Победа над судьбой

      Мой сон резко прерывается кем-то, кто заходит ко мне в камеру. Мужчина тяжело дышит и медленно приближается ко мне. Я знаю, что если хоть на шаг приближусь к нему, то в тот же миг меня расстреляют. - Доброе утро, мисс Эвердин, - он устал, я слышу это.       За два проведённых здесь месяца я научилась полагаться только на свой слух. Я ослепла, не помню, как и почему, просто не помню. Будто всегда была такой, но мой слух делает всю работу лучше, чем глаза. - Может быть утро, а может быть ночь, - я пожимаю плечами. – Здесь время не властно. - Мудрые слова, мисс. Сноу замолкает и внутри меня начинает бушевать ураган. Всё моё нутро подсказывает мне, что что-то не так. Что-то происходит. Ещё никогда не происходило такого, чтобы у Сноу не было каких-то слов или едких комментариев. - Вы готовы, - бросает президент и, развернувшись, направляется к выходу.       Я непроизвольно вскакиваю со своей койки. До моего слуха долетают щелчки автоматов, готовые выстрелить мне прямо в лицо. - К чему… президент Сноу? – последние слова вылетают из меня еле слышно.       Он оборачивается. Пожилой мужчина молчит, на пару секунд я вновь овладеваю своим зрением и расплывчато вижу его белоснежный костюм и тут же темнота. Он подходит ко мне и вкладывает белую розу в руки. Почему белую? Потому что они его любимые. Меня почти выворачивает наизнанку, когда я чувствую запах цветов, но сдерживаюсь из последних сил, помимо этого умудряюсь состроить непонимающую мину на лице. - Вот к этому, - он уходит и за ним закрывается скрипучая дверь.       Мы готовы к убийству Пита. Финник готов. Вот, что хотел сказать президент. Мне повезло, на меня не действовал всё это время яд ос, потому что он уже был во мне, ещё с 74-х Игр. Остатки яда вышли из меня благодаря врачам Капитолия, которые ничего об этом не знали. Я не видела Финника уже очень долгое время. Его пересадили подальше от меня, чтобы мы не смогли общаться. Всё это время я разговаривала сама с собой, как сумасшедшая, но на самом деле я таким образом пыталась не стать ей, а врачи тем временем пытались сделать из меня марионетку Сноу. Умом я ещё пока не тронулась, но галлюцинации стали моими нечастыми гостями. Меня вообще многие мысли посещали. Закрадывалось в душу и то, что я осталась совсем одна, всеми преданная и брошенная, или всех уничтожил сам Сноу. Я не знаю, что происходит наверху, не знаю куда улетел Пит со всеми остальными.       Но в один прекрасный день, после очередного посещения врачей, я не в обморочном состоянии и ведут меня в другую камеру. Я поняла это по времени нашего пути. По движениям в соседней камере – я поняла, что там кто-то есть и если исключить всё остальное, этот кто-то – Финник. Удивительно, но все эмоции давным-давно покинули меня, даже страх за жизнь Пита уже не беспокоит меня. Душа человека удивительная вещь, если её не тревожить она будет спокойной и удовлетворённой. Иногда я забываю о том, что здесь редко кормят, я забыла, когда последний раз по-настоящему испытывала голод или когда наедалась до тошноты. Но этим вечером, что-то проникло в мою голову, забытое чувство интуиции, какое-то сомнение, предчувствие чего-то, но я не могла ни с кем этим поделиться. Пару раз я пыталась докричаться до Финника, но позвав его, не получила ответа ни в первый раз, ни в следующие. Он, либо меня не слышал, либо мысленно находился не в этой камере.       Этой ночью на нас нападают, то есть спасают из заточения. Несомненно во главе всей этой операции был Гейл Хоторн. Я прекрасно помнила его голос и, когда дверь моей камеры распахнулась, я бросилась на парня. Он, взяв меня на руки, вытаскивает из камеры. По их плану мы на свободе, но никто не мог знать, что это тоже был план самого Сноу. Они не представляют какое оружие вытаскивают на свободу, но именно сейчас мой разум затуманен и я ничего не могу сказать. Да и кто же меня послушает. Сойка-пересмешница… Ослепшая, безэмоциональная и отравленная своими собственными мыслями.

***

      Я просыпаюсь. Как обычно резко вскакивая на кровати. Но в этот раз меня ловят чьи-то крепкие руки, но это не может быть Финник, значит это Сноу. Я кричу, что есть духу, но меня обнимают ещё крепче и я различаю едва ощутимый запах. Еле уловимый запах хлеба. - Пит… - выдыхаю и уже сама прижимаюсь к юноше.       Кто-то смеётся и в этом хриплом басоватом смехе я узнаю Хеймитча. - И ты здесь, - мой голос звучит грубее, но это игнорируется. - Ну, здравствуй, солнышко. Мы уже и не надеялись вытащить тебя, но Пит всё-таки настоял, - громогласно информирует меня Эбернети и его руки неуклюже прижимают меня к себе как тогда в Дистрикте 11, когда у нас на глазах убили невинного старика.       В моих глазах появляется вспышка воспоминания, в эту секунду я снова осмысленным взглядом смотрю на Пита, вижу его улыбку, но спустя минуту зрение снова куда-то исчезает и я тихо плачу. - Мы вернём тебе зрение, Китнисс, всё будет в порядке, - успокаивающим тоном шепчет Мелларк. - С ней может быть и будет, зато с Фиником нет, - я улавливаю нотки раздражения и едва сдерживаемого гнева. - А что с ним? – глухо спрашиваю, хотя сама прекрасно знаю ответ. - Он отравлен ядом, его единственная цель – Пит, пока он жив, он не успокоится, а президенту Дистрикта 13, Койн, это совсем не нравится… - Что с ним будет? – тихо спрашиваю у Хеймитча.       Но ответа нет. Его нет и спустя пять минут. Они сами не знают, что с ним делать. Ведь, спасая его, они ожидали помощи, ожидали ещё одного союзника, но получили самого страшного врага. - Можно я поговорю с ним? – скромно спрашиваю и чувствую, как плечи Пита напрягаются в попытке защитить. - Ты с ним не справишься, солнышко, он никого к себе не подпускает, - расстроенным голосом произносит Хеймитч и что-то поджигает. - Хеймитч, это же палата Китнисс, здесь нельзя курить! - Ладно-ладно, я выйду. - Стой, Хеймитч! – вскрикиваю и вскакиваю с кровати.       Еле стою на ногах, но стою, понимая, что это мой единственный шанс пройти к Финнику. - Ты должен пустить меня к Одэйру, я – та единственная, кто была с ним до отравления, я смогу пробудить в нём хотя бы намёки на прошлые воспоминания. Больше никто не сможет. Могла только Энни и Мэгз, но их обеих нет, - я опускаю голову и снова чувствую слёзы на щеках. - Откуда знаешь про Энни? – интересуется Хеймитч. - Финник сказал… - Значит… - Пит не решается договорить. - Да, про Дистрикт 12 я тоже знаю. Пит, твои живы? – мой голос сочится надеждой на более лучший исход, но молчание Мелларка говорит само за себя. – Прими мои соболезнования… - Спасибо, - бормочет Мелларк и уходит, бросив напоследок: - Выздоравливай, Китнисс. - Вот так? Без поцелуев? Что с тобой, солнышко? – усмехается Хеймитч, подходя ко мне. - У него ведь кто-то есть, я права? – вопрос без утайки. - Права, - уклончиво отвечает Хеймитч, но я лишь улыбаюсь. - Мне всё равно, сейчас меня больше всего волнует то, что уже успел натворить Финник? - Он кидался на Пита, мы еле их расцепили. Вы уже месяц у нас. У Пита была сломана рука, ещё Одэйр умудрился попытаться удушить Мелларка, но лишь повредил ему кожу, мы во время оттащили. Почему ты уверена, что справишься с ним? - Мы – это всё, что осталось друг у друга… - Китнисс, твоя семья жива, если ты не знала, - тихо произносит Хеймитч, но не замечает на моём лицо восторга. –Тебе всё равно? - Вот тут ты прав, уже всё равно. Я их оплакивала два месяца, уверенная в том, что они погибли под бомбами Капитолия. Единственный близкий мне человек там был Финник. Я должна ему помочь и если не я, вы его казните за очередное нападение на Пита. Я должна попробовать, Хеймитч, понимаешь? - Хорошо, - отвечает Эбернети и берёт меня за руку. – Но тот, с кем ты столкнёшься уже не Финник.       Я молча киваю, сглатывая внезапно появившуюся горечь во рту. Мне страшно увидеть хоть что-то, я боюсь, поэтому отчаянно надеюсь, что моё зрение не проявится ни на секунду.       Мы идём в молчании, лишь иногда я спотыкаюсь и тихо выдыхаю. Удивительно, но мои чувства постепенно возвращаются, может очень медленно, но то, что я ощущаю страх может говорить о многом. Я слышу как Хеймитч проводит меня мимо врачей и распахивает дверь в палату. Он вводит меня туда под руку,прекрасно понимая, что Одэйр это видит. Я делаю короткие шаги к предположительному направлению юноши. На несколько секунд я снова овладеваю своим зрением и вдруг ярко вижу лицо парня. Оно абсолютно безразлично ко всему, но его глаза направлены на меня. Я теряюсь в темноте и с моих губ слетает тихое восклицание: - Финник! - Китнисс? – непонимание, неузнавание, но он вдруг срывается с месте и летит в нашу сторону.       Хеймитч сразу же отталкивает меня к двери, преграждая путь Финнику, но я тереблю его за плечо. - Он не сделает мне больно.       Я не договариваю почему, потому что он не поймёт, ведь я не смогу почувствовать боль. Пока нет. В меня кто-то резко врезается и из моих лёгких вышибает воздух, но всё это ничто по сравнению с тем, что я чувствую – тепло, безграничное тепло и мягкие волосы, которые всегда едва касались кончика моего носа. Я тихо смеюсь и вдыхаю запах Финника, к нему теперь примешаны ароматы лекарств, но запах его кожи почти невозможно перебить. Моего слуха достигает смех и я тут же замолкаю – неужели я настолько охрипшая? - Финник, - уже более уверенно произношу я и трогаю его за щеку.       Парень прижимается к моей руке, а затем аккуратно целует пальцы. Он осторожно выцеловывает каждый миллиметр моего лица, едва касаясь глаз, но не трогая губы. - Мне очень жаль, что ты не видишь меня, потому что сейчас я по-настоящему улыбаюсь, - шепчет Финник и по его щекам текут слёзы. - Я чувствую твою улыбку, - стараюсь улыбнуться, но получается у меня плохо. - Ты больше не бросишь меня? – страх в голосе. - Никогда, родной, - тихо бормочу в ответ и ещё крепче прижимаюсь к нему.       Не понимаю когда теряю сознание, потому что итак нахожусь в темноте. Но ощущение падения никогда не забывается.