Никто

— Я был рождён в лаборатории, весь смысл моей жизни заключался в службе роду людскому. Являясь одним из самых выдающихся плодов экспериментов, мне часто поручали задания повышенной сложности. Бешеные тренировки в результате которых частенько рвались сухожилия, ломались кости. Вечно сбитые в кровь руки и ноги, гематомы и синяки. Вырванные ногти и раны, — всё это было неотъемлемой частью жизни такого, как я. Будучи наделённым от рождения обострёнными органами чувств и большой физической силой, я быстро обучался. Убийства, ложь, смерть, слепое неведение. Я был марионеткой в руках человечества, исполнял все их прихоти сквозь боль и мрак, муки и страдания. Сколько полегло таких же как я не счесть. Однажды меня и ещё десять подобных мне отправили в логово террористов... — я невольно запнулся, чувствуя, как старая зарубцованная душевная рана начинает вновь открываться, но нет. Я расскажу ему всё, что со мной случилось, я постараюсь перебить его страдания своими. Закрою глаза на боль и продолжу. Переведя дыхание, я вновь начал говорить: — Нас было одиннадцать, а их — триста два человека. Не смотри на меня таким взглядом, мы побеждали. Мы ведь... кхм... нелюди. Наши раны затягиваются намного быстрее, и у нас нет души. Когда противники поняли, что им не выстоять, они взорвали базу к чертям... — и вот я снова затих, хотя последнюю фразу чуть ли не прокричал. Смотрю на бледное измождённое лицо: глаза чуть приоткрыты, из тонких щёлок сочатся слёзы, очи словно затухают. Совсем слабый огонёк ещё мерцает. Кажется, что это поблёскивает надежда. Тонкая рука проскальзывает в мою ладонь. — Мне холодно, — прохрипел юнец. Накрываю хрупкое тельце грубым покрывалом. — Пожалуйста, сядь рядом, мне всё ещё холодно, — просипел мальчик. Сажусь на койку, осторожно поднимаю обессиленного юношу и укладываю его на свои колени. — Тише, всё будет хорошо, — с трудом натянув улыбку, прошептал я. В ответ последовал стеснённый болью смешок. — Я чувствую, как смерть дышит в затылок, её взор пробирает до костей. Я уже в её проклятом списке. Прошу, продолжай, — сомкнув веки, прохрипел парень. Тяжело вздохнув, я продолжил: — Сам не знаю, как мне удалось выжить. Flashback В голове раздаётся нарастающий звон, не чувствую тела. С большим усилием открываю глаза и вижу небо. Ярко светит солнце, повсеместно летает пепел и горящие куски брезента, который ещё недавно был натянут в качестве навеса. С трудом поворачиваю голову. Вокруг сплошное пепелище, местами полыхает яркий огонь. Хочу взвыть, но с опалённых губ срывается лишь протяжный стон. «Надо уходить отсюда... Немедленно», — подумал я. От меня ждут доклада. Чувствую, как шипят мои раны. — Ну неужели начали регенерировать? — с издёвкой спросил сам у себя. Боль плавно растекается по всему телу, теперь я всё ощущаю в полной мере. Начинаю корчиться от приступов. Дыхание сбилось, еле успеваю глотать воздух, не могу больше. Кричу из последних сил, но не помогает, боль всё нарастает. Руки начинает выламывать. Слышу, как похрустывают кости. Я потерял счёт времени, холод и жар — всё слилось воедино. Невидимая рука сдавливает горло, нет больше сил терпеть. Снова теряю сознание, глаза смыкаются, я словно падаю в темноту. Очнулся... — Луче б я умер! — негодующе вскрикнул я. Всё болит, голова кругом. Переборов себя, поднимаюсь. Пытаюсь осмотреться. Уже смеркается, сколько же я пролежал в отключке? В воздухе витает запах палёного мяса, от которого начинает тошнить. Повсюду разруха и следы от взрыва. Окидываю взглядом простор — вокруг непроходимые хвойный лес. Поражаюсь, как только огонь не добрался до него. Еле волоча израненные ноги, жадно вдыхаю воздух. Не знаю, как долго я бродил по лесу, я чувствовал лишь тупую боль во всём теле, голова отказывалась думать, а ноги — идти. Сухая хвоя впивалась в босые ноги, кровь, смешанная со снегом, красными пятнами обозначала мои шаги. Силы покидают меня, темно. Зрение позволяет видеть многие детали во тьме, я ведь нелюдь. Не верю своим глазам — лес заканчивается через несколько десятков метров. Слышу непонятный шум. Наверное, машины. Тяжело выдыхая, облокачиваюсь на шершавый ствол. Надо идти. Если это наши, то смысла бежать уже нет. Найдут и накажут по всей строгости. Припишут побег и отдадут на растерзание учёным. Никогда не забуду их скальпели, зажимы, иглы и всевозможные примочки для вскрытия тел. Меня как-то наказывали подобным способом после моего первого побега, и это было ужасно. Не хочется признавать, но я до сих пор дрожу, как осиновый лист, при одном воспоминании о днях, проведённых под «чутким» руководством главного учёного организации, доктора Хашвальта. Гонимый страхом и инстинктами бросаюсь из последних сил к источнику шума. «Это самый глупый поступок в моей жизни», — промелькнуло в голове. Это не был шум от моторов, это бушует река, а конец леса — обрыв. Тело среагировало быстрее, я чудом успел ухватиться за корень ели. Бесформенные комья замёрзшей земли неумолимо сыпались в лицо, оставляя ссадины и синяки. Звон в голове не даёт сосредоточиться, заледеневшие пальцы не слушаются, но я должен держаться, возможно, сегодня мне удастся сбежать навсегда... Вцепляюсь мёртвой хваткой в корень дерева, начинаю взбираться вверх. — Ещё немного, ещё чуть-чуть! — скриплю зубами от напряжения. Слышится еле уловимое человеческим ухом похрустывание. По телу пробирается холод, на смену которому приходит жар. Это конец. Не выдержав моего веса, последняя ниточка к моему спасению рвётся, бросая меня в пучину смерти. Кубарем скатываюсь по откосу, всё смешалось. Кажется, я попал в сон, лишь неистовая боль от ударов о торчащие камни заставляет меня поверить в реальность событий. Неужели я так и погибну? Удар, вода, холод. Бурным потоком меня сносит по течению реки. Кувырок, вот я уже под водой, пытаюсь вынырнуть, но меня вновь накрывает ледяной волной. Сердце бешено стучит, не хватает воздуха. Ещё минута таких водных процедур, и я погибну. Собираю остатки силы и рывком выныриваю, жадно глотая воздух. «Пронесло», — прокрутилось в голове. Не успеваю толком сориентироваться, как из ниоткуда появляется каменная глыба. Когда сознание покидало меня, в ушах ещё звучал холодящий душу хруст костей.