Раб раба своего

- Когда будет готово зелье? – вместо приветствия спросил явно нервничающий Шеклболт, стоило собеседнику занять ставшее уже привычным место напротив него за старым потертым столом в одном из притонов Лютного. – Время уходит. Ты же чертов гений, Снейп! - Он индифферентен к большинству зелий, Министр, - спокойно отозвался Северус, складывая руки на груди. - Ты же трахаешься с ним! Используй слепок магии, кровь, сперму, да что угодно! Ты хоть понимаешь, с какой гребаной бомбой под боком ты живешь?! - То, что мы делим постель, решает проблему лишь отчасти. - Ты сказал, что он не взял с тебя обета о ненанесении вреда хозяину! - Это не означает, что он не принимает в расчет опасность, которую я могу для него представлять. Кингсли поднялся со своего места и несколько раз прошелся вдоль стены небольшой комнатушки. - Послушай, Снейп, - уже спокойнее сказал он. – Поттер опасен. Не только для тебя и меня, но и для всех остальных. Мы выиграли войну не для того, чтобы на выходе получить нового Темного Лорда, объем силы которого в несколько раз превосходит таковой у Волдеморта. Он вспыльчивый, неуравновешенный... - Допустим. Но это не означает, что я начну действовать, не будучи уверен в успехе хотя бы на восемьдесят процентов. Пока у меня такой уверенности нет. Кингсли сделал несколько глубоких вдохов, справляясь с раздражением. - У него день рождения через три месяца. Магическое совершеннолетие. После пересечения этого рубежа Поттер вообще станет неуязвим. Он уже сейчас… Мерлин, Снейп! Ты же умный мужик, ты не можешь этого не понимать! Северус с легким презрением посмотрел на нервничающего Министра и отозвался: - Я это понимаю. - Так сделай что-нибудь! – заорал вдруг Шеклболт и грохнул увесистым кулаком по столу. – Что тебе еще предложить? Я уже сказал: ты получишь свободу, полную реабилитацию, контрибуции, компенсации и прочее! Я даже родовое поместье Принцев тебе готов отдать! Ты же не хочешь быть безродным, Снейп, - вкрадчиво продолжил уговаривать чуть поостывший Министр. – Ты гордый, заносчивый мерзавец. Тебе же не впервой предавать. Предательство, можно сказать, твое жизненное кредо. Северус сдержал гнев, вспомнив, как Кингсли несколько месяцев назад показал ему завещание Аурелиуса Принца, его деда. Завещание, душеприказчиком покойного в котором был указан Дамблдор, чертов старый манипулятор, скрывший от единственного наследника древнего рода тот факт, что по достижении тридцати пяти лет он имеет право попытаться пройти проверку родовой магией. Магией, которая возможно признала бы в нем, полукровке Северусе Снейпе, следующего главу пусть обнищавшего, но магически сильного темного рода. Ведь род – это не столько деньги и артефакты, сколько магия, новые родовые дары и поддержка мэнора, пусть ветхого и давно заброшенного. Род – это кровь, это поколения предков, копивших знания и мощь, чтобы каждый последующий глава становился хоть немного сильнее предыдущего. Возможности обрести все это его лишил Дамблдор, побоявшийся, видимо, дать Северусу лишнюю свободу и тем самым потерять контроль над своими глазами и ушами у Волдеморта. - Думай, Снейп, - низко рыкнул Кингсли. – Думай, как не дать едва обретенному миру снова рухнуть в пропасть. Северус поднял на него пустые, ничего не выражающие глаза и холодно ответил: - А ты перестань меня дергать так часто, терпение Поттера вот-вот закончится, и тогда он сначала убьет меня, а потом, когда его некому будет сдерживать… - он многозначительно изогнул бровь. - Хорошо, - сдался Кингсли и выложил перед Снейпом несколько мешочков и скляночек. – Тут ингредиенты, которые ты просил. Поторопись. К середине июля ключ к Поттеру должен быть найден. Иначе… ты и сам знаешь. Министр крутанулся на каблуке и аппарировал, а Северус молча собрал то, что ему принесли, сунул это все в карман и тоже поспешил домой. Майк уже наверняка выучил заданные параграфы. *** - Как прошел день? – поинтересовался хозяин за поздним ужином у вернувшегося к нему раба. - Сносно. - Чем занимался? - Добывал редкие ингредиенты. - Законными способами? - Не вполне, но тебе за это ничего не грозит. - Собираешься сварить что-то особенное? - Да. Это будет интересное зелье. Майк пристально посмотрел на него, но снова ничего не сказал. - После ужина продемонстрируешь мне, насколько хорошо ты усвоил отражение тех боевых связок, что я показывал тебе утром, - невозмутимо сообщил Северус. – После я дам небольшую контрольную по ядам. Майк молча кивнул. Он наложил на себя заклятие заморозки, чувствуя, что взорвется, если Северус сию минуту не переступит каминную решетку, если не взглянет с холодноватой насмешкой, если не скажет: «Выучил? Сейчас проверим», если не… если нельзя будет сесть с ним рядом, чуть злоупотребляя своим правом хозяина, прижать к себе угловатое худое тело, зарыться носом в блестящие черные волосы, вдыхая их тонкий травяной аромат, и заставить себя поверить, что Северус принадлежит ему. «Я сам превращаюсь в раба», - отрешенно думал Майк, любуясь тем, как Снейп, аккуратно отпивая чай из красивой кружки, одновременно просматривает какие-то свои записи. – «Это не он зависит от меня, а я от него. Так, что иногда сижу и ловлю мельчайшие проблески эмоций на этом бледном лице, надеясь увидеть там что-то помимо вежливого внимания подчиненного. Даже в постели не могу отделаться от ощущения, что мне лишь позволяют пользоваться тем, что по-настоящему никогда не будет мне принадлежать. Что Северус, мой горячий, вспыльчивый, страстный Северус, лишь хорошо исполняет свои обязанности, потому что привык все, за что берется, делать превосходно». - Ты закончил? – поинтересовался Снейп, поднимая глаза от очередного свитка и натыкаясь на внимательный взгляд хозяина. «Мерлин, он своими ледышками меня до печени пробирает», - с неудовольствием подумал он, не отводя взгляда. – «У двадцатилетних мальчишек не должно быть таких равнодушных, пустых глаз». - Еще два глотка и идем, - от звука этого низкого голоса, казалось, вот-вот замерзнет чай в чашке. Занятия продолжились как обычно, за полночь, а потом Северус, лежа в ночной тишине, отстраненно рассматривал едва различимые в полумраке спальни знакомые до мельчайших деталей черты, и думал о том, что они с Поттером, скорее всего, никогда бы не оказались в одной постели, если бы не обстоятельства, сковавшие их прочной, почти вечной цепью, разорвать которую может только смерть одного из них. *** Июль приближался неотвратимо. Северус мрачнел день ото дня, все чаще останавливая взгляд на вытянувшемся за последние несколько месяцев Майке, его золотистой от легкого загара коже, полных розовых губах, любовался его мальчишеским задором, больше не скованным льдом сдерживающего заклятия, порывистостью, нет-нет, да пробивавшейся в слишком крепких объятиях, жадности, с которой он целовал его, в коротких взглядах, которые тот старался прятать, но Северус все равно замечал их. «Мерлин, дай мне сил осуществить задуманное», - думал в такие моменты Северус, одергивая Майка одним лишь взглядом. Тот моментально брал себя в руки, снова превращаясь в хозяина, чье спокойствие граничило с равнодушием. Они оба прятали друг от друга свои мысли и желания, хотя с каждым днем делать это становилось все сложнее. Ядовито-зеленое зелье, призванное решить судьбы не только его и Майка, но и всей Магической Британии, было готово, Кингсли торопил с его применением, а Северус медлил отчего-то. Нет, стать свободным обладателем собственного родового поместья хотелось, но сердце замирало от одной лишь мысли, что он чего-то не предусмотрел, что что-то может пойти не так, и вместо свободы и независимости вся затея обернется крахом и небытием. Вечером, на открытой веранде, увитой диким виноградом, под страстный аккомпанемент сверчков Майк вдруг прижался к нему со спины всем телом, целуя в шею, в плечо, в висок, и прошептал: - Давай сегодня без вечерних занятий? У меня есть идея получше. Северусу, погруженному в свои невеселые мысли, было, в сущности, все равно, сколько полезной информации он успеет вложить в светлую голову Майка перед тем, как… - Какая же? Держу пари, осуществление этой идеи подразумевает наличие кровати или равноценной горизонтальной поверхности, - чуть насмешливо ответил Северус. - Легиллименция? – хрипло прошептал Майк ему прямо в ухо. - Отнюдь. Твои намерения достаточно явно упираются мне в поясницу. - Пойдем, Северус. Пожалуйста… Снейп бросил прощальный взгляд на кресло-качалку, в котором его дожидался трактат о зельях, датированный четырнадцатым веком, и ответил на нетерпеливый поцелуй своего хозяина. «Пир во время чумы», - отстраненно подумал он, раздевая подрагивающего от нетерпения и возбуждения Майка. - Северус, - синие глаза, удивительно теплые сейчас, смотрят открыто и пронзительно, - давай… по-другому. Я хочу быть твоим. Совсем. «Что же ты делаешь, Майк? Как я смогу влить в тебя жидкую Аваду, если буду помнить, как ты доверчиво выгибался подо мной, подставляя под поцелуи золотистую шею, как ласкал себя, крепко зажмурившись и прикусив губу, как сжимался внутри, обхватывая меня горячо и плотно, как выстанывал мое имя, балансируя на самом краю удовольствия? Но все давно решено, мой хозяин. Огромный маятник, тронутый беспощадной рукой, вот-вот начнет обратный ход, рассекая нашу с тобой реальность на известное «до» и неясное, туманное «после».