Запертая любовь

      Это был Крис – стоял за дверью, опустив голову и кусая губы, и покачивался с носка на пятку. Словно и не к себе домой вернулся. Такой усталый и опустошённый с виду, что даже через дверной глазок Саша моментально распознала его разбитое состояние. Её сердце сжалось, и она на секунду застыла на цыпочках, всё ещё смотря в глазок, но уже ничего толком не видя. Зрение расфокусировалось. В голове за эту секунду пронесся целый ураган из догадок о том, что могло с ним произойти, но прежде чем она бы ухватилась за одну из них, новый звонок вернул её в реальность.       Она опустилась на пятки, повернула замок и сделала пару шагов назад. Ещё несколько секунд дверь оставалась закрытой, начиная вызывать у Саши опасения, что всё это – и звонки, и Крис на лестничной клетке – было плодом её фантазии, но тут наконец ручка дёрнулась и в проёме показалась знакомая черноволосая макушка. При виде настороженного брата у Саши промелькнула мысль, будто он ожидал увидеть внутри не её, но не успела она и прикинуть кого же, как Крис шагнул ей навстречу и заключил в свои крепкие объятия.       – Ты здесь, – пробормотал он, уткнувшись носом в её волосы, – ты в порядке.       – Да, – с трудом выдавила Саша, закрыв глаза.       Крис отстранился от неё и, взяв руками её лицо, внимательно на неё посмотрел, а затем подхватил на руки и, как был, в ботинках и дутой куртке, прошёл вместе с ней на кухню, где усадил на барную стойку. Он продолжал её осматривать с головы до ног, будто какой-нибудь ценный музейный экспонат, пока, по-видимому, не убедился в том, что она цела и невредима. Затем наконец-то снял с себя куртку и, вновь прижав её к себе, поцеловал в лоб.       – Ты, наверное, многое хочешь спросить, – сказал он.       – Ты, наверное, тоже, – ответила Саша.       Крис кивнул, тронул рукой электрический чайник, включил его и, прислонившись к столешнице напротив Саши, посмотрел ей в глаза.       – Думаю, сейчас твоя очередь.       – Где ты был? – спросила она.       – С отцом. Ездили в старый дом… Были у мамы на кладбище…       – Что?..       – Да. Он увёз меня. Ну, не сказать, что против воли, – я сам к нему сел. По глупости. Но я был практически его пленником. Сначала думал, мы туда и обратно, а он заладил, что нет… никуда не отпустит. – И Крис пустился в рассказ о том, как всё было, начиная с того самого утра, когда он шёл проведать её в больнице.       Чайник давно закипел и, должно быть, уже успел подостыть, но Крис про него забыл, полностью погрузившись в воспоминания последних дней. Саша, уже довольно сонная от действия лекарств, слушала его, борясь со слипающимися глазами. Порой она испытывала необходимость незаметно ущипнуть себя за руку, чтобы поверить в реальность происходящего: то, что рассказывал Крис, да и само его присутствие дома в определённые моменты казалось ей сном.       Сначала он сомневался, что стоит рассказывать о ночи, проведённой в полицейском участке, но, не придумав ничего лучше правды, рассказал и об этом. Услышав, что он сидел в настоящей камере, Саша спрыгнула со своего места и прижалась к нему, крепко обхватив своими маленькими руками. Её глаза стали печальными-печальными и быстро наполнялись слезами.       – Боже мой… мне так жаль… – пробормотала она, а затем поднялась на носочки и стала осыпать его шею поцелуями (выше не дотягивалась). – Прости, прости, прости… мне ужасно жаль…       – О чём ты говоришь? – остановил её Крис, взяв за руки. – Я в этом сам виноват. Перестань.       Но она только молча на него смотрела, чувствуя, что не сможет сказать того, что было у неё на уме. «Но ведь это всё равно всё из-за меня. Ты хотел уехать из-за меня. Ты шёл тогда в больницу из-за меня».       – Это я должен просить прощения, что не смог вернуться к тебе раньше, – сказал он. – Что меня в такой момент не было рядом.       – Нет, Крис, – выдавила она и вытерла слёзы. – Я… сглупила и была за это наказана. Это я во всём виновата.       – Ты… сглупила? – ошарашенно спросил Крис. Ему очень хотелось знать, что она имеет в виду. Он вспомнил, как она просила прощения, лёжа в больничной палате. Неужели ей действительно было за что извиняться? Или это обычное Сашино чувство вины, нередко возникающее беспричинно? – Почему ты виновата? Посмотри на меня. Разве ты сама это сделала?       – Нет. Но я должна была быть осторожней. Тогда бы ничего не случилось.       – Мы не всё в силах предотвратить, – возразил ей он.       – Но ты сказал мне остаться дома! – её подбородок снова задрожал, и из глаз брызнули слёзы. – А я тебя не послушала! Не надо мне было туда идти!       – Саша… – Крис снова её обнял, в этот раз остро чувствуя, какая она хрупкая, эта девушка в его объятьях. Но как бы он втайне с ней ни был согласен, он не мог произнести это вслух. – Уже ничего не изменишь, – сказал он вместо этого. – Всё, что мы можем, это попытаться отыскать виновных и привлечь их к ответственности. Но сейчас ты устала… Пойдём, я уложу тебя в постель.       Было около трёх, когда Крис на руках доставил её прямиком до своей кровати и ушёл в душ. Лёжа в ней одна и дожидаясь его, чувствовала себя Саша невероятно странно – словно это был обычный вечер, один из многих. В эту минуту вроде бы всё было как раньше, как будто с ними ничего и не произошло: она не лежала в больнице, а Крис не исчез в самый неподходящий момент. Но это только как будто. «И что, нам теперь просто вернуться к обычной жизни?» – спрашивала себя она, смотря в потолок. Это казалось ей невозможным. Казалось, что что-то теперь должно измениться, но она не знала, что именно.       Крис залез к ней в постель, ещё разгорячённый после душа, и осторожно её обнял.       – Ещё не спишь?       Она пробормотала, что засыпает, хоть это было не совсем так. Спать действительно очень хотелось, но их разговор её взбудоражил, и мысли никак не давали мозгу покоя. Она чувствовала, что Крис хочет что-то ещё ей сказать, но отчего-то никак не решается.       – Я ведь мог тебя потерять… – наконец тихо проговорил он, проведя рукой по её волосам. – Мне ещё никогда не было так страшно.       И у Саши на душе от его слов вдруг стало так тяжело, будто груда камней придавила её к земле. Она решительно не знала, что ему на это ответить. «Не думаю, что всё было настолько плохо», – хотелось сказать ей, но слова застряли поперёк горла.       – Ты бы меня не потерял… – прошептала она. – И никогда не потеряешь.       – Я теперь просто не могу, – ответил Крис.       На этот раз она промолчала, сделав вид, что уже уснула. Впрочем, это не так далеко было от правды: сопротивляться действию снотворного с каждой минутой ей было сложнее. И тут, уже готовая окончательно провалиться в сон, Саша дёрнулась, вспомнив о Глебе и о том, что они запланировали с утра.       – Крис, – громко прошептала она. – Крис! Позвони Глебу.       – Что?       – Пожалуйста, позвони ему. Или напиши. Он должен знать, что ты дома.       – Хорошо. Позвоню, – устало вздохнул Крис.       – Сейчас, ладно?       – Конечно, зверёныш. Спи.       Услышав его ответ, она успокоилась и в ту же минуту провалилась в сон. А вот Крис даже не подумал никому звонить, решив, что это может подождать до утра.                     Как и обещал, Глеб появился около десяти утра, прилично одетый и серьёзно настроенный для визита в полицию. Он прошмыгнул в подъезд близнецов, когда из него выходил мужчина с коляской, приветственно помахал консьержу, который его уже знал, и поднялся на четырнадцатый этаж, совершенно ни о чём не подозревая. Он не стал звонить Саше, когда проснулся, понадеявшись, что столь важное событие она не проспит, и только стоя у её двери, на секунду подумал, что, может быть, стоило это сделать. Нажав на звонок, он подготовил себя к двум вариантам развития событий: либо увидеть её полностью собранной и готовой выходить, либо сонной и потирающей глаза в пижаме. Но то, что он увидел, когда дверь распахнулась, заставило все его внутренности перевернуться. Потому что перед ним стоял Крис. И выглядел он так, словно никуда не пропадал. У Глеба непроизвольно сжались кулаки.       – Ты, на хер, издеваешься надо мной?! – спросил он.       Крис зашипел, приложив палец к губам и кивнув в сторону Сашиной комнаты, но Глеба в данный момент она не очень-то волновала. Он был поражён видом Криса, одетым в свою стандартную для холодного времени года одежду для бега, и при мысли о том, что тот мог действительно как ни в чём не бывало бегать, когда сам Глеб полночи не спал и думал о том, что скажут они в полиции, ему захотелось что есть силы его ударить. И прежде чем Крис придумал, что же ему ответить, он толкнул его двумя руками в грудь. Крис, не ожидавший этого, отшатнулся, а Глеб в свою очередь этим воспользовался и, схватив его за грудки, припёр к ближайшей стене.       – Как это, блять, понимать? Ты исчезаешь на трое суток… или, постой, на четверо? А потом, сука, появляешься и тебе даже в голову не приходит взять сраную трубку и позвонить?! Нет! Конечно нет! Вместо этого ты, дебил, идёшь бегать!       Крис, до которого в этот момент уже начало доходить, почему Саша просила его позвонить Глебу, запрокинул голову и закрыл на секунду глаза.       – Глеб, остынь, – устало попросил он. – Не делай поспешных выводов. Я вернулся этой ночью. Я собирался тебе позвонить.       Глеб недовольно фыркнул, однако его отпустил и внимательнее к нему присмотрелся. Выглядел Крис на самом деле потрёпанным и даже обзавёлся щетиной, которую, судя по всему, ещё не успел сбрить. Облегающие спортивные брюки и тёплая водолазка свидетельствовали о том, что он слегка похудел, а круги под глазами – что, похоже, нормально не спал уже несколько дней. С прищуром его осмотрев, Глеб, не особенно смягчившись, спросил:       – Ну и где ты был?       – С папой, – выдохнул Крис. – Долгая история.       – А я не тороплюсь, – Глеб разулся и прошёл в гостиную, на ходу снимая куртку. – Раз уж нам больше не надо никуда ехать и заявлять о твоей пропаже. Так что рассказывай.       – Заявлять о моей пропаже? – переспросил Крис.       – Ну да. А ты думал, можешь просто так взять и исчезнуть, а мы будем сидеть сложа руки? В полицию мы собирались. В десять утра. Но я так понимаю, она не сочла нужным тебе об этом сказать.       – О господи…       – Вы ведь говорили, да?       – Да. Она… попросила тебе позвонить. Я просто… Ну…       – Решил, что это неважно, – кивнул Глеб и плюхнулся на диван. – Я понял.       Крис озадаченно посмотрел на него, не зная, как им быть дальше. Глеб имел полное право ждать от него объяснений; даже быть здесь имел право. Но полиция? То, что они всерьёз собирались его искать, думали, что он действительно пропал, – эта информация его ошеломила.       – Что? Не ожидал такого? – будто прочитав его мысли, спросил Глеб.       – Вроде того…       – И ты бы не сделал то же самое, если бы я пропал?       – Зависит от ситуации.       – Ну, думаю, спорить не будешь, что ситуация была довольно херовая.       Крис кивнул и провёл рукой по лицу.       – Сделаю кофе, будешь? – спросил он.       – Давай, – ответил Глеб, поёжившись. – Что-то у вас тут прохладно стало, тебе не кажется?       – Кажется. Отопление отключили под утро. Какая-то авария.       – Так ты не бегал? – Теперь выбор одежды Криса стал объяснимым.       – Нет, – усмехнулся Крис и ушёл на кухню.       А когда вернулся с двумя дымящимися кружками, ему пришлось повторить свой рассказ для Глеба.       Они говорили долго, и Крис постепенно узнал обо всём, что не успела рассказать ему ночью Саша. Оказалось, Глеб ей помогал, и это вызвало у него чувство глубокой признательности. Крис даже неожиданно поймал себя на том, что вовсе не испытывает ревности, которой не столь давно мучился время от времени. Его могла расстроить одна вероятность того, что Саша и Глеб проведут вместе время наедине, а теперь это стало совсем неважно. Ему было куда важнее, что о ней тогда было кому позаботиться. Да и вообще, после инцидента с передозировкой, когда он отчётливо понял, каково это, когда Саши может вообще не быть – не с ним, а на белом свете, – какая-то ревность уже представлялась слишком мелочным чувством, чтобы он на этом зацикливался. Главное, пусть будет здорова, а всё остальное второстепенно.       Когда Саша проснулась и вылезла из своей берлоги (Крис ночью, заметив, как она дрожит и жмётся к нему, достал два пуховых одеяла), Глеб ещё был у них, но говорили они тихо, и она не сразу поняла, что в квартире гости. В голове всё смешалось. Режим снова сбился от того, как поздно они легли, а решение Криса её не будить и отключить будильник обернулось головной болью. Она поёжилась от холода в коридоре и быстро нырнула в ванную, где долго стояла под обжигающе горячим душем. Внутри было как-то тревожно. Казалось бы, Крис вернулся, и это должно её успокоить, но теперь она думала только о том, каким образом он собирается «искать виновных». Наверняка ему скоро захочется обсудить с ней всё то, чего ей обсуждать не хотелось. Но тут, выйдя в банном махровом халате из коридора, она увидела Глеба, и ей моментально захотелось сделать шаг назад, пока они её не заметили. Разговор наедине с Крисом вдруг показался не такой уж плохой перспективой. Другое дело, если они станут наседать на неё вдвоём – вот тогда она точно не выдержит и во всём признается.       – О, а вот и Саша, – Крис заметил её посреди арки. Вслед за ним в неё глазами впился и Глеб. – С добрым утром. Как себя чувствуешь?       Она застыла и замешкалась с ответом, но в итоге выдавила:       – Что-то прохладно. – И, смутившись под их взглядами, потуже затянула халат.       – Иди сюда, – позвал Крис, – я принёс обогреватель. Отопление отключили.       Подойдя к ним, она увидела, что на журнальном столике лежит пакет с её лекарствами (видно, Крис решил проконтролировать, что она принимает), но, ничего не сказав, опустилась на кресло и поджала под себя ноги. С её появлением повисла неловкая тишина, и Саше показалось, что, пока её здесь не было, говорили они о ней. Она попыталась вспомнить, что слышала последним, – ведь они умолкли чуть позже, чем она появилась в арке, – но её слух, похоже, очень не вовремя в тот момент отключился, а мысли были заняты другими вещами.       – Я тут… – Крис кашлянул, – рассказывал Глебу, что хочу увольняться.       – Что?.. – Саша сначала подумала, что ей послышалось.       Но он продолжил, развеяв её сомнения:       – Я больше себя там не вижу. Не смогу больше там работать, да и не хочу бок о бок с отцом. Так что в понедельник напишу заявление об уходе.       – Крис… Ты уверен? – спросила она, глядя на него с опаской. Ей прекрасно представлялось, какой скандал закатит отец, когда узнает об этом. И пусть бы – не она же решилась на такое предательство, но волнительно стало за Криса. – Но как же… Да он же тебя никогда не простит! – воскликнула она.       – И ладно, – пожал он плечами.       – Он тебя вообще отпустит?       – А что он может сделать? – спросил Крис. – Только обязать отработать две недели. И не дать мне в отместку хороших рекомендаций.       – Ничего, – вмешался Глеб, – и без них прорвёшься. К тому же если решишься заняться… тем, чем хочешь заняться… они тебе не понадобятся.       – Это о чём сейчас речь? – спросила Саша, переглянувшись между ними.       – Помнишь, я тебе рассказывал… – начал Крис.       – О кофейне/булочной/кондитерской? – вспомнила она.       – Да. Я всё равно когда-нибудь хотел этим заняться. Только не думал, что займусь так скоро.       – Ого… – только и смогла вымолвить Саша.       – И ещё… – Крис вдохнул, будто собираясь с силами. – Я хочу отсюда переехать.       Тут даже Глеб посмотрел на него с удивлением, и она поняла, что этим он с ним ещё не успел поделиться.       Все трое какое-то время молчали, переваривая информацию. Крис, конечно, уже успел всё это обдумать, но ему было важно поделиться планами с друзьями, узнать их мнение. Но кажется, им нужно было свыкнуться с этой мыслью, особенно Саше. Глеба его решение касалось очень поверхностно, ведь он не был частью их семьи и ему вообще, по сути, должно было плевать, где Крис работает и куда приходить к нему в гости. И тем не менее они были близки, поэтому новость о наметившихся изменениях в привычном укладе жизни повлияла и на него тоже. Глеб вдруг подумал, что, если жизни близнецов предстоит так поменяться, то поменяются, скорее всего и его отношения с ними. Они уже и так были совсем не теми, что прежде, а теперь возникло предчувствие, что всё это снова может повлиять на них совершенно неожиданным образом, а может, и вовсе добить их дружбу.       Саша же вообще пребывала в каком-то ступоре, что, впрочем, Крису было понятно. Ему показалось, он даже знает, о чём она думает: всё-таки его работа обеспечивала им финансовую стабильность, она была чем-то, что никуда не денется, так же, как и эта квартира. Но он ошибался. Её не особенно волновало, сможет ли он её обеспечивать и сколько денег потеряет, уйдя от папы, – Крис мог бы и догадаться, что его деньги ей неинтересны. Дело было в другом: Саша была не любительница перемен; они её пугали и вносили разлад в её душевное равновесие (которое, к слову, и так чаще всего у неё отсутствовало), вызывали тревогу и чувство неопределённости; и обычно она бывала к ним не готова. Ей куда спокойнее было оставаться на одном месте, пусть даже не очень хорошем, чем снова подвергать себя разным эмоциональным переживаниям. Когда-то она, однако, такой не была и смело смотрела в будущее, готовая к любым его сюрпризам; но с возрастом это прошло, а появившаяся в ней тревожность склонила её к тому, чтобы плыть по течению.       – Я тоже, кстати, переезжаю, – внезапно раздался голос Глеба.       – Когда?! – удивился Крис. – И почему?       – Да вот, буквально на днях. Выгнали с той квартиры.       – Это как?       – Ну, за разгром, что я там устроил… Хозяйка была не в восторге, сказала валить, – признался Глеб. Саша как-то странно на него посмотрела, не понимая, о чём речь, но, к счастью для него, решила, что ей лучше об этом не знать. – Дала две недели, чтобы убрался, но я уже нашёл, собираю свои манатки.       – Быстро ты, – заметил Крис и, закинув руки под голову, откинулся на спинку кресла. – И где?       – От больницы минут семь. Там частные дома. Нашёл себе халупу.       – Ну, там нормально? Жить можно?       – Да можно, не боись. Это я так, образно выражаясь. Домик просто маленький, но всё как надо. Позову на новоселье, сам увидишь.       В этот момент Саша, вдруг вспомнив, что с утра не выпила таблетки, взяла со стола свой пакет и молча ушла на кухню.       – Что это с ней? – понизив голос, спросил Глеб.       Но Крис лишь покачал головой, причём с таким выражением лица, которое ясно говорило о том, что всё сложно.       – Ладно. Пора мне уже, – сказал Глеб, поднимаясь с дивана. – Вам по ходу надо поговорить… наедине.       И Крис благодарно кивнул, проводил его в прихожую, где они договорились на днях встретиться, и Глеб, обняв его на прощание, ушёл. С Сашей он, с мыслью о том, что больше он ей не нужен, решил не прощаться, хоть это и было не очень красиво. А вот она, неожиданно услышав, как закрылась входная дверь, с горечью подумала о том, почему он этого не сделал. Хотя могла ли она на него обижаться? Они оба уже, кажется, определились с тем, что не хотят видеть друг друга, и не было никаких оснований полагать, будто, выручив её в беде, Глеб станет общаться с ней дальше. Да и смогут ли они общаться – после того, что было? Нет, наверное, так даже к лучшему, убедила себя она. Но в сердце всё равно кольнуло, и когда рядом с ней появился Крис, она покраснела, устыдившись своих непонятных чувств.                     К вечеру он пришёл к выводу, что совсем не знает, что с ней делать. Саша лежала у него между ног, откинувшись ему на живот, и вроде бы смотрела фильм, вот только Крис знал, что ничего она на самом деле не смотрит. Она была где-то как будто не с ним, полностью сосредоточенная на своих мыслях, которыми не собиралась с ним делиться; казалась потерянной, нервной и грустной. Когда он попытался вернуться к тому, о чём они не договорили ночью, она попросила его «не давить» и сказала, что он не знает, что она чувствует, когда думает об этом. Что же, он и правда не знал. Откуда ему было знать? «Но, может быть, тебе бы стало легче, если бы ты с кем-то поговорила?» – спросил он. И он имел в виду не обязательно себя, но Саша только помотала головой, а в глазах её блеснули слёзы. Это напрочь отбило у него желание спрашивать её о чём-то ещё. По крайней мере, сейчас… Может, позже, когда она будет готова.       – Ты такая… то ли нервная, то ли напуганная, я не пойму, – сказал Крис, когда она вздрогнула от прикосновения его руки.       – Прости. Я не специально.       – Тебе надо как-то расслабиться.       – Да? И как же мне это сделать? – спросила она. В её голосе ясно слышалась насмешка. Будто она спрашивала: «Думаешь, ты такой умный, Крис?»       – Не знаю, – улыбнулся он. Почему-то её интонация его позабавила. – Может, покричать?       – Покричать? – Саша даже повернула к нему голову. – Это вроде, когда злишься, помогает. Я ни на кого не злюсь.       – А что ты испытываешь?       – Мигрень, – отрезала она.       Крис тяжело вздохнул – не на такой ответ он рассчитывал, и Саша даже подумала, что он сейчас махнёт на неё рукой и уйдёт (сама бы она на его месте так и сделала), но он осторожно обхватил руками её голову и пальцами стал массажировать ей виски. И как кто-то может быть с ней таким терпеливым? – спросила себя она, прикрыв глаза.       И он был действительно терпелив, потому как продолжалось это довольно долго. Он гладил её по голове, зачёсывал волосы за уши, а она лежала и принимала его ласку, как принимает котёнок, позволяющий себя гладить. Как ни странно, даже сгустившиеся в голове, словно тучи, мысли рассеялись, хоть мигрени никакой у неё и не было. Она просто надеялась, что такой ответ заставит Криса оставить её в покое, а теперь одновременно испытывала благодарность за то, что он этого не сделал, и угрызения совести, потому что он делал всё так, что она стала чувствовать себя лучше. И она почти расслабилась, чего он таким трудом добивался… пока его тёплые большие руки не заползли под её толстовку и Сашу не передёрнуло от того, что он коснулся её живота.       – Крис, – напряглась она. – Что ты делаешь?       – Ничего плохого. Расслабься.       – Нет. Пожалуйста, не надо, – она выскользнула из его рук и села, потупив взгляд. – Я не могу.       – Почему? – с искренним удивлением спросил Крис.       – Не хочу, чтобы ты меня видел… такой. Я не такая, как была, я потеряла вес. Ты не захочешь меня, когда увидишь.       – Так в этом проблема? Что я не захочу? Это тебя беспокоит? – Он покачал головой, словно не мог поверить в такую чушь, и взял её за руки.       – Крис… Не надо, – слабо запротестовала она, но, когда он потянул её на себя, покорно вернулась в его объятия.       – Пожалуйста, дай мне сделать тебе хорошо, – попросил он, целуя её за ухом. – Я хочу, чтобы ты расслабилась. И я знаю, как это сделать.       «Делай, что хочешь», – промелькнуло у неё в мыслях, когда его губы спустились на шею; и ещё раз, когда он снял с неё толстовку; и ещё, когда его рука спустилась ниже и забралась под резинку легинсов.       – Мне нужно услышать твоё согласие, – сказал Крис.       – Тебе нужно согласие?.. – выдохнула она. Это звучало несколько странно, учитывая, что между его пальцами и её клитором остался несчастный кусочек ткани.       – Да.       – Ну… Я… даю тебе его? – вымолвила она, подумав, что он его скорее выпросил. Но её тело нуждалось в этом, и, хотя Саша ещё сомневалась, она уже знала, что тело её одержало победу. Или это Крис одержал победу? Тактика его, похоже, работала.       Услышав это, он улыбнулся и быстро стянул с неё легинсы. Расстегнул застёжку лифчика, так удобно находящуюся спереди, и обхватил её грудь руками, чувствуя, как твердеют соски от прикосновений его пальцев. Саша вела себя необычайно тихо – ни одного стона, даже когда он снял с неё трусики, уложил на подушку и его язык прочертил дорожку от пупка к её промежности; только дыхание стало частым, прерывистым – его она, видимо, не могла контролировать.       Наверное, Саша ещё никогда не была так пассивна в сексе. И Крис это видел, и она сама это знала, но не могла с собой ничего поделать. У неё не только не было физических сил – ещё и внутри что-то сдерживало, не давало ей быть, как раньше, раскрепощённой.       Крис почти всё сделал сам. Подготовил её пальцами, затем надел презерватив и аккуратно вошёл; сам менял позы, переворачивая её своими сильными руками. Она долго не могла кончить, хотя постоянно чувствовала, что близка, но он таки довёл её до пика, рукой массажируя клитор, и даже не забыл зажать её сосок двумя пальцами, что раньше она сделала бы сама, но теперь почему-то… постеснялась? Потом он накрыл их вдвоём одеялом и, всё ещё поглаживая её между ног своей влажной рукой, прижал к себе и поцеловал в лоб. Саша отозвалась на его поцелуй и, дотянувшись до его лица, робко чмокнула его в губы.       Ей хотелось заплакать от того, каким нежным он с ней был, от того, как старался доставить ей удовольствие и что знал, что ей это нужно, когда даже она сама это не знала. И ей было немного стыдно за то, что сама она была совсем не на высоте, но она наделась, это не оттолкнёт от неё Криса, не помешает ему заняться с ней сексом вновь.       – Прости, что я немного…       – Шшш… – прервал её он, закрыв ей рот рукой. – Всё хорошо.       Они недолго лежали молча, но потом Саша выбралась из его рук и потянулась за толстовкой.       – Я схожу в душ, – смущённо сказала она.       Крис кивнул и, подумав, что раньше бы она не стала одеваться для того, чтобы дойти от постели до ванной, встал сам. Было самое время раздобыть что-нибудь съестное. Когда она пришла к нему на кухню, он уже занял своё привычное место у плиты и готовил омлет с помидорами. «Как раньше», – подумала Саша, ощутив неожиданный прилив покоя от этой картины. Она взобралась на столешницу рядом с плитой, а Крис, отложив на минуту лопатку, притянул её к себе и долго поцеловал.