Fear of sleep

Birdy – I'll Never Forget You Опять сияние. Только не жесткое и грубое, а ласковое, словно касание теплой нежной руки, блаженный плач, полный радости и услады. Он смотрел на солнце, сделаное из частицы красочно-медового осколка. Духмяный запах цветов с разбегу врезался волшебным дурманом в голову. В глазах оставался отпечаток яркого золотого шара, неизведанного блика. Будто бы солнце боялось, что истинный любитель природы забудет о нем. Страх начала смывать свежая волна природы. Нету шелковой тьмы, он не потопает в бесцветном мраке. Ему вновь хорошо, будто парень разрушил границу пыльного города, сжигая собственную жажду к естественности. Пение птиц отдается легким эхом в ушах. Как будто кто-то убрался в его сознании, разложив всё по полочкам. Легкие сатира покрывает огонь. Хочется пить, но он не встает, не бежит за водой. Ненавистник фальши просто лежит, растворяясь в зелено-сочной траве. Смотрит на небо, пропуская невидимый шатер из ватных молочных облаков. Спокойствие. Умиротворение. Долгожданная гармония. - Эй, ты как? Наивный, немного детский голос, разбавляющий материю умиротворения. Сатир закрывает глаза, словно прячась от несбыточных проблем, от нехватки мечты и природы. Ресницы слабо трепещут, как бы в медленной агонии. Он лежит, расплываясь в чем-то прекрасном под названием мечта. Ему становится грустно и стыдно. Парень заставил кого-то ждать, доставил проблемы. Это ужасно, хуже некуда. Нехотя и лениво открывает глаза, поддаваясь солнечному свету, колоритному небосводу, густому запаху цветов. Ему нравится, он не будет сопротивляться. Изумрудные глаза уставились на него с неподдельным интересом и заботой. Знакомое до амнезии лицо, рыжее кудряшки как-то естественно и свободно распались по плечам. Слабого оттенка голубое платье, маленький сиреневый цветок в волосах. И пусть всё минимально, ему это по душе. Лучше чем лицемерная маска косметики на лице. Он рад, что на ней нет тонны аксессуаров, а всего лишь маленький цветочек. Так намного красивее и оригинальнее. Опомнившись, что он не один, сатир с большим усилием садится на ярко-зелёною землю и молчит. Почему? Что за чертовски ужасная тишина? Да, ему это нравилось. Чирикание птиц было слышно до глубины подсознания, малейший шорох деревьев ласкал ушные перепонки, заставляя любителя естественности мечтательно улыбаться. - Нормально, а ты? Тупой вопрос, как всегда не в тему. О да, он это умеет. И в тот же момент это мило, до придела трогательно. Будучи в таком состоянии парень всё равно беспокоился о других. Забота – красивое слово. Лучше может быть только его значение. Милости были сейчас неприемлемы, но он, как всегда всунул неподходящую деталь в точку. Так было всегда. Из грустного – веселое, из серого – красочное. Парень чувствовал себя выжатым лимоном. Без сил и энергии, кажется, он и в правду был бесполезен. Но сатир не был брошенным, близкие не покинули его на растерзание страху и сжигающей с середины фобии. И именно это заставляло сделать хоть что-то, доказывая туманную небылицу самому себе. Он медленно встает с зелено-изумрудного ковра и с изнеможенной радостью в глазах смотрит на неё. Это не глюк, прекрасный мираж не уплывет у него перед глазами. Он и дальше сможет любоваться её слегка зелёным лицом, рыжими, по-детски вьющимся локонами. Она нахмуривается и с ноткой удивления смотрит на него. Наивно широко раскрыты яркие глаза. Неожиданно для себя начинает замечать крохотные детали. Каждую тонкую травинку пропитанную медовой пленкой. Громкое до придела пение птиц, и слушать это блаженное щебетание мог только избранный. Самое главное в данный момент не смотреть на него. Не заставлять свои щеки произвольно покрываться розовато-красными пятнами. Не вдыхать каждый миллиметр воздуха с досадой и сожалением. Он вздохнул, его легкие покрылись жарким воздухом. Но в тот же момент эфемерность была свежей, словно пропитана серебристым дождем. Опять разногласие с его личными очертаниями, он так и не смог понять самого себя. Может он сможет понять её? Наверное, это слишком чудная и далекая фантазия. - Я в полном порядке. Теплая улыбка, чем-то напоминающая мечтательную афоризму, но он понимает, это мираж. Сатир осторожно встает с земли и пошатываясь подходит к ней. Воздух резко становится полным и неприятным, а голова начинает бешено кружится. - Нам пора, Можжевелка.