Fear of sleep

Еда уже не в радость. Он запихивает кусок в горло, насмешливо щуря глаза. Так юно, будто взято из мышления наивного романтичного читателя книжек. Прикрывает зеницы, делая зелёные глаза ещё более заметными. Теперь главные - угольные ресницы, а не фееричная изумрудная трава, так умело спрятавшаяся в почти неоновой сетчатки. Синие брызги небрежно разбросаны по ободкам очей, так лениво окрасив всю наготу типичного утра. Парень ест, потому что понимают всю эту необходимость. Чтобы потом не ходить как выдавленный лимон, терпя всю ту раздражительную усталость, такую привычную и надоевшую. Аж до лихорадки. Его бесит вся эта переменчивость. Выводить из себя капризность погоды. Радость, украшена свинцовою навязчивой грустью, вполне неуместной в очертаниях пылающего воздушного шара на небосклоне. Косок еды будто застревает в глотке, обмакивая в саркастическое месиво легкие, впрыскивая капли контрастного меда в кожу и вены. Такое родное, чем-то домашнее тепло тяжко ударило в глаза, с разбегу врезаясь в голову. Будто туманное облако никотина заразило вирусом мозг, стирая в порошок границу спокойствия. Ещё вчера дождь провинциально разбрасывал капли, стараясь избавится от лишнего груза. Освободить крылатые облака от слез, разбивающих сахарную кислотность. Всё перечило сцене лета, скандалило с порочным небом. Сдавленный крик, вопящий едва заметной хрипотой орал в душе, передавая мозгу возмущения. Чувство несправедливости посещало неоднократно. Он так ждал лета, а погода делала всё, чтобы вожделение прошло стороной. Но сейчас… Перси не может назвать себя счастливым. Но и смятение не подходит к стратегии очередного утра. Растерянность, вполне надоевшая безысходность. Скорее всего, это и есть правильный ответ. Джексон смотрит на каждый миллиметр бесцветного воздуха, стараясь найти хоть что-то интересное. Просто спрятаться за ширмой, стыдливо пряча лицо. Он не о чем не думает, но при этом голова забита ненужным хламом, которой маячит перед глазами красным флагом. Погода изменилась. Из почти дурного состояния в мягкий покрыв изумрудной жидкости. Черные тени, добродушно махающие всем обитателям лагеря. Каждое темное, резко промелькнувшее секундным идеалом образ дерева. Небо, терпкое, сотканное из самого некачественного красителя, слишком блещущего фальшей и притворностью. Разбросанные тучи, которые так стараются сыграть удачную пародию на ванильную вату. Воплощение детского, до каприза настоящего мультика. Он смотрит на всё эти лица, светящийся знанием и улыбками. Глаза кажутся одинаковыми, едва различными из-за колоритного цвета. Но краски сразу начинают гудеть острой болью, когда людей становится слишком много. Тошно осознавать, что время идет неуловимо быстро. Циферблат часов растекается своеобразной жижей, плюясь прокисшей кислотой. Тонкие, до неприличия утонченные стрелки с малыми конечностями стреляют огненными пулями в цифры. И от этого становится грустно. Нет, ему не страшно, просто вся тоскливость приходит тогда, когда всё почти превосходно. Эта тварь плохого настроения настает неожиданно, наступая на абордаж. Вялость. Бессмысленные, без грамма вкуса мысли тряпочной куклы, под названием душа. Противоречивая, бросающая вызов всем вокруг улыбка, удачно спрятавшаяся в свете бликов. Полубог радуется погоде, которая будоражит кровь приятным вязким ароматом чего-то домашнего, до невероятности уютного. Но даже в это утро нашлись люди, которые без угрызения совести разрывают материю задумчивости. - Хм, нам нужно поговорить. Мягкая рука ложится на плечо, как бы успокаивая. Обычный дружелюбный жест, искусно загулявший в самую гущу будничности. Слова, не блещущие оригинальностью. Предсказуемо, всецело непонятно. Словно гудок автомобиля, утонувший в бездне возгласов шумного города. Звук, долетающий к ушным перепонкам мгновенно, и значение, едва достающее мелкими неподвижными конечностями. Только через пару секунд он понимает смысл сказанного. Поворачивает голову, стараясь выдавить улыбку, но вместо этого, скорее всего, получилась дурацкая гримаса, как у пьяной монстра. Он никогда не видел такого зрелища, но ассоциация была именно такая. Кажется, мозг перекрыл путь к бодрости, энергии, которая не помешала бы. Перси ненавидит такие дни. Бесполезные. Будто шанс, неудачно данный. Не тот день, момент, секунда. Даже настроение натягивает струну нервов, запретных озорных приделов. - Ну ладно, пошли.