Heartlines

      Охота не задалась. Кентавр слишком нервничал, не мог сосредоточиться, и поэтому не раз наступал копытом на предательскую ветку, которая с хрустом ломалась, в последний момент вспугивая осторожную дичь. Собаки несколько раз порывались погнать зайца, но Актор резко одёргивал их, и пристыженные гончие стелились по земле, метя пыль хвостами. В итоге кентавр прекратил охоту, в бессильной ярости проносясь среди деревьев, и в какой–то момент чуть не переломал себе все ноги, попав копытом в небольшую ямку на пути. Остановившись, чувствуя ноющую боль в суставе, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. На этот раз у него не получалось отвлечься. Дурные мысли так и лезли в голову, разжигая горячую кровь кентавра. Не зря их народ прослыл импульсивным, скорым как в удовольствии, так и в гневе.       Актор больше не мог игнорировать очевидное – его брак был делом решённым, и с этим ничего нельзя было поделать. Теперь его судьба будет связана с хвостатой гадиной, навсегда отсекая для него возможность к нормальной жизни. Актор впредь станет в глазах сородичей предателем, взявшим в мужья нага, врага, и неважно, что это было не его решение. Кентавры не поощряли межвидовые браки, для них это была противоестественная связь. А то, что его супругом станет мужчина, только подольёт масла в огонь. Ведь престолу нужны будут наследники, а от связи двух мужей не может быть потомства. Актору наверняка придётся взять женщину, чтобы позже признать её дитя бастардом короны, со всеми вытекающими последствиями. Да, Совет подложил им большую свинью.       Нужно было возвращаться. Актор почувствовал вину, ведь он свалил всю подготовку на своего престарелого отца, словно совсем забыв, что для него это тоже было нелёгким решением. Стараясь ступать осторожно, чтобы сильно не напрягать повреждённую ногу, кентавр медленно побрёл обратно, едва ли не впервые возвращаясь с пустыми руками. Собаки плелись следом, совершенно растерянные, и тихо поскуливали.       Дворец же кипел, словно разворошённый муравейник. Слуги носились по коридорам, наводя последний лоск, из кухни приятно запахло приготовленными яствами к предстоящему пиру, а все приближённые царя заперлись в своих покоях и готовились, не желая ударить в грязь лицом перед гостями. Ну и что, что это было устроено ради делегации нагов, которые до недавнего времени считались их врагом? В первую очередь, это был царский приём, в котором можно было проявить себя. К тому же, многие считали это событие хорошим поводом, чтобы выделиться, ведь после всего произошедшего царская семья наверняка потеряет свои позиции.       И всем, абсолютно всем хотелось взглянуть на нагов со стороны. Большинство придворных воспринимало их словно чудовищ из страшной сказки, они казались чем–то нереальным, только воины имели дело с настоящими нагами, но это было в битве, где промедление подобно смерти. Там было не до разглядываний своего противника, лишь бы живым выбраться из этого смертельного вихря, казалось сплошь состоявшего из острых сабель. Сейчас же была возможность рассмотреть нагов вживую, увидеть, что же на самом деле из себя представляют эти существа из плоти и крови. Интерес подогревался слухами и присказками, которые кентавры передавали друг другу, приукрашивая и изменяя чужие слова до неузнаваемости.       Поэтому, когда с последними лучами солнца в ворота города, наконец, вошла делегация нагов, сопровождаемая обозами с вещами и провизией, среди придворных настроений царила практически истерия. Актор пропустил эти массовые волнения, так как прибыл во дворец почти в то же время, и был занят тем, что приводил себя в порядок, смывая дорожную пыль и едкий пот. Рядом крутился Гаруж, первый советник отца, пытавшийся отчитывать принца за безалаберное отношение к царским делам. Актор слушал его в пол уха, поэтому и уловил шум за окнами, которые выходили в сторону главного входа и площади с фонтанами. Заинтересованный, он подошёл ближе, желая узнать причину. Он легко угадал со спины нескольких придворных, подивившись их расфуфыренному виду, а так же заметил среди всей этой толпы начальника охраны вместе с несколькими солдатами.       Но его внимание привлекло не это. Чуть дальше, почти скрытые всей этой процессией, маячили чьи–то вытянутые фигуры. Присмотревшись внимательнее, Актор с волнением понял, что ни у кого из них не было ног. Только длинный, чаще всего тёмно–коричневый или зелёный хвост, покрытый блестящей, словно отполированной, чешуёй. Человеческую часть тела рассмотреть хорошо не удавалось, плотно сбитые фигуры кентавров закрывали почти весь обзор. Актор мог увидеть только то часть шёлкового рукава, то прядь чужих длинных волос. Наги на удивление были не похожи друг на друга, даже их одежды, если ему не изменяли глаза, пестрели всеми оттенками цвета, словно оперение у каких–то диких экзотичных птиц.       Но тут кентавры немного расступились, открывая обзор, и Актор смог увидеть Его. Этот наг отличался от прочих, как луна отличается от своего отражения в воде. Хвост его был намного длиннее, с чешуей почти чёрной, но с сильным радужным отливом, стоило последним лучам солнца упасть на его поверхность. Кожа же нага была очень бледной, и, рядом с загорелыми лицами кентавров, казалась слишком болезненной. Да и выглядел наг, откровенно говоря, непривычно на взгляд Актора. Слишком тонкие губы, узкое лицо с высокими скулами, ещё очень молодое, чёрные волосы змеями рассыпавшиеся по спине и груди, и плавная линия талии, как–то завораживающе переходящая в округлое бедро, уже покрытое чешуёй.       А еще у нага было четыре руки. Актор удивлённо перевёл взгляд на других существ, словно боясь, что ему показалось. Но нет, у прочих нагов, у всех до единого, было только две руки, что было куда более привычным зрелищем. Совершенно сбитый с толку, кентавр смотрел, как наги и встречающие их придворные любезно раскланиваются друг с другом. Когда же обмен приветствиями и заверения в мирных намерениях прервались, вся процессия чинно скрылась за тяжёлыми дубовыми дверьми. Актор, наконец, отвёл взгляд, с удивлением отметив, что всё это время простоял, крепко вцепившись пальцами в резные деревянные перила, украшающие окно. Отступив в сторону, кентавр задумчиво пригладил светлую бороду, решив, что, возможно, решение Совета было не таким уж и ошибочным. По крайней мере, Актору теперь стало интересно узнать, чем для него всё это обернётся.