Раб раба своего

Войдя в гостиную, Северус сразу отметил, как дрогнули брови Майка, так и не решившись подняться, когда он увидел, в чем пришел его раб. - Что-то случилось? – спокойно поинтересовался хозяин. – Масштабная стирка, пожар, взрыв в лаборатории? - Случилось, - подтвердил Северус не менее хладнокровно. – Завтра я хочу посетить Косой Переулок. - Вот как, - казалось, Майк ничуть не удивлен, более того – что-то в этом роде он и предполагал. Быть предсказуемым оказалось чуть унизительно, но отступать не хотелось. Поэтому Северус опустился на небольшой диван рядом с хозяином и положил ладонь ему на колено. - Давай просто сделаем это, О´Коннел, или как там тебя на самом деле зовут. - Майк, - прищурился тот. – Зови меня Майк. Северус продолжал сидеть, держа руку на колене Майка, который не спешил как-то реагировать, и чувствовал себя довольно глупо. «Да, Снейп. Соблазнитель хренов!» - пронеслось в голове, и холодная ярость затопила его. - Не сердись, - хозяин накрыл его руку своей и пронзительно взглянул в глаза. – Ты кое-чего не понимаешь, это моя вина, я тебе не объяснил. Осторожно, будто укрощая опасного зверя, Майк привлек его к себе и снова заговорил, прижавшись щекой к виску: - Мне нужно не просто заполучить тебя в свою постель, мне нужно, чтобы ты меня не боялся. Чтобы не чувствовал во мне угрозу. Ты напряжен, как лук, готовый пустить стрелу, Северус. Это никуда не годится. - Я могу и не быть готов, - Снейп отстранился и пристально посмотрел ему в глаза. - Можешь. Но я все-таки рассчитываю на обратное. Северус приблизил свое лицо к лицу Майка и вкрадчиво, чуть издевательски заметил: - Если долго держать кипящее зелье под плотно закрытой крышкой… О´Коннел, то оно рано или поздно рванет. Кто-то тут разглагольствовал об Апокалипсисе? Так не проще… не безопасней ли принять добровольную помощь? Я два раза не предлагаю, и тебе, судя по всему, неплохо знающему меня, это должно быть известно. Хозяин смотрел спокойно, но Северус всем своим существом ощущал исходящее от него напряжение. Его не смогли ввести в заблуждение ни расслабленная поза, ни холодный взгляд синих глаз, ни чуть приоткрытые розовые губы, не сжатые в полоску. Не встретив открытых возражений, Северус прикрыл глаза и коснулся его губ своими, а потом провел по ним языком. Майк отреагировал стремительно: он сгреб Северуса в охапку и аппарировал прямо в центр большой кровати. Хищно рыкнув, впился в тонкие губы своего любовника, распахивая на нем халат, оглаживая грудь и живот, толкаясь языком в рот. От ледяного спокойствия не осталось и следа: глаза налились небесной лазурью, губы были жадно-настойчивыми, горячими, как лава, а руки… руки были везде – пощипывали соски, проводили по бокам, ныряли под резинку тонких пижамных штанов. Северус просто потерялся в этих ощущениях. Никогда еще никто не хотел его так откровенно. Постаравшись отогнать мысли о том, что совершенно не представляет себе, с кем находится в постели, он сосредоточился на происходящем, и его буквально выгнуло от горячей волны вырвавшейся из Майка магии. Густой ласковый жар окутал его с ног до головы, там, где касались губы Майка, кровь буквально вскипала, кожа стала удивительно чувствительной, а в паху каждый поцелуй вызывал мучительную, сладкую пульсацию. «Только один чертов маг в Британии был способен на такое», - подумал Северус, притягивая любовника ближе, потому что никаких сил отказаться от него сейчас у него не было. – «И он мертв». - Северус, - голос Майка и так низкий, сейчас звучал и вовсе угрожающе, - Се-ве-рус… Горячий язык обвел пупок, вызвав нестерпимую дрожь, а руки ловко сдернули штаны, успев огладить задницу и бедра. Майк, прикрыв глаза, коснулся губами самой вершинки члена, стоявшего так, что было почти больно. «Что ж, изнасилование отменяется», - подумал Снейп и, скользнув ладонью по колкому ежику коротких волос, слегка надавил на затылок. Жадный рот Майка всосал напряженный член, и Северус выгнулся, зашипев сквозь зубы. Обезумевшая магия его хозяина сворачивалась в небольшие вихри, которые острыми жалами касались кожи, будто целуя сразу и везде – в шею, соски, живот, ступни – оставляя колкое ощущение недоласканности, которое безумно хотелось утолить. Шире раздвинув ноги, забыв о неловкости и вечной скованности, Снейп толкался навстречу жадным губам. В крови будто кипел афродизиак его авторства, а в голове не осталось ни единой мысли, поэтому когда сильные руки толкнули ему под задницу подушку, а ноги расположили на широких плечах, он не ощутил ничего, кроме сводящего с ума нетерпения. «Потом, все потом, позже, пусть хоть Темный Лорд под обороткой, хоть реинкарнация Альбуса, будь он проклят. Да… Мордред, да!» Пальцы Майка скользнули между ягодицами, слегка надавив на тугое отверстие. Внутри стало горячо и скользко, а в невидимый центр мужского удовольствия будто ударила крошечная молния. - Терпи, - хрипло выдохнул хозяин и толкнулся в него упругой горячей головкой. Северус жадно смотрел, как он сжимает зубы, как ходят под покрасневшими скулами желваки, как вздуваются от напряжения мышцы рук и плеч, как Майк старается сдержаться, не навалиться, не распять, не натянуть-трахнуть-вбить, а осторожно скользнуть в горячую тесную глубину, раскрывая для себя, сплавляя воедино его и себя. Он вошел до конца и замер, резко выдыхая сквозь зубы, прижавшись щекой к ноге Северуса, лежавшей у него на плече. Магия пульсировала вокруг, нетерпеливо подгоняя любовников. - Не могу, - выдохнул, наконец, хозяин. - Не. Могу. Северус замер под взглядом его совершенно бешеных глаз, которые стремительно меняли цвет. Небесная лазурь сменялась почти потусторонним цветом осеннего, еще теплого моря, светло-зеленого, прозрачного. Придумывать другие поэтические сравнения Северусу вдруг стало недосуг: Майк, низко зарычав, мощно двинул бедрами, подхватил его руками под ягодицы, и начал размеренно трахать с мощью и неумолимостью парового молота. Каждое движение толстого члена в заднице отдавалось в остальном теле сладкой судорогой, хотелось скулить от остроты жадно накатывающего удовольствия, но Снейп лишь закусил губу и закрыл глаза, сдерживая позорные, просительные стоны. Майк шумно выдыхал сквозь зубы, до боли впившись в упругую задницу, и раскачивал любовника в такт глубоким толчкам, запрокинув голову, стараясь растянуть тягучее удовольствие – брать, делать своим, клеймить. Это было как рождение, как самый древний ритуал, когда растворяешься в могущественной силе, теряя себя, и вновь собираешься из мельчайших частиц, учишься заново чувствовать и осознавать. Оргазм не был ярок. Его даже нельзя было назвать сильным или мощным. Он просто распылил два человеческих тела и сплавил их в одно, соединив намертво. Северус чувствовал себя мощной волной, яростно обрушившейся на гранит скалы. Он разлетелся на мириады мелких брызг, и снова стал ею, стихией, занятой вечным противоборством с упрямым камнем. Раздался страшный, полный страсти рык, каждый нерв опалило наслаждением, и, приоткрыв глаза, задыхаясь и соскальзывая за реальность, Северус успел заметить, как темнеет светлая кожа «Майка», который, запрокинув к потолку скуластое лицо, выплескивал в него семя, одновременно взрываясь магией. Очнулся Северус с ощущением безграничной свободы, какой-то ленивой расслабленности и почти физически осязаемого всемогущества. Пахло хозяйским табаком, горячая ладонь поглаживала по спине, а обостренное чутье улавливало отголоски сдержанного веселья и довольства, идущие от хозяина. Прислушавшись к Майку, Снейп смог еще различить предвкушение, будто ему удалась какая-то каверза, и теперь он с нетерпением ждет результата, идущие потоком нежность и благодарность. Забавный коктейль. С трудом вынырнув из приятной дремы, Северус медленно открыл глаза и с удовлетворением отметил, что кожа хозяина потемнела, из молочно-белой став смуглой, загорелой, что гораздо лучше сочеталось с присущим ему запахом жаркой цветущей степи. Он лениво смотрел на мерно вздымающуюся грудь и раздумывал, стоит ли напрягать волю лишь для того, чтобы поднять голову, увидеть лицо «Майка» и испортить красоту момента. Покопавшись в памяти, Северус одну за другой отверг все догадки по поводу личности своего хозяина: у старших Уизли (Мерлин, храни от такого счастья!) светлая, покрытая противными веснушками кожа. И если раньше О´Коннела можно было представить Биллом или Чарли (ширина плеч позволяла, да и невозмутимость единственных полноценных представителей рыжего семейства – тоже), то теперь это оказалось невозможным. Кто же? Поднять голову и посмотреть, не заключив мысленного пари с самим собой, было не в характере Снейпа, и он продолжил размышления. Самое логичное предположение о Поттере он отмел сразу: поговаривали, что Победа стоила герою магии и психического здоровья, и он занял в Мунго соседнюю с Лонгботтомами палату. Даже в судах не принимал участия, отчасти поэтому победителям удалось упрятать в Азкабан всех без разбору. Майк же был на редкость адекватен и фантастически силен магически. Так кто? Рональд Уизли – тупоголовый кретин, Грейнджер - он мысленно хмыкнул – вряд ли стала бы менять пол ради его предпочтений. У всего остального гриффиндорского стада не хватило бы влияния на Шеклболта, даже у сильно изменившегося во время войны Лонгботтома. Мистер Х прямо-таки заинтриговал Северуса, и он медленно поднял голову, чтобы встретиться взглядом с зелеными льдинками знакомых до последней крапинки глаз. Ожидаемой ярости не было – ее смыла нега и знакомый теплый запах, уже успевший стать гарантией безопасности и заботы. - Поттер, - констатировал Снейп и, отодвинувшись, улегся на бок на второй половине огромной хозяйской кровати. – Выжил, сохранил магию и адекватность. Альбус был бы счастлив. - Не нужно сарказма, Северус, - знакомый низкий голос звучал по-прежнему холодно, будто не этим голосом буквально несколько минут назад хозяин хрипло стонал и шептал возбуждающие пошлости. – Альбус добил бы меня в Мунго, как только его приборы зафиксировали бы скачок магического потенциала. На мое счастье, Кингсли гораздо более… терпим к чужой силе. - Ты… - Самый сильный маг в Британии, Северус. Поверь, я к этому не стремился. Официально Поттер – недееспособный герой, овеянный вечной славой, отдавший борьбе с мировым злом всего себя. Может, он когда-то и поправится, но вряд ли будет иметь серьезный политический вес. Майкл О´Коннел – никому не известный чистокровный маг, ирландец, закончивший Дурмстранг. В войне не участвовал. Он может лично обратиться к Министру с хм… просьбой помочь ему в разрешении некоторых личных проблем, но вот официально выступать от имени Гарри Поттера – нет. Никому не нужны живые, облеченные властью герои. А уж герои, едва справляющиеся с объемом собственной силы, которые в приступе ярости могут стереть с лица земли половину Лондона – опасны и подлежат… нейтрализации. - Которая невозможна в силу того… - …что я не собираюсь умирать добровольно, - Поттер оскалился и блеснул холодными глазами. – А убить меня проблематично. Легче использовать в мирных целях. Задобрить, убедить сотрудничать. - Что у тебя с психикой? Ты будто льдом скован. - Так и есть, - Поттер-О´Коннел провел кончиками пальцев по смуглой груди, и на ней проступила рунная вязь. – Заморозка эмоций – мое личное изобретение. Я довольно вспыльчив, - Северус фыркнул, подтверждая последнее утверждение, - и могу разнести здесь все к Мордреду только потому, что мне не понравилось, как ко мне обратились. От тебя, кстати, я ожидал более бурной реакции. - Я вздохнул с облегчением, определив, что ты не Уизли и не Лонгботтом. - А то, что я ненавистный Поттер? - Поттер – недееспособный псих. А ты - Майк, который мне сейчас расскажет, зачем ему раб. О´Коннел раздавил в пепельнице окурок, несколько раз провел широкой ладонью по короткому ежику и поднялся с кровати, направившись к бару. Снейп отстраненно, сам удивляясь своему спокойствию, разглядывал его. Почти неизменившееся тело, кое-где расчерченное тонкими шрамами, потемневшие волосы и вполне узнаваемое, хоть и резко повзрослевшее, лицо. На вид двадцатилетнему герою, которого он помнил щуплым юнцом, можно было дать не меньше тридцати. Черты лица почти не изменились, лишь обрели хищность и налились красками, будто черно-белое фото вдруг предстало в виде яркого оригинала. Вернувшись с двумя толстостенными бокалами виски, он протянул один Снейпу и уселся у него в ногах, ничуть не смущаясь собственной наготы. - Когда я всплыл из красного марева забытья, в которое впал, выпустив аваду в Волдеморта и получив от него обраткой, то ощутил себя прикованным к бетонному полу в абсолютно пустом помещении без окон и дверей. Магия была словно скована парализирующим заклятием вот здесь, - он коснулся своего солнечного сплетения, по которому сейчас шла рунная вязь. – Я, конечно, испугался, что Пожиратели каким-то загадочным образом победили, что я не добил Волдеморта, что власть захвачена, и надежды нет. Холодные зеленые глаза остановились на невозмутимом лице Северуса, и тому стало не по себе. Точно так же смотрел Темный Лорд в период Первой магической, пока еще был адекватен. Сейчас Снейп совершенно не завидовал тому, кто первым вошел в камеру, в которой томился опасный герой. Люди с такими глазами никогда и никому ничего не прощают. Особенно тем, кого считают… оппонентами. - Через час появился колдомедик. Под лимонной мантией, небрежно накинутой на плечи, у него был надет костюм из драконьей кожи. Тогда я понял, что опасный зверь, которого тут укрощают кнутом и волшебной палочкой – я. Он сделал небольшой глоток виски и уставился в окно. - Это были длинные полтора года, Северус, - глухо признался он. – Они слились для меня в бесконечную череду опытов, которые ставили надо мной. Я горел и возрождался из собственного пепла, на меня не действовали зелья, отрезанные пальцы отрастали, а при попытках лишить жизни вокруг моего тела возникал какой-то стихийный щит, не пропускавший ни оружие, ни заклинания. Стальные кандалы стекали, как расплавленный воск, а присутствующие в помещении люди слепли, теряли слух и становились калеками. Поттер взмахом руки призвал сигарету и, невесело ухмыльнувшись, прикурил от собственной ладони. - А потом, когда выяснилось, что моя мощь растет, и вскоре настанет день, когда никакой антимагический щит будет не в силах меня удержать, со мной решили… дружить, - он сделал еще глоток виски, ухмыльнулся и продолжил: - Кингсли сам явился ко мне. Долго вещал о мире, завоеванном с таким трудом, честно признался, что жалеет, что я не умер… или не остался прежним. Вроде, все знают о том, что Гарри Поттер повредился умом, что я считаюсь героем, отдавшим ради мирного неба все, что у меня было. Они даже соорудили мне мемориал, - голос стал опасно-тихим, а руны на груди проступили яснее. – Ме-мо-ри-ал живому, блядь, герою. Поттер в одну длинную затяжку уничтожил сигарету, в глоток опустошил бокал и снова закурил. Чуть помолчав, он снова заговорил: - Я сдержался. Принял условия игры. Выбрал себе имя. Эмигрировал во Францию. Родился заново. Несколько опытов, проведенных в спокойной обстановке, показали, что мое тело перестраивается под выросшее магическое ядро, но медленно. Я качаю мышцы, плаваю, бегаю, ем здоровую пищу, но все равно не всегда могу удержать в себе магию. Поэтому мне нужен компенсатор. - Что, прости? - Компенсатор, Северус. Маг, который сможет поглотить излишек вырабатываемой мной мощи. Абсолютно преданный мне лично. Готовый на все. Смелый, несгибаемый… емкий. А так как лучший способ сбросить напряжение – секс, то его предпочтения в постели тоже должны быть совершенно определенными. Опережая твой резонный вопрос: «Почему именно я?»… - …ты ответишь «больше некому», - спокойно констатировал Снейп.