Полное затмение

Сидели молча. Чего ждали? Непонятно. Локи дышал медленно, почти незаметно. И не моргал. При запрокинутой голове его обнажённая шея с тонкой полосой ошейника была трогательно беззащитна, словно Локи говорил: вот она, моя жизнь, в твоей власти. Конечно, внезапного удара брат мог не опасаться. – Неслабо получилось, – вновь тёр подборок Тор. – По тебе не скажешь, что можешь так врезать. Едва повернув голову, Локи вопросительно на него покосился. Продолжая тереть больное место, Тор пояснил: – Ты здесь отощал. – Не отощал, а подтянулся, – Локи перевёл взгляд на потолок. – Не нравится – не смотри. – Я не говорил, что не нравится. Просто сейчас ты кажешься слабее, а бьёшь сильнее. Неопределённо хмыкнув, Локи нахмурился и быстро почесал кончик носа. Опять молчал. Свартавльхеймский свет красиво оттенял лицо, делал его возвышенно-строгим. Тор вздохнул: – Значит, подтянулся? – Ага-а. – Продолжаешь тренироваться? Локи слабо кивнул. Внезапно подумалось: – Надеешься, военные навыки ещё пригодятся? Кажется, Локи всерьёз задумался. И отрицательно качнул головой. – Но форму поддерживаешь? Снова едва заметный кивок. Тягостное молчание. И манившая взор беззащитная шея. Тор почесал затылок: – Хочешь о чём-нибудь поговорить? Спросить? Прикрыв глаза, Локи совсем медленно повернул голову из стороны в сторону. – Тебе не интересно? – уныло предположил Тор. Такое же неторопливое безмолвное «нет». Но как-то слабо верилось в безразличие: не может же Локи настолько измениться. Прочистив горло, Тор спросил: – Скучаешь по Асгарду? Локи только головой покачал. Не открывая глаз, не размыкая скрещённых на груди рук. – Совсем нет? – подался вперёд Тор. – Совсем? Не вспоминаешь? Мы же столько лет там прожили. – Тор встал и снова сел. – Столько воспоминаний с ним связано. Тяжкий вздох Локи нарушил тишину. Резко подскочив, Тор прошёлся до большого окна в долину и хмуро уставился на своё неясное отражение. Подступил к вазе с памятным рисунком. За эту шутку обиды не осталось. Как и за многие другие. Куда обиднее было узнать, что Локи, глядя прямо в глаза, изображал умирание. Радостно, конечно, было увидеть его живым, но и обидно до крика: знал ведь, какую боль причиняет, но притворялся. И причитал так душевно, чтобы наверняка проняло. Зажмурившись, Тор отвернулся к окну: – Локи… Теперь даже ответом не удостаивает. Тишина. Над долиной разъярёнными кобрами поднимались серо-чёрные, как этот мир, смерчи. – Локи… почему ты меня ненавидишь? Тор прижался лбом к холодному стеклу: – Почему ты меня ненавидишь, Локи? Я тебя, несмотря ни на что, люблю и всегда прощаю, почему ты не можешь ответить мне хотя бы вежливостью?.. Снова молчание. Проклятое упрямое молчание. – Хотя бы ответь! – развернулся Тор. Локи не было. Вопросительно смотрела из коридора Фригг. Невесёлый смех одолел Тора. – Локи, – со вздохом закрыл лицо Тор. – Локи… И пошёл искать. Он сразу догадался сесть на хвост затрусившей к кухне Фригг и там обнаружил возившегося с мясом Локи в компании нетерпеливой трёхцветной. Кошки стали тереться о ноги, порой вставали на задние лапы и передними царапали Локи. Тор прислонился к косяку: – Какие-то они у тебя… Фригг на лету схватила кусок мяса, и трёхцветная, обиженно мяукнув, поймала свою долю. – …голодные, – заключил Тор. – Ты их редко кормишь? Бросив в миску ком нарезанного кубиками мяса, Локи вздохнул: – Они всегда хотят есть. Какие-то ненасытные. – Может, болеют? – Тор задумчиво смотрел на жадно грызших мясо кошек. – Мне сказали, это нормально для стерилизованных, – Локи отложил нож; на пальцах розовели пятна крови. – Советовали не перекармливать. Щёлкнула крышка контейнера. С ним Локи отправился к холодильнику. Эта кухня так резко отличалась от асгардских, сам Локи в странной одежде на асгардца не походил. Оторванный от привычного мира, совершенно… чужой. Чуждый. Тор приосанился: – Я подумываю завести кошку. – Открыть посудомоечную машину, – велел Локи и опустил в подсвеченное нутро доску с ножом. – Ничего не скажешь? – Закрыть. Зашуршала вода. Локи долго и тщательно мыл руки. Кошки снова принялись тереться о его ноги. По прикидкам, места в животных на добавку оставаться не должно. Если только они не состоят в основном из желудка. Хмурый Локи остановился напротив Тора. – Пропусти. – Да, конечно, – Тор посторонился. В движениях проходившего мимо Локи чувствовалась готовность ударить в ответ на попытку прикоснуться. Агрессия изменила запах, разливалась по воздуху напряжением. Сердце Тора забилось быстрее: – Я тебя не трону. В косом взгляде мелькнула ярость – отпечаток болезненной ненависти. А в следующий миг Локи повёл плечами, точно плащ сбрасывая гнев, и ощущение угрозы пропало. Выдохнув, Тор пошёл за упрямым братцем, потирая подбородок. Локи вернулся в своё кресло, в ту же позу со скрещенными руками, закинутой на ногу ногой, и опять уставился в потолок: – Давай. – Что давать? – Тор уселся. Воздохнув, Локи покрутил головой, устраиваясь удобнее: – Говори. И как его понять? Вот как его можно понимать? – О чём говорить? – уныло поинтересовался Тор. – Ты же пришёл поговорить, – Локи поёрзал и величественно предложил: – Давай, мой царственный брат, излей на меня свои пламенные вдохновенные речи, поведай всё, что мечтал поведать, и отвали в Асгард с чувством выполненного долга. Или морального удовлетворения. В общем, я тебя слушаю. Говори. И ведь по интонациям, по выражению лица можно было бы подумать, что он утомлённый делами царь, в великой милости своей их отложивший, чтобы снизойти до назойливого и недалёкого умом родича. И выражение лица, конечно, было просто… Тор рассмеялся. Локи лениво на него покосился. – Локи, – продолжал посмеиваться Тор, отчаянно пытаясь остановиться, – я по тебе скучаю. – О, – возвёл очи горе Локи, но, похоже, не сердился. Последнее было весьма удивительно. Всё ещё улыбаясь, Тор удобнее устроился в кресле и посмотрел на серое полотно тихой, безветренной долины. Густые тёмные облака неторопливо ползли по сумрачному небу. – Этот мир похож на тебя, Локи, – Тор потеребил нижнюю губу. – Такой же красивый и ужасный одновременно. Восхищающий и временами отвратительный до дрожи. – И мёртвый, – тихо добавил Локи. Тор повернул к нему голову: смотрит в потолок. – А ты мёртвый? – Местами. Пожалуй, двусмысленностью, призванной создать иллюзию загадочности и глубокомыслия, этот ответ не был. И тем горше он казался. – Жалеешь, что всё так получилось? – Тор пристально следил за реакцией Локи. – О том, что мама умерла – да. Об остальном – нет. – То есть ты даже мысленно не примирился с отцом, – грустно заключил Тор. – Я вычеркнул его из своей жизни, – губы Локи дрогнули. – Сделай одолжение, не напоминай. Тор почти прошептал: – Уверен, он тебя любил. После долгой паузы Локи признался: – Я пришёл к такому же выводу. Именно поэтому вычеркнул его из памяти и напоминаний не желаю. – Неужели тебе стало стыдно за своё поведение? – Тор едва сдержал скептическую усмешку. Локи тяжко вздохнул. «Не оспаривает – уже достижение, – обратил взор к окну Тор. – Жаль, развитие темы наверняка приведёт к ссоре». Молчать было странно, неуютно. Раньше получалось просто находиться рядом и без слов ощущать близость, поддержку. Если только это не было очередной иллюзией. – Локи, давно ты меня ненавидишь? – Пару-тройку столетий, – Локи пожал плечами. – Трудно сказать: я не сразу понял, что это ненависть. – Может, ты ошибся? – без особой надежды предположил Тор. – Вдруг это какое-то другое чувство? – Зависть. – Одно другого лучше. – Ну прости, ничего иного предложить не могу. По голосу, конечно, было понятно: извинениями тут не пахнет. – Жаль, – Тор искоса на него посмотрел. – Да и не верю я, что ты только ненавидеть и завидовать можешь. Не верю. – Я умею презирать, проклинать, желать смерти, издеваться… – Да, недавно я имел неудовольствие в последнем убедиться. Резко отвернувшись, Локи разразился сдавленным смехом. Глядя на судорожно вздрагивавшие плечи, невольно улыбнулся и Тор. – Забавно получилась, – признал он. – Не порти удовольствие, – взмолился, похихикивая, Локи и, утирая слёзы, профырчал: – У тебя было такое лицо… ты бы видел… Несколько часов мучений стоили его искренней радости. Тор успел забыть, как Локи смеётся, и понимание этого навевало лёгкую грусть. Почему нельзя всё изменить? Почему нельзя вернуться в прошлое и поговорить, объясниться, как-нибудь исправить? Да хотя бы связать Локи и не дать сотворить глупостей. Некоторое время Локи ещё рассеянно улыбался, но резко вернулся к наигранной снисходительности: – Я слушаю тебя. Говори. Он так настойчиво предлагал рассказывать… Неужели ему интересно, но не хочет признаваться? Усмехнувшись, Тор расслабился и начал говорить. А начал… начал со своей мидгардской ссылки. Что чувствовал, когда отец от него практически отказался. О бессилии в чужом незнакомом мире. О людях. О том, как внутри всё перевернулось и перестроилось при известии о смерти отца. Как решил прожить жизнь человеком. Как рад был увидеть друзей. И искренне хотел отдать жизнь за мир, который быстро, но крепко полюбил. О терзавших денно и нощно сожалениях после исчезновения Локи в бездне. Про радость и злость, когда узнал, что Локи жив. О том, как что-то сломалось внутри после падения с самолёта ЩИТа, когда понял: война и ненависть – это всерьёз. И о надежде, что всё можно исправить. О попытках забыть о существовании Локи. О глупой вере, позволившей довериться ему и выпустить из тюрьмы. Про тоску о нём, мёртвом. И, когда обнаружилась подмена, о страшном понимании, что Локи снова предал. И как не хотелось, страшно и противно было судить Локи. О трудностях правления. О проклятой необходимости перестраиваться, думать иначе, поступаться принципами. Об изменениях в Асгарде. О влиянии Джейн на их мир. О Бальдре. Вновь о делах государственных. О Джейн. О войнах и договорах, поражениях и победах, делах и развлечениях, друзьях и врагах. Иногда посмеиваясь или с нежностью, порой – с горечью. Неотвратимо темнело, Тор выливал на Локи мысли и чувства, знания прожитых порознь лет, мысленно пытаясь ухватить брата за руку и провести по этой жизни без него, инкрустировать в его память потерянное время. Надеясь пробудить в Локи желание вернуться, снова стать частью этого бытия. Мрак стал почти непроглядным, когда Тор умолк, вдруг ощутив усталость. И так страшно было, что всё без толку, и Локи продолжит язвить, отталкивать. Не шевелясь, тот долго молчал. Нельзя было понять, открыты его глаза или нет. – Эх, – Локи кашлянул. – Сильно же тебя припекло, братец. Тор вздохнул. – Свет на единицу, – приказал Локи, и потолок пожелтел, мрак рассеял тёплый нежный свет. – Что ещё скажешь? – покладисто жал вымотанный Тор. – Тебе нужен психотерапевт. – Зачем? Потягиваясь, Локи с долей иронии пояснил: – Они слушают, – он зевнул. – Покладисто слушают всё, что ты говоришь, задают нужные вопросы. А ещё могут советы давать. И стоят недорого, и чай у них безвредный. Локи, поджав ноги, обхватил колени руками. Его безразличие задевало, отдавалось сжимавшей сердце тоской. – Тебе… тебе всё равно? – Что именно? – Локи резко распрямил ноги. – Или мне нужно что-то сказать в ответ на твоё продолжительное… излияние? – Да, было бы неплохо, – кивнул Тор. – Я тут перед тобой душу вывернул. – Я об этом не просил. – Не-ет, – Тор покачал указательным пальцем. – Ты просил. И не единожды. Отворачиваясь, Локи хмыкнул и покачал головой: – Поймал на слове, – он вздохнул. – Правда, я не ожидал, что ты… – Локи неопределённо махнул рукой. – Что ты так разойдёшься. Думал, ты толкнёшь какую-нибудь нравоучительную речь. – Я не отец. – Ну, да, – поёжился Локи. – Но я как-то не привык к такой сногсшибательной откровенности. Ты в следующий раз как-нибудь… ну… эм… посуше излагай. Тор улыбнулся: – Это приглашение? – Что? – недоуменно заглянул в глаза Локи. – Ты сказал «в следующий раз» – это приглашение? – Тор поднялся. – И я его принимаю. – Стой-стой, – тоже встал Локи и, отмахнувшись, рухнул в кресло. – Всё равно ведь придёшь. Возможно, это только желаемое, принятое за действительность, но, кажется, на этот раз Локи не слишком сердился. Или просто смирился. – Конечно, – мягко улыбнулся ему Тор. – Куда я денусь. Он подошёл. Локи уныло смотрел снизу вверх, точно вопрошая: а дальше что? Сдёрнув с него белую косынку, Тор скользнул ладонью под затылок Локи, притягивая и наклоняясь, прижался лбом к прохладному лбу: – Я безумно рад, что ты жив, и мы можем друг с другом говорить. – Я понял, – криво усмехнулся Локи. Не удержавшись, Тор мягко погладил его ухо и заставил себя отступить. Локи хмурился. Чем был для него этот рассказ? Просто информацией? Тронула ли его откровенность? Слушал ли он? Как принял? Желая дать возможность тщательно всё обдумать, проникнуться сказанным, Тор заметил: – Поздно. Пожалуй, мне пора. Локи кивнул. Так хотелось понять, что он сейчас чувствует, но выражение глаз и лица говорило только об усталости. Тор и сам вымотался: – Дорогу я найду сам. Он надеялся… Надеялся, что Локи хотя бы попытается его понять. И принять.