Запертая любовь

Snow Patrol – The Lightning Strike

      – Я подброшу сначала вас и затем отвезу Лию, – сообщил им Крис, заводя машину.       Услышав это, Саша еле удержалась от предложения отвезти Лию первой. Ей совсем не хотелось, чтобы он ехал куда-то с ней поздно вечером, несмотря на то что вообще-то это была его девушка. Сейчас Саша почему-то особенно остро чувствовала, что он ускользал от неё, ускользал и попадал прямиком в цепкие коготки Лии. В её воображении Лиа была коршуном, а Крис – добычей, которую та схватывала на лету своими лапами, и от этого сравнения было только хуже, потому что в действительности Лиа была больше похожа на невинную ласточку. Они сидели друг рядом с другом, и она положила голову Саше на плечо, прикрыв глаза. Было несправедливо думать о ней такие вещи, когда она не сделала ничего плохого. Она всего лишь была с Крисом. Ладно… чертовски плохо, что она была с Крисом. Но разве Саша не должна уважать его выбор? Разве не должна она радоваться, что в кои-то веки он не один? Она чувствовала себя ужасной эгоисткой, напоминая себе о том, что всё то время, что она была с Глебом (или с Ромой, хотя это не продлилось долго, опять же, из-за Глеба), он был один. Forever alone, как сказал бы Глеб. Только на самом деле это не было смешно.       – Всё в порядке? – тихо спросила Лиа, так что спереди её не было слышно из-за музыки. Она погладила Сашу по руке и положила свою ладонь поверх её.       Саша удивлённо посмотрела на неё. Не то чтобы ей были неприятны её прикосновения – скорее это было странно.       – Да… да, всё нормально.       – Ты нервная, как чёрт знает кто.       «Какой мне ещё быть, когда ты уводишь моего… моего брата?» – грустно спросила про себя Саша.       – Нельзя так, – продолжала Лиа, – нужно беречь нервы.       – Ну, извини, у меня в жизни не всё так классно, как у тебя, – отрезала Саша.       – У меня не всё классно.       «Как может быть не всё классно, когда Крис твой парень?» – промелькнуло у Саши в мыслях. Лиа какое-то время молчала, задумчиво уставившись в окно.       – Я бы ему, наверное, никогда не понравилась без «Паксила»… – тихо пробормотала она, но всё же не настолько, чтобы этого не было слышно.       Без чего?.. Стоп-стоп-стоп. Она слышала этот вопрос про Криса? Как?       – Я что, сказала про Криса вслух?       – Нет.       Слава богу.       – Шёпотом.       Чёрт. Внезапно воздуха стало ужасно мало и Саша потянулась к кнопке, чтобы открыть окно. Ей нужно тщательнее следить за собой и своим языком, раз уж она потихоньку сходит с ума. Она стала делать глубокие вдохи и выдохи, опустив глаза на их с Лией одинаковые ноги, которые расплющились, как сосиски, на мягком сидении. Странное дело: она ведь видела, что они абсолютно идентичны, но свои ей казались толстыми и страшными, в то время как ноги Лии были близки к её идеалу.       – Так что это за «Паксил»? – спросила она, хоть как-то поддерживая разговор, хотя по названию ей было понятно, что это, скорее всего, пароксетин.       – Таблетки для хорошего настроения, – улыбнулась Лиа.       Антидепрессанты. Это называется антидепрессанты, давайте называть вещи своими именами.       – Где ты их взяла?       Саша знала, что их не купить просто так. Доктора выписывали их ей раньше, и Крис шёл в аптеку с рецептом, но сама она этим никогда не занималась. Она вообще не была уверена, что от них было лучше.       – А у меня папа врач. Могу достать всё, что хочу. Не пробовала их?       – Эм, нет… – соврала Саша. Хотя «Паксил» она и правда не принимала, так что это нельзя было считать полным враньём. Но это в любом случае не то, о чём стоило всем рассказывать.       – Приехали, – объявил Крис, приглушая музыку.       – Пока, – Лиа грустно помахала ей рукой, – увидимся ещё.       «Не сомневаюсь», – мысленно ответила ей Саша, вылезая из машины.       – Что она там втирала тебе? – Глеб подозрительно всматривался в её лицо, пока она провожала взглядом машину Криса.       – Забей, всякий бред, – Саша закатила глаза и махнула рукой, не желая обсуждать это. Всё, что ей сейчас было нужно, так это оказаться поскорее дома и нормально поесть наедине с собой.       – Зайдём в супермаркет?       – Ты иди, я устала…       Глеб несколько секунд смотрел на неё, решая, стоит ли отпускать её одну, и в конце концов протянул ей ключи.       – Я недолго, – пообещал он и, потрепав её по плечу, ушёл.       Ощутив внезапный прилив энергии, Саша быстрым шагом направилась к подъезду. От мысли, что какое-то время будет дома одна, она чувствовала странное возбуждение и нетерпеливо постукивала каблуком, дожидаясь лифта. Она знала, что ей было необходимо. Еда. Много еды. Она сдерживала себя слишком долго.       На десятой скорости она ворвалась в квартиру и, трясущимися руками закрыв дверь, помчалась в свою комнату. Стянув с себя платье, она зашвырнула его в шкаф и надела бесформенную старую футболку и шорты. Эта одежда куда больше подходила для того, чем она собиралась заняться.       Она понимала, что сама не своя, ею будто управлял кто-то, но эти мысли отошли на второй план, когда она увидела холодильник.       Саша распахнула дверцу и замерла. Макароны. Целая кастрюлька разноцветных макарон. Она вывалила их в глубокую тарелку и поставила на минуту в микроволновку. Чтобы не терять время, пока они грелись, она достала две миски с салатами и сковородку с остатками картошки с грибами. Часы, висящие на стене, стали тикать безумно громко, напоминая ей о том, что если она не поторопится, то Глеб поймает её с поличным.       Судя по запаху, один салат был с кальмарами. С ним Саша покончила в рекордные сроки и тут же взялась за второй, из квашеной капусты. На него ушло немного больше времени из-за того, что нужно было тщательнее пережёвывать, но в целом через несколько минут обе миски были пусты. Настало время макарон. Саша нервно собирала вилкой по нескольку перьев, чтобы затем разом отправить их в рот, но вскоре ей это надоело и она стала есть руками.       Часы, на которых появилась вдруг злобная ухмылка, угрожали, что она не успеет, поэтому картошку с грибами пришлось есть холодными, отчего они, однако, вовсе не стали хуже. Это было ни с чем несравнимое удовольствие (особенно, с тех пор, как о сексе с Глебом пришлось забыть). Думать о том, чтобы остановиться, было уже поздно: она попросту не смогла бы, раз уж начала это дело. Это было ей необходимо. На то время, пока она поглощала еду, внешний мир перестал существовать. Её не волновало ровным счётом ничего: забылся их дурацкий ужин, из памяти исчезли картинки Лии с Крисом и то, как они ссорились с Глебом. Она думала лишь о том, как успеть съесть побольше.       Когда с последним блюдом было покончено, она ещё раз заглянула в холодильник. Ничего сладкого в нём не было, и Саша вспомнила, как скормила вчера Глебу панна-котту и круассаны. К счастью, в шкафчике на полке лежала коробка вишни в шоколаде – то, что надо! Но оказалось, каждая конфета упакована отдельно, что неимоверно разозлило Сашу. Бормоча под нос ругательства, она дрожащими руками сдирала с них фольгу и быстро засовывала конфеты в рот, пока не услышала звонок домофона. Она моментально собрала все фантики и, скомкав, кинула их в мусорный ящик. Всю посуду она сгрудила в раковину и побежала открывать, что было уже довольно тяжело, учитывая всё съеденное ею.       Возвращение Глеба частично вернуло её в реальный мир, постепенно начало приходить осознание того, что она сделала.       Она сорвалась. Перестала себя контролировать. Она не смогла с этим справиться, безвольное и ничтожное существо. Удушающее чувство вины охватывало всё сильней и сильней, и Саша буквально могла чувствовать, как с каждой секундой съеденные калории, проникая всё глубже, усваиваются её телом. Дрожа, она присела на диван и ждала, когда Глеб умоется и уйдёт к себе. Эта пара минут тянулась как вечность, пока он наконец не захлопнул за собой дверь и она не услышала звук включённого телевизора. Ванная была свободна. У неё на пути больше не было никаких препятствий, чтобы пойти и избавиться от того, что она только что съела.       Саша нервно сглотнула при виде белоснежного унитаза и включила воду на максимум, создавая шум: Глеб не должен был ничего услышать. Никто не должен знать об этом позоре. Испытывая ужасное отвращение к себе и избегая смотреть в зеркало, она опустилась на колени и на какие-то десять минут будто вернулась в прошлое. Все эти действия были до боли знакомыми; казалось, она никогда и не прекращала заниматься этим. Не было никакого лечения, никакой терапии и никаких улучшений. Всё было как раньше. Она была той же разбитой и больной девушкой, что и прежде.       Нажав на смыв, она опустила крышку унитаза и, сложив на ней руки, уткнулась в них лицом и разрыдалась. Не чувствуя ничего, кроме злости и разочарования, Саша просидела так около часа, пока не нашла в себе силы подняться. Она всё ещё не хотела себя видеть. Боялась встретиться в зеркале с тем ничтожеством, которым себя чувствовала. Не отрывая глаз от раковины, она умылась, почистила зубы и тихо ушла к себе.       Ящик, в котором лежали таблетки, что дала ей Лиа, заговорщицки посматривал на неё. Руки так и тянулись к нему, несмотря на то что ещё недавно у неё и в мыслях не было их принимать. Тогда почему она спрятала их? Почему не выкинула сразу? Постояв какое-то время, тупо играя с ним в гляделки, Саша всё-таки подошла к столу и выдвинула ящик. Они были на месте, спрятанные под распечатанными листами с аккордами, и, выдавив себе на ладонь одну таблетку, она направилась на кухню за водой.       – Что это ты тут делаешь? – раздался голос Глеба, когда она жадно пила, стоя к нему спиной.       Саша чуть не подпрыгнула от испуга. Стеклянный стакан выпал у неё из рук, оставив от себя на полу десятки маленьких кусочков.       – Зачем так пугать?! – вскрикнула она, в ужасе уставившись на Глеба.       – О господи, я просто удивился, что ты не спишь, когда увидел свет здесь…       – Не твоё дело, что я тут делаю! Свали вообще отсюда!       – Почему ты кричишь на меня? И грубишь…       Теперь Глеб смотрел на неё как на сумасшедшую, вытаращившись от удивления.       Она чувствовала себя ужасно, оттого как вела себя, ей совсем не хотелось его обижать, но слова подступали сами.       – Оставь меня в покое! – крикнула Саша и, опустившись на пол, принялась собирать осколки руками.       Глеб попытался её остановить, но она стала отмахиваться от него, не давая приблизиться ни к себе, ни к разбитому стакану.       – Вообще крыша поехала? Саша! – он предпринял ещё одну попытку, схватив её за плечи. – Боже, оставь их, уберём с утра. Ты меня слышишь? – В последнем он сильно сомневался, оттого как безумно и озлобленно она на него смотрела.       – Нет! Ты не понимаешь! Отпусти меня! – кричала она. – Ты не понимаешь, Крис может пораниться, когда вернётся… я должна убрать их… Я не хочу, чтобы он поранился! Нет...       Упоминание Криса только усугубило ситуацию в глазах Глеба, который и без того был в полном шоке от всего происходящего. Стоило ему на секунду ослабить хватку, как она вывернулась из его рук и, опустившись на колени, вернулась к своему занятию. Тихо приговаривая, что Крис может пораниться, она собирала руками осколки и выкидывала их в мусорку, пока пол не стал чистым.       – У тебя реально проблемы с головой… – Глеб постучал пальцем по виску. – Тебе нужно снова в ту психушку ложиться.       – Я никогда не была в психушке, когда до тебя это дойдёт?! – рявкнула она.       – Не кричи на меня, окей, больная? Ты была, и ты это знаешь.       – Я не была!       – Не была? – Глеб издевательски усмехнулся. – А где же ты тогда лежала два месяца?       – В клинике…       Это была не «психушка», это была частная клиника, центр пищевых расстройств и булимии, и, несмотря на то что Глеб знал об этом, он продолжал называть её психлечебницей, аргументируя это тем, что булимия – психическое расстройство.       Саша всхлипнула и уже хотела закрыть лицо руками, когда увидела свои ладони. Видимо, она порезалась, пока собирала осколки, потому что теперь они кровоточили. К сожалению, Глеб успел заметить их прежде, чем она успела спрятать руки за спиной, и на этот раз он решил не церемониться. Он схватил её и быстро потащил в ванную, так как на кухне раковина была заполнена немытой посудой после Сашиного пиршества (о котором он, к счастью, не догадывался).       Глеб засунул её руки под холодную воду и повернулся к полке в поисках перекиси водорода. Но пока он медлил с ватными дисками, смачивая один из них перекисью, Саша воспользовалась моментом и сбежала. Он громко выругался и, ударив кулаками по двери, глубоко вдохнул. Это было невозможно, она вела себя как ребёнок. Впрочем, она даже выглядела как ребёнок. Если бы у неё не было груди, со стороны бы её вполне можно было принять за подростка. Нормального подростка, а не тех гигантов, что стали появляться в последнее время.       – Куда ты залезла? – попытался спросить он как можно спокойнее, увидев, что она спряталась под одеялом в своей постели. – У тебя порезы на руках, ты понимаешь это?       – Нет там ничего, всё прошло уже, – послышалось из-под одеяла. – Глеб, прошу, не смотри на меня и уходи… И прости меня…       Она действительно целиком и полностью раскаивалась за своё поведение, будучи не в состоянии, однако, объяснить его даже себе. Ей хотелось сказать, как сильно она его любит, но после того, что она от него услышала, Саша понимала, что это лишь укрепит его веру в её сумасшествие. В то же время она не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии: после того как вызвала у себя рвоту в ванной, она чувствовала себя ещё более безобразной, чем обычно.       – Пиздец, – тяжело вздохнул Глеб, – вас всех в жёлтый дом сдать надо… Сам скоро свихнусь тут… с вами, душевнобольными… – доносилось из коридора его утихающее ворчание, пока он не закрыл за собой дверь к Крису в комнату.       Она не могла понять, почему он говорил о ней во множественном числе, но это быстро перестало её волновать. Убедившись, что он не собирается возвращаться, Саша откинула одеяло, чтобы узнать время. Часы показывали полдвенадцатого, а Криса всё ещё не было. Ощущая себя как никогда одинокой, она свернулась калачиком под одеялом и обняла руками подушку. Казалось, прежде она никогда не мечтала так сильно о том, чтобы он вернулся.       Просто прежде не было никакой Лии. А теперь была, и она с каждым днём усиливала свою хватку. Скоро она и вовсе отберёт его у Саши. Может, он даже забудет, что у него когда-то была сестра; она станет всего лишь тенью, призраком в его жизни… С этими депрессивными мыслями и жуткой усталостью Саша медленно погружалась в сон.       Осколки. Осколки были повсюду. Ими был усыпан пол по всей квартире, но ничего не было разбито. Стёкла на шкафах и абсолютно все зеркала были целы, так что откуда взялось столько битого стекла, понять было невозможно. Создавалось впечатление, что кто-то прошёлся по тысяче хрупких бокалов, оставленных на полу.       Саша не могла понять, присутствует ли она в этом сне. Она могла видеть всё происходящее, но не чувствовала, что находится там же.       Квартира выглядела холодно и неприветливо, в ней не хотелось задерживаться ни минутой дольше, но и уйти, не увидев всех комнат, было нельзя. Это было похоже на игру, в которой ты не можешь выполнять те действия, что не были запрограммированы разработчиками. Этот сон был тем роликом из игры Глеба, который невозможно было прервать, не досмотрев до конца. Он бы сказал, что это «лаг» или «глюк», Саша не раз слышала это. Но теперь она знала, что это значит на самом деле.       Оттого, что не могла ничего сделать, она чувствовала себя слабой и беспомощной. Она даже не могла закрыть глаза. Она могла только наблюдать. Ближе к кухне осколки на полу приобретали красноватый оттенок, и если сначала ей казалось, что это были красные стаканы, то вскоре она поняла, что это кровь.       Чья кровь?.. От этого вопроса паника накрыла её с головой.       Но худшее было ещё впереди.       На первый взгляд могло показаться, что кухня пуста. Опять же, всё, кроме пола, сверкало чистотой, повсюду был полный порядок: в раковине не было никакой грязной посуды, все доски и ножи стояли на месте, хлебница закрыта, стулья задвинуты, с плиты всё убрано.       Тихий стон, донёсшийся из угла рядом с холодильником, заставил её напрячься, и через несколько секунд ей показали Криса. Он сидел на полу, и его босые ступни, как и ладони, были в крови. Саша вскрикнула от ужаса и убедилась, что её там нет: он её не слышал. Она хотела кинуться к нему, ей нужно было извиниться за тот погром на полу, который, Саша теперь не сомневалась, устроила она. Она же должна была убрать всё… Почему она не убрала?       Ей казалось, что она стоит прямо напротив Криса, пока не увидела перед собой чью-то тёмную фигуру, сжимающую в руке довольно крупный осколок. Она уже знала, что должно произойти, но изо всех сил старалась в это не верить. Было несправедливо и нечестно, что она не могла защитить его, учитывая то, как сильно она этого хотела. Она хотела броситься между ним и незнакомцем (или незнакомкой? Этого не было видно) и загородить Криса, который выглядел смирившимся и спокойным. Он не пытался протестовать или защищаться и безразлично смотрел на человека перед собой.       Её сердце остановилось в тот момент, когда острый осколок коснулся его груди, оставляя тёмно-бордовый след на светлой рубашке. Саша не могла понять, как она может ещё что-то видеть, после того как оно перестало биться, но постепенно картинка стала размываться, пока она не перестала дышать, о чём-либо думать и что-либо чувствовать. И это было страшнее, чем самое плохое известие, чем самая жуткая боль – знать, что это конец и что больше уже ничего не будет…       Какое-то время Крис не мог понять, что заставило его проснуться. Ему ничего не снилось (ничего плохого точно), в квартире стояла полная тишина, и с улицы тоже не было слышно никакого шума. Он сидел в постели в большой комнате, откинув одеяло, и пытался прислушаться к себе, когда почувствовал слабый укол в области сердца. Теперь он понял. Его разбудил такой же укол, только сильнее. А он прекрасно знал, что они значат.       Он резко вскочил с дивана и поспешил к Сашиной комнате. И понял, что не ошибся. Она беззвучно плакала во сне, дёргаясь из стороны в сторону на своей двуспальной кровати, которая сейчас показалась ему особенно большой для её крохотной фигурки. Очередной укол – и Крис уже сидел рядом с ней и тряс её руками за плечи, пытаясь разбудить. Он знал, что она и сама хочет проснуться, но что-то держало её во сне, продолжая мучить, и она никак не могла раскрыть глаз.       – Саша… Саша, малыш, проснись, – он потряс её с большей силой. – Саша! Это я, проснись, пожалуйста. Саша!       Наконец её глаза широко распахнулись, и несколько секунд, замерев, она шокированно смотрела на брата, пока снова не зажмурилась. Она всё ещё не отошла от своего сна: всё было слишком реально, будто и правда происходило с ней только что в параллельной реальности. Она чувствовала ладонь Криса у себя на лбу и то, как он убирает прилипшие к нему пряди волос, и это казалось ей жестокой шуткой своего воображения.       – Плохой сон? – его заботливый голос снова вторгся в её сознание. – Саша. Очнись, это я, всё хорошо…       – Тебя нет, – пробормотала она сквозь слёзы, прежде чем спрятаться с головой под одеялом.       До Криса постепенно начало доходить, что именно ей приснилось. В этом случае он мог понять то состояние, в котором она сейчас находилась. Неудивительно, что её трясло и она никак не могла прийти в себя, – он бы чувствовал себя так же.       – Я есть. Саша, посмотри на меня, – он потянул на себя одеяло, стаскивая его с сестры, и взял её за руки. – Я здесь, это был сон.       Она лежала молча и серьёзно смотрела на его лицо, пытаясь понять, правда ли это.       – Иди сюда. Давай же… Иди ко мне.       Саша села в постели, недоверчиво поглядывая на него, пока сама не протянула к нему руку. Да, это был он. И он был жив. С ним всё было в порядке.       – Ты живой… – удивлённо промямлила она.       – Конечно, я живой. Всё хорошо, иди сюда.       Она подвинулась ближе, и обе её руки потянулись к его футболке, задирая её вверх. Она должна была убедиться, что он не ранен, что с его сердцем всё в порядке и ничто не угрожает его жизни.       – Что ты… – непонимающе начал Крис, но тут же прервался.       Придерживая одной рукой футболку, второй Саша провела по его груди с левой стороны и остановилась около сердца. Теперь у неё не осталось никаких сомнений: оно действительно билось, причём довольно быстро. Ещё никогда её так сильно не радовал стук его сердца.       – Оно бьётся, – объявила она так, будто это было открытием года, и, наконец, позволила ему взять себя на руки.       Было забавно, что ей понадобился этот ночной кошмар, чтобы оказаться в его объятиях и уткнуться носом в шею, как она и хотела во время ужина. Ужин… Такое чувство, что с его момента прошло как минимум несколько дней, а не часов. Крис крепко прижал её к себе, поглаживая по спине рукой, а она обвила его шею своими тонкими ручками и никак не могла перестать плакать.       – Ты вся мокрая… Давай переоденемся, да? – ласково спросил он у неё на ухо.       Саша закивала головой, чувствуя неприятно прилипшую к спине ткань. Крис слегка отстранил её от себя и собирался встать, когда она попросила:       – Может, ты дашь мне эту? – она указывала на футболку, что была на нём.       – Эту? – удивился Крис. Почему она хочет именно эту футболку, когда он может принести ей любую другую и новую?       – Да… пожалуйста…       Впрочем, какая разница? Если она его просит, он всё равно не сможет отказать. Замявшись на какую-то секунду, он всё-таки снял её с себя и, протянув ей, отвернулся.       Было странно видеть его в кои-то веки с голым торсом; у Саши уже давно сложилось впечатление, что он скрывал его ото всех, как будто у него там был пивной живот или что-то в этом роде. На самом же деле он был очень стройным и подтянутым благодаря своим пробежкам, и она бы на его месте точно не стала прятать свою фигуру. Он даже из ванной всегда выходил одетым. Крис в полотенце, завязанном на бёдрах, был чем-то из разряда фантастики, об этом можно было не мечтать. Так что тот факт, что сейчас на нём были одни пижамные штаны, не мог не радовать.       – Всё, готово, – шмыгнув носом, сказала Саша, и он развернулся обратно, чтобы снова обнять её.       О да, обниматься с ним, когда на нём нет футболки, оказалось ещё лучше, чем она могла себе представить. Прошло немало времени, с тех пор как она прижималась к нему так в последний раз.       – Осколков нигде нет… – пробормотала она ему в плечо, отчего её голос прозвучал неразборчиво.       – Каких осколков?       – Они по всей квартире были. На полу. Не хочу вспоминать… – Она затрясла головой.       – Расскажи мне. Расскажи – и забудешь об этом.       – Ты меня не оставишь здесь?       Эта комната и мятая постель с влажной простынью теперь ассоциировались только с ужасным сном. В ней больше не хотелось оставаться этой ночью, особенно одной.       – Не оставлю. Хочешь уйти отсюда?       Саша кивнула. Встав, Крис протянул ей свою большую руку, за которую она уцепилась как за спасательный круг, и повёл её в зал. Мысль о том, что они будут спать вместе, постепенно согревала её и снова приводила в чувства.       Её ладонь вспотела, оттого что Крис держал её в своей, и Саша вдруг почувствовала, что она чешется. Чешется и жжёт. Это уже не могла быть реакция на Криса: это было бы просто нездорОво. Абсолютно нездорово. Наконец он отпустил её, и она поднесла ладонь к лицу в попытке разглядеть что-либо в темноте.       – Что такое? – спросил Крис.       И тут до неё дошло, что это были последствия сбора осколков с пола. В памяти пронёсся эпизод в ванной, когда Глеб собирался протереть её руки какой-то гадостью, и она сбежала. Возможно, он хотел помочь. Конечно, он хотел. Но она была настолько не в себе, что даже не могла понять этого.       – Эм, ничего, – пробормотала Саша, вытирая обе ладони о футболку. Чёрт, это же футболка Криса. Нельзя так поступать с его идеальными вещами.       Но, к сожалению (или к счастью), Крис был достаточно сообразительным, чтобы включить ночник. Это было немного неожиданно, и она резко зажмурилась, вдобавок прикрывая глаза рукой.       – Что это? Это… кровь? – Он нахмурился, рассматривая её раненые ладони.       – Э-э, да… Она уже засохла, но мои руки вспотели, и, в общем… Всё это типа… смешалось…       Боже, это звучало не очень. Это явно не то, что нужно слышать парню, который тебе нравится, даже если он твой брат. И Саша была безумно благодарна Крису за то, что он был настолько вежлив и воспитан, что не сморщил от отвращения нос.       – Где ты так?       – Пыталась собрать с пола… э-э… осколки…       Крис сомнительно улыбнулся.       – Во сне, да?       – Эм, нет… Я разбила стакан на кухне, – призналась она.       Он только покачал головой – к счастью для неё, без капли осуждения – и ушёл в ванную, а вернулся, размахивая бутылочкой с перекисью и ватными дисками.       – Я вижу, ты так и не собралась с духом оказать себе первую помощь.       Похоже, это его забавляло. Что, в общем-то, было неплохо. По крайней мере, он не собирался возвращаться к тому, при каких обстоятельствах был разбит стакан. И что там делал Глеб. И как она ему нагрубила. И – самое важное – чем она занималась перед этим.       Крис сел рядом с ней на диване, по-прежнему наполовину обнажённый, что в свете ночника смотрелось ещё лучше, и потянул её ладони к себе. Его немного удивил тот факт, что это не вызвало никакого сопротивления, но Саша была слишком взволнована его видом и тем, куда деть свои глаза, так что какие-то процедуры с порезами её не интересовали.       – Оу… от неё не щиплет, да? – она прикусила губу, обнаружив наконец, что перекись не доставляет ей никаких неприятных ощущений.       – Нет, это же как вода… Я тебе уже говорил.       – Я забыла… – виновато промямлила Саша.       Она выглядела совсем по-детски в его большой футболке, но Крису нравился её вид. Она всегда была очаровательна в его одежде, и он был вынужден признать, что дело тут было не в том, что она ей шла (хотя на ней всё смотрелось очень мило), а в том, что это были его вещи. В его вещах она выглядела лучше всего на свете.       – Давно ты дома? – спросила она, когда они улеглись на диване в обнимку.       – Да, я вообще-то спал уже.       – О… Я разбудила тебя? Я кричала?       – Не совсем… Ну, можно и так сказать. Но нет, ты не кричала.       Крис лежал на спине, а Саша справа от него, тесно прижавшись к его телу и обнимая его одной рукой. Его не покидало чувство, что он не должен был забирать её к себе, но и оставить её там наедине с кошмарами он тоже не мог. К счастью, она уже не выглядела такой испуганной, хоть и обнимала его так, словно кто-то и правда собирался забрать его у неё.       Саша была уверена, что этим человеком была Лиа. Она уже забирала его. И Саша не знала, должна ли она вмешиваться в их отношения. Ей нужен был хоть один малейший знак от него, чтобы решиться. К сожалению, Крис был чрезвычайно осторожен с чем угодно, что могло бы быть расценено как «знак», и оставалось надеяться лишь на то, что он сделает это бессознательно.       – Я думала, ты не вернёшься… – промямлила Саша, нарисовав пальцем сердечко у него на груди.       – Почему я не вернусь?       – Эм… не знаю…       Конечно, она знала. Она знала, почему он может не вернуться, уехав провожать свою девушку домой поздно вечером. Дело было в том, что она не могла этого сказать, зная, что не сможет скрыть очевидную ревность в своём голосе, которая её выдаст.       Не то чтобы это стало большой новостью для Криса: он всегда знал, что она будет ревновать его к кому угодно. Даже к Глебу она испытывала небольшую ревность. Так что на самом деле куда более подозрительным Крису казалось то, что она пыталась быть дружелюбной и приветливой по отношению к Лие, потому что это отличалось от её обычного поведения с его немногочисленными девушками.       – Я вернулся около часа.       – Ооо… – грустно протянула Саша. Как раз немногим позже, чем она уснула и ей приснился этот ужасный сон.       Она продолжала рисовать на нём свои сердечки, положив голову ему на плечо, и это совсем не помогало уснуть. Крис внимательно следил за её указательным пальцем в темноте, безумно жалея, что отдал ей свою футболку. Она понятия не имела, какой эффект на него оказывают эти прикосновения.       – Не могла бы ты угомонить свою руку? – попросил наконец он, неловко улыбаясь.       – Но она ведь ничего такого не делает…       – Какого такого? – Крис встревоженно покосился на неё.       – Эм… никакого… В смысле… я имею в виду, рукой ведь много чего можно делать… Но я не… Я просто… – Она перестала мямлить и приподнялась на локте, изумлённо глядя на него. – Боже, что я несу! Зачем ты это спросил?! Ты понял, о чём я! – Она закрыла рот рукой, прежде чем оттуда успело бы вырваться ещё несколько нежелательных слов.       Крис по-детски захныкал, пряча лицо в руках.       – Я имел в виду, что мне будет трудно заснуть так.       – Да. Да, я поняла. Прости, это просто стыд. Иногда такое чувство, что мой рот делает что хочет… – «Что он делает?» – чуть не спросил Крис, но прикусил язык, вспомнив свой предыдущий вопрос. – И я, честно, не трогала тебя ни в каком таком смысле…       Саша не успела договорить, потому что его рука моментально взметнулась к её рту.       – Господи, замолчи лучше…       Не было никаких сомнений в том, что, по крайней мере, один из них – извращенец, если не оба. И учитывая всё то, что он слышал от Глеба, Крис больше склонялся к тому, что это Саша. Но он не мог её полностью обвинить в этом, зная, что нести от волнения кучу бреда – их общая проблема. И одна из тех немногих вещей, в чём они действительно похожи. К тому же, всё это начал он.       Саша больше ничего не говорила, чувствуя, что уже сказала достаточно и, возможно, ей вообще следует избегать разговоров с Крисом в дальнейшем, а также не трогать его. В этом плане с Глебом было намного проще, потому что он сам постоянно сыпал пошлостями, а без грубых слов его речь и вовсе невозможно было представить. Крис был бы точно в шоке от того, какие выражения они использовали, приставая друг к другу. Хотя, скорее всего, он слышал их от Глеба. Но не от Саши.       Когда она уснула, он ещё долго лежал и смотрел, как она мирно посапывает, и это было одной из самых милых вещей на свете. Её маленькая рука лежала у Криса на сердце, охраняя его ото всех, кто бы мог на него покуситься (в любом смысле этого слова). Она и понятия не имела, что на этот счёт ей волноваться не стоит: оно и так принадлежало ей, и было непохоже, что в ближайшие сотню лет это изменится.