масс просто прелесть! Совсем как он сам… - Было ещё что-то? – уточнил Рим, пристально глядя на Бельсито. - Было, конечно. Мот меня попросил перевести ему только один разговор, а мне довелось слышать ещё парочку. Локонте как-то всё время забывает, что итальянский в труппе знает не только он... - И? - И сложно там всё. То он её любит и «что бы я без тебя делал, моя дорогая». То он её ненавидит и она сука, которая ему «всю жизнь сломала». Было ещё что-то о том, что это из-за неё он оказался здесь, так что она вообще не должна жаловаться. А, ещё она, кажется, пугает его своим отцом, на что наш Моцарт заявил, что этот старый маразматик не имеет над ним никакой власти и вообще давно пора нажаловаться на этого хрыча куда следует... А недавно Микеле просил её прислать ему что-то, но я не разобрал, что именно, он невнятно говорил… Короче, хрен знает что у него с этой барышней. Одно могу сказать – нервы они друг другу мотают ещё как! Южная Италия как она есть… Рим молча смотрел на Бельсито, пытаясь переварить полученную информацию и напряжённо размышляя над тем, что всё это может значить. - И кто, ты думаешь, она такая? Его девушка? – полюбопытствовал Мерван у танцора. - Не знаю. Не исключено. Но мне как-то наплевать, кто она. Это ты должен беспокоиться, дорогой. Я же знаю, какой ты ревнивый, - мурлыкнул Массимилиано и хотел, было, чмокнуть Мервана в щеку, но алжирец ловко увернулся. Масс состроил обиженное выражение лица и откинулся на сиденье, а наблюдавший за ними в зеркало таксист замешкался на светофоре и ругнулся, когда ему стали громко сигналить. - Ты уверен в том, что слышал? – недоверчиво спросил Мерван после минутной паузы. – Ты ничего не придумываешь? Бельсито раздражённо фыркнул и закатил глаза. - Ещё один! Нет, ну вы наглые, а! Вам, значит, переведи, а вы ещё и с претензиями! Раз мне не веришь – запишись на курсы итальянского. И Мота с собой прихвати. И переводите разговоры Микеланджело сами! Ну всё, завёлся… Вот в этом северные и южные итальянцы не сильно различаются – вспыльчивые и шумные! - Тихо, дорогой, не надо так громко вопить, что нам с Мотом интересны разговоры Микеланджело, - спокойно сказал Мерван, погладив Бельсито по колену. Масс нахмурился, но орать, к счастью, прекратил, заметив, как таксист подозрительно зыркнул на них в зеркало. - Сдался вам этот Локонте, - недовольно буркнул танцор, отвернувшись к окну. Мерван усмехнулся. «Чёрт тебя дери, Бельсито, ты не просто ревнуешь, ты обижен!» - Ревность вам так к лицу, синьоре, - негромко сказал алжирец на ухо Масса, почти касаясь губами чувствительной кожи мочки. - А ты все равно предпочел Локонте, - отозвался Бельсито, дернув плечом. Мерван понял его жест и послушно отстранился. - Так уж вышло, - вздохнул Рим, почти извиняясь. - Конечно, - процедил танцор, поворачиваясь к Мервану и глядя на алжирца своими холодными глазами. – Но зачем он тебе? Этот лживый, ничуть не оригинальный лицемер с кучей заморочек… - Загадочный, ты хотел сказать, - спокойно поправил Мерван, не спеша отвечать на заданный вопрос. Потому что сам Рим вот уже год спрашивал себя о том же, но до сих пор не нашёл вразумительный ответ. - Загадочный… Вот как это теперь называется. Ну, scusami, per favore! Мой французский всё ещё несовершенен, - протянул Масс, усмехаясь. – А ты, помнится, раньше не любил шарады. - Людям свойственно меняться, - ответил Мерван банальной фразой. - И не в лучшую сторону, - язвительно добавил танцор. – Впрочем, если вдруг заскучаешь со своим ребусом, возвращайся к нам. У нас весело, и мы знаем толк в развлечениях… - Я знаю, - кивнул Мерван. – А ты всё так же продолжаешь снимать хоум-видео с вашими шалостями? Помнится, было у Масса такое хобби. Во времена «Короля-Солнце» именно Бельсито был оператором всея труппы, снимая все закулисные приколы. И не просто снимая – а организовывая большую часть из них. Всё-таки замечательная у них тогда была труппа. И актёры, и танцоры. В «Моцарте» уже не так. Зато в «Моцарте» есть Микеланджело… - Ну, с хоум-видео ты перегнул, конечно, у меня всё более или менее цензурно. Но да, продолжаю, - загадочно улыбнулся Масс. - В тебе умирает шикарный режиссер! Покажешь новенькое? - Не вопрос. Если ты действительно хочешь посмотреть… - Хочу, - кивнул Мерван. - А мог бы и поучаствовать… – то ли сообщил очевидное, то ли предложил Масс, поглядывая на Рима кошачьими глазами. - Спасибо, но я лучше просто посмотрю, - мягко то ли уточнил, то ли отказался Мерван. Бельсито вздохнул и покачал головой. Помолчали. - С кем ты сейчас? – осторожно спросил Рим, желая не затягивать слишком неуютную паузу. - Как будто тебе интересно, - горько усмехнулся Масс. - Интересно, - подтвердил Мерван. - Ничего постоянного, - уклончиво сказал Бельсито. - Это и так понятно. А вообще? - С Гийомом. - Снова? С ним одним? - С ним чаще, чем с остальными, - ответил Масс. – Я же говорил тебе – у нас весело. Но ты предпочёл связать себя влиятельным любовником и семьёй. - Я уже был связан влиятельным любовником, когда мы познакомились, - напомнил Мерван. - Разумеется… Сейчас ты счастлив? - Почему ты спрашиваешь? - Интересно, - ответил танцор, передразнивая самого Рима, вот только, в отличие от Мервана, Масс врал. - Всё слишком сложно, - признался алжирец, а в голове почему-то промелькнули слова Микеланджело: «Обещай, что не будешь усложнять…». Но ведь всё уже слишком запутано. Потому что есть Анж с Рома, есть Дов, есть Мот, в конце концов. Это уже даже не любовный треугольник, это чёрт знает что. Но Мерван всё равно обещал. Потому что понял, что Мике имел в виду: главное не усложнять отношения чувствами – и всё станет проще. …На свой рейс они всё-таки успели, хотя Масс нарочито долго проходил регистрацию, потом бесстыдно строил глазки молодому пограничнику на паспортном контроле и очаровательно улыбался таможеннику, чуть не угробив гитару Микеле о стойку металлоискателя. В общем, Бельсито вёл себя как Бельсито, стараясь действовать Риму на нервы по максимуму. И не он один. Потому что с того момента, как они с танцором вошли в здание аэропорта, телефон Рима звонил, не переставая. Разумеется, Дов. Переживал, что Рим и итальянец до сих пор не сели в самолёт. На двадцатый по счёту вызов Мерван всё же ответил. - Твою мать, Рим! Вы где?! – вопил в трубку продюсер. - Сейчас будем садиться в самолет. Итальянец со мной, всё в порядке, не переживай, - бодро отрапортовал Мерван. На том конце провода Дов облегчённо выдохнул и пробормотал что-то неразборчивое, прежде чем отключиться. В самолет они зашли самыми последними. Кажется, из-за них даже задержали вылет, потому что когда они с Массом шли по проходу, остальные пассажиры бросали на них неодобрительные взгляды, на что Мерван хмурился, а Бельсито отвечал вежливой улыбкой. Места труппы находились ровно в середине салона. В левом ряду дружным трио сидели Солаль, Маэва и Мелисса. Справа обретались Мот, Диан и Эстель, а за ними Дов, рядом с которым и были два свободных места для Мервана и итальянца. Рим приветливо кивнул коллегам, но те едва ли это заметили, сейчас их больше интересовал его спутник. Солаль и Маэва изумлённо смотрели на Масса и почти синхронно моргали. Эстель и Диан улыбались и недоумевающе переглядывались. «Анаграмма» была заинтересована только в себе любимой, поэтому, одарив танцора и Мервана быстрым взглядом, снова отвернулась к окну, очевидно, чтобы любоваться на своё отражение в стекле. Но больше всех удивился, конечно, Мот. Чудище сначала уставился на Масса, открыв рот, а потом постарался заглянуть Бельсито за спину, надеясь, наверное, что вслед за танцором всё-таки идет Локонте. Наивный Мот… Рим переглянулся с Массом, подмигнув итальянцу, и уселся в кресло рядом с продюсером. Аттья что-то увлечённо строчил в своем ежедневнике, поэтому не удостоил вновь прибывших даже мимолетным взглядом, поприветствовав их лишь довольным хмыканьем. Зато Мот, убедившись, что за Бельсито Локонте не прятался, а стюардесса уже начала инструктаж, повернулся к ним и уставился на Масса немигающими глазами, будто гипнотизируя танцора взглядом или надеясь, что, если смотреть очень долго и очень пристально, Массимилиано невероятным образом превратится в Микеле. Выражение лица у Мота было то ещё… - Фло, не стану врать, твоё внимание мне очень льстит, но такими темпами у тебя шея затечёт. А массажист взял отпуск на две недели, так что я бы на твоём месте так не рисковал… - заботливо посоветовал Бельсито, широко улыбаясь охреневающему Моту. Мерван изо всех сил старался не заржать, потому что спектакль только начался, но уже обещал быть очень интересным. - Где Микеле? – взревел Мот, испытующе глядя уже на Рима. В обычно спокойных карих глазах бородатого сейчас было столько страха и ещё почти физически ощущаемой ярости, что Мервана даже передернуло. Рев Сальери заставил Дова отложить свой ежедневник и обратить, наконец, внимание на любимую труппу. - Что случилось? – поинтересовался Аттья. - Он случился! - сообщил бородатый, указывая на Бельсито. - Здравствуй, Дов, - вежливо поприветствовал продюсера Масс, выглядывая из-за плеча Мервана. - Здравствуй, Массимилиано, - на автомате брякнул Аттья, скользнув по танцору рассеянным взглядом. А потом до него «дошло»… - Массимилиано?! Какого лешего ты здесь делаешь? – заорал Дов и, не дожидаясь насмешливого ответа "Лечу в Брюссель", задал следующий, более важный вопрос: - А где Локонте?! - Летит в Париж, - спокойно сообщил Рим с абсолютно невозмутимым видом. ... - Как в Париж? – совсем обалдел Мот. - Почему в Париж?! – взвыл Аттья. - Рейс перепутал, - всё с той же непроницаемой миной сказал Мерван. Дов с минуту молча смотрел на него, удивлённо моргая. Бельсито трясся от беззвучного смеха, Флоран впал в ступор, глядя на Рима остекленевшими глазами, а сидящие рядом с Мотом Диан и Эстель, кажется, прониклись комизмом ситуации и тихо захихикали. - Ты сейчас издеваешься, да? – справившись с первым потрясением, осторожно спросил Аттья. - Ещё пока нет, - ухмыльнулся Мерван. - Рим, мне сейчас не до твоих идиотских шуток! Где Локонте? - Дов, ты глухой? Я же ответил тебе – летит в Париж! - Но ты же пять минут назад сказал мне, что вы с этим безалаберным итальянцем садитесь в самолёт! - А я разве соврал? Мы с итальянцем действительно сели в самолёт… - РИМ! - завопил Дов так громко, что на них обернулась половина пассажиров, а стюардесса даже на мгновение прервала инструктаж по технике безопасности. Бельсито уже ржал в голос, а хриплый знакомый гогот слева свидетельствовал о том, что Солаль шутку Мервана тоже оценил по достоинству. - Что с Микеле? Где он и почему у вас его гитара?! – а вот Моту было совсем не до смеха. И гитару он заметил. Надо же, какой наблюдательный... - Ладно, Фло, ты нас раскусил, - патетично вздохнул Мерван, приготовившись рассказывать "правду". - Сегодня утром я зашел к Микеланджело, и он заявил мне, что влюбился в твою подружку и не мыслит своей жизни без её прекрасных глаз. Поэтому он остался в Женеве, чтобы найти красотку во что бы то ни стало. Отдал мне свою гитару и попросил меня передать её Массу, потому что Моцарт во французском мюзикле должен быть непременно итальянцем, - пафосно закончил Рим. Бельсито ржал. Лоран ржал. Дов завис сразу после слова "подружка", переводя недоумевающий взгляд с Мервана на Флорана и обратно. Чудище побледнел, потом позеленел от злости, покраснел от ярости, и только после этого к нему всё же вернулся дар речи. - Ах ты клоун! - зарычал Мот и неловко дернулся, очевидно, чтобы придушить Рима, но, к счастью, уже была команда пристегнуть ремни. Боинг пошёл на взлёт, и занимательный диалог временно пришлось прекратить из-за рёва двигателей. Но как только самолёт набрал высоту, и можно было больше не пристёгиваться, а уши адаптировались к шуму в салоне, чудище всё-таки вскочил на ноги с явным намерением вытащить приколиста-Рима в проход и съездить кулаком по его наглой морде. Мот уже потянулся своими граблями к воротнику рубашки Мервана, но сидящий с краю Масс перехватил чудище за запястье, глядя на бородатого своим фирменным, "змеиным", взглядом – очень холодным и не сулящим ничего хорошего. - Успокойся, Флоран, - обманчиво мягко попросил Бельсито, крепче сомкнув пальцы на руке Мота и с силой отводя лапищу чудища в сторону, подальше от Мервана. - А то что? - набычился Мот, хмуря брови и яростно глядя на танцора. - А то я сломаю гитару Микеланджело о твою буйную голову. И это не понравится ни тебе, ни Локонте, ни бедной гитаре, - спокойно улыбнулся Массимо, отпуская руку Мота, но по-прежнему глядя на бородатого с вызовом. Чудище сжал кулаки, зло прищурив потемневшие от гнева глаза. Успокаиваться Мот был явно не намерен, но тут, к счастью, вмешался Дов. - А ну прекратили этот балаган немедленно! Флоран, сядь на место! - безапелляционно сказал продюсер. Мот бросил на него рассерженный взгляд, будто спрашивая "Но как же...", но Аттья был непреклонен, и Флоран, не решаясь спорить, послушно уселся в своё кресло. - Так-то лучше, - кивнул Дов и снова повернулся к Мервану. - А теперь, будь так любезен, прекрати изображать своего персонажа и объясни нормально, что случилось с Локонте? - У него возникли неотложные дела, поэтому он вынужден был лететь в Париж. Я сказал, что ты не будешь возражать. Ты же не возражаешь? – нагло спросил Мерван, очаровательно улыбнувшись. Из кресла Мота послышалось какое-то бормотание, в котором алжирец без труда различил слово «клоун» и ещё парочку, нецензурных. - Конечно, я возражаю! – возмутился Аттья. – Что вы себе позволяете? Хотите сорвать спектакли? - Микеле вернётся на спектакли. Он обещал, что 30 числа точно будет в Брюсселе, - утешил Мерван продюсера. Но Аттья был всё ещё недоволен. - Вы вообще оборзели, как я посмотрю! Это что за выходки?! Рим вздохнул. Кажется, придётся прибегнуть к крайним мерам… - Дов, ну прости… Это в первый и последний раз, - извиняющимся тоном произнёс Мерван, состроив самое жалостливое выражение лица, на какое только был способен, и сложив ладони лодочкой в жесте мольбы. Аттья глубоко вздохнул и покачал головой. Смирился. Ну и правильно. От того, что Дов будет продолжать истерику, Локонте ведь всё равно не появится. - Хоть скажи, где он на самом деле, потому что в то, что он действительно направился в Париж, я ни на секунду не верю… - Ну и зря. Он правда в Париже. По делам… - И что за дела? - А вот этого я не знаю, - улыбнулся Мерван. – Он мне не сказал, а я не стал настаивать. - Не стал настаивать, говоришь? Значит, на то, чтобы отпустить его вместо меня, наглости хватило, а спросить, куда он и за каким лешим направился – нет? Мерван примирительно улыбнулся и пожал плечами. Дов нахмурился и достал телефон. Мот опередил продюсера буквально на пару секунд, но никуда позвонить обоим, конечно, не удалось, потому что подошедшая стюардесса с милой улыбкой напомнила месье, что пользоваться мобильниками во время полёта запрещено. Аттья скрипнул зубами, Мот выругался. Теперь ближайшие несколько часов Дов будет ворчать о том, что с его авторитетом никто не считается, а мнительный Мот будет мучиться, размышляя на тему, где же Микеле и всё ли с ним в порядке. Какое счастье! Масс достал свой нетбук и протянул Мервану наушники. - Ты же ещё не передумал смотреть наши хоум-видео? – уточнил танцор. - Ни в коем случае! – довольно улыбнувшись, ответил Рим, удобно пристроив голову на плече Бельсито. Моту Мерван настроение испортил, так что теперь можно с чистой совестью наслаждаться полетом. POV Альбера. Ещё в самолете один из пассажиров показался Альберу смутно знакомым, но Коэн не придал этому особого значения, отвлекшись на спорящих Пило и Шультеса. Композиторы, которым не нравилась концепция финальной песни, высказали эти свои соображения Дову и предложили написать новую. Аттья, будучи автором текста, жутко оскорбился, его всё устраивало. - К тому же, с вашей скоростью работы я эту новую песню буду ждать незнамо сколько! - едко заметил Дов. - Вообще-то, музыку мы уже написали, - мягко возразил Шультес, а Пило коварно улыбнулся и добавил: - Венсан с Родом даже текст уже накидали. Отличная выйдет финальная песня! Не то, что сейчас. Debout Les Fous, в целом, неплоха, но для финала нужно что-то более ритмичное. А твой каст вообще превратил её в натуральную тягомотину… - Тягомотину, значит? - прищурился Аттья. - Каст виноват, значит? Чудно! Тогда свою «отличную песню» будете петь сами! Умники выискались! Всем только критиковать... Вот и посмотрим, на что вы годитесь! Заявление это, конечно, было сделано полушутливым тоном, но с Довом нельзя сказать наверняка, где шутка, а где – правда. Поэтому глупо было бы проигнорировать это его замечание. Композиторы и не проигнорировали. Они всерьёз этим озадачились. Шультес утверждал, что Дов вполне может провернуть такой фокус, Пило не соглашался и говорил, что лично у него голоса нет вообще, так что Аттья сам не рад будет, если подпустит его к микрофону. - А ты как думаешь, Коэн? - спросил Оливье у продюсера. Альбер повернулся к композиторам, перестав пялиться на лохматую светловолосую макушку парня, сидящего в левом ряду на три кресла вперёд, и, усмехнувшись, ответил: - Не надо сомневаться в Дове. Если он решит, что вы должны петь – боюсь, отвертеться у вас не получится. Так что советую начать брать уроки вокала… - Опять ты против меня! – обиделся Пило и отвернулся к окну. Коэн пожал плечами и переглянулся с Шультесом. Оливье понимающе покачал головой. ...Полет прошёл довольно успешно, без единой зоны турбулентности. А в автобусе, довозившем пассажиров от самолёта до здания аэропорта, Коэну посчастливилось стоять рядом с одним небезызвестным итальянцем, который наступил продюсеру на ногу и хотел, было, извиниться, но так и застыл с открытым ртом, пока Альбер изумлённо смотрел на него. Неизвестно, кто из них удивился больше, но дар речи, кажется, потеряли оба. И оба вздрогнули от радостного возгласа Пило: - Микеланджело! Не надеялся увидеть тебя так скоро! Ты как здесь? «Самолётом», - подумал Коэн, пока Локонте, приветливо улыбнувшись, полез целовать Жан-Пьера и Шультеса. Альбера итальянец целовать не стал, вовремя вспомнив, что продюсер этих нежностей не любит, и поздоровался с ним сдержанным рукопожатием. Пока композиторы и Моцарт болтали о какой-то будничной ерунде, Коэн молча разглядывал Локонте. Что-то в итальянце его насторожило, что-то было не так, но Коэн пока никак не мог понять, что именно. - Ты разве не должен был лететь со всеми в Брюссель? - спросил Альбер у Микеланджело, пока они стояли в просторном зале аэропорта и ждали Пило с Шультесом, которые пошли получать багаж. - Должен. Но я немного простудился и решил вернуться в Париж и отдохнуть, - просто сказал итальянец, смущённо улыбаясь. Голос его звучал хрипло, да и носом Локонте шмыгал весьма убедительно. Коэн прищурился, разглядывая Моцарта. Выглядел тот и правда неважно: совсем не накрашенный (а как же имидж?), бледный, осунувшийся, с кругами под глазами. И ещё шарф зачем-то намотал… А это, кстати, странно. Помнится, Локонте даже зимой умудрялся ходить с открытой шеей, а теперь – поглядите-ка! И это при том, что в последние несколько дней в Женеве наблюдалась аномальная для апреля теплынь. А в день их вылета было вообще плюс двадцать два, ясно, южный ветер 4 метра в секунду, атмосферное давление выше нормы, влажность воздуха 75%, если верить утреннему прогнозу погоды. Жара, короче, несусветная, если верить собственным ощущениям. Надевать по такой погоде шарф было бы... ну, мягко говоря, глупо. Похоже, Локонте действительно простудился, раз замотан чуть ли не до выдающегося итальянского носа. Да и улыбка у их Моцарта какая-то вымученная. Дов совсем не жалеет артистов. Изверг… И, стоило Альберу об этом подумать, как телефон завибрировал у него в кармане. Кажется, месье Изверг собственной персоной. - Здравствуй, Дов! - ответил Альбер на звонок, а Микеланджело испуганно посмотрел на продюсера. Ни дать ни взять – прогуливающий уроки школьник, застигнутый в коридоре строгим директором. – Как прошел полёт? У нас вот – нормально, уже ждём багаж... - Альб, у нас проблема! - взволнованно прервал его Аттья. Коэн усмехнулся, насмешливо глядя, как «проблема» виновато смотрит ему в глаза, закусив губу. - Локонте пропал! Мы утром не дождались его на ресепшн, я попросил Мервана его забрать и привезти в аэропорт. А Мерв притащил с собой Масса и заявил, что Локонте в Париже! Представляешь? Я понятия не имею, что делать! Где этот чёртов итальянец?! - Ну, Масс, как я понял, с вами в Брюсселе… А Локонте со мной. В Париже, - спокойно сообщил Коэн, улыбаясь и представляя себе удивлённое лицо Дова. Пару секунд длилась пауза, а затем... - Как в Париже?! - ошарашенно заорал Дов в трубку, и Коэн даже отстранил телефон от уха, чтобы не оглохнуть. - Вот так. Стоит сейчас напротив меня, шлёт вам всем большой привет и приносит свои извинения, что не предупредил заранее, - Коэн заговорчески подмигнул удивлённо смотрящему на него итальянцу. - Твою ж мать! Он охренел? Совсем совесть потерял! – негодовал Аттья. - А по-моему, Дов, это ты совесть потерял. Совсем замучил артистов, - заметил Коэн. – Микеле еле на ногах стоит, так что, я думаю, он заслужил хотя бы пару дней отдыха. - Коэн! Я тебя не узнаю! Мне что ли тебе напоминать, что у нас график? Спектакль через три дня, интервью... - Ничего страшного. К началу спектакля месье Локонте успеет, а для интервью у тебя есть ещё шестеро несчастных... - Коэн, но как же... - снова попытался возразить Дов, но Альбер, разумеется, все протесты партнёра игнорировал. - А вот так же! Если не дать Локонте передышку, то на следующем спектакле Моцарт умрёт по-настоящему и в последний раз! – припечатал Коэн, а итальянец только усмехнулся и негромко сказал: "Это уж точно!". - Ладно, чёрт с вами! – сдался Дов. – Спроси у него, когда он планирует вернуться? Альбер спросил. - Тридцатого я уже точно буду в Брюсселе, - пообещал Локонте, и Коэн передал его слова Дову. - Хорошо, - смирился Аттья. – Но если 30 этого бездельника не будет – он уволен! Так ему и скажи! – и Дов бросил трубку. - И тебе до свидания, Дов, - вздохнул Коэн, глядя на дисплей мобильника, где снова отображалось время. Дов всегда такой несдержанный во всём, что касается работы. А Альбер, похоже, тоже перегрелся под тёплым женевским солнышком, раз решил покрывать отлынивающего от работы итальянца. Это на Коэна ведь так непохоже… Но слишком уж жалостливый был у Микеланджело взгляд, слишком измученным он выглядел, так что рассудительный Альбер не смог не проявить немного сострадания к их «Моцарту». Вернулись Пило с Шультесом, уже с багажом, громко матерясь на наглых русских туристов. - Пойдёмте быстрее, а то они все такси разберут! Их там целая толпа! – сказал Оливье, перекидывая через плечо свою сумку, и спешно пошёл на выход. За ним вприпрыжку припустил Жан-Пьер. Коэн направился, было, вслед за композиторами, но тут же остановился, заметив, что итальянец не сдвинулся с места. - Идёшь? – спросил продюсер у Локонте. - Нет, - ответил Микеле. – Я… Мне нужно кое с кем встретиться… Коэн выразительно на него посмотрел, но ничего не сказал. Похоже, Локонте не так уж болен, как говорит, и не поехал в Брюссель совсем по другой причине. Впрочем, выглядит парень всё равно паршиво, так что отдохнуть ему не помешает. - Ну, как хочешь. Помни, 30 ты должен быть в Брюсселе, а то Дов тебя и правда уволит, и даже я ничего не смогу сделать, - сурово предупредил Коэн. - Я знаю... Я буду, - порывисто пообещал Локонте, а потому вдруг подскочил к Коэну и крепко сжал его руку в своих горячих ладонях. - Спасибо вам, месье Коэн, - искренне сказал итальянец, благодарно глядя на продюсера усталыми тёмно-карими глазами. - Всё в порядке, тебе и правда нужно отдохнуть, - улыбнулся Альбер и поспешил догонять композиторов. ...В такси Пило и Шультес бурно обсуждали, что будут дарить на день рожденья Руссо, а Альбер просто смотрел в окно и думал. О Микеланджело. Что-то с Локонте было не так. Что их Моцарту понадобилось в Париже? С кем ему нужно было встретиться? Столько вопросов – и ни одного ответа. Такси остановилось на очередном светофоре, перед их машиной пробежал кудрявый парень в длинном полосатом шарфе, по радио заиграла Etre à la hauteur. И Коэн вдруг отчётливо понял, что именно насторожило его в Микеланджело. Шарф. Непривычный на шее Локонте и неуместный по такой погоде серый шарф. Который Альбер совсем недавно видел на другом человеке… И глупо будет надеяться, что это случайность или совпадение, потому что когда дело касается одного светлоглазого демона, случайности исключены. Коэн не сдержался и начал смеяться. Пило с Шультесом тут же замолчали и удивлённо уставились на него, таксист тоже поглядывал с опаской. Наверное, Альбер сейчас похож на сумасшедшего: сидел себе спокойно – и вдруг смеётся безо всякой причины. Странное, должно быть, зрелище. Но поделать Коэн ничего не мог. Ему смешно и очень грустно одновременно. «Как он это делает, чёрт возьми? Он продал душу дьяволу? За что ему такое сказочное везение? И неужели оно будет бесконечным?». Риторические вопросы, на которые никто не ответит. Просто есть такие люди, которые получают всё, что хотят, а остальным приходится с этим мириться.***
…На репетициях в Брюсселе Флоран был, мягко говоря, не в лучшей форме. Мота бесил Нуно. Мот который день подряд не мог дозвониться до Локонте. Мот вообще не разговаривал с Мерваном, потому что до сих пор не простил Рима за его выходку. И это было просто замечательно! Наблюдать за страдающим чудищем было приятно. Но Мерван понимал, что радоваться пока рано, ведь Мот и Локонте ещё не до конца прояснили свои отношения. Да, Микеле не отвечает на звонки бородатого, похоже, итальянец занёс чудище в чёрный список, потому что все остальные ребята из труппы до Локонте спокойно дозваниваются, и он им чистосердечно врёт, что немного простудился. Но не отвечать на звонки – это одно, а заявить, что у них с Флораном вообще всё кончено – совсем другое. Хватит ли у Локонте решимости на такой шаг? Будет ли он столь жесток по отношению к влюблённому в него Моту, или поддастся на молящий взгляд чудища и растает, как карамелька на солнышке? Мерван и сам не знает, чего можно ожидать от Локонте, хотя теперь у Рима есть серьёзные основания полагать, что итальянец всё-таки порвет с Флораном. Порвал же Мике с Клэр – и ничего! И даже не вспоминает больше об этой вертихвостке! Так что, скорее всего, и Мота ждёт участь Перо… О том, что следующим на очереди может оказаться он сам, Мерван думать не хотел. Он этого не допустит. Он ведь будет умнее и не станет «усложнять». Новость о том, что на премьерном спектакле в Брюсселе будет выступать Резенди, стала для Мота полной неожиданностью. Ну, конечно, чудище ведь раньше в мюзиклах никогда не участвовал, откуда ему было знать, что по старой традиции в родном городе дублёра на премьере всегда играет дублёр? Бородатый и не знал. Поэтому на репетиции 29 числа он с самого утра был просто феерично несчастен. Флоран фальшивил и умудрялся забывать текст, который уже грёбаные тысячу раз произносил со сцены в течение полугода выступлений. Дов злился и орал громче и больше обычного. К Симфонии продюсер уже изрядно сорвал голос, но упорно продолжал возмущаться. К Victime De Ma Victoire труппе надоело смотреть на эти препирательства, и ребята благополучно удалились на обед. На сцене остались только Ямин, Нуно, которого продюсер никуда не отпускал, Мерван с Массом, как самые любопытные, и сам Мот. После очередного замечания Дова бородатый окончательно психанул и обиженно заявил, что раз месье продюсеру не нравится, он вообще отказывается петь. - Я тебе откажусь! – прохрипел из зала Аттья. – Никто не пойдет обедать, пока я не услышу достойное исполнение Виктима! Это всем ясно? Дов, конечно, упрямый осёл, а Мот оказался упёртым бараном! Чудище просто уселся за декоративный столик и скрестил руки на груди. Сидящий в кресле на первом ряду Аттья в точности повторил позу Сальери. Вызов брошен, вызов принят. Как в детском саду. Ну просто охренеть как профессионально! Продюсер и Сальери соревнуются в упрямстве, а остальные артисты должны из-за этого страдать. Везёт же Солалю и девушкам – отрепетировали свой первый акт и свалили в буфет. А тут же блин… Но интересно – кто сдастся первым? Первым сдался… Ямин. То ли самый нетерпеливый, то ли просто самый голодный. - Хотите достойное исполнение Виктима? Сейчас оно будет! – торжественно провозгласил Розенберг, поднимаясь с реквизитного дивана и махнув звуковикам. Те послушно включили минусовку. Диб вышел на середину сцены, и Дов удивлённо уставился на комедианта. Развалившийся на диване Мерван переглянулся с Массом. Неужели их Розенберг собрался петь? А Диб действительно запел. Бельсито присвистнул, Дов, кажется, потерял дар речи, Мот сначала удивленно моргал, а потом впервые за эти три дня улыбнулся. Мерван, который, похоже, заразился от Масса страстью к видеосъёмке, решил, что такое важное событие, как поющий Розенберг, упускать нельзя, достал телефон и настроил запись. На втором куплете Мот всё-таки вспомнил, кто тут Сальери, и тоже включился в пение, а арию Папагено исполнили Нуно с Массом, причем за диву был Резенди. Мерван в пении не участвовал, он снимал. - J'ai perdu pour l'Histoire, - с трагизмом прохныкал Ямин последнюю строчку. Музыка смолкла. Все посмотрели на Дова, ожидая вердикт. - Да ну вас в пень, приколисты, - «похвалил» продюсер, махнув рукой, поднялся с места и направился к звукорежиссёру. Ямин состроил обиженную гримасу. - Не расстраивайтесь, маэстро! Ваше исполнение было безупречно! – тут же вмешался Нуно. - Брависсимо, синьоре! – поддержал Бельсито, начиная аплодировать. Ямин повернулся к ним и стал отвешивать шутливые поклоны в стиле Локонте, а Мот снова помрачнел. Мерван сохранил видео и сфотографировал расстроенную бородатую физиономию, чтобы потом поднимать себе настроение этим чудесным кадром. - Флоран, учись, как надо петь Виктим! – насмешливо обратился Масс к чудищу. - Или разучивай текст Розенберга, - хохоча, добавил Мерван. Мот тут же нахмурился, посмотрел на него ненавидящим взглядом, но ничего не сказал. Зато Диб, заметив, что бородатый снова впал в уныние, тут же прекратил паясничать. - Роль Розенберга я никому не отдам, - примирительно заявил Ямин, очевидно, утешая Мота. - А что так? Роль Сальери ведь лучше! А из тебя получился чудесный Антонио! Не знал, что ты умеешь петь… - продолжал прикалываться Мерван, а Нуно и Масс согласно кивали. - Это был первый и последний раз, - одёрнул Диб. - Забудьте об этом. Я потерян для истории, - процитировал коротышка строчку из Виктима и приложил ладонь ко лбу, изображая отчаяние. - Потерян? Ни в коем случае! Мы всё записали, верно, Мерван? – спросил Бельсито, а Рим довольно кивнул и помахал в воздухе телефоном. - Ям, а давай мы тебя на следующий год в участники Nouvelle Star запишем? Прославишься в новом амплуа! – подключился Нуно. – А то что ты всё шут да комедиант, тебе нужна более серьёзная карьера… - А Флорана тогда на шоу танцев отправим. Прославляться в новом амплуа… – высказал идею Мерван, поглядывая на Мота. Бородатого перекосило, как если бы он лимон съел. Рим довольно улыбнулся и тут же поправился: - А, хотя погодите… Ты ведь совсем не умеешь танцевать, да, Фло? - «Поэтому Микеланджело собирался тебя научить. Теперь уже, надеюсь, не научит…» – Как думаешь, Масси, получится из нашего Флорана танцор? – поинтересовался Рим у Бельсито, а Мот сжал кулаки. Масс понимающе усмехнулся, а потом оценивающе оглядел Мота с головы до ног и лениво произнес: - Ну, даже не знаю… По-моему, не хватает пластичности… Мот скрипнул зубами и резко дернулся вперёд, очевидно, чтобы разобраться с приколистами, но Ямин, почуяв, что назревает конфликт, ловко подхватил бородатого под локоть. - Пойдём-ка лучше в буфет, Фло. А то здесь концентрация яда на один квадратный метр просто зашкаливает, - Диб осуждающе посмотрел на них, задержав взгляд почему-то именно на Мерване, и повёл чудище прочь со сцены. Мот не упирался и даже не стал ничего говорить напоследок. То ли не хотел, то ли просто не придумал, что ответить, он же тормоз… - Ты с Мотом осторожнее, - сказал Нуно, когда Розенберг и Сальери скрылись за кулисами, а Масса куда-то утащили его товарищи-танцоры. - Почему? – спросил Мерван, притворно удивляясь. - Потому что не такой уж Мот мягкий и пушистый, как про него все думают. Иногда мне кажется, что он меня откровенно ненавидит. Когда я играю Моцарта. Знаешь, он на меня с такой неприязнью смотрит… Полное вживание в роль! Когда Моцарт – я, он становится настоящим Сальери и, кажется, хочет меня убить, - Резенди хихикнул и взъерошил свои и без того лохматые патлы. - Неужели? А я и не замечал, - беззаботно соврал Мерван, который прекрасно видел, как Мот зверел на сцене, когда не было Локонте. Это было ещё и до их ссоры, а уж последние три дня Мот на каждой репетиции был злой, как чёрт. - А ты присмотрись в следующий раз, - посоветовал Нуно. - Чёртов придурок, и чем я ему так не угодил? Я же не собираюсь заменять его Микеле во всём мюзикле! Мерван невольно поморщился. Что ещё за «его Микеле»? Мик чудищу никогда не принадлежал и принадлежать не будет! - Кстати, а Локонте в этом плане как? Не бесится, когда ты вместо Мота играешь Сальери? – спросил между тем Резенди, возвращая Рима в реальность. - Нет. Он профессиональный актёр, и кто на сцене для него значения не имеет. Он играет так же, как всегда… - Везёт, - вздохнул Нуно и направился в зал, чтобы что-то спросить у Дова. Мерван проводил его насмешливым взглядом. На месте Мота он бы тоже бесился, если бы ему пришлось играть вместо Микеланджело с этим шутом… Впрочем, он и так будет издеваться над Резенди на J'Accuse Mon Père и Comédie Tragédie. Это с Мике Мерван всегда очень нежен и осторожен, а Нуно можно толкать и поактивнее, его не жалко. Телефон Мервана уведомил о новом сообщении. Рим достал мобильник и понял, что и без того прекрасный сегодняшний день стал ещё лучше. «Завтра утром прилетаю в Брюссель. Надеюсь, ты успел соскучиться. Если нет – не жди пощады!!! ;) Целую!!!» - писал Микеланджело.«Мы по тебе очень скучаем и желаем нашему любимому папочке удачи на премьере в Бельгии!» - сообщала милая супруга. Мерван улыбнулся и быстро набрал ответ: «Соскучился не то слово! С нетерпением жду встречи ;)» - и… блять, отправил Анж! Хорошо, что текст в сообщении был более менее нейтральный, хотя жена, конечно, удивится, прочитав про «встречу», учитывая, что в Париж он вернётся не раньше июня… ...Сегодняшний спектакль поднял настроение Мервана ещё на парочку градусов, потому что наблюдать за страданиями Мота на сцене было сплошным удовольствием. Месть сладка. Три месяца Мот праздновал триумф, три месяца чудище был счастлив вместе с Локонте, а Мерван страдал в одиночестве. Теперь время реванша. Теперь Рим будет счастлив, а Мот пусть помучается. Всё вполне справедливо! Мерван от души злорадствовал, за что, наверное, и поплатился. Потому что прекрасный день месье Рима не смог так же прекрасно и закончиться. На каждую бочку мёда найдется своя ложка дегтя, в чём Мерван и убедился, подходя после спектакля к своей гримёрке. Через неплотно прикрытую дверь из комнаты доносились весьма странные звуки. Странные… и до боли знакомые. Мерван замер у двери, прислушиваясь. Сладкие стоны, хриплое дыхание, негромкое бормотание на итальянском… Микеланджело? Что за чёрт возьми?! Рим с грохотом распахнул дверь и ворвался в гримёрку. Сидящий за гримировочным столом и уже смывший мейк-ап Ямин вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил на пол телефон. Мервана телефон. Блять... Кажется, Рим поторопился присваивать Моту звание «Идиот всея труппы» и ещё поборется с чудищем за эту почетную награду. Потому что кто оставляет в гримёрке мобильник с такими диктофонными записями? Правильно, круглый идиот! - Развлекаешься? – спросил Мерван, сжимая кулаки и глядя на Ямина зло прищуренными глазами. - Да вот, хотел удалить с твоего телефона запись моего пения. А вместо этого нашёл кое-что другое… - Диб смотрел на Рима бесстыжими глазами, а Локонте продолжал стонать и хрипло бормотать непонятные фразочки на итальянском, причём слышно Мика было так чётко, как будто бы всё происходило здесь и сейчас. А Мерван и не подозревал, что на его телефоне такой хороший динамик… Хоть какой-то плюс. И хорошо, что Нуно сегодня Моцарт, а потому переодевается в гримёрке вместе с Со и Мотом... - Интересные у тебя рингтоны, Рим, - продолжил Ямин, выключая, наконец, запись. – Эксклюзив… Желание уебать по наглой носатой роже было слишком велико, и Мерван сдержался лишь чудом. Ведь именно этого Диб и добивается: носатый хочет вывести его из себя. Но Рим не окажет ему такой радости! Нет уж. Поэтому Мерван напустил на себя максимально безразличный вид и насмешливо сказал: - Завидуй молча, Диб, раз мамочка не научила тебя в детстве не брать чужие вещи без разрешения… - Зато тебя, как я посмотрю, неплохо научили шпионить и собирать компромат. Собрался шантажировать наших неосторожных солистов? Или хранишь такой файл в личных целях? – спросил Ямин, прищурив птичьи глазёнки. Скотина. - Тебя это не касается, - процедил Мерван, подходя к коротышке и требовательно протянув руку. – Дай сюда телефон. - Меня это не касается, ты прав, - ухмыльнулся Диб, послушно протянув Риму мобильник, а потом вдруг резко отдёрнул руку. – А вот Мота и Локонте касается, и ещё как! Может, мне дать им это послушать? Как думаешь, им понравится? Ублюдок! Мерван скрипнул зубами. Интересно, Дов сильно разозлится, если он всё-таки сломает одному коротышке его большой и не в меру деловой нос? - Впрочем, наверное, не стоит. Им сейчас не до этого, - вдруг сказал Ямин и вложил в подставленную ладонь Мервана телефон. Рим поспешно удалил опасную запись и только после этого удивлённо посмотрел на Ямина. - Мот и Локонте ведь поссорились. И, думается мне, тут не обошлось без твоего участия, - продолжал Розенберг, нагло глядя Мервану в глаза. А Рим просто тихо охреневал от происходящего. Откуда такая осведомлённость, чёрт возьми? Бельсито проболтался? Да нет, не мог он, они же с Ямином друг друга на дух не переносят… - А мне думается, что кто-то суёт свой длинный нос не в своё дело, а, Диб? Почему тебя так интересует, что за отношения у наших солистов? – Голос прозвучал на удивление спокойно, хотя такая невозмутимость давалась Мервану с трудом. - Любопытство, - ответил коротышка, потягиваясь. – Я очень любопытный человек… - Засунь своё любопытство знаешь куда? – огрызнулся Мерван, не сдержавшись, но быстро прикусил язык. - Нет уж, спасибо, я не по этой части, - нагло ухмыльнулся носатый. – Должен же в этой труппе хоть кто-то быть нормальным. - Считаешь себя нормальным? – насмешливо спросил Мерван, скидывая сюртук. - У тебя завышенная самооценка, друг мой! - Я тебе не друг, Рим, - отозвался Ямин. - А что касается нормальности – я, может быть, не идеален, но уж точно нормальнее тебя! Это ж надо было додуматься! Записать на диктофон… такое! Не стану спрашивать, где ты их подловил, но зачем тебе вообще это было нужно? - В личных целях, - спокойно признался Мерван, продолжая переодеваться. - Я так и подумал, - протянул коротышка. – Только зачем ты до сих пор хранил эту запись? Ведь теперь, насколько я знаю, ты можешь слушать этот концерт вживую. И даже быть дирижером этого… оркестра. Ты же теперь заменяешь Мота не только на сцене, но и в постели Локонте… «Насколько я знаю…». Ну охренеть просто! - Что-то слишком много ты про всех знаешь, - хмыкнул Рим, натягивая футболку. - Конечно. Никто не замечает шутов**, так что я могу спокойно за вами наблюдать… Я знаю о каждом из вас гораздо больше, чем вы думаете… - С чем тебя и поздравляю! – ответил Мерван, решив игнорировать носатого, садясь на диван и снимая узкие концертные штаны. - Хочешь совет? – вдруг спросил Ямин, и Рим даже перестал надевать джинсы, удивлённо посмотрев на коротышку. - Совет? – переспросил Мерван, чтобы убедиться, что он сейчас не ослышался. - Угу, - подтвердил Диб. – Дружеский совет от наблюдательного Ямина… Мерван вопросительно изогнул бровь, что означало «Ну, я тебя слушаю». - Будь осторожен с Локонте, - сказал Розенберг. Неожиданно серьёзно. - В смысле? – не понял Мерван. - В смысле, не увлекайся им. Ты ведь не дурак, Рим, я думаю, ты и сам догадываешься, что он за зверь. Но почему-то упорно это игнорируешь. Наш Моцарт делает только то, что хочет, и пока хочет. Он использует людей так, как ему вздумается… - Да что ты? – прищурился Мерван. То, что говорил Ямин, было, мягко говоря, неприятно, потому что где-то в глубине души алжирец был полностью с коротышкой согласен, и это пугало. - Да. Микеланджело любит всех вокруг, а значит, не любит никого. Ему на всех плевать, кроме себя, - кивнул Розенберг. - А ты такой умный, философ? – пытался язвить Мерван. - Это не я умный, Рим. Это Оскар Уальд. А ты прислушайся к моим словам… Мерван понимал, что носатый советует дельные вещи, но признаться в этом, даже самому себе – последнее, что бы он сделал. Гордость не позволяла. А всё-таки интересно – с чего это у Диба вдруг такой приступ филантропии? - И зачем ты мне говоришь всё это? Тебе разве не всё равно? – спросил Мерван, с вызовом посмотрев на коротышку. Диб усмехнулся и что-то взял с гримировочного стола. Приглядевшись, Мерван узнал своё обручальное кольцо, которое он всегда снимал перед спектаклем. - Мне совершенно всё равно, - сказал Ямин, подходя к Мервану и протягивая ему кольцо. – А тебе есть, что терять. Так что не создавай себе лишних проблем, - и носатый фамильярно похлопал недоумевающего алжирца по плечу. Мерван сначала изумлённо смотрел на Розенберга, а потом – рассмеялся. Шут учит его жизни! Это не просто нелепо, это смешно! - Переживай лучше за себя, Диб. А я со своими проблемами сам разберусь. - Ну, как хочешь, - пожал плечами Ямин. – Но я не буду тебя жалеть, когда этот милый итальянец разобьёт тебе сердце. Мерван хотел, было, сказать, что ему как-то до лампочки жалость Розенберга и что он в ней не нуждается, но Диб опередил его, ехидно добавив: - А, хотя, погоди… Ничего у Локонте не выйдет! У тебя ведь нет сердца, верно? – и коротышка глупо захихикал над своей же шуткой. Мерван только усмехнулся. - А вот мне тебя жаль, Диб. Потому что вряд ли Маэва когда-нибудь вообще обратит на тебя внимание. Ямин вздрогнул и поднял на алжирца испуганные глаза. Рим ухмыльнулся шире. Напрасно Розенберг считает себя самым умным, у Мервана тоже припрятаны козыри в рукаве. - Кстати, я слышал, у неё появился парень… Да, точно! Она сегодня на репетиции хвасталась, что общается по интернету с каким-то Грегуаром… «Услуга за услугу, Диб. Ты мне правду о Микеланджело, я тебе – правду о твоей возлюбленной Мелин. Какое же сильное оружие – правда – в умелых руках!» - Откуда ты узнал, что я… - Никто не замечает шутов, Диб. Только такие же шуты, - ответил Рим и, посмеиваясь, вышел из гримёрки. Хотя от слов Розенберга остался неприятный осадок. Неужели Микеле действительно такой, как про него думает длинноносый? «Использует людей», «любит всех, а значит никого…». Мерван помотал головой. Чушь! Диб просто завидует чужому счастью, вот и говорит гадости. Хотя в одном коротышка прав на все сто: Мервану действительно есть, что терять, поэтому нужно быть осторожнее. В труппе не должны узнать о том, что они с Микеле любовники. ______________________________________ * MaSSarin - для тех, кто не в курсе: Масс был дублёром кардинала Мазарини в Le Roi Soleil. Шутки про хоум-видео - извините, но иначе шедевр Mozart Est La (http://vimeo.com/15130402) не назовёшь, и другие видюшки студии Cheebas Ent. выполнены в том же стиле. Для