Запертая любовь

      Хоть Крис и старался никак не выдать, что это он тем вечером, застав кухню в варварском состоянии, привёл её в божеский вид, Саша и сама вскоре остановилась на этой мысли, придя к выводу, что такой вариант уж, во всяком случае, будет получше признания самой себе в том, что у неё, вдобавок ко всему прочему, ещё и провалы в памяти, так как вспомнить себя за мытьём посуды ей так и не удалось. Поднимать эту тему Крис вроде как не собирался, – и пусть она и ждала этого неловкого разговора в нервном оцепенении, а через пару дней всё-таки поняла, что если бы он хотел, то уже бы давно учинил ей допрос, и немного успокоилась. Похоже, что на работе у него была куча дел, посвящать в которые Сашу он не собирался, и времени на серьёзные разговоры не было. Даже дома он постоянно говорил по мобильному или сидел за компьютером в своей комнате, а ужинали они уже третий день доставленной из ресторана едой. Возможно, следы её пиршества никаких подозрений у него и не вызвали, но неприятное чувство, что в какой-то момент всё это ещё всплывёт, засело у Саши внутри и покидать её никак не хотело.       Прислушиваясь к своему сердцу, она неожиданно для себя обнаружила, что чувство это не только неприятное, но ещё и двоякое. Всякий раз думая о реакции Криса, она улавливала какое-то тонкое, почти незаметное шевеление своей души – как будто кто-то еле коснулся одной её струнки, а она всё равно задрожала, завибрировала, издавая почти неслышный для уха звук – звук разочарования от равнодушия Криса к её проблемам. Всё это было для неё ново, и как к этому относиться – толком она не знала. С одной стороны, она была жутко рада тому, что он ничего не заметил, с другой – с удивлением находила, что его безразличие её задевает. В последнее верилось как-то с трудом (ну, не хотела же она, в конце концов, чтобы он обо всём узнал? – нет, не хотела): ведь раньше об этом безразличии она как раз и мечтала – чтобы он уже успокоился, перестал вечно переживать за её здоровье, не следил, как за ребёнком, чтобы они, наконец, могли притвориться, что ничего этого не было, никакой булимии, больниц – ничего (как они с Глебом «забыли» про выкидыш, хотя, конечно, каждый прекрасно о нём помнил), а теперь – теперь выходило, что ей нужна его поддержка? Да у неё, похоже, крыша поехала.       Крис, кстати, с того самого вечера, как, не подумав, ей отказал, вёл себя с Сашей как шёлковый, а это нехило подкрепляло её убеждения в том, что он что-то мог заподозрить (таким чрезмерно заботливым он обычно становился перед каким-нибудь приёмом у врача). Следующую ночь он полностью посвятил ей, если не извиняясь, то уж точно навёрстывая упущенное и убеждая, что хочет её ни чуть не меньше, чем прежде, а днём заказал для неё с работы большой букет кремовых лилий, которыми пахла теперь вся квартира. Сегодня же, когда она вернулась уставшая с работы, её ждал ещё один подарок: посреди её постели лежала прямоугольная коробка с прилепленными сверху бантом и клейким жёлтым листочком, которые Крис любил развесить по всему дому, оповещавшем аккуратным почерком о том, что он купил ей новый телефон:       «Хотел подарить на Рождество, но наткнулся на твой нокиевский кирпич из девяностых и не удержался (пожалуйста, выкинь его в мусорное ведро, там ему самое место). Твою симку сюда уже вставили. Целую, Крис».       Самого его дома не было – был на встрече с какими-то важными шишками, поэтому с подарком Саше пришлось разбираться самой. И вовсе она не была технофобом, как её пыталась назвать как-то Лиа, да только забыла слово; современные технологии её вообще-то интересовали – без фанатизма, конечно, но интересовали. Ей нравились новомодные гаджеты Криса, и со многими она прекрасно управлялась, за исключением разве что кухонных, к которым он её обычно не подпускал. Вместе с тем, правда, она прекрасно понимала, что без всего этого можно спокойно обойтись, а потому сама тратиться на новый мобильный (который, не дай бог, потом опять придётся отдавать Глебу) не собиралась. Так что подарок был очень кстати, пусть ей и было немного неловко, что Крис так потратился.       Лёжа на животе всё в той одежде, в которой пришла с работы, включая жилетку «Кловер», она болтала ногами и ковырялась в настройках телефона – нехитрый пароль (день и месяц маминой смерти – дата, которая сто лет назад врезалась в память, хотя самого этого события помнить она не могла), мелодия звонка, проверка камеры, которая была отключена сразу после того, как она испугалась своего случайно мелькнувшего лица на фронтальном режиме, – когда пришло сообщение от Криса.       **Проверка связи. Всё работает?**       Она уже хотела было отправить ему какой-нибудь кивающий смайлик, но тут подумала, что нужно, наверное, как-то выразить ему благодарность, и, пытаясь найти слова, ненадолго призадумалась. В глаза бросилось, что их переписка выглядит теперь как чат и что в ней сохранились все старые сообщения, которых – только сейчас она поняла – ей было бы жалко лишиться. Она пролистала вверх – сентябрьские («Ты до скольки сегодня? Я с полшестого дома», «Снова работаешь?», «Делаю ужин, ты будешь??»), часто оставленные без ответа, ещё выше августовские («Вы в порядке? У него точно есть деньги? Может, скинуть тебе?» – «не надо продал картину всё есть», «В скайп выйдете? Скучаю» – «блин прости вчера уснули, давай сёдня» – «Буду там весь вечер»), редкие летние, весенние, зимние – когда она ещё ходила к Роману («Я заеду, только заходить не буду, выходи сама, а то снова придётся с ним говорить»), и совсем давние, которые она, однако, прекрасно помнила («Глеб пришёл, хочет поговорить» – «скажи пусть валит пока он там я не вернусь»). Фрагменты воспоминаний быстро всколыхнулись в памяти, как кучка осенних листьев, прижатых к бордюру, которые подхватил порыв ветра, но тут же улеглись, успокоились и забылись снова, – экран, не дождавшийся прикосновения, погас, а когда Саша его снова разблокировала, уже введя установленный ею пароль, переписка с Крисом почему-то оказалась закрыта, и перед ней появился список всех чатов. Увидев имя Глеба, она скривила губы и даже не стала туда заходить, – знала, что там её ждёт куча эсэмэсок весьма откровенного характера (не только его, но и её авторства), перечитывать которые сейчас уж точно было ни к чему. А вообще-то, можно подумать, когда-то будет «к чему», удалить бы их не мешало – вот что; но как это сделать, сразу найти не вышло, а больше пяти секунд тратить на это не хотелось (или в другом было дело?), так что в итоге их чат был помилован.       Саша вздохнула и перевернулась на спину. В рабочей одежде лежать было неудобно – строгая блузка, которые их теперь принудили носить под жилет, задралась, лифчик немного съехал и неприятно давил, юбка перекрутилась, – но встать и раздеться было лень, да и к тому же впереди был выходной, помять не жалко – всё равно стирать. Может быть, Крис придёт и разденет?.. Она вытянула правую руку вверх и большим пальцем пролистала остальной список чатов: Эля, Роман, Лиа, Кловер Боб, ЭлитКейтеринг Диана, Джен работа бармен, Пицца, Китайская жратва. В общем, не густо. Куда же все делись? Когда-то, помнится, её телефон ломился от контактов, которые то и дело писали-названивали, предлагая оторваться в выходные. Сейчас в это сложно было поверить.       Она ещё раз провела большим пальцем вверх и опять вниз – это Саше понравилось. Но было здесь кое-что ещё: то ли показалось, то ли нет, а было такое чувство, что перед ней промелькнуло что-то важное, не отложившееся толком в памяти. Она пролистала всё ещё раз, на этот раз медленней, внимательно всматриваясь в каждую строчку. Чат с Крисом после прочтения нового сообщения уже не был выделен жирным и выглядел так, как и все остальные. Начало последней эсэмэски отображалось под его именем.       И тут она заметила то самое. Не показалось. Сообщение под именем Романа – оно начиналось со слов, которых Саша совсем не помнила, и оно, несомненно, было прочитанным. Она с тревогой открыла чат.       **В группе будет место с 1 декабря, будешь присоединяться или нет? Надо прийти, оплатить, заключить договор. Отзовись.**       Саша так и застыла.       Каким образом она могла это пропустить? Она бы запомнила. У неё в голове до сих пор иногда всплывало то его сообщение, которое она проигнорировала, посвятив всю себя Крису, – когда это было? уже с неделю назад, а то и больше; разве так делается? Чудом добилась его помощи, а теперь избегает? Но ладно, это отдельная история, совестно, конечно, и всё такое, но сейчас важно другое: как вот это самое сообщение оказалось прочтённым?       Саша посмотрела на дату и время доставки – поздний вечер, когда она была на дне рождения Эли. Да она с того момента, как они вошли в караоке-бар, и телефон то свой не доставала, а потом… а потом он вообще пролежал в её куртке и вернулся к ней с давно севшей батареей.       На какие-то секунды закружилась голова; она опустила руку с мобильным и уставилась в потолок, сердце учащённо забилось. Первым делом почему-то подумала на Криса (неужели история с дневником его ничему не научила?), но от одной мысли об этом становилось совсем паршиво – как тогда, в ресторане, когда раскрылось про дневник. Хотелось найти другое объяснение, но ничего такого, к чему бы Крис не имел никакого отношения, в голову не приходило. А ей даже не нужно было перечитывать их переписку с Романом, чтобы понять, что там полная жуть, ну, то есть сообщения, для посторонних глаз не предназначенные.       Или кто из девчонок залез? Вот только кому это надо? Лиа? Или Эля, ищущая в переписке с Крисом упоминание своего имени? Но зачем было лезть к Роману? Случайно нажала? Нет, это всё было сомнительно.       Перед затуманенными глазами нарисовался сам собой магазин мобильной техники, где Крис, вероятно, покупал ей подарок. Консультант услужливо демонстрирует ему возможности телефона. Вот, смотрите – ну, давайте зайдём в сообщения – вот так это будет выглядеть… О, как раз есть новое. И – с интересом – а что за язык? Хотя это тоже вряд ли: уж Крису-то точно ни к чему объяснять, что и как работает, а любое навязывание товара он пресекает вмиг (сам-то в теме, как это всё устроено). Да и заказывал в интернете, скорее всего. Правда, как он там написал – «симку твою сюда вставили»?.. Тогда про инет не сходится. Опять головная боль.       Саша с раздражением швырнула коробку с бантом и инструкциями на пол. Как же её это достало. А ведь не было бы секретов, жить бы было намного легче.       А что? Сама же ещё час назад была недовольна, что Крис равнодушен, что глаза закрыл на её беды… Теперь зато можно радоваться.       Она лёжа стянула с себя колготки, бросила их на крутящийся стул и расстегнула юбку. Дышать стало легче, но всё равно казалось, вдохнуть полной грудью она не может. Вообще-то, эта ерунда её преследовала уже какое-то время, но сейчас как будто бы ощущалась сильнее, чем обычно. Саша была практически полностью уверена, что дело было в волнении; стоило распереживаться – и волной накрывала паника, где-то в груди начинало покалывать (она надеялась, это не по части сердца), учащалось дыхание, воздуха становилось мало, прошибало на пот, но хуже всего – начиналась эта идиотская паранойя – что все её тайны раскрыты, что все знают о них с Крисом, а Крис всё знает о ней, и никуда от этого не скрыться. Полежав ещё пять минут, она не выдержала, встала с постели и полезла за таблетками Лии, спрятанными в баночку из-под крема (хотелось верить, в неё свой нос никто совать не станет; хотя чёрт их знает, спрей то для волос у неё уже однажды стянули…). Было, конечно, маловероятно, что таблетки для похудения способны оказывать такой эффект, но ей казалось, после них становилось как-то поспокойнее, – жаль, что не моментально. Заглотив две штуки, Саша достала из сумки недопитую бутылку воды и сделала пару глотков, а затем плюхнулась обратно на кровать в ожидании эффекта.       Крис вернулся совсем скоро (мог бы и не присылать свою эсэмэску). Когда он пришёл и заглянул к ней в комнату, Саша, решив, что ещё не готова встретиться с ним лицом к лицу, сделала вид, что спит, а он, к счастью, в это поверил и, постояв в двери с полминуты, тихо прикрыл за собой и ушёл. Сонливость вскоре действительно накатила, и Саша ненадолго задремала под его осторожные перемещения по квартире; ей то ли снилось, то ли мерещилось, как она пытается выяснить, он ли читал её сообщения, а Крис вдруг страшно обижается и, ничего не ответив, оставляет её одну. Всё это было так реально – словно наяву, что, когда она открыла глаза, долго не могла понять, говорили они или нет. С кухни доносилось звяканье посуды – Крис готовил. Она лениво поднялась, наконец-то сняла рабочую одежду, оделась в домашнее и пошла на аппетитный запах.       – Привет, – Крис расплылся в радостной улыбке, едва она вошла на кухню, – а я тут решил, что хватит нам есть из доставки.       Саша подошла и обняла его двумя руками за талию.       – Спасибо за подарок, – пробормотала она. – Но правда, не стоило так тратиться.       – Бана-а-ально, – протянул он, улыбаясь.       – Чего?       – Ну, ты всегда это говоришь. «Не стоило тратиться». Ерунда.       «А ты всегда говоришь “ерунда”», – подумала Саша, но вслух говорить не стала. Она знала, что он не кривил душой, называя свои траты этим словом, для него это было именно что ерундой, учитывая, что в дополнение к зарплате он каждый месяц получал от отца кругленькую сумму (сколько – хотя бы примерно – она понятия не имела, да и не была уверена, что хочет знать).       – С ним всё в порядке?       – Ага… – Типа того. Саша залезла на столешницу и, болтая ногами, смотрела, как он добавляет в салат моцареллу. За любое блюдо с последней в «Кловер» заламывали сумасшедшие деньги, при этом с самим сыром явно жадничали, но Крис был, как обычно, щедр. Пока он вносил завершающие штрихи в свои блюда, она пыталась придумать, как бы к нему подступиться с тем, что её волнует, но чтобы не вышло, как у неё во сне. – Вот только…       – Что? – Крис посмотрел на неё, но тут как будто о чём-то вспомнил и заговорил о своём: – Слушай, у нас тут торжество намечается. – Господи, где? Неужели у них в квартире? – Пятнадцать лет компании. – Ах, ну слава богу. – Куча народа приедет. Короче, ты должна пойти. Тебе Даша ещё не звонила? В общем, там всё с размахом будет – на одно только оформление шарами тысяч десять вроде ушло. Хотят заказать известную кавер-группу. Банкет будет. Хотя сначала официальная часть… И мне кажется – ну, это пока только догадки, – но мне кажется, что меня хотят повысить и объявят об этом именно там.       Чтоооооо?..       Повысить? Ей казалось, в последнее время Крис уже чуть ли не жил на работе; означало ли повышение, что он станет пропадать там ещё чаще? Анна небось будет счастлива… Может, она даже окажется его подчинённой… У Саши от этих мыслей аж нога непроизвольно дёрнулась, как у какой-нибудь невротички. Крис, заметив это, испустил смешок, но тут же посерьёзнел, увидев её растерянное лицо.       – Ты чего? Всё нормально?       – Да, да, – заверила Саша. – Просто… как-то неожиданно. Пятнадцать лет? Это же, наверно, большое событие… Недавно вроде только десять было, а? Я как-то и забыла, что это всё под новый год обычно…       Она задумалась, уставившись в пол. Не верилось, что со времени десятилетнего юбилея пролетело уже пять лет, – ей до сих пор казалось, что это было буквально вчера: вот они с Крисом, никому не нужные подростки, слоняются по залу в дорогих нарядах, пока взрослые толкают ни капли не интересные им речи; вот – оценивают разнообразие блюд, стащив по бокалу шампанского; вот – убегают, не дождавшись конца этой тягомотины, и ныряют в такси… И теперь, спустя пять лет, ей предстоит скучать там одной. Будет довольно непривычно наблюдать за Крисом, перебравшимся во вражеский лагерь взрослых зануд.       – Значит, тебя повысят? – рассеянно спросила она. – Это же здорово… типа?       – Да, – подтвердил Крис, – типа.       Он поставил салат на стол, где уже стояли две тарелки с приборами и, вернувшись к сестре, подхватил её на руки.       – Что-то ты нервная. Надо тебя расшевелить, да? – Нет! – В кино пойдём? Холод, правда, ужасный, но ничего, мы же в помещении. Или по магазинам пройдёмся? Ты в центре была? Там такая рождественская ярмарка, хотел зайти, но одному как-то не то. Оденемся потеплее, накупим там всего и будем украшать квартиру, ага? Ну, ты чего? – Он приподнял её вверх, заглянул в глаза и немного потряс. – Надо нам развеяться, да? А то всё дома сидим…       Ярмарка? Кино? Магазины? От всего этого разнообразия у Саши закружилась голова. Ей вообще-то и дома было вполне себе хорошо, но у Криса, видимо, созрела острая потребность выбраться в какое-то людное место (уж больно возбуждённо он говорил), и бороться с этим было бесполезно. Похоже, ему порой была просто необходима так называемая социальная подзарядка, чтобы потом коротать спокойные вечера дома.       Он усадил её на стул и принялся накладывать овощи ей в тарелку, даже не спросив, будет она или нет.       – Глеб на какую-то выставку, кстати, звал, – как бы невзначай добавил он.       – Ой, нет, – упоминание Глеба заставило Сашу отреагировать быстрее обычного. – Вот это уже без меня. Сходим куда-то в другое место. – (Лучше уж было согласиться, а потом как-нибудь отмазаться, чем сейчас придумывать объяснения, почему ей никуда не хочется.)       – Ну всё, значит договорились. Так что там с телефоном, кстати? Работает?       – Работает, – ответила Саша, уткнувшись в тарелку. Он навалил ей столько овощей на гриле, что она и не знала, как всё это съесть: таблетки неплохо отбивали аппетит.       – Если ты хотела другой, то можно…       – Нет, нет, Крис, всё супер, – перебила она. – Он классный. Правда.       Крис вдруг вскочил, снова о чём-то вспомнив, заглянул в холодильник и достал оттуда бутылку белого вина.       – Надо обмыть, – пояснил он.       – Ага. Давай… Слушай, я только кое-что спросить хотела. – Она нервно перекладывала овощи на своей тарелке с одного уголка в другой. – Ты, если что, не обижайся, ладно? Просто… Ну, в общем, я это случайно заметила. Зашла в сообщения, и оказалось… Короче, – она вдохнула поглубже, – там было одно сообщение – новое, которое кто-то уже открывал. До меня…       Крис отложил штопор в сторону и так на неё посмотрел, что ей тут же стало понятно, что это не он. На несколько секунд повисла неловкая тишина. Крис что-то обдумывал, и ей вдруг показалось, что сейчас он развернётся и уйдёт, оскорблённый её намёком, – прямо как у неё во сне, – но тут он заговорил:       – И ты решила, что это я?       – Да нет, я же просто спрашиваю, – тут же пошла на попятную Саша, – я же не обвиняю тебя ни в чём. Просто… Если это ты, то ладно, но что если это кто-то другой рылся в моих сообщениях? Мало ли что там могли прочесть… – Как она выкрутилась, а? И когда только успела превратиться в такую ловкую лгунью?..       Крис, ничего не заподозрив, вернулся к открыванию бутылки, и через несколько секунд длинная пробка оказалась на столе.       – Когда это было?       – Да вот, на днях…       – Слушай, ну я не знаю, чему ты вообще удивляешься. Только чёрт знает, где твой телефон валялся после этого дня рожденья и в чьих руках побывал.       – Он был в кармане куртки.       – Ну-ну… – протянул Крис, разливая шабли трёхлетней выдержки по бокалам. Ему как-то слабо верилось, что Лиа не сунула свой нос в Сашины вещи, но озвучивать он это не стал: всё-таки его бывшая девушка. – Тебе бы нужно перестать переживать по пустякам. Расслабься, – он пододвинул к ней бокал. – Ты пароль поставила?       – Да.       – Ну и отлично. Больше уже никто ничего не прочитает.       Саша благодарно улыбнулась. На душе немного полегчало после того, как стало понятно, что это не Крис, – другие по сравнению с ним её на самом деле мало волновали. Ну, пусть даже Эля случайно залезла – много ли она могла понять? она даже не знала точно, кто такой Роман. Чувствуя себя двинутым на голову паникёром, Саша сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и отхлебнула вина. Ничего плохого не случилось, ничего плохого не случилось, повторяла она про себя; она сможет всё объяснить Роману, он примет её с опозданием, она втайне пройдёт этот курс групповой терапии, где ей помогут, и никто не узнает о тех горах вранья, которые скопились у неё на плечах. Главное не паниковать. И всё равно под конец ужина в памяти отчего-то всплыла гадкая и так ненавистная всем лгунам фраза из детской книжки – тайное всегда становится явным.       На её удачу Роман согласился встретиться довольно просто – даже не пришлось посвящать его в причину столь долгого молчания, чему Саша чуть позже, когда прошла первоначальная радость после их краткого телефонного разговора, даже немного расстроилась: всё-таки ей хотелось, чтобы он знал, что она вовсе не безалаберна и пропала совсем не по собственной вине, но у него оставалась всего пара минут до прихода следующей пациентки, и времени на выслушивание длительных оправданий не было; сверившись со своим ежедневником, он назначил ей встречу на следующий вечер и отключился. Глеб бы пришёл из-за этого в бешенство – он ещё давным-давно где-то вычитал, что подобные встречи с пациентами в послерабочее время попахивают нарушением врачебной этики и должны служить первым тревожным звоночком, что от такого специалиста нужно бежать. Его источник относил такие свидания к признакам того, что психотерапевт пошёл по наклонной, и этот пункт был далеко не самым невинным в том списке. Хорошо всё же, что теперь Глеба не было рядом и он не был в курсе её планов – его критика заставила бы Сашу лишний раз переживать и сомневаться.       Роман принимал её в «Линн Каньон». В его кабинете всё ещё стоял тяжёлый древесный запах вечерних духов пациентки, ушедшей незадолго до прихода Саши, – сидя на диване в холле, та видела, как из его двери выскользнула дама лет пятидесяти с траурным выражением лица и торопливыми шагами поспешила прочь, будто пыталась сделать вид, что вовсе её тут и не было. При виде её у Саши в голове промелькнул привычный вопрос: «Неужели и она тоже?..», но она тут же вспомнила, что удивляться, собственно говоря, нечему: всех, кто сюда приходил, объединяли довольно схожие проблемы, а кто не страдал пищевыми расстройствами сам, был членом семьи больной (или – реже – больного), которому требовалась психологическая поддержка. Сейчас почему-то вспомнилось, как в самом начале, узнав, что Крис – единственный Сашин родственник, обеспокоенный её здоровьем, Роман хотел заманить его на какую-то «семейную терапию». Позже, когда он узнал о том, что было между близнецами, тяга его к этой затее как-то сама собой сошла на нет и предложение это больше не упоминалось.       Сегодня Роман был деловит и, как ей показалось, слегка раздражён – денёк, видимо, выдался нелёгким, он даже выглядел непривычно уставшим. В своём белом халате он восседал напротив Саши за большим дубовым столом и боролся с зевотой, пока она пыталась читать договор о медицинском обслуживании, услужливо принесённый молоденькой практиканткой с ресепшн. После работы буквы расплывались перед глазами, без очков, в которых читала дома, мелкий шрифт давался с трудом, да и интереса текст договора не вызывал, – единственной частью, заслуживающей внимания, была стоимость оказываемых услуг, которую Саша перечитала два раза. Сумма была не заоблачной, но так как она собиралась платить сама, всё же грозила некоторыми финансовыми трудностями.       – Здесь написано, оплата может быть внесена тремя платежами? – кашлянув, задала вопрос Саша, тем самым вернув Романа к реальности.       – Да? – он протёр глаза. – Ну, наверное, раз там так написано.       – Ага, вот здесь: пятьдесят процентов нужно оплатить сразу, и по двадцать пять через два месяца и потом ещё через три, – невозмутимо сообщила она; тон ровный – ничем не выдающий, что её это волнует. – Дело в том, что мне это как раз подходит.       – Окей, – Роман пожал плечами: денежная сторона вопроса его, похоже, не занимала. – Но это не ко мне в любом случае – нужно подойти к администраторам. Ты хотела сейчас заплатить? Я думал, этим всем Крис заниматься будет…       – Нет, он только спонсирует. У него сейчас времени нет совсем, у них там агентству пятнадцать лет исполняется, подготовка идёт полным ходом. Будет большой праздник.       – А, точно. Я же читал в «Бизнес Эдж». – Роман встал и прошёлся по кабинету, снимая халат; затем неторопливо повесил его на вешалку и достал из шкафа свою куртку. – А как-то попасть на сие мероприятие можно? – спросил вдруг он. Голос доносился совсем не из того места, из которого ожидала услышать его Саша.       Она развернулась к нему в пол-оборота, всё ещё держа договор в руках, и обнаружила, что он сидит посредине коричневого кожаного дивана, собравшись уходить. Было странно видеть его там со стороны: раньше это всегда было её место. Только пару раз они сидели на этом диване вместе, причем однажды именно там после сеанса у них был петтинг – их тогда ещё очень не вовремя прервал назойливый стук в дверь, но как только шаги удалились, они тут же продолжили (вот это был прилив адреналина!). Саша почувствовала, как от этого воспоминания у неё раскраснелись щёки. Роман поймал её взгляд, и ей на секунду показалось, он понял, о чём она думала, но он всего лишь ждал ответа на свой вопрос.       – Ой, я не знаю, там вроде бы всё строго по приглашениям, – ответила наконец она (ещё не хватало, чтобы он туда наведался и встретился с Крисом). К счастью, без приглашения и правда надеяться было не на что. – А тебе-то туда зачем? Благотворительные консультации для тех, кому эта скукотища нанесёт непоправимый удар по психике?       Губы Романа растянулись в его обычной, внушающей спокойствие улыбке.       – Да нет, – сказал он, – это я так. Делать мне там, конечно же, нечего. – Он встал и надел свой пуховик. – Бери эти бумаги с собой, дома подробно изучишь. А сейчас поехали поужинаем.       Саша кивнула и молча вышла следом за ним. Когда они проходили мимо ресепшн, ей показалось, что практикантка была недовольна тем, что уходят они вместе, но это, в сущности, ничего не значило. Сама не зная зачем (но прекрасно зная, что администраторша смотрит им вслед), она взяла Романа под локоть и отпустила, только когда они дошли до его серебристого фольксвагена. К ночи ужасно похолодало, при том что и днём погода совсем не была тёплой, снова шёл снег. Дорожки в «Линн Каньон» неплохо припорошило, но всё же было заметно, что ещё днём их расчищали; между фонарями протянули рождественские гирлянды, меняющие цвета. Залезая в машину, Саша окинула взглядом главный корпус, походящий скорее на небольшой отель, и судорожно вздохнула: кто бы мог подумать? сама подписалась на то, чтобы снова быть здесь. И хотя договор, лежащий в сумке, не был ещё заключен, всё равно казалось, что пути назад уже нет.       Пока они ехали по мосту, её вдруг очень вовремя посетила мысль, не разыскивает ли её Крис, который, разумеется, понятия не имел о том, где Саша была после работы, и она сразу же почувствовала себя ребёнком, которого дома ждёт хорошая взбучка. Пропущенные вызовы в телефоне только подтверждали опасения. Пытаясь придумать, как бы теперь вежливо отказаться от ужина, она и не заметила, что они уже въехали в даунтаун.       – Слушай… Извини, но я не смогу пойти, – набравшись смелости, сообщила она на очередном светофоре.       – Почему?       – Просто не смогу и всё. Вспомнила кое о чём.       Роман, если и рассердился, то никак этого не выдал. Саше показалось, он даже не удивился, и она с горечью подумала, что он, должно быть, считает такие выходки вполне в её стиле.       – Важное? – спокойно спросил он.       – Да.       – Ладно, давай хоть до дома подброшу.       Саша хотела было отказаться, но решила, что это глупо: перспектива дожидаться на морозе общественный транспорт совершенно её не прельщала. Виновато пряча взгляд, она кое-как объяснила Роману, как доехать до дома, и попросила остановить, не заезжая на парковку – на тот случай, если Крис вдруг выглянет в окно на кухне. Когда они остановились, ей показалось, что Роман всё понял насчёт её «важной причины».       Он выключил радио и, внимательно на неё посмотрев, спросил:       – А Крис вообще знает обо всём или нет?       – Естественно, знает, – с раздражением отозвалась Саша. – По-твоему, это можно скрыть? – «Боже, какое враньё», – пронеслось в голове.       Повисла неловкая пауза.       – Как он?       – Да так, ничего. Только занят очень, – напомнила она – на случай, если Роману захочется зайти. – Так значит, послезавтра увидимся?       – Да. Теперь часто видеться будем.       – Точно. – Разговор не клеился, и, бросив взгляд на электронные часы, Саша поняла, что пора закругляться. – Прости, что так с ужином вышло. Мне правда жаль и ужасно стыдно.       – Перестань. В другой раз.       – Спасибо тебе за всё, – искренне поблагодарила она и уже приоткрыла переднюю дверь, как остановилась. – Если бы не ты… В общем, я очень тебе благодарна. – Она потянулась к нему и, чмокнув напоследок в щёку, пулей вылетела из машины.       Роман вышел следом за ней – хотел окликнуть, но что-то остановило, и он в итоге простоял возле открытого фольксвагена, в который задувал холодный ветер, смотря ей вслед, пока фигурка в куцем сером пальтишке не исчезла за углом дома.       Её дружеский поцелуй всё ещё жёг правую щёку.       Он прекрасно знал, что домой она заторопилась из-за Криса – видел, как тайком проверяла мобильный, – и от этого на какие-то жалкие минуты его вновь затянуло в зыбучие пески безнадёжности. Если бы это был не Крис, если бы кто-то другой – кто угодно, но только не он, – если бы Криса вообще не было, у него бы, возможно, был шанс. Хотя нет, с последним это он загнул. Если бы Криса не было, Саша бы никогда в жизни не попала к нему на приём – и даже не потому, что это он привёз её в «Линн Каньон» (это была просто мелочь), а потому, что он был причиной всего, что происходило в её жизни, включая её болезнь, уже не говоря о том, что без Криса она была бы попросту другим человеком, который – Роман был уверен – вполне бы мог ему не понравиться.       Бороться за неё не было никакого смысла. Да и желания, если честно, тоже не возникало. Ему оставалось с безучастностью стороннего наблюдателя следить за тем, как развивается её жизнь, приходить на помощь, когда это будет нужно, и изредка получать такие приятные знаки внимания, как этот поцелуй, убивая при этом в себе все надежды на нечто большее.