***
- И наш самый главный гость – Китнисс Эвердин! – обычно весёлый голос Цезаря Фликермана теперь чуть подрагивает. Меня боятся, не моих действий, а моих слов. Никто не понимает как работает мой еле живой мозг. На интервью меня пытаются разговорить, но я почти ничего не говорю, лишь короткие, ничего не значащие фразы. Любое моё неверное слово нанесёт Финнику вред. Я уже об этом предупреждена, а юноше итак несладко. - Ты знала о планирующейся Революции, Китнисс? – кажется, Цезарь уже второй раз задаёт этот вопрос, потому что в первый раз я не посмела ответить. На самом деле, я не знаю ответа. Я догадывалась, что что-то происходит, но не думала, что всё будет настолько круто продумано. - Ни я, ни Пит, не знали об этом, - отвечаю, но внутри всё трясётся, рядом с камерой появляется Сноу. – Мы думали лишь о том, как спасти друг друга. - Но ты же прекрасно знала, что выйти победителем смог бы только один? – президент недоволен вопросом: но я вынуждена отвечать на него. - Несомненно, и я во чтобы то ни стало хотела спасти Пита, как он спас меня своей любовью, - я стараюсь произносить каждое слово хоть с капелькой нежности, но боль вдруг слишком быстро настигает меня. Я не понимаю, что происходит, Фликерман быстро прощается, камеры выключаются и я теряю сознание. Прихожу в себя в тёмной камере, на холодном полу, на другом конце этой клетки кто-то сидит, сжавшись в комок. Я узнаю золотистые волосы. - Финник, - тихо зову и плечи парня передёргиваются. – Что произошло? - Тебя притащили сюда четыре дня назад, ты не просыпалась, я перепробовал всё, что можно, они чем-то накачали тебя, - тараторит Одэйр, но потом умолкает, когда я падаю к нему на колени. Он проводит рукой по моим волосам, запутывается в них и оставляет всё как есть. - Меня пару раз куда-то забирали. И после этого я терял сознание, - тихо сообщает Финник. – Знаешь, Кит, мне кажется, я начинаю забывать кто я. - Прекрати так говорить, - я чуть ворочаюсь у него на коленях, но он лишь усмехается. - Я даже не помню как я выгляжу и что вообще значу в этой жизни. Слова юноши заставляют меня задуматься. Что ему могут такое вкалывать, что на него так действует? Так мощно и основательно, пробивая всё сознание? - Опиши меня, Китнисс, пожалуйста, - тихо просит молодой юноша и прикрывает глаза. Я нерешительно вздыхаю. У меня слишком маленький словарный запас, чтобы показывать всю красоту его тела и души, но всё же попытаюсь. - Ты Финник Одэйр, победитель Голодных Игр, им ты стал в 14 лет. У тебя золотистые волосы, голубые, даже чуть синие глаза, ты очень хитёр и немного чересчур любишь самого себя, ещё… Я не успеваю договорить как Финник возмущённо выдыхает. - Ты говоришь всё то, что говорилось обо мне для всех. Но ты не описываешь то, что ты сама поняла. Я хочу узнать от тебя какой я, - тон Финика подтверждает мои догадки о том, что он ни за что не отстанет. - За небольшой промежуток времени твои золотистые волосы стали немного кудрявыми и мне это… нравится, - смущённо добавляю, но, стараясь не замечать улыбки парня, продолжаю: - Ты любишь шутить, стараешься всю ситуацию обратить в положительную для тебя сторону. Ты очень уважал Мэгз, своего ментора. У тебя есть душа, которая наполнена добротой и состраданием, несомненно там есть место и для жестокости и для мести, но это ты используешь только в крайних случаях. Ты любишь Энни и ненавидишь Сноу, - последние слова я произношу не столько для Финника, сколько для себя, чтобы не забыть самой об этом. - Энни? – знакомое имя срывается с губ юноши и он грустно улыбается. – Сноу убил её, в тот же день, когда ты вернулась с интервью. Я каменею в руках Одэйра, он тянется ко мне и обнимает так крепко, что мне кажется, будто мои рёбра готовы сломаться. Я не понимаю к чему эта жестокость, ведь я ничего такого не сказала, я не могла навредить кому-то своими невинными словами. - Я отказался выступать на интервью, - как гром среди ясного неба сообщает Финник и утыкается носом в мои волосы. – Они накачали тебя морфлием и отправили на интервью, ты была безэмоциональна и почти на всё соглашалась. Потом меня стали периодически, несколько раз в день, отвозить в лабораторию. Они что-то колят мне, Китнисс, и я боюсь того, что за этим может последовать. - О чём ты? – тихо спрашиваю, хотя сейчас почти не вслушиваюсь в слова. - О том, что они могут перепрограммировать разум под них самих. Ты помнишь, что сказал Сноу? Что мы будем на его стороне. Он уже делает это с тобой, Китнисс! Я не знаю как, но это так! Спустя несколько минут мы засыпаем беспокойным сном, на холодном полу, в тёмной клетке.***
Через неделю происходит очередное интервью, во время которого прорывается секундное сообщение от Пита о сопротивление. И тут я понимаю, что война наступила. Меня утаскивают от камер и бросают в клетку. На этот раз я здесь одна. Но спустя несколько минут понимаю, что есть ещё клетки и в соседней кто-то дышит. Яростно, словно он борется с кем-то. - Финник? – тихо шепчу, надеясь, что это именно он. - Да? – неожиданно спокойный ответ. - Ты помнишь кто ты? – это стало нашим ритуалом, рассказывать перед сном друг другу кто мы есть, для чего мы здесь, как сюда попали и как выглядим сейчас. - Абсолютно точно, - я облегчённо выдыхаю, но мне естественно не нравится то, что нас разделили. Я не вижу его, а значит не смогу доказать то, что вижу, он может усомниться во мне и моих мыслях, а я в его. Я уже сомневаюсь в самой себе. - Китнисс, - зовёт Одэйр и я прижимаюсь к холодным перилам. – Кое что изменилось. - И в чём же? – я немного напрягаюсь, у нас ещё ни разу не возникало таких ситуаций. - Я люблю Энни, - юноша произносит это тяжело, будто чуть не забыл эту важную вещь. – И я ненавижу… Ненавижу Пита. - Нет! – вскрикиваю. – Ты ненавидишь президента Сноу! - С чего ты это взяла? – угрюмо спрашивает парень и сквозь зубы снова произносит: - Я ненавижу Пита Мелларка. Он заслуживает смерти! Я ударяюсь головой о стену, когда откидываюсь назад. Они хотят именно так уничтожить Пита, подослать нас обоих обратно, куда-то, где они скрываются, чтобы сорвать все планы таким убийством. Я понимаю, что не смогу уже переубедить Финника, если только мы вновь не окажемся в одной камере, тогда я смогу переубедить Одэйра в обратном, но случится ли это лишь вопрос времени, а у нас его не так много, как хотелось бы.