«I want to hide the truth I want to shelter you But with the beast inside There's nowhere we can hide»
– Imagine Dragons, «Demons»
Сколько бы бессонных часов ни провёл Крис рядом с ней этой ночью, пытаясь понять, что с ней происходит, и как бы сильно он ни переживал из-за её больного и усталого состояния, в нём всё же была одна деталь, которую парень находил потрясающе милой. Саша была такой слабой и сонной, что позволяла ему обращаться с собой так, как не позволяла обычно; она была похожа на маленького беспомощного котёнка, который нуждался в заботе и внимании, и Крис готов был оказать их ей со всей своей щедростью. К тому же, это было чуть ли не единственной возможностью поухаживать за ней. И подумав об этом, он не мог не спросить себя о том, почему он не может ухаживать за ней всегда, если так этого хочет… Та небольшая забота о Лие, которую он, несомненно, проявлял, находясь рядом с ней, никогда бы не принесла ему того удовлетворения, какое он испытывал, когда Саша засыпала у него на груди, обняв его своими детскими руками и тихо посапывая. Он обожал всё, что касалось её. Никто больше не мог достичь того уровня обожания, на который Саша попала без всяких усилий. Это можно было сравнить с покорением Эвереста с помощью телепортации прямо на его вершину. Этим утром она была особенно податлива и, признавшись, что ужасно хочет есть, даже согласилась на завтрак в постели. Разумеется, она промолчала о том, сколько она не ела и что у неё едва ли хватило бы сил, чтобы встать и добраться до кухни самой. Для Криса это было бы лишней информацией… Но даже несмотря на то, как многого он не знал и каким потрясающе заботливым был всё это время, было кое-что чрезвычайно малоприятное, о чём он решил заговорить во время её завтрака. Зная, как её напрягает, когда за ней наблюдают во время еды, он специально отвернулся, отчего его фраза была как будто бы брошена совсем невзначай. – Тебе нужно взять больничный на несколько дней, – сказал Крис, когда она обмакивала в мёд маленький круглый блинчик. – Отдохнуть как следует. – Выходного будет вполне достаточно, я могу позвонить и отпроситься на сегодня, – ответила Саша с набитым ртом. Она была настолько голодна, что о всяких манерах было забыто. – Я уже позвонил. – Что?! – Она быстро проглотила кусок и уставилась на его расслабленную спину. – Я позвонил тебе на работу и сказал, что ты заболела, – спокойно объяснил Крис. Похоже, он считал, что это в порядке вещей. – Честно говоря, они там не особо удивились. И сказали, чтобы ты отдыхала. Не особо удивились? Отдыхала? Сашины глаза расширились ещё больше в замешательстве оттого, кто это мог сказать. С половиной персонала у неё были довольно натянутые отношения. – Думаю, будет неплохо отдохнуть недельку, – продолжил он, не получив ответа, – как считаешь? – Меня уволят… – Нет конечно. Тебя никто не сможет уволить с больничным. – Но я не собираюсь идти в больницу, поэтому не получу его, – недовольно пробормотала она. Крис развернулся к ней и, забрав поднос с пустыми тарелками, таинственно улыбнулся. Его мягкие розовые губы коснулись её лба, прежде чем он заправил пару растрёпанных прядей ей за уши и проворковал: – Всё будет хорошо, не переживай. Папин врач скоро будет здесь. Услышав это, Саша застыла. Его забота начинала переходить все границы. У неё на языке вертелась куча вопросов, но каким-то образом все они застряли в горле, и она сидела с открытым ртом, всё ещё переваривая это известие. Крис хихикнул и, аккуратно коснувшись её подбородка, закрыл её рот и поцеловал в щёку, а затем оставил сестру одну, удалившись с подносом на кухню.***
Врач, которого она так боялась, оказался на удивление добрым мужчиной, и несмотря на то, что каким-то образом был связан с отцом, не имел с ним ничего общего. Он находился в весёлом расположении духа, и создавалось впечатление, что этот человек такой всегда. Он много шутил, очевидно, пытаясь вселить в подавленную и раздражительную Сашу позитивные мысли о скором выздоровлении и поднять ей настроение. Со всей внимательностью выслушав беспокойство Криса по поводу её проблем со сном, постоянной усталости после работы, головной боли, депрессивного состояния и отсутствия аппетита, он уверил его в том, что это всего лишь переутомление и ей просто необходим хороший и продолжительный отдых. Саша закатила глаза, когда врач, как назло, упомянул о том, что не рекомендуется курить, употреблять алкоголь и пить много кофе, и Крис одарил её таким взглядом, каким обычно пытался удостовериться, всё ли она поняла. Врач рекомендовал ей крепкий и долгий сон и прогулки, велел соблюдать правильный режим дня, а также ни о чём не тревожиться. Когда больничный, который ещё недавно казался ей чем-то недостижимым, был наконец выписан, он пожелал напоследок не болеть и ушёл по своим дальнейшим делам. Проводив его и вернувшись к Саше в комнату, Крис обнаружил, что она от него спряталась, забравшись с головой под одеяло. Он несколько секунд размышлял, как на это отреагировать, пока не решил повести себя с ней так же, как и она вела себя с ним. – Где же Саша? – услышала она его голос, сопровождающийся открытием и закрытием дверок шкафа. – Здесь нет… – пробормотал он, присаживаясь на колени возле кровати и заглядывая под неё. – Здесь тоже нет. Может, она спряталась за шторами? – Он обошёл её большую постель и полностью раздвинул их, позволяя дневному свету заполнить полутёмную комнату, когда из-под одеяла послышался тихий смешок. Судя по всему, ей надоело дуться на него за то, что он вызвал врача без её ведома, а его поиски с комментариями смогли её немного развеселить. – А может… она лежит прямо… здесь?! Крис быстро сорвал с неё одеяло и увидел её смеющуюся мордашку, уткнувшуюся в матрас. Она выглядела такой довольной и такой беззаботной в этот момент, что ему на секунду показалось, они вернулись назад в прошлое, в прошлое, в котором она была такой постоянно. Но это было лишь секундным видением – Крис убедился в этом так скоро, как она перевернулась на спину и её зелёные глаза впились в него своим взглядом. Он бы соврал, не признав, что этот взгляд изменился за последние годы. В нём было теперь что-то глубокое, чего он никак не мог уловить. Ему казалось, что этот взгляд проникал глубоко внутрь и понемногу высасывал из него энергию, потому как под ним Крис непреодолимо слабел. И сейчас, несмотря на улыбку на её лице и обожаемые им звуки её смеха, которые он мог слышать ещё полминуты назад, она смотрела на него так же. – Ты так долго меня искал, – пробормотала она, всё ещё продолжая их ребяческую игру. – Видимо, мне удалось неплохо от тебя спрятаться. – Я был несколько невнимателен поначалу, – признался он. – Но как ни крути, мы оба знаем, что тебе не спрятаться от меня никогда. Крис хитро ей улыбнулся, но даже это не смогло её избавить от мыслей, что он говорил уже о чём-то другом, нежели об игре в прятки. И пока она не начала анализировать его реплику со всем присущим ей в этом деле старанием, он снова заговорил: – Завтра мне обязательно нужно будет появиться на работе, но после этого я собираюсь взять несколько отгулов, чтобы побыть с тобой. Хорошо? – Конечно. Только вдвоём? – Только вдвоём, – подмигнул он ей. – Хорошо… в смысле, это круто… я очень рада… – замямлила Саша, что вызвало у него широкую улыбку. – А что сегодня? – Я думал, мы можем посмотреть что-нибудь вместе? – Я не против. Только выбери ты. – Зевая, она пододвинулась обратно к подушке и, обняв её руками, прикрыла глаза. Крис согласился, но к тому времени, когда он вернулся назад с двумя коробками DVD в руках, она уже снова спала, и он не решился её будить.***
У Саши был всего один день до того, как Крис собирался попросить выходные на работе и остаться с ней вместе, что означало, её встреча с Романом должна либо произойти завтра, либо же быть перенесена на неопределённый срок. Саша выбрала первый вариант. К тому же, он уже давно от неё ничего не слышал и вполне мог принять её молчание за нежелание продолжать их встречи, которые ей удалось заполучить, видимо, только с помощью чуда. Она прекрасно помнила, какие условия он перед ней поставил в последний раз, когда она была у него дома, но события последних суток её здорово напугали (особенно, приход врача и та дикая суета, которая охватила Криса), и она уже была намерена предоставить Роману возможность узнать всё, что он только пожелает, лишь бы он только смог ей помочь. Казалось, он даже обрадовался тому, что она написала ему первой этим вечером, – по крайней мере, он даже не намекнул на то, сколько дней от неё ничего не было слышно. Штайн сказал, что будет рад видеть её следующим утром в клинике, так как у него есть свободных полтора часа до полудня, и Саша согласилась, надеясь на то, что никакие обстоятельства не задержат Криса от того, чтобы он ушёл на работу вовремя. Она чувствовала лёгкую вину за то, как многого он не знает, но изо всех сил старалась верить, что всё это только к лучшему. Возможно, когда ей удастся выздороветь, она ему всё расскажет с улыбкой и он будет поражён тем, как она с этим справилась в одиночку. Сначала он, конечно, расстроится и, скорее всего, даже будет её ругать, но в конце концов он должен понять, что она всё скрывала только ради его блага. Да, именно об этих глупостях она думала, засыпая этим вечером, но ей это пока что совсем не казалось глупым. Наоборот, она думала, что это одна из самых серьёзных вещей в её жизни, не говоря уже о том, что это шанс доказать Крису, что она не слабая и беззащитная девушка, какой он, судя по всему, её считал. Ей хотелось, чтобы он восхищался и гордился ею, и не зная, что эти чувства в её отношении для него вполне естественны, не видела иного способа завоевать их.***
Преисполненная уверенности, она твёрдо шагала по дорожке ко входу в Линн Каньон, наслаждаясь стуком каблуков своих полуботинок и вдыхая сыроватый запах осеннего леса, окружавшего клинику. Если прежде это место было для неё своим личным грозовым перевалом, то теперь оно отдавало чем-то по-своему родным и памятным, и ей впервые не было страшно сюда возвращаться. Она не сомневалась, что Роман будет более чем удовлетворен её сегодняшним визитом, и главной причиной этого был предмет, который лежал у неё в сумке. Автоматические двери раскрылись перед ней, когда она подошла ближе, и пройдя внутрь, она всё в том же темпе, боясь замешкаться хоть на секунду и растерять свою решительность, поспешила к ресепшену, возле которого её уже ждал её бывший врач. Хотя бывший ли он теперь, Саша больше не знала. Приобняв свою пациентку за плечи, Штайн приветливо поздоровался, и они вместе направились в его кабинет. Оказавшись с ним наедине в небольшой комнате, она немного занервничала; это было заметно по тому, как она заёрзала на диване, пытаясь найти удобную позу, и как прижимала к себе свою сумку, будто в ней хранился огромный клад. В общем-то, так в своём роде и было… Роман вздрогнул, когда увесистая потрёпанная книжка была брошена перед ним на стол. Громкий хлопок о деревянную поверхность напомнил ему о том, что он сделал правильное решение, отказавшись от журнального столика из стекла. Присмотревшись к серой обложке, он понял, что это была записная книжка, похожая на деловой ежедневник, который использовался не по назначению. Его страницы топорщились от напора ручки, что придавало ему немного неаккуратный и раздутый вид. Кажется, ему было как минимум несколько лет. – Что это? – спросил он, осторожно взяв книгу в руки. У него уже были весьма определённые догадки, но в это сложно было поверить. – Мой дневник. Её дневник. У человека должны быть довольно серьёзные причины на то, чтобы показывать кому бы то ни было свой личный дневник. Но, очевидно, у Саши они и вправду были. Несмотря на то, что прежде такая мысль ни разу не посещала её голову, когда она задумалась об этом пару дней назад, этот вариант ей показался вполне естественным, если не сказать необходимым. Она была твёрдо уверена, что сама ни за что не сможет посветить его во все те мрачные размышления, что были обязательной частью её воспоминаний о прошлом. В таком случае, что ещё, как не её дневник, позволит ему как следует разобраться в том, что так его интересует? Она не могла точно определить, какой была его реакция на этот поступок, но его лицо выражало нечто среднее между ошеломлением и растерянностью. Судя по тому, как удивлённо и бережно он перелистывал страницы, ему с трудом верилось в то, что он действительно держит в руках её дневник. – Тут есть про ночь с Крисом? – спросил наконец Роман, оторвавшись от дневника спустя пару минут. – Нет… конкретно про неё нет. Я тогда ещё не вела дневник, я начала его немного позже, – сказала Саша. – Но там есть некоторые воспоминания о ней. – Подробные описания или твои чувства по этому поводу? – Возможно, немного описаний. И мои мысли. Порно-рассказов там нет, можешь не переживать. – Жаль… Так хотел почитать про твой секс с братом, – съехидничал он. Саша смерила его презрительным взглядом и отвернулась к окну, за чем последовал новый вопрос: – Почему ты начала вести дневник? – Первые записи в нём были о том, что я съела за день, – пожала она плечами. – Я подсчитывала калории, ставила себе новую планку на завтра, иногда записывала новые диеты. Потом я стала делать пометки о своём весе и своих объёмах. Это было удобно, думаю, многие это делают. Я не писала поначалу ни о каких чувствах и прочем… Впервые я написала о своей радости, когда сбросила пять килограмм, – это был настоящий праздник. Роман кивнул, раскрывая записную книжку где-то в самом начале. В этом действительно не было ничего необычного – стандартный журнал худеющей девушки. В последнее время стали появляться посвящённые этому сайты в интернете и даже приложения для смартфонов – так называемые счётчики и калькуляторы калорий, а ещё «Состав продуктов», «Каталог диет» и, конечно, «Дневник диеты», что стало новым шагом в помешательстве его клиенток. Саша тогда либо не знала о них, либо предпочитала писать от руки. Он пробежался глазами по нескольким записям, которые предшествовали его первой встрече с ней, когда она была приведена к нему в кабинет ужасно расстроенным высоким парнем с тёмными взъерошенными волосами и точно такими же глазами, как у неё самой. 15 ноября 2010 года Меня достали диеты. Такое чувство, что они не работают или работают очень медленно. Последнюю неделю я ела только фрукты и пила зелёный чай с сахарозаменителем. Диета очень простая. Мне она напоминает какой-то график из математики – не знаю, может, синуса или косинуса. Точнее его кусочек. Дело в том, что в первый день диеты можно съесть всего полкило фруктов. На второй – уже килограмм, на третий – полтора, на четвёртый (это пик) – два. А дальше идёт спад до конца недели: всё то же самое, но в обратном направлении. То есть на седьмой день я съела всего лишь полкило, как и в первый день. Так вот, я сбросила всего около двух килограммов за это время, и это безумно мало. Вероятно, мне стоит вообще перестать есть. Пока что никто не знает, что я этим занимаюсь. За тем, что я ем, никто не следит. Папа тут вообще бывает редко в последнее время, да и не станет он никогда заботиться о моём питании. С Крисом в последнее время отношения так себе. Им сложно будет что-то заподозрить, они знают, что я никогда в жизни не прибегала к диетам. Но теперь всё иначе. Я больше не хочу видеть в зеркале этот кошмар. Я хочу быть худой и хрупкой. Я должна стать такой. 28 ноября 2010 года Кефир и зелёные яблоки – вот мои новые друзья. Честно говоря, меня уже от них тошнит, особенно от кефира, но я напоминаю себе о том, какой я стану благодаря им, и выпиваю ещё один стаканчик. 3 декабря 2010 года Я уже шестой день на этой диете и потихоньку начинаю сходить с ума. Сегодня, когда я собралась пойти и выпить кефира, потому что есть хотелось ужас как… оказалось, что его нет. Его выпил Крис. Он выпил мой кефир! Единственное, что я ем!!! Только его да яблоки. Я была просто в ярости. Я накричала на него. Мне ужасно стыдно, я никогда не повышаю на него голос, а теперь это случилось из-за какого-то кефира. Он смотрел на меня, как на больную. Кажется, он даже испугался. В общем, я сама навела на себя подозрения. Я идиотка. 16 декабря 2010 года Спустя два месяца после того, что между нами случилось, Крис всё-таки стал появляться дома чаще. Если прежде он даже не приезжал на выходные пару раз, то теперь он просто не вылезает отсюда, что не может меня радовать по известным причинам. Он стал замечать, что я не ем, и теперь, похоже, следит за мной. Он уже заставлял меня есть пару раз, и если это повторится, то мне придётся прибегнуть к тому, чтобы избавиться от съеденного не самым приятным способом… Образ больной, истощённой девушки моментально воссоздался перед его глазами, когда Роман прочитал эти записи трёхлетней давности. Оторвавшись от дневника, он с тревогой посмотрел на Сашу и нехотя пришёл к выводу, что она медленно приближается к тому состоянию, в котором он всё ещё прекрасно её помнил. В его мыслях, как картинка из её возможного будущего, появилось то апатичное, бессильное создание, свернувшееся клубочком на белой больничной постели, которое она уже представляла собой однажды в прошлом. И в этот момент он готов был сделать всё, что от него зависит, чтобы этого не случилось снова. – Ты можешь оставить его у себя на время. Почитать как следует и всё такое… – пробормотала она смущённо, проводя руками по бёдрам. – Уверена насчёт этого? – Более чем. Роман молчал какое-то время, находясь в предвкушении и одновременно побаиваясь того, что может прочесть. Это явно будет не лёгкое и приятное чтение на досуге. Скорее всего, это будет довольно мучительно. – Не думай, что я жалуюсь… – наконец начал он. – В том смысле, что это и так очень ценно для меня… и для тебя, безусловно, тоже, но… – Там нет начала, – закончила за него Саша. – Я знаю. – Да. Там нет очень важной части… – Но ты, в общем-то, и так знаешь, что произошло. – Знаю. Но я всё ещё рассчитываю услышать нечто большее, чем просто два слова: «мы переспали». Хочу узнать о том, что последовало непосредственно за той ночью и как складывались ваши отношения дальше… Его интонация говорила о том, что он собирается перечислять и перечислять интересующие его моменты, но Саша вновь прервала его. В её голосе слышалось раздражение, когда она вдруг спросила: – Почему все люди такие любопытные? – Я спрашиваю лишь потому, что хочу помочь тебе, – спокойно отозвался Штайн. – Я заинтересован в вашей истории не из простого любопытства. Не потому, что мне нравится слушать о всяких странностях вроде секса с родным братом. Мне действительно всё равно, спят ли со своими родственниками мои коллеги, мой банкир или девчонка, у которой я каждый день покупаю кофе. Мне важно узнать об этом, потому что это касается тебя. Саша фыркнула, скрестив на груди руки. Можно подумать, инцест – такое распространённое явление. Она была уверена, что они с Крисом были чуть ли не единственными во всём Ванкувере, кто сделал это. – Итак, с чего бы ты хотела начать? «Очень хитро», – подумала Саша. Фактически это значило, что он хочет услышать абсолютно всё, – по крайней мере, так она это расшифровала. Проблема заключалась в том, что она ни с чего не хотела бы начинать. Ей вообще с трудом верилось в то, что она вроде как согласилась на это; обсуждать это с кем-то – даже с ним – было довольно странно… Она собиралась поделиться с ним большим, чем знал Крис, большим, чем знал Глеб, она собиралась открыть ему всё, что знала сама, – все эти болезненные воспоминания и все мысли, полные тоски и печали, хранящиеся в дальних закоулках её памяти. – Ты же знаешь, что ни с чего, – проворчала она. – Так что выбери сам. – Как насчёт утреннего разговора? – Утреннего разговора? – Вы ведь должны были говорить о чём-то с утра? Ваш случай – не секс на одну ночь между двумя незнакомцами, которые, скорее всего, никогда больше не встретятся. Саша усмехнулась: вероятно, Крис тогда посчитал именно так. – Но даже незнакомкам иногда хотя бы оставляют записку на прикроватной тумбочке, – тихо сказала она. – Мол, «спасибо за классную ночь», знаешь? Он кивнул, ещё не понимая, к чему это всё ведёт. – Он оставил тебе записку? – предположил он, хмуря брови. Подобный поступок в его представлении никак не ассоциировался с тем парнем, о котором так много рассказывала Саша. – Нет, он… – она прервалась, и можно было заметить, что её глаза увлажнились слезами. – В том-то и дело, что он даже записки не оставил. Я проснулась одна. После этих слов повисло немое молчание. Саша быстро закопошилась в своей сумке, пряча глаза, и извлекла из неё пачку бумажных платков, в то время как Роман смотрел на неё и не знал, что сказать. Это было последним из того, что он ожидал услышать. Теперь он начинал понимать, что, вероятно, всё куда хуже, чем он предполагал. – Когда вы встретились? – Через пять дней, – грустно улыбнулась она сквозь слёзы. Он ожидал, что каждое слово из неё придётся вытягивать клещами, но неожиданно она заговорила сама: – И всё это время я не слышала от него ни слова. Я звонила ему, наверное, тысячу раз, но в итоге он просто отключил телефон. И это был момент, когда я поняла, что это всё. – Саша закрыла глаза, и ледяные волны из песни Криса тут же накрыли её с головой, затягивая в глубины памяти. – Хотя… думаю, я поняла это ещё тем самым утром, когда не обнаружила его в постели. Было воскресенье, и предполагалось, что он будет дома до вечера, но он просто сбежал – так скоро, как только понял, что мы наделали. Это были худшие дни в моей жизни. – Худшие? – Определённо, – она подняла глаза на Романа и тут же поняла, о чём он думает. Прекрасно зная о некоторых событиях последних двух лет её жизни, он полагал, что ей пришлось пережить и более тяжёлое время, но он ошибался. – Это было… очень больно. – Когда вы наконец увиделись, что он сказал? – Что всё не может так больше продолжаться… Что это не то, какими отношения между нами должны быть… – пробормотала Саша. – Сказал, что не хочет меня терять, и пока этого не случилось, нам стоит остановиться. А главное… что у него нет таких чувств ко мне. Но я в это не верю. Она не могла не вспомнить, как счастливы они были, проводя всё своё время вместе. Им больше никто не был нужен; находясь в компании друг друга, они забывали весь мир и с головой уходили в свой собственный. Она радовалась самым простым вещам рядом с ним, она позволяла ему учить себя готовить, ей нравилось лежать, уткнувшись носом ему в плечо, пока он рассказывает свои истории. Она слушала его презентации по учёбе на темы, в которых ничего не понимала, но Крис всегда был достаточно терпелив, чтобы всё объяснить. Они могли лежать рядом и читать каждый свою книгу, и им было комфортно. Его объятия всегда были нежными и тёплыми, и поцелуи мягкими и осторожными. И если он не чувствовал при этом того же, чего и она, то она, должно быть, ничего не смыслит в любви. – Даже если признать, что та ночь была случайной ошибкой, – продолжила Саша, – я никогда не поверю, что он не был ни капли в меня влюблён. Ему было так же хорошо со мной, как и мне с ним. Я знаю это, это было заметно. – Почему тогда ты дала ему решить за вас обоих? – Он был довольно убедителен. Думаю, он всё решил ещё тем утром. Что мне оставалось делать? Да, я приняла его решение. Но я бы приняла всё, что бы он ни сказал, всё, в чём бы он ни признался. – И ты простила его, – подытожил Роман. Во всё это с трудом можно было поверить. Он всегда подозревал, что не знал о многом в этой истории, но эта новая информация его сильно озадачила. – Конечно, я простила его, я бы простила ему что угодно… Я люблю его сильнее всего на свете, и ничто не способно заставить меня любить его меньше. Если бы он оказался каким-нибудь ужасным преступником, даже тогда я бы его не разлюбила, – усмехнулась она. Кривая улыбка на её печальном лице была подтверждением того, как глубоко эта больная тема затрагивает её изнутри. – Это безусловно; я люблю его просто за то, что он есть, вне зависимости от обстоятельств или того, что получу взамен. Он может ошибаться и поступать неправильно, но я всегда буду на его стороне, даже если весь мир от него отвернётся. Последняя фраза была произнесена до того дрожащим голосом, что Штайн не удивился, когда она спрятала лицо в руках, вслед за чем раздались горькие всхлипы. Ему пришлось подняться со своего места и присесть рядом с ней. Он приобнял её одной рукой, поглаживая по плечу, всё ещё поражённый её чувствами по отношению к брату. – Я всё ещё люблю его. Боже, я так его люблю… – призналась она, размазывая по щекам слёзы. – Он не знает обо всём этом? – О чём? Ну, полагаю, он знает, что я люблю его очень сильно, но… не в том смысле. – О том, что ты чувствовала после того, что между вами было, – уточнил Роман. – Нет. Конечно нет. – Она затрясла головой. – Он никогда не узнает об этом. Я не проронила ни слезы во время того разговора, я не дала ему ни одного намёка на то, что что-либо не в порядке… Быть может, это и к лучшему – в конце концов, мы действительно не потеряли друг друга, – улыбнулась она. – Хотя не знаю, может ли это вообще произойти. Мы с ним – как игроки одной команды. Между ними бывают сложности и разногласия, но они всегда помнят, что они команда, что должны держаться друг за друга, что бы там ни было. Так же и у нас. Роман кивнул, показывая, что понимает, о чём она. – Никогда не думал, что всё было именно так, – пробормотал он. – Похоже, тебя это немного ошарашило? – Да. Я больше привык слышать о том, как сильно Крис тебе помог пережить все эти ваши разрывы с Глебом, походы по больницам… – Выкидыш, – продолжила за него Саша, увидев, что он замялся. – Он помог. Он поддерживал меня всё это время. Но он понятия не имеет, что больше всего он помог мне тем, что тогда со мной сделал. – Она встретилась непонимание в глазах Штайна и поспешила объяснить: – По сравнению с этим всё остальное уже казалось мне такой ерундой… Я уже знала, что смогу со всем справиться, потому что бывало и хуже, понимаешь? – А что сейчас? – Что – сейчас? – Между вами. – Всё по-прежнему. И да, как я уже говорила, у него есть девушка. – И вы делаете вид, что вы нормальные брат и сестра. – Я делаю вид, – поправила Саша, – а он теперь и есть нормальный брат. Но главное, что, несмотря на то что между нами было, мы всё ещё есть друг у друга. – Возможно… – согласился Роман. Он решил промолчать о том, что Крис, по его мнению, просто струсил, а она струсила следом за ним, не став бороться за их любовь. В конце концов, он не был уверен, что должен выражать своё мнение по этому поводу – с учётом того, каким неправильным оно казалось ему самому. Вероятно, ему следовало похвалить их за то, что они выбрали верный путь, запретив себе эти порочные отношения, но его язык не повернулся это сказать. – Наверное, тут дело в родстве, – предположила она. – Ты думал когда-нибудь о том, как супруги сначала клянутся, что никого роднее для них нет, а потом разводятся и становятся самыми далёкими людьми на свете, как будто никогда и не были знакомы? Это всё липа. Если нет в вас одной крови, что ни выдумывай, никогда её там не будет. Но он мой брат, и хоть ты и думаешь, наверное, что я об этом забыла, – это не то, о чём можно забыть. Мы с ним в первую очередь родные люди, и это однозначно всегда будет основой нашей любви. Он должен был признать, что немного удивлён тому, что она всё это понимает. Но Саша никогда не хотела забывать о том, кем они с Крисом друг другу приходятся, и ни за что не хотела бы это менять. – Но ты всё ещё любишь его по-другому. – Я его люблю по-всякому. – Это удивительно, – покачал головой Роман. – Я имею в виду, разве он не заставил тебя страдать своим решением? – Он не хотел этого… Он хотел, чтобы мы оба были в порядке. – Хорошо. Но очевидно, что ты не в порядке. Саша помолчала с минуту, не соглашаясь, но и не опровергая это, а затем сказала: – Ты же знаешь, любой человек причинит тебе боль. Нужно просто найти того, кто стоит этих страданий*. – Боб Марли? – Точно. Когда эти слова, знакомые им обоим, были процитированы, её глаза светились искренним блеском. Она провела пальцами под нижними веками, стирая последние следы слёз, и улыбнулась, уверяя, что всё в порядке. – Саша… А ты не думала сказать ему? – осторожно спросил Роман, вернувшись на своё место напротив неё. Не думала ли она сказать ему? Конечно, она думала об этом много раз, но в итоге всегда приходила к тому, что это плохая идея. Если бы она набралась смелости и сказала ему, а он снова бы ей отказал, она была бы раздавлена. А если бы оказалось, что её чувства взаимны, раздавлена была бы жизнь Криса. Его полноценная, насыщенная, счастливая жизнь, которую он себе отвоевал, порвав с ней тогда, снова пошла бы под откос. Он не заслуживал этого. Он заслуживал только лучшего, и хотя она точно не знала, что входит в это размытое понятие, она была уверена, что оно не включало в себя отношения с ненормальной. Ему не нужна была любовь, которую придётся ото всех скрывать. Она поставит под угрозу его репутацию в обществе, его отношения с семьёй и его карьеру. Его идеальная жизнь будет испорчена. Саша не могла желать ему этого. Она хотела спасти его так же сильно, как и быть с ним, и от этого она буквально разрывалась на части. – Нет. Этого нельзя делать, – уверенно ответила она. – Ему это не нужно. – Кто это сказал? – Это я говорю… – Решила за него точно так же, как и он тогда за тебя? – Эй… – Саша нахмурилась. Меньше всего она сейчас хотела, чтобы он доказывал ей её неправоту и к чему-то подталкивал. – Я не хочу портить ему жизнь. У него всё должно быть как у нормальных людей… Если бы ты его знал так, как знаю я, ты бы меня понял. – Ладно. Дело твоё. – Может быть, на сегодня хватит об этом? Ты можешь почитать обо всём там, в конце концов… – указала она взглядом на дневник. – Хорошо, – согласился Роман. Всё-таки он и правда получил сегодня куда больше того, на что надеялся. – А обо мне тут есть? – Есть, – покраснела Саша. – Надеюсь, ты меня не возненавидишь после этого. Ты ведь не понравился мне сначала. – Можно подумать, я об этом не знал, – улыбнулся он. – Я прекрасно помню, как ты пыталась вывести меня из себя. Можешь найти это сейчас? – Ладно-ладно, как хочешь, – засмеялась она и зашелестела страницами, пытаясь отыскать запись об их знакомстве. ______________________________ * «The truth is, everyone is going to hurt you. You just got to find the ones worth suffering for».― Bob Marley