Сквозь тернии во тьму

Таня вздохнула, с определённой долей ненависти посмотрев на собравшихся гостей. Она терпеть не могла выходить в люди, потому что от природы была человеком предельно замкнутым, да и вообще, в сумасшедшем доме было совершенно не до этого, и все сборища ознаменовывались приездом Сарданапала, но сейчас рыжеволосая попросту не могла устоять. Её действительно поражало – в хорошем смысле этого слова, - убранство огромного зала. До этого он казался неимоверно серым, пустым, совершенно ненаполненным людьми, а вот сейчас, когда приехали гости, пускай их было не так уж и много, сиял в своём абсолютном великолепии и был готов радовать взгляды практически каждого, кто только переступил этот порог. Таня удивлённо осмотрелась, не узнавая помещение. Казалось бы, от него осталась только площадь да высокие потолки – даже люстра, и та словно переменилась, засияла ярче и продемонстрировала всё великолепие собственного хрусталя. Гроттер следила за десятками бликов, блуждающих по залу, и пыталась понять, кто же все эти люди. Тёмные. Да, право, только это слово больше не звучало приговором, которым оно срывалось с уст многих других, светлых волшебников, с которыми она до этого только и контактировала; здесь было множество красивых, гордых за своё будущее людей, которые способны отвоевать то, что дано им от природы. Своё могущество. Свой дар. Таня раньше никогда поверить не могла в то, что волшебство до такой степени придаёт уверенности и силы людям, сейчас же, узрев всё это, она и вовсе чувствовала себя какой-то мелкой букашкой, которая попала не в то место и не в то время. Гроттер подумалось, что она должна была оказаться где-то далеко-далеко, всё в той же больнице для душевнобольных, а не среди великолепного общества, в которое привёл её Верховный Маг. - Ах, вот она какая! – весёлое восклицание какой-то девушки – или женщины, ведь определить на взгляд возраст тёмного мага было нереально, - заставил Таню содрогнуться и оглянуться назад. Она была достаточно хороша и тоже рыжеволосая – впрочем, волосы этой особы были какими-то более… ржавыми, наверное, на цвет, и словно пропитанными кровью, а ещё – неимоверно прямыми и, что было достаточно удивительно для Гроттер, коротко подстриженными. Она никогда не воспринимала столь короткие причёски у людей, имеющих статус – она, впрочем, и не видела толком никого из людей, имеющий тот самый чёртов статус, разве что Медузию, одну из глав светлой армии. У этой же девушки с причёской и вовсе творилось что-то ненормальное - Гроттер не понимала даже, зачем позволять себе разводить на голове подобный беспорядок, если есть волшебство и возможность привести волосы в нормальное состояние. Сейчас же складывалось такое впечатление, что эта особа недавно валялась в каком-то сене – один колосок можно было даже рассмотреть. А вот платье у неё было безумно дорогое и, словно в стиле Верховного, чёрное, словно ночь. Почему-то Гроттер сразу же вспомнила глаза Бейбарсова – а после, попытавшись рассмотреть лицо девушки, осознала, что и у неё точно такие же, глубокие, словно колодцы, и ничего совершенно не отражающие, такие, что даже зрачок толком нельзя рассмотреть. Стало почему-то неприятно, хотя в глаза Бейбарсова Таня всегда смотрела спокойно – здесь же ей стало даже как-то не по себе, пускай девушка ничего плохого и не делала. - Татьяна Гроттер, - протянув руку, представилась рыжеволосая, решив, что продолжать стоять и рассматривать незнакомку больше нет никакого смысла, да и некультурно это будет. - Жанна Аббатикова, - тихо рассмеявшись, ответила девушка и тряхнула головой – в тот же момент её волосы приняли куда более презентабельный вид и словно моментально увеличились в длине, стали волнистыми и намного более тёмными, уже даже почти каштановыми. - Жанна? – голос Верховного Гроттер узнала практически моментально. – Ты всё-таки приехала? Глеб на сей раз улыбался, что случалось с ним, насколько Таня поняла, весьма и весьма редко, да и вообще, он был явно рад приезду этой девушки. Гроттер даже почувствовала какой-то лёгкий укол ревности, но после попыталась отогнать от себя неприятные ощущения, напомнив, что, между прочим, Верховный никогда не являлся её собственностью. Он вообще являлся ей только учителем, а не кем-либо иным. - Таня, отыщи Урга, пожалуйста – он о чём-то хотел с тобой поговорить, - невообразимо холодно, словно собираясь продемонстрировать Аббатиковой, что ему совершенно наплевать на ученицу, промолвил Бейбарсов. – Он где-то в зале. Гроттер вновь ощутила укол ревности. Почему-то ей всё это было предельно неприятно – "отыщи Урга"! Будто бы Верховный только что попросту отдал её своему ученику, так, будто бы Таня была просто вещью. Рыжеволосая это не собиралась просто так принять. Уже когда она отошла на достаточно больше расстояние, девушка услышала весёлый смех – это хохотала Жанна, вероятно, услышав какую-то очередную шутку Бейбарсова. Почему-то Гроттер совершенно не хотелось смеяться, когда Глеб что-то говорил; собственно говоря, сейчас тоже. Рыжеволосая даже толком не понимала, из-за чего она так резко на всё реагирует, но почему-то в тот же момент была уверена в том, что, наверное, не сдержалась бы и наговорила Жанне какие-то гадости, если бы Бейбарсов её куда-нибудь не отослал. Таня чувствовала себя едва ли не использованной. Складывалось такое впечатление, что Верховный попросту играл с её чувствами, а сейчас… Предпочёл выбросить? Да, наверное, так и решил, когда увидел кого-то, кто ему намного более приятен, чем какая-то практически бездарная ученица, которая не может сотворить нормальную искру, но при этом поджигает деревья. - Танька! – Гроттер оглянулась, ожидая увидеть, пожалуй, всё же Глеба, хотя слышала, что голос был женский, но узрела перед собой вторую представительницу рода Бейбарсовых – Анну. Гробыня выглядела потрясающе. Тане даже стало стыдно, что она не воспользовалась огромным гардеробом и выбрала столь простое платье, ведь на фоне Анны она выглядела какой-то банальной простушкой. Казалось, само по себе платье было самое обыкновенное, ну, с несколькими оборочками, да и всё, но эта непривычная строгость была Склеповой к лицу. Гроттер, посмотрев на неё, даже сначала не узнала Гробыню, но после, когда вновь столкнулась с внимательным, изучающим взглядом умной, пускай и порой скрывающей это девушки, осознала, что Анна изменилась разве что только внешне. В её волосах больше не было ни следа от прежних диких красок – сейчас, словно следуя какому-то негласному правилу, девушка была обыкновенной брюнеткой и стала почему-то потрясающе похожей на брата. - Да, у нас есть определённое сходство, - весело отозвалась она. – Так что можешь не рассматривать. Просто Бейбарсов с цветными волосами… Ну, никак не смотрится. Упоминание о Верховном вновь заставило сердце забиться немного сильнее, но Гроттер заставила себя попытаться забыть о нём и выкинуть желанный образ из головы. В конце концов, кто он ей? Учитель. Обыкновенный преподаватель, который спас её жизнь. А ещё – расписанный яркими красками в детстве идол, на которого она была готова молиться едва ли не с самого младенчества. - А ты чего стоишь? – возвращаясь к разговору, поинтересовалась Гробыня. – Кого ждёшь? Что, к братцу опять приехала эта стерва? - Жанна? – уточнила Гроттер, словно самостоятельно догадавшись, о ком именно речь. – Да. - О, опять будет на Глеба вешаться… - протянула недовольно Гробыня, словно этот факт весьма сильно её смущал. – Сколько можно? Почему он всему этому потакает? Неужели ему действительно приятен этот бесконечный хоровод вокруг него? Таня неуверенно пожала плечами. До этого мгновения она ещё могла тайно уговаривать себя никуда не идти и шептать себе мысленно, что для Бейбарсова это всего лишь коллега или подруга, но сейчас… Словно какая-то нить разорвалась. Гроттер даже не понимала толком, что именно могло с нею произойти. Она только чувствовала, что готова попросту разорвать весь этот мир на мелкие кусочки – и, признаться, практически сделала это, едва удержав магию в последний момент. Волшебство бушевало где-то в груди, выплёскиваясь наружу и заставляя дышать более шумно и тяжело; Тане хотелось схватить эту Аббатикову за волосы и оттащить её чуть поодаль от Верховного – пускай Гроттер и понимала, что не имеет права это сделать. - Неужели Глеб наконец-то сдался? – удивлённо посмотрела на брата Анна, услышав вновь радостный смех Жанны. Аббатикова вилась вокруг Верховного, словно пытаясь заставить его обратить на неё ещё больше внимания, а Бейбарсов не то что не злился, а, кажется, даже практически поощрял подобное поведение, хотя Таня раньше была уверена в том, что Глебу совершенно не нравились подобные манеры. - Ты чего? – удивлённо спросила у неё вновь Склепова, так и не услышав ответ на предыдущий вопрос. – Как-то ты сильновато покраснела, а, рыжая? Но Таня не слышала уже того, что именно говорила Гробыня – слова о том, что Бейбарсов "сдался наконец-то" заставляли её почему-то ненавидеть Аббатикову всё сильнее и сильнее. Последней каплей был какой-то немного странный, презрительный, что ли, взгляд со стороны Жанны. - Господин Верховный! – воскликнула она до такой степени громко, что услышал это,пожалуй, не только Глеб и стоявшие рядом с ним, а и ещё добрая половина зала. – Можно вас на секунду? Аббатикова скривилась. Вмешательство Гроттер её совершенно не порадовало, скорее даже наоборот, и теперь девушка смотрела на свою рыжеволосую соперницу так, словно планировала её убить. Впрочем, в этом полном интриг месте всё, наверное, может быть. - Да, я тебя слушаю, - скривился Бейбарсов, словно его только что отвлекли от чего-то невообразимо важного. Вздохнув и строго посмотрев на сестру, будто бы та была в чём-то виновата, он взял Таню за руку и повёл куда-то в коридоры, не собираясь выяснять отношения при людях. Гроттер даже почти не заметила отчасти удивлённые, а отчасти злые и недовольные взгляды присутствующих – она не собиралась спокойно, сцепив зубы, терпеть, пока Аббатикова вдоволь нахохочется. Здесь, в каком-то из коридоров, было уже куда более мрачно, чем в остальных частях замка, где только присутствовали гости. Чувствовалось, что для Бейбарсова вся та мишура была только данью традициям, которая, как только все уйдут, моментально превратится в пепел. Таня, впрочем, не грустила за хрустальными люстрами – ей куда больше нравился этот мрачный коридор, который освещали факелы; пожалуй, это было каким-то источником энергии для тёмной части её души, заставляло вздыхать с облегчением, подальше от света и прочей радости. Хрусталь и прочее убранство почему-то бесконечно напоминали о чём-то светлом и радостном, весёлом и беззаботном, что напоминало Тане о жизни светлых. А Гроттер никогда не любила свет. Каким бы он ни был. - Что-то произошло? – спокойно поинтересовался Глеб. – Что-то с твоим даром? – казалось, в его голосе можно было услышать даже некоторые язвительные нотки. - Нет. - Тогда зачем было отрывать меня от дел? – вздохнув, спросил Бейбарсов. – Ради каких-то пустяков? Таня вздрогнула – пустяки, значит! Пустяки! Волшебство, неукрощённое пока, но уже слишком сильное при этом, бушевало где-то в глубине её оскорблённой души, и Таня уже практически не думала о том, что именно она скажет или сделает. Странно, но верно: она действительно ревновала. - Пустяки? – вслух промолвила Гроттер. – Значит, мои чувства – это пустяки?! Значит, можно попросту играть со мной, как с мышью, а потом назвать это пустяками? Бейбарсов удивлённо посмотрел на свою ученицу, словно толком не понимая, о чём она сейчас ему толкует, а после отчасти рассеянно кивнул, словно признавая на мгновение её доводы. - А что? Разве все эти ваши чувства – это кому-то нужно? – язвительно поинтересовался он. – Я прожил столько лет только благодаря тому, что не обращал на это совершенно никакого внимания. - И для этого надо было влюблять меня в себя, да? Чтобы довести простую истину? – возмутившись, воскликнула Таня, а после, осознав, что именно она сказала, отшатнулась от Верховного – признание отнюдь не входило ни в её, ни в его планы. - Вы самая редкостная сволочь, господин Верховный, которая есть только в этом мире! – окончательно разрушив все идеалы, которые успела она за несколько дней прибывания здесь себе настроить, воскликнула Гроттер, а после, не сдержавшись, изо всех сил ударила Бейбарсова по лицу, после отшатнувшись и отступив на шаг. Это было не просто оскорблением – это было едва ли не шансом устроить прямо здесь, посреди коридора, дуэль – Глеб смотрел на неё как-то странно, немного мутноватым, отчасти отрешённым и явно весьма сильно оскорблённым взглядом; Гроттер на данный момент страшно не было – она вообще забыла о том, что следовало бы опасаться Бейбарсова, вот только при этом она осознавала, что последствия подобного поступка будут весьма серьёзными. - Пустяки, значит? – уже тише спросила она. – Пустяки? У вас есть шанс убить меня прямо здесь и пополнить свой дар, а после спокойно прожить ещё как минимум тысячу лет, Верховный, ведь на вас вся надежда в этой войне! Повернувшись спиной к Бейбарсову, что, впрочем, было достаточно неосмотрительно – ведь чёрт его знает, как себя поведёт Глеб, - Таня зашагала вперёд по коридору, не собираясь больше здесь оставаться. - Стой! – возмущённо воскликнул Глеб, направляясь к ней. – Я кому сказал – стоять! – он грубо схватил рыжеволосую за руку и уже тише, на ухо ей, прошептал. – Никуда ты не пойдёшь.