Сквозь тернии во тьму

Ург смотрел на появившегося непонятно откуда Глеба так, словно тот только что предложил ему спокойненько умереть и уступить место кому-то другому. Гроттер же, осторожно оглянувшись и, как она и ожидала, увидев Бейбарсова, думала приблизительно о том же, только уже себе во вред, считая, что это именно её только что попытались отправить куда-то, и лишь потом, вспомнив о точной формулировке выражения великого Верховного Мага, оглянулась и всё-таки узрела пылающие ветки дерева. - Извините, - немного заикаясь и, чего и стоило ожидать, невероятно сильно смутившись, прошептала Таня, отступив на шаг. - Да ладно, не стоит, - отмахнулся Бейбарсов. – Мне всё равно никогда не нравилось это дерево, - мужчина прищёлкнул пальцами, и несчастное, давно уже усохшее растение вспыхнуло и превратилось в горку пепла. – У меня куда больше претензий к этому недоучителю. Скажи-ка, Ург, когда ты наконец-то научишься оставлять личное вне собственной работы? Я понимаю, сад многим может не нравится, но это не повод позволять ученице устраивать пожар. Или тебе, возможно, так наскучили некоторые горожанки, что ты решил переключиться на мою ученицу? Будь добр, по крайней мере соблюдай элементарные правила и не попадайся мне на глаза, а? Гроттер ещё больше покраснела – она вообще всегда сильно стеснялась, когда Бейбарсов что-то говорил, ещё и в подобном тоне, хотя на любое заявление Урга реагировала не больше, чем на какой-то комариный писк, да и вообще порой слишком неуважительно относилась к оному. Тане почему-то казалось, что тот толком ничего не может, но при этом почему-то строит из себя важную птицу – или же Верховный, чего и следовало ожидать, прав, а сам тёмный не просто слишком горд, а лишь ищет себе очередную девчонку, которой можно было бы достаточно просто запудрить голову. Ург что-то там отвечал, но Таня прислушиваться почему-то не стала, решив, что куда уж лучшим вариантом окажется рассматривание того самого сгоревшего дерева, а не почему-то злого и недовольного Бейбарсова. Тот упорно что-то доказывал своему бывшему – или ещё нет, - ученику, как именно следует себя вести, что-то говорил, да и вообще, судя по всему, был крайне зол – Гроттер это чувствовала. Почему-то складывалось такое впечатление, что сейчас и от Урга останется только пепелище, точно такое, как и от растения – а ещё лужица растаявшего снега, грязная земля и абсолютно отсутствующий живой дух в данном месте. Таня была уверена – она вот так никогда не сможет, даже с обыкновенным деревом, не то что с живым человеком. А Бейбарсов – он на то и Верховный, чтобы уничтожать каждого, кто только вызывал у него недовольство. Гроттер опасалась попасть в ту же самую категорию, но при этом почему-то порой, когда не видела Глеба, была уверена в том, что её-то он не тронет, по крайней мере, не настолько, как мог бы – порой Таня ловила себя на мысли, что она для Бейбарсова не такая уж и обыкновенная ученица, вот только заниженная самооценка, что была последствием долгих мучений в чёртовом сумасшедшем доме, оказалась куда более настойчивой, чем какие-либо слишком приятные мысли о самой себе. - Пойдём, - вдруг промолвил Бейбарсов. – Я думаю, что Ургу придётся ещё несколько сотен лет попытаться выучить хотя бы несколько банальных заклинаний перед тем, как я позволю ему хотя бы подойти к кому-то из учеников. Гроттер вздрогнула. Бейбарсова как учителя она не просто опасалась, а даже боялась, словно предчувствовала, что обязательно что-то сделает не так, а потом покинет этот дом навсегда. - Прекрати, - вдруг довольно тихо, но всё же настойчиво протянул Глеб. - Что прекратить? – удивлённо поинтересовалась Таня. – Что-то не так? – в голосе девушки мелькнуло беспокойство. – Я опять в чём-то ошиблась? - Нет, - отмахнулся Бейбарсов. – Прекрати быть настолько неуверенной в себе, - Глеб недовольно хмыкнул, а после продолжил. – У меня складывается такое впечатление, что я выбрал не ту – но не по той причине, что у тебя дара нет, как бы ни так! Просто ты постоянно считаешь, что я тебя выгоню. А как можно общаться и работать с человеком, который совершенно не верит в себя? Ты же просто уверена в том, что рано или поздно проиграешь и окажешься запертой в какой-то камере, оставленной на съедение крысам или вообще сожжённой! - А что, не так? – тон спустя несколько секунд показался Тане слишком вызывающим, но она, не успев остановиться, выпалила: - Как в этом месте вообще можно быть уверенной в себе, если сам Верховный только и знает, что оскорбляет своих учеников! Бейбарсов остановился как-то резко, так, что Гроттер едва ли не упала, натолкнувшись на него, а после, резко развернувшись, успел всё-таки подхватить рыжеволосую, но, тут же убрав руки, отступил от неё на шаг, внимательно рассматривая и словно пытаясь отыскать какую-то логику в словах Татьяны. Судя по всему, фраза ему совершенно не понравилась, но рыжеволосая прекрасно понимала, что время назад она уж точно не вернёт, ибо – не следовало ничего говорить, если не хотела получить какие-то достаточно серьёзные проблемы. Ведь в этом замке можно было спокойно ссориться с каждым, за исключением Верховного Мага, но Гроттер умудрилась нахамить почему-то именно ему. - Итак, ты считаешь меня редкостным тираном, который совершенно не уважает чужое мнение, - протянул Бейбарсов. – И думаешь, что я вас всех искренне презираю и ненавижу, так? – ответа маг так и не дождался. – Лично тебе я никогда не говорил ничего плохого… вроде бы. В голосе Верховного чувствовалась некоторая неуверенность, но Гроттер всё же сочла нужным пропустить её мимо ушей и сделать вид, что всё в полном порядке, хотя на самом деле до подобного идеального состояния было ещё очень далеко. Так что, вместо того, чтобы спокойно разобраться в ситуации, что было несвойственно и Тане, и Бейбарсову, рыжеволосая уставилась на носки собственных сапог, отданных ей, кажется, Склеповой. Оные, конечно, были достойны подобных рассматриваний, но всё же, судя по всему, Верховный предпочитал, когда ему смотрели в глаза – Таня это почувствовала, наверное, тем самым пресловутым шестым чувством, но головы не подняла, делая вид, что ей куда более нравится рассматривать небольшое пятно на сапоге, оставленное непонятно кем и непонятно когда. - Посмотри мне в глаза, - вполне приказным тоном промолвил Верховный, но Таня отчаянно попыталась найти что-то зелёное где-то рядом, чтобы было за что зацепиться и как отговориться в результате – почему-то именно цвет травы и листьев всегда успокаивал её и заставлял спокойно вздохнуть. Увы, но на улице бушевала зима – по обе стороны от дорожки, по которой они до этого шли, можно было увидеть одни только огромные сугробы, которых, собственно говоря. И расчищать-то было некому, а Бейбарсов, наверное, не собирался тратить на такие мелочи своё волшебство. Таня белый цвет терпеть не могла. Он совершенно не подходил под её рыжие волосы, да и вообще, именно снежно-белыми были эти чёртовы стены в ненавистной лечебнице. Поэтому Гроттер каждую зиму мечтала вырваться куда-то в более тёплое и более яркое место; даже чёрный что снаружи, что изнутри замок нравился ей куда больше, чем улица, холодная и невыносимо сияющая снегом. - Я, кажется, что-то сказал, - уже более строго напомнил Бейбарсов, а после, решив больше не тратить, судя по всему, время на разговоры, приподнял голову рыжеволосой за подбородок, всматриваясь в её невыносимо зелёные глаза. Глеб упорно отказывался понимать поведение девушки. Сильная, очевидно могущественная, она всё равно без конца отрицала собственное волшебство и пыталась весь мир убедить в том, что на самом деле является слабой и какой-то совершенно ненужной в этом мире. - Почему ты считаешь, что я всех ненавижу? – уточнил Бейбарсов. – Что, прям так уж заметно? Гроттер ещё больше покраснела, причём отнюдь не от холода, и попыталась было отрицательно замотать головой, вот только у неё почему-то не вышло. Глеб сейчас и вовсе походил на какую-то змею, умеющую гипнотизировать своим взглядом – и Таня даже содрогнуться и воздух вдохнуть, если честно, боялась, не зная, что и делать и как ей быть. - Ты слишком боишься, - продолжил рассуждать Бейбарсов. – Почему? Рыжеволосая молчала. Она, право, и хотела было что-то сказать, что словно превратилась в некую ледовую статую, от которой уж точно нельзя было требовать никаких движений. Бейбарсов смотрел на неё так, словно это случалось далеко уже не с первой ученицей – и Гроттер пыталась убедить себя в том, что не она одна такая потерянная и испуганная, вот только получалось почему-то весьма плохо. - Почему? – в который раз спросил Глеб. – Я терпеть не могу, когда кто-то игнорирует мои вопросы. - Я заметила, - вдруг, тихо, совсем уж неслышно прошептала Гроттер – Бейбарсов даже не понял, расслышал ли он, или же просто по привычке прочёл по губам – но смысл оказался ясным что для самого Верховного, что для Тани. Рыжеволосая испытала желание отступить, сдаться и убежать – наверное, там, где был бы хотя бы один человек, она чувствовала бы себя куда спокойнее, но Глеб нагло, как, впрочем, и полагалось поступать великому Верховному, привлёк девушку к себе, всё так же продолжая сверлить её взглядом. Таня почему-то подумала, что Бейбарсов даже не мигает, наверное, а смотрит на неё только потому, что действительно хочет испугать и довести до обморочного состояния. Рыжеволосая была готова уже почти сражаться, но почему-то упорно не получалось, и вместо спокойного дыхания из груди вырывались какие-то тихие полувздохи-полувсхлипы. - Почему ты считаешь, что я всех их ненавижу? – вновь спросил Бейбарсов. – И почему ты делаешь вид, словно совершенно меня не слышишь? - Я не делаю вид, - прошептала Гроттер – отступать было некуда, рука Глеба продолжала лежать у неё на талии, а второй, словно бы для страховки, он слегка сжимал яркие волосы ученицы, не позволяя ей даже банально отвернуться. – И почему именно их? - В смысле? – Бейбарсов, кажется, даже немного опешил от подобного вопроса. - Ну, ты сказал так, словно я уверена в том, что ты… вы… - вспомнив, что всё же Верховный терпеть не может, когда к нему обращаются так, как полагается, Таня вновь повторила, - что ты ненавидишь их, а не нас, то есть, не включая меня. - Потому что ты уверена в том, что я тебя не ненавижу, - вполне уверенно заявил Бейбарсов. – Я же чувствую. - Ты воруешь мои мысли. - Для этого совершенно необязательно подзеркаливать, - отрицательно покачал головой Бейбарсов. – И совсем я их не ненавижу. Это такой метод, - после, словно опомнившись, Верховный отступил от Гроттер и, приказав жестом идти за ним, вновь зашагал куда-то вперёд. Таня с самого детства ненавидела окружающую её неизвестность, хотя, впрочем, ничего нового в психбольнице никогда не случалось. Она и вовсе была готова поклясться, что в том чёртовом месте время попросту остановилось, а тикало только тогда, когда туда приезжал кто-то для того, чтобы своровать учеников. Несколько раз Гроттер порывалась что-то спросить, но после сразу же умолкала, замирала на мгновение и вновь ускоряла шаг. Бейбарсов же шагал вперёд всё быстрее и быстрее, не задумываясь о том, что его ученица могла бы не успеть, и Таня без конца чувствовала себя неимоверно слабой, как будто Верховный пытался доказать, что ненавидит и её тоже, вопреки всем убеждениям. Таня была, впрочем, неимоверно рада, когда ту чёртову церковь, что чуть не отобрала у неё жизнь, они всё же миновали, вот только небольшая и почему-то расчищенная поляна ей совершенно не понравилось. Уже даже немного стемнело – Таня не ожидала, что закат наступит до такой степени быстро, но ведь сейчас, зимой, так случалось практически всегда – Гроттер же очень любила солнце и терпеть не могла все эти долгие ночи. Пускай даже и порой не понимала, почему. Ночью её никто не трогал. Никто не подпитывал её ненависть, никто не дарил надежду, никто не позволял спокойно жить дальше, никто никуда не отпускал, но и не мешал тоже никто. Таня жила в абсолютной тишине. Она часто не могла уснуть, пускай и не понимала, почему именно её мучит бессонница. Днём она могла спокойно ненавидеть тех, кто пленил её, проклинать каждого, кто воровал у неё её же свободу, вот только ночью почему-то не получалось. Гроттер словно падала в своеобразную пропасть. - Ты боишься темноты? – удивлённо поинтересовался Бейбарсов. – Это очень плохо. - Почему? – удивлённо поинтересовалась Таня – она не видела ничего преступного в том, что кто-то мог просто не любить холод, зиму и закаты. - Ночью звёзды, - пожал плечами тот. – Отдохнуть можно, забыться, не слушать окружающих, ни о чём не думать… - И у тебя получается? - Совсем нет, - отмахнулся Бейбарсов. – Я же ни слова о себе не говорил, верно? Таня неуверенно кивнула. Он вообще ничего никогда о себе не говорил, хотя, наверное, Гроттер больше всего хотела бы узнать именно о Верховном, а не о каких-то там таинствах времяпровождения Урга. - Ни слова, - прошептала она, вновь опуская голову, словно вновь уверилась в том, что в глаза Бейбарсову лучше никогда не смотреть. - Подожги-ка это, - Глеб прищёлкнул пальцами, и рядом с ним появилось что-то вроде морока самого Верховного. – Давай, скорее. - Я не могу, - отрицательно покачала головой Таня. – Нет, я даже пробовать не буду! Морок получился потрясающе похож – он даже ходил по этой небольшой поляне приблизительно так же, как это делал Бейбарсов, несколько раз точь-в-точь, как и Глеб, одёрнул неудобный воротник плаща, то и дело вскидывал голову и смотрел на неё, как и сам прообраз. Гроттер не могла заставить себя и руки поднять на Верховного – причём почему-то отнюдь не потому, что у него был подобный статус. - Тогда сначала этот, - мужчина на сей раз создал что-то схожее на Урга – Таня, прищурившись, попыталась представить, как этот дымчатый газ начинает воспламеняться, и через несколько секунд фигуры в воздухе больше не было. Столь удачным оказался и второй магический всплеск – вот только, когда Глеб вновь предложил сжечь его морок, Таня лишь опустила руки и отрицательно покачала головой. Волшебство банально уснуло где-то далеко-далеко. - Странная ты, - хмыкнул Глеб, словно пытаясь одним словом выразить всё то, что только он думал о девушке. – Даже больше, чем я предполагал. Гроттер лишь неуверенно пожала плечами, но, подняв голову, обнаружила, что Верховный – это был уже явно не морок, - стоит около неё. Тане вновь показалось, что её словно кто-то заворожил – и когда Бейбарсов слегка склонился, привлекая её к себе, девушка даже не содрогнулась; странный поцелуй показался ей чем-то совсем другим, чем то, что было между ними ранее – Таня вздрогнула, встрепенулась, словно пытаясь отпрянуть, вырваться и уйти куда-то, но почему-то не стала сбегать. - У нас сегодня должны быть гости, - прижимая девушку к себе, прошептал Бейбарсов ей на ухо, словно специально, так, что рыжеволосая буквально чувствовала его дыхание. – Я надеюсь, ты всё же не станешь притворяться уставшей или больной, а посему придёшь. Буду ждать. Гроттер лишь неуверенно кивнула, не в силах выскользнуть из объятий Бейбарсова; она не знала, почему с нею происходит нечто подобное, вот только почему-то справиться с собственными наплывами совершенно не могла…