Интермальчик (вычитывается)

Следующие дней десять Свен в основном продрых. Первые сутки он вообще лежал под капельницей. В мою квартиру, по паролю из смс от Гагика, приходили какие-то люди. Меня выставляли на кухню, делали все молча, а потом быстро испарялись. Через четыре дня, условно придя в себя, форик жрать тоже практически не просил, чему я несказанно радовался. Я варил ему бульон из замороженных запчастей курицы, притащенных Гагиком, и один раз попытался угостить бомж-пакетом готового пюре, от которого, как выразился финн, «от одного вида выворачивает». Его, при моей помощи, форик съел ровно две ложки и скривился так, как будто я накормил его откровенным дерьмом. — Нормального мяса нет? — раздраженно буркнул он. — Достала твоя курица. — Во-первых, тебе нельзя. А во-вторых, извини, но у меня нет денег, — толсто намекнул я. Свен отвернулся мордой к стене, и сделал вид, что не услышал. Я понадеялся, что у форика заложило уши на мою первую сентенцию. Общаться с ним тоже было теперь, как говна наесться. Финна бесило абсолютно всё. И, прежде всего, собственная беспомощность. Я видел, что он сдерживается, как может, но выходило плохо. Так же, как и не получилось у него покурить на шестой день. Сигарету я ему поджёг, прикурил, дал затянуться. А дальше Свен закашлялся так, что я думал, он сейчас выхаркнет на пол собственные легкие. При этом финн умудрился ударить меня запястьем по ладони, так что я непроизвольно уронил зажжённую сигарету на ламинат, слава Богу, не постель, и там осталась коричневая опалина. В редкое время, пока форик не дрых, он думал. А без сигарет, как у любого курильщика, мозговой процесс тормозил и вис, не выдавая нужных результатов. В итоге, и так замкнутый круг превращался в петлю вечности, и финн психовал ещё больше. Из-за лекарств нельзя было вырубить этот процесс и водкой. Впрочем, в туалет, именно поссать, Свен по стенке приспособился ползать как-то сам, и как-то даже попытался устроить скандал: «х*й ли я туда разучился закрывать нормально дверь». Молча глядя на форика, я её закрыл, жестом предложил открыть, а сам отправился на кухню мыть посуду. Свен побился с дверью минут двадцать, и сдался. — Да открой ты, е* твою мать, — прорычал он из коридора. Также молча я открыл. — Слав, извини меня, пожалуйста, — уставился Свен в пол, покинув сортир. — Как всё не вовремя. С деньгами что-нибудь придумаем. — То есть, ты хочешь сказать, что у тебя их нет? — ухнуло вниз у меня все внутри. После того, как Гагик Вачевич наорал на меня, да и вообще, после всего того, что он и так сделал, я не имел никакого морального права одалживаться ещё больше. А те продукты, которые врач принёс, заканчивались. — С собой — нет. Так вышло, что банковские карты тоже заблокированы, — покачал головой Свен. — Но я уже сказал, какой-то выход найдётся. Купи симку. Мне надо позвонить. — На что, Свен? — На что-нибудь. У тебя же есть знакомые, родители, в конце концов. Одолжи у них. — Да, бл*дь, знаешь, сколько я в этой жизни всем наодалживался?! В том числе из-за тебя?! — взорвался я. — Может, ты уже объяснишь мне хоть что-нибудь? Почему тебя ранили, почему ты без денег, почему ты припёрся именно сюда?! — Объяснять нечего, — рухнул в койку Свен. — Достань симку, и я решу проблемы. — Да как? Рожу я тебе её что ли? Из себя высру? Да, кстати, туалетная бумага скоро тоже закончится. Ну, ты-то ей сам не пользуешься, конечно. Вот только вряд ли тебе газеты понравятся. Ах да. Могу конспекты вузовские припереть от родителей. Это единственное, что они мне сейчас отдадут, если на порог пустят вообще. — Слав, я благодарен тебе за то, что ты делаешь. Я не забуду этого. Проблема с «этим» у нас встала к концу первой недели. — Свен, у тебя все в порядке? — деликатно поинтересовался я, после того, как форика капитально «засосало» на унитазе на три часа, а к началу четвёртого оттуда понеслись раздраженные ругательства. Стыдливостью финн никогда не страдал, но на мой вопрос ответа не последовало. — Знаешь, врачи говорили, что при таких ранениях, как твои…эээ…может потребоваться определённая помощь посторонних. — Какая помощь? — процедил ледяным от бешенства голосом Свен. — Короче, ты сам не сможешь этого сделать. Ну, в смысле, подтереться. — Уже вижу, — ещё более стеклянно брякнул Свен. — Ну, и что я там у тебя не видел? Да, все видел, — понесло уже меня. — Да и делал я это. Ну, примерно это. Ну, а ты делал мне другое. Так, я вхожу? В смысле, в туалет, конечно. С примерно «это» я, конечно, горячился. Свен, в отличие от того же Снега, никогда не спал со мной в исполнении собственного пасса, но… пару-тройку раз, образно говоря, пытался зайти ко мне с тыла тем, что у форика всегда было подвешено не менее хорошо, чем член. Я при таких «атаках» пугался до усрачки и просил остановиться, несмотря на все заверения, что мне должно обязательно понравиться. И когда начинал уже откровенно истерить и зажиматься, Свен свои попытки бросал и отправлялся чистить зубы. Не то, чтобы я не доверял форику, но мне казалось, это уже как-то слишком через край. Снег как-то тоже предложил развлечься подобным образом. Но я быстро переключил танцовщика на классический минет, и больше о таких вещах мы деликатно не вспоминали. В эту декаду, как назло, всех распер прямо-таки спортивный интерес попасть в мою квартиру. И, до абсурдного, все были готовы за это заплатить. Всё началось с Кита. — Дарлинг, можно у тебя шмотье кинуть на пару деньков? — пропел старший админ в трубку. — Меня с квартиры попёрли. А я тебе за это копеечку. — Опять? — не удивился я, пытаясь потянуть время и прикидывая риски. — Привет, Кит. Что в этот раз? — Угу. Хаюшки. Да хозяйка комнат не вовремя с дачи приперлась. Я на её мужа давно заглядывался. Мне всегда казалось, что он из наших. Тут младшего сына в летний лагерь они пристроили, старший на юг куда-то по спортивной части метнулся, а она сама на свою фазенду съехала, следить за огородом. Вот и остались мы наконец-то одни. Якобы ремонт делать. Ну, я не будь дураком, все обтяпал, как надо. Поляну накрыл, виску миской выкатил. Он налакался хорошо, я с него штаны стягиваю. В общем, собираемся мы так душевно поеб *ться в их семейной койке… а тут кто-то как херак ему по ягодицам молотком… Он как завизжит, а это жена его незаметно так подкралась. И давай потом с этим молотком за нами по всей коммуналке гоняться. Еле извернулся, чтоб по яйцам не получить. Вот самое обидное: мы ж ничего толком так и не успели. Ну, а соседи, суки, ментов втихаря вызвали. Всем пьяный дебош впаяли в итоге. — Кит, ты ж никогда раньше не гадил, где живёшь, — покачал головой я, обсираясь мысленно при слове «менты». — Это ж твое правило. — Вот, бл*ть, и правильное правило. И не надо было нарушать, — опечаленно согласился старший админ. — Так что с вещами? Закину? — Не выйдет, — пошёл я на попятную. — Понимаешь, ремонт тоже затеял. Потолки крашу. Все вещи твои перепачкаю. — Ну и х*й ли я так долго лясы тогда точил? — мгновенно опсихел Кит. — Я тебе, как другу, самое сокровенное, а ты как жопа. — Так твои ж лясы, ты им и хозяин, — хмыкнул я. — Ну, Лёньке вещи сбагри. Он же, всем известно, безотказный. — Да не такой уже, — процедил старший админ. — У Лени с Дэном п*здец. — В смысле? Поругались, что ли? — вот теперь действительно удивился я. В роман танцовщика с ментом я вначале вообще никак не верил, но потом… после той сцены в гримерке, для меня всё капитально изменилось. Я не брался утверждать, что это будет нечто из раздела "долго и счастливо". Но до конца года, по моим прикидкам, их отношения точно должны были продлиться. — Нет, у Дэна трэш какой-то по работе начался. Его с жилья служебного внезапно турнули. Ну, Ленька его к себе и приволок на постой. А две недели назад Нелли из санатория вернулась. Не понравилось ей там что-то. Она с характером бабулёк, сам знаешь. Ну и, что у Леньки ума палаты, да ключ потерян, тоже знаешь, — снова понесло Кита. — В общем, ничего лучше не придумал, как ляпнуть, что это его друг. Временно поживет, пока хату не подыщет. Когда спать ложились, то Дэну раскладушку демонстративно ставили. А ночью он в койку к Леньке перебирался. Короче, на днях Нелли утром к ним зашла, случилось у неё что-то экстренное. А эти, ну, хоть не как мы с тем мужиком при спущенных штанах, а храпят хором, бл*ть, в одной койке. Ну, Нелли Леньке и намекнула, что «его молодому человеку надо быстрее себе жилье подыскивать». Вот так именно, е* твою, и сказала, прикинь? Ну, она-то точно дурой никогда не была. А им всё-то и надо три недели перекантоваться. Нелли дальше в другой профилакторий на полтора месяца ушурует. Так что Ленька тебе может позвонить. Дэну-то на краску срать. Да и вещей у него нет. Все казённое было. И что Ленька в таком голодранце нашёл? На х*я клуб-то бросать? — Кит, ты опять впустую свои лясы точишь, — решил я прервать очередной поток сплетен старшего админа. — Да и откуда ты знаешь, что он голодранец? Ты с ним живёшь, что ли? — И то верно, не х*р-то на тебя время терять. Ремонт, значит, пи*дишь. Как тебе надо, так, бл*ть, Кит в лепёшку расшибись, а как мне… — обрубил зло старший админ. Лёнька, будет жить долго, перезвонил мне тем же вечером, и попытался пристроить Дэна, как и предупреждал старший админ. — Слав, понимаешь, я бы тебе не позвонил, если бы не край. Нелли… мне кажется, она начала догадываться про нас с Денисом. Она на нас иногда так странно смотрит, — протянул он в трубку. — Ну, Ленька, надо думать. Так шикозно в одной койке спалиться, — усмехнулся я. — Это тебе Кит рассказал, да? Вот, бл*ть, ну, просил же - никому! — рявкнул Лёнька, подтверждая очевидным плевком в пол правильность всех моих предыдущих решений. — Я попытался потом отмазаться. Мол, выпили мы у меня в комнате накануне. Уже не до раскладушки было. А Нелли такая: «Леон, иногда лучше просто промолчать, чем придумывать то, чего не может быть. За две недели, что этот молодой человек находится у нас, ты не прикоснулся к спиртному. Ты вообще с апреля к нему не прикасался. Помнишь, ты отказался пить коньяк даже на мой день рожденья?». Нам всего-то четыре недели. Считай, три уже. Слав, пожалуйста. Конечно, я нормально по рынку заплатить не смогу. Но хоть что осталось. Я скоро по нулям. — Не могу, Лень. У меня мать сейчас на хате часто тусует. Они с отцом поругались, — почти соврал я. — Ну, хотя б неделю, Шаман. Я Дэна к Стасюне потом приткну, потом ещё к кому-нибудь. Глядишь, и растанцуемся, пока Нелли не уедет. — Правда, не могу, Лень. Перед матерью боюсь спалиться. Третьим, тоже лёгок на помине, и был бармен. — Приветы-салюты, я тут у чувачка на даче подвис. Недалеко от тебя. Только у него помыться нормально негде. У меня горячую тоже отрубили. Я заскочу к тебе на пару часиков? С меня жратва тогда, — затарахтел деловито Стасик в мобилу. — Или, хочешь, к нам заруливай на постой. Тут, кроме воды, все остальное пиз*ато. Лес, озеро, шашлыки-машлыки, свежая клубничка каждый день… та, которая с огорода. — Да лето, а я как-то соплями не вовремя обмотался. Весь в простуде сижу, — попытался вывернуться я. — Не дай Бог, тебя ещё заражу. — Да ладно тебе! Приеду, накатим для профилактики. Я сам тоже чего-то подкашливаю. Отравление, наверно, кислородом. — Ну, вот сам видишь. Лучше пока нам не встречаться. Мне-то соплей и воды не жалко, но… — вошел в роль я и выразительно замолчал. — Ладно, понял. К кому-нибудь другому напрошусь, — отчётливо обиделся Стасюня, — а голос у тебя совсем не больной. Ебарек, что ли, летний новый? Показывать никому не хочешь? — Иди ты, — отрубил трубку я. И в один из дней, пока Свен дрых, я отправился на биржу труда, рассчитывая хоть так раздобыть денег. Однако тётка, к которой я отсидел больше двух часов, совсем меня не порадовала. С работы-то меня турнули, но официальный приказ об увольнении никто издать не потрудился. Потому и ставить меня на учёт пока никаких оснований не было. Понуро я вышел из здания, покурил, и собирался было в обратный путь, как вдруг наткнулся на своего бывшего однокурсника, направляющегося на биржу. Этот человек не раз списывал у меня, как и многие другие. Но мы иногда сидели на парах рядом, ходили вместе жрать в буфет и считались вроде даже приятелями. — Привет, ***! Что, похоже, все наши без работы? — ухмыльнулся я. — Привет! — узнал меня однокурсник. — Не совсем… а ты, что, в полной жопе с этим делом? — Да не просто в жопе, а я б сказал, в ней, но на глубине простаты, — честно признался я. — Уже хоть в уборщики подавайся. — Постой, давай-ка отойдем подальше, — присвистнул знакомый. Как выяснилось ещё через пару минут, бывший однокурсник успешно подпахивал из дома на три конторы, но ни в одной из них официально не числился. То есть, последнюю как раз «отмывали», чтобы перекинуть бабло по бизнесу без уплаты налогов, и её «закрытие» дало шанс он знакомому на пособие. — Нам человек нужен, пока тоже неофициально. Но только видишь, нам не просто фотографии требуются, ну, а чтоб ты написать к ним ещё пару-тройку абзацев мог. Потянешь? — прищурился знакомый. — Потом, как они бабки перекинут, так, может, и в штат даже возьмут. — А о чем писать? Я ж ничего толком и не знаю, — покачал головой я. — Научишься. Главное, чтоб башка толковая была. А у тебя, насколько я помню, с этим проблем не наблюдалось. Я за тебя слово замолвлю, и на первых порах помогу, — улыбнулся знакомый. — Помнишь, я у тебя списывал, а ты не особо говнил? Теперь твоя очередь, если устроит. За знак платят ***, херово, но зато по факту. И трудовую свою с прошлой конторы выбей, пока её не похоронили где-нибудь. Над первой в своей жизни статьёй я пахал три дня. Несколько раз переписывал, и мне всё не нравилось. Как ни странно, но Свен очень помог своими советами, и для него мой новый вид деятельности тоже стал чем-то вроде отвлечения. На третий день статейку я отправил по «мылу» и приготовился ждать разноса. Знакомый перезвонил через час: — Так, вот в этом абзаце хероната. Вот здесь тоже детский наивняк. А вот этот участник рынка - известный мудак на всю голову. — Короче, хочешь сказать, откровенное говно вышло? — заволновался я. — Нет. Для первого раза даже неплохо. И вот ещё что. Название, оно, понимаешь, активным должно быть. — В смысле? — затупил я, почему-то думая о сексе. — Там глагол обязательно должен быть. И интрига. Прочитав название, человек не должен с ходу узнать всё, — терпеливо пояснял бывший однокурсник. — Короче, я подправил, отдал начальству, завтра тебя уже напечатают. Давай новую тему обсудим? На том, чтобы я забрал свою трудовую книжку, настаивал и Свен. Я позвонил секретарше своего ленобластного издательства и сказал, что хочу уволиться. — Денег мы все равно Вам не заплатим, даже не мечтайте, — окрысилась она. — Если хотите, можете себе что-то из мебели или оборудования взять. Ну, из того, что до вас не разобрали. Только тогда бумагу подпишите, что финансовых претензий к нам не имеете. Кофеварку я уже себе наметила, имейте ввиду. Душевую главред забрал себе на дачу. — Хорошо, — согласился я. — Подъезжайте тогда сначала в офис, а потом ко мне на дом. В конторе стояла полная разруха, как после пожара или обстрела. Я выбрал фотоаппарат из оставшихся, который подороже, хотя все нормальное уже пристроили. Сгреб сахар, кофе, чай, печенье, водку. А технику толкнул потом по дешёвке, через интернет, для скорости. Так, с учётом ещё гонораров за статьи, появились деньги на новую симку для Свена. По телефону форик говорил долго, звонил, точнее, я ему набирал, по шести или семи номерам. Где-то финн успевал произнести лишь пару фраз. И только после последнего диалога на чухонском Свен расслабленно улыбнулся. — Завтра подъедешь по этому адресу, и тебе дадут денег. Купишь недорогую одежду мне. Можешь приобрести продукты, выпивку, но все только самое необходимое. Человек расплачивается со мной по своим прошлым долгам, но сумма там не такая большая, чтобы долго протянуть. Скорее, это дружеская услуга. — Свен, может, ты все-таки расскажешь, что случилось? Ты что, потерял свой бизнес? — Я потерял намного более важные вещи, Слава, — снова отвернулся Свен. — И, прежде всего, сейчас - самоуважение. Потому что обещал самому себе никогда не напоминать об этом долге. — Свен, кто это сделал с тобой? — запел я любимую песню. — Тот, от кого я меньше всего этого ожидал. Равно, как и не ожидал от себя, что смогу поступить таким скотским образом с близким и дорогим мне человеком. — Ты, что, изменил Тармо? — доперло до меня. — Больше никогда не произноси это имя, — прошипел финн. — И на него вы записали ваш совместный бизнес?! — снова дошло до меня. — Поэтому у тебя нет денег?! — Этот разговор закончен, — выплюнул Свен. Меньше всего, в свою очередь, я ждал звонка от Марса. Он позвонил на следующий день, когда я уже забрал деньги, поменял их на рубли и сделал все необходимые покупки. — Привет. Ты не мог бы мне помочь с одной вещью? Марик уверен, что я смогу справиться сам. Но я так не думаю, — зашёл он издалека. — Привет. С какой именно? — Мне надо выбрать вуз для поступления, — бросил якут. — Я думал об институте культуры Крупской или Герцена. — «Приходите, дуры, в институт культуры», его «Кульком» еще называют. «Я учусь в ГПУ, на друзей всегда стучу» — продекламировал я. — Еще я думал про гуманитарный университет профсоюзов Запесоцкого. — «Дно песочницы». «За писькой». — Вот видишь, с чего ты начал, — посерьезнел Марс. — Я таких вещей о вашем городе не знаю. Поэтому и прошу. — Ну, тебе просто надо поездить самому по городу, посмотреть эти ВУЗы вживую, — смягчился я. — Я так делал, когда сам выбирал. Плюс, учти, что в этот вуз придётся иногда мотаться. Даже на заочке бывают установочные сессии. Если через пол-города, то это пиз*да. Питер я тебе показал. Так что флаг в руки, барабан на шею и трамвай навстречу. — Ты поможешь? — процедил Марс. — Я заплачу тебе, если за этим дело встало. — Не только за этим. Я много не смогу. Я работу себе кое-какую нашёл. — Какую? Не в клубе? — заинтересовался якут. — Да, не в клубе. — Это хорошо. Держись за неё. Так где мы встретимся? — Сегодня точно не получится, — заотнекивался я. — И, Марс, можно кое-что у тебя уже спросить? Вот когда ты про кровь в толчке говорил, ты что имел в виду? — Так ты её, значит, все-таки видел? — послышалась лёгкая усмешка в голосе Марса. — Ну, допустим. И что дальше? — А что случилось дальше? — ответил вопросом на вопрос якут. — Не очень бы хотелось рассказывать. Ничего хорошего в итоге, — вполне искренне признался я. — Хорошо, что хорошо закончилось. — Значит, ты теперь понимаешь. Ты увидишь её там ещё раз. И если быстро в этот день не примешь важное для себя решение, больше ничего хорошо не закончится. — Это тебе твоя кут рассказала? — завис я. — Нет. Я кровь сам видел. Кут такие вещи не рассказывает. Она показывает знаки. Только надо уметь увидеть. Значит, ты увидел, что показывает кут. И если ты её не послушаешь… — Понял, ничем хорошим не закончится. Ладно, я сейчас занят, — затрясся я от таких «предсказаний». — Пока, завтра созвонимся. — Слав, ты договорил? — крикнул из кухни Свен. — Да! — Подойди ко мне, пожалуйста. Срочно. Я рванул на кухню и охренел. Повязки форика были залиты кровью. Видимо, он попытался самостоятельно приготовить себе еду, решив открыть банку с консервами и погреть их на сковороде. А я отвлёкся в комнате на трёп и не уследил. — Бл*ть, Свен! Ну, что ты творишь?! Тебе рано! Месяц даже не прошёл. — Я только хотел… — Ты много сделал. Достал сковороду… Просто, слишком большая нагрузка. Спина финна беззвучно затряслась. — Ты, что, е* твою, плачешь? Свен, да заживут они когда-нибудь! Сядешь ты за руль ещё. — Нет, Слав. Вряд ли. Я уже чувствую. Ужин я приготовил, его Свен при моей помощи зажевал в кровати молча. Также молча выпил из поилки чай с сахаром и лимоном. — Ты сказал, что должен всем. И из-за меня тоже, — наконец выплюнул он. — Что ты имел ввиду? — Забудь, проехали, — помотал головой я. — По горячке с губ слетело. — Рассказывай, кому и сколько ты должен, — вперился форик в меня глазами. — У меня сейчас нет денег, но это не значит, что их не будет больше никогда. Тармо испортил многое, но не всё. Мои бизнес — идеи остались при мне. Мои связи тоже. — Так это он?! Это его ты покрываешь? За мой счёт? — выпалил я. — Заткнись и рассказывай, — поднял голос Свен. — Я обещаю помочь тебе. Не совсем, конечно, но с главным. Надеюсь, ты не додумался заложить квартиру? — Нет, Свен. Конечно, нет. И ради тебя я тоже не собираюсь ее продавать! Она на меня записана! — Слав, Слав, успокойся. Об этом и речи быть в принципе не может. У меня здесь есть ещё недвижимость. Просто её сложно быстро толкнуть — это автомастерские, — выплюнул Свен. — В промзоне. — И что, о них Тармо не знает? — Последний раз предупреждаю: больше никогда не произноси это имя. Эти мастерские записаны на имя моего сына. Я, как его официальный представитель, имею право распоряжаться имуществом до 18-летия ребенка. Этот бизнес вот-вот должен был раскрутиться, и я рассчитывал подарить его сыну. Видимо, не в этот раз. Рассказывай. Я начал с Совы, основательно переделав историю, так чтоб в ней фигурировали только тряпки. Последним сдал Абрама. Форик надолго задумался. — Почему ты ничего не рассказывал мне раньше? — выплюнул он. — У меня был шанс все решить с Абрамом и без денег. Очевидно же, что тебя тогда подставили. — А ты бы поверил мне, не пожив со мной? И если бы с тобой не случилась вся эта хе*ня? — в ответ уставился я на финна. — Это теперь ты знаешь, что я не наркоман. А чтобы бы подумал тогда? — Не знаю, Слав. Возможно, если бы ты рассказал все честно, как сейчас, я бы и поверил. — И бросился бы помогать? — Не знаю. Но теперь я тебе пообещал. И я сделаю это, как только смогу. Мне надо, чтобы тело хотя бы чуть-чуть зажило. И меня по-прежнему ещё какое-то время никто не мог найти. — А тот человек, которому ты звонил позавчера? Он тебя не сдаст, ты уверен в этом? — Я его первый любовник и примерно то, что у вас называется крестильщик, его старшего сына. Такие вещи не забываются. — Крестный, Свен. — Кроме этого Гагика, ты рассказывал кому-нибудь обо мне? Этим своим Киту, Леньке, Абраму, кому-нибудь ещё в клубе? — Нет, конечно, я же не сошёл с ума. — А в этом Гагике ты тоже точно уверен? — Абсолютно. Он …он настоящий человек. А последним, кто попытался прорвать круговую оборону, был Абрам. Хозяин позвонил на относительных бровях и с места рванул в карьер. И он же подобрался ближе всех. — Так, Шаман. В какую жопу ты впендюрился с ушами? — С чего вы взяли, Абрам Рубенович? — прикинулся веником я. — С того, что ты несешь всем потрясающую хуе*у, и у тебя даже не хватает мозгов пизд*ть складно. Не допирает, что парни могут все сопоставить? Поэтому даже не начинай сейчас мне х*й в уши ввинчивать. — А они, что, все уже сопоставили? — На твое счастье, нет. Парни сейчас не так плотно, как раньше, общаются. Но до меня все равно дошло. Мол, и член не стоит, и жопа болит, и в глотке манная каша застряла. Все, только бы под клиента не ложиться. Что, бл*ть, случилось я спрашиваю? — Ровным счётом ничего. Приболел немного, вот и дома сижу. — Эту сказку ты лоховерному Стасику скормил. Тот схавал на «ура», только расчувствовался потом. Мол, это ж надо, Абрам Рубенович, как Славика-то летом соплями обмотало. Аж бухать и клубнички за чужой счет не хочет. А до этого ты Киту про ремонт пиз*анул. Да чтоб ты своими интеллигентскими руками потолок красил, я тебя умоляю, это как я бы за балетным станком раскорячился. Твой верх в ремонте — обои. Даже Кит это сразу понял. Леньке ты про мать насвистел. Вот я и делаю выводы. Гагик вдруг туда же. За «тебее» всех заделался. Мол, Абрам, зачем ты держишь Славу в клубе и ломаешь ему будущее? Это я-то тебе что-то ломаю? Это я твоими ногами тебя в клуб пришел?! — Нет, конечно, Абрам Рубенович. Я сам пришел. -Так что случилось?! Мне подъехать к тебе? — Абрам, — сделал я паузу. — Да, проблема была, но я ее решил. Теперь решил. Она не касается клуба. — Ты точно уверен? — устало выдохнул хозяин. — Да. — Ну, смотри, было бы предложено. — А с Гагиком это что ещё за поцелуи в десны? — Абрам Рубенович, наверное, Гагик Вачевич вам рассказал то, что считал нужным, — твердо произнес я. — Да вот, как ты, в основном яйца больше крутил. Учти, Слав. Гагик — единственный человек в мире, кому я доверяю. И знаешь — почему? Я считать забыл, сколько раз меня кидали те, кто обещал этого не делать не при каких обстоятельствах? И те, кто с моих рук ел... А вот Гагик никогда ничего не обещал, но… «Я тоже … только ему», — криво улыбнулся я про себя насчет Гагика.