Голос в ночи

Приближается Рождество. Весь Дистрикт усыпан снегом, все чаще и чаще я вижу веселящихся детей, спокойных взрослых. Я вернулся в пекарню, мы работаем вместе с Джеком, парнем, восстановившим пекарню моей семьи. Он сказал, что я смогу вернуть ее, когда буду готов. Странный он все-таки. Мы с Китнисс видимся каждый день- она приходит по вечерам, мы ужинаем и болтаем о пустяках. Я всегда рад ее видеть- каждый раз, когда я вижу ее, становится легко и ...не знаю, как-то светло. И каждый раз я тревожусь, что она не придет, боюсь, что что-либо может помешать ей прийти. Каждый вечер становится праздником, от которого я не смогу отказаться. Сегодня все в Дистрикте были особенно веселы. В пекарне было много посетителей- каждый хотел принести домой праздничное угощение. Мы работали как заведенные, в голове не оставалось деталей. Кроме одной фразы. "Под Рождество все окружены любовью." Это сказала какая-то женщина, купившая два фруктовых пирожных с кремом. Это настолько врезалось в память, что целый день я думал об этом, снова и снова прокручивая слова: "Все окружены любовью". Я думал. У меня никого не осталось, кроме Китнисс, Хеймитча и ребят в пекарне. Пока что это единственные люди, проявившие ко мне теперешнему хотя бы каплю тепла. С ребятами меня объединяет работа, тут и говорить нечего. Хеймитч не любит никого, кроме алкоголя, хотя и у него бывают минуты повышенной любви ко всему двигающемуся, а к нам с Китнисс в особенности. Что же касается ее...я не знаю. Не уверен. Хотя который день я пытаюсь доказать себе, что она не просто друг. Не просто напарница. Я иду домой, густой стеной валит снег. Мимо меня идут люди с большими свертками, на их лицах сияют усталые улыбки. Каждый идет домой, к семье, к любимым...а я? "Все окружены любовью"? Постой-ка, но ведь вечером придет Китнисс! Она снова зайдет своими тихими шагами, аккуратно снимет сапоги, повесит куртку на ее крючок- сам вздерну того, кто посмеет занять своим пальто ее место. Отряхнет снежинки, налипшие на темные волосы и быстро подойдет ко мне. Просто улыбнется. За размышлениями я не заметил, как подошел к дому. Я быстро вошел, разделся, разжег камин- терпеть не могу, когда дома холодно. Оглядел комнату на случай беспорядка, хотя этого за мной не водилось. Все чисто. "Все окружены любовью..." Слышу легкие шаги за спиной. Разворачиваюсь и непроизвольно улыбаюсь: она снова пришла. Стоит и улыбается, потягивая рукава глубокого синего свитера. Я так рад, что она пришла, но где-то в глубине души продолжает звучать пугающее "Все окружены любовью". Мы садимся на диван, и я вглядываюсь в ее черты. Легкая улыбка, таящаяся в уголках губ, серьезный взгляд прекрасных серебристых глаз. Она просто улыбается мне. Почему-то сейчас во мне как никогда сильно растет печаль, неопределенность...это давит, губит, не оставляет места ее улыбке. Китнисс будто чувствует это, потому что резко меняется в лице и слегка встревоженно спрашивает: - Что с тобой? Снова? Я качаю головой. Она слабо вздыхает, затем садится чуть ближе и робко накрывает мои ладони своими. Я не знаю причины, но что-то вдруг во мне сказало, что надо наконец узнать. Что сейчас самое время. И я быстро спрашиваю, внимательно глядя ей в глаза и всей душой надеясь, что я не увижу там обмана: - Китнисс, ты любишь меня: правда или ложь? Глаза Китнисс резко округляются от удивления, однако не проходит и мгновения, как она тихо говорит: - Правда... Затем, заметив мою реакцию, вернее, ее отсутствие, она повторяет все чаще и чаще: - Правда, правда, Пит!!! Ты мне веришь? Мне не хочется ее расстраивать, но все же я тихо отвечаю: - Нет... Я не знаю... Китнисс бледнеет. Я поднимаю на нее глаза, и мне становится больно. Но ведь я действительно не знаю! Она закусывает губу, однако убирает руки и внимательно смотрит на меня. Ее взгляд собран, хотя по ее лицу видно, как она расстроена. - Что мне сделать, чтобы ты поверил?- тихо говорит Китнисс, ее голос дрожит, встревоженный взгляд пронизывает насквозь. Мне немного не по себе от ощущения, что сейчас она на все способна. Внезапно Китнисс замирает на месте, будто оцепенев: на долю мгновения она уходит в себя, а затем поднимает глаза. Ее решимость настораживает меня. Что она задумала? Быстр хватает за руку, тащит в коридор, швыряет мне куртку (я не успеваю снять одежду для нее, она так и осталась в свитере) и выводит из дома. Мы быстро идем к дому Хеймитча- больше некуда. Китнисс залетает в его дом, бесцеремонно проходит в гостиную и толкает ментора в бок: - Хеймитч, нет номера Гейла? - Тише, солнышко, не кипятись- где-то на столе валялась бумажка. Китнисс начинает пробираться к столу; я успеваю пожать плечами удивленно оттопырившему рот Хеймитчу. Девушка уже идет назад, перешагивая через баррикады мусора, а я все еще не могу поверить, что она сделает это. Мы снова выбегаем на улицу, Китнисс совершенно спокойна, хотя и слегка дрожит- наверное, от холода, какой же я дурак, выпустил ее из дома вот так. Мы влетаем в дом, подходим к телефону, Китнисс кладет ладонь на бедро и недовольно втыкает телефонный шнур в розетку. Затем нажимает одну из кнопок. - Громкая связь.- поясняет она и прижимает трубку к уху. Через мгновение на той стороне провода слышится шорох и раздается голос, заставляющий меня сжать кулаки.- Гейл Хоторн слушает. - Привет, Гейл.- спокойно говорит Китнисс. Я не свожу с нее взгляда. - Китнисс? Это ты? Я...не ожидал тебя услышать... - Я заметила. Ты часом в Двенадцатый не собирался? Сейчас мы с Гейлом испытываем одно и то же- шок. На несколько секунд он затихает, однако справляется с собой и отвечает. - Нет... Но если хочешь... - В том-то и дело, Гейл. Я хочу, чтобы ты никогда больше не появлялся в Дистрикте-12! Я тихо выдыхаю. Ее спокойное лицо ничего не выражает. - Почему?- это прозвучало так...взволнованно, что я испугался. Кто знает, что такой тон может сделать с Китнисс? Однако она не заставила себя ждать: - Потому что ты приедешь и только все запутаешь. Я не хочу сейчас все разрушить. Я люблю другого, Гейл, мне важно, чтобы ты это понял. Ты достоин любви, но я тебе ее дать не способна. Ее слова громом звучат в пустой комнате. Мы втроем молчали, обдумывая слова Китнисс. Даже она сама, казалось, обдумывала что-то. - А он любит? Он тебя любит?! Я резко поднимаю голову и вижу. Китнисс зашаталась, она еще сильнее побледнела. Казалось, что ее очень сильно напугали. Я уже хотел подойти к ней, чтобы успокоить, как она быстро сказала в трубку: - Это тебя не касается. Я его не заслуживаю, и мы оба это знаем. В любом случае, я не откажусь от своих чувств, ведь они искренни. Прощай, Гейл. Китнисс быстро бросила трубку. Я не решался посмотреть на нее, пока не услышал шорох. Я быстро оглянулся. Китнисс стояла в дверях, ее грустное лицо не выходило у меня из головы. Я протянул к ней руки, но она отвернулась и, не глядя, выбежала прочь. А я опустился на пол, думая о том, что услышал. И вдруг понял. До меня дошло. Мгновенно дошло то, чего я по неизвестной причине не замечал. Ее бледность, легкие круги под глазами и следы слез, неумело скрытые косметикой, нервность, прорывающаяся подтягиванием рукавов. Ее испуг, ее удивление, ее боль. Одно за другим. И последнее. Самое ужасное. Я вынудил ее поговорить с Гейлом! Может, она звонила ему первый раз за все это время! И кажется, я знаю почему: все дело в Прим. В бомбах, созданных им и Бити, сброшенных на центральную площадь Капитолия, уничтоживших маленькую Примроуз. Что я наделал!!! Вылетаю на крыльцо, прихватив куртку Китнисс в охапку, оглядываюсь в поисках девушки. Вот же она - идет к своему дому! Я бросаюсь к ней и ... Подскальзываюсь. Успев в нее врезаться. Мы оба падаем, проезжаем несколько метров и останавливаемся. - Китнисс, прости меня, прости... Я такой дурак, не подумал о том, что он сделал, заставил тебя... Прости меня, пожалуйста! Китнисс открывает глаза, медленно повернув ко мне голову. Шел снег, и снежинки падали ей на ресницы, обрамляя ее прекрасные глаза цвета талой воды. В них сейчас было пусто- не было тех искорок, зажигавшихся от каждой нашей встречи, от каких-то глупых шуток и еще теплой выпечки. Пусто. - Ты бы ...никогда не узнал этого...если бы не этот гад. Китнисс говорит это так тихо, что если бы я не был так близко к ней, то ничего бы не услышал. - Но почему? Ее глаза темнеют, наполняясь слезами. - Если бы ты заметил сам, то этого вопроса бы не было. А раз ты не заметил- то и говорить об этом не стоит. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться. Рядом со мной лежит Китнисс- я выдергиваю из-под себя ее куртку и передаю ее хозяйке. Китнисс только откидывает ее в сторону и снова смотрит в небо. Неожиданно для самого себя я начинаю говорить: - Я постоянно жду вечера, потому что по вечерам приходишь ты. Все хорошие воспоминания здесь связаны с тобой. Я не хочу, чтобы ты плакала, не могу видеть твою боль, я боюсь, что однажды ты просто исчезнешь из моей жизни... В ней больше нет констант, и от этого только хуже. Когда ты рядом- мне не так страшно вспоминать. Мне становится легко и тепло, когда ты улыбаешься. Скажи мне, как это называть, и я стану называть это так. Я просто не знаю... Внезапно я чувствую, что что-то изменилось. Я слегка повернул голову, чтобы увидеть Китнисс, и вместо ее грустного лица я увидел ее улыбку. Живую, робкую, но радостную: она улыбалась, не стирая слез.