Интермальчик (вычитывается)

Всего на остановке сидели пятеро. Подростки держались за руки и сосали пиво. Мужик в возрасте переглядывался с унылой псиной. Женщина тасовала еду по пакетам. Парень чуть за двадцать слушал музыку. Последний не подходил чисто теоретически. Но, как часто бывает в жизни, по известной, ещё ельциновской фразе, "теория некрасиво разошлась с практикой". На парне были: обычная дутая черная куртка; хорошей фирмы, но сильно поношенные и замызганные грязью вельветки; высокие шнурованные ботинки, также известного немецкого производства, но уже явно отметившие вторую годовщину с момента приобретения; средней дороговизны, но не профессиональные наушники; дешевые пластиковые часы. Обувка, правда, меня немного поднапрягла. Уж явно, такие ботиночки, при общем прикиде, мальчик потянуть не мог. При этом у парня были светлые, коротко стриженные волосы и типично славянские черты лица без малейшего намека на горячую якутскую кровь. Совсем не породистый, крупноватый нос, хорошо очерченные губы, серьезные, достаточно большие глаза. Парнишку можно было назвать - нет, не смазливым красавчиком, но очень привлекательным. Обязательный, карибский или куршавельский, загар отсутствовал как факт, равно как и принудительная ухоженность кожи лица завсегдатая салонов. Минут пять я наблюдал за ним, и пытался настойчиво заглушить внутренний голос, честно истеривший, что тут что-то не так. И этот вариант может развиваться, как «ни фигасе, ни фигасе, с дуба падают листья ясеня». Но парень вряд ли кого-то ждал. Он почти не смотрел на часы и ни капли не нервничал. Я интенсивно пожевал «Орбит без сахара», стимулируя мозговую деятельность. Покурил. Снова пожевал. Нарезал круг от остановки к метро и обратно. Но на фоне, ещё почти в полдень погасшего, ноябрьского заката никого нового не нарисовалось. Так прошло ещё пятнадцать минут. Парочка тинейджеров, чуть расслабившись после пивка, уже просто сосалась. Псина задумчиво грызла поводок, мужик — ногти. Женщина, совершив чудеса невозможного, ругалась с кем-то по телефону, зажимая его плечом. Парень снял наушники и увлеченно читал книгу. Обычную, даже не электронную. Подумав ещё раз, я пришел к глубинному логическому выводу: не тянет. При воспоминании об охраннике и без того говённое настроение упало на отметку ниже плинтуса, и я решил вызвериться на Ките. Набрал его номер: — Кит, мать твою, ты кого кидаешь? Меня? Чё за подставы, здесь нет никакого сына Абрамовича, — заорал я на него с сходу в ответ на привычное «Аллоу» с придыханием. Кит быстро пришел в себя и оперативно сменил тон: — Чё? Тебя кто кинул? Сам пошел на х... Дебил. Псих. Урод, — не сдержавшись, взорвался он, но тут же взял себя в руки. — Он должен быть там. Сам отзвонился, что на месте. Ща, погодь. Его наберу. И отрубился. Через пару секунд парень в куртке вытащил из кармана мобилу: — Ну, знаешь... Я тут тоже никакого Влада Локтева от порноиндустрии не вижу. Стоит тут только одна блядь накрашенная, — спокойно произнес он, нажал на отбой и продолжил чтение. Я выбил сигаретку из пачки. Докурил до середины, собирая в кучку скачущие, как горные козлы по мартовскому пастбищу светлые мысли. Мысли теперь уже просто кричали, что я тоже из рода парнокопытных, пялящихся на новые ворота, и подошел к нему: — Хай. Кстати, накрашенная блядь от Кита — это я. Парень удивленно глянул на меня, захлопнул книгу и спрятал её в карман. Привстал с лавки, отошёл и изобразил соответствующий жест пальцами - типа, поманил за собой. Четверо на лавке в преддверии бесплатного шоу выставились на нас. Девочка с мальчиком перестали сосаться, собака отрывисто тявкнула, мужик икнул, а женщина перестала жевать банан и коротко попрощалась с подругой. — О как. Ну и как ты меня себе представляешь для портфолио? Как бы меня сфоткал? — улыбнулся парень, также затягиваясь сигаретой. От внимательного взгляда немного циничных серых глаз, скользящих по лицу, но не касающихся тела, стало как-то даже обидно за профессию. «3.3 for technical approach, 3.5 for artistic performance», — четко отбилась в его глазах система низших спортивных оценок. Я, как можно более мягко, прошелестел в ответ: — Представляют и фоткают блядей в позах. Я снимаю. — А я думал, снимаешься, — он спокойно сбил пепел с сигареты и улыбнулся. Теперь он стал почти симпатичным. Таким его делала, прежде всего, улыбка. Открытая, искренняя, честная. Никаких, "made in USA" голливудских оскалов, на тридцать два белоснежных зуба. Просто хорошая и спокойная улыбка. Если бы мы были в клубе, возможно, я бы с ним даже попытался пофлиртовать. — Снимаюсь. В сериале «Я выбираю сам», — вместо этого бросил я. То, что я просрал партию, как ранее Русик и Санек, было уже очевидно. Равно как и то, что деньги чадушко Абрамовича считать умеет, и ни в какой кабак меня при таком раскладе не потащит. Впрочем, я даже обрадовался — меньше проблем со Свеном, Абрамкой и Китом. Всё честно. Факир был пьян, и фокус не удался. Теперь хотелось только быстрее свалить домой и купить по пути, а точнее - попросить одолжить в знакомом ларьке, энергетик. Я развернул корпус на сто восемьдесят градусов, и резво потрусил по направлению к метро: — Ну, бывай, я отчаливаю. Будут конкретные предложения - будет конкретный базар. — Эй, ты! Зовут-то тебя хоть как? И где искать? — присвистнул он мне в спину. Тут только я сообразил, что наш предусмотрительный Кит ему ничего обо мне вообще не сказал, даже не сдал моё настоящее имя: — Шаман, — не оборачиваясь, процедил я сквозь зубы. — Будет надо, найдёшь. Питер город маленький. Уже почти на подходе к метро меня перехватил по мобиле админ, лёгкий на помине. — Ну что? Как у нас, что у нас? — пропел в трубку он. Я так и представил, как рядом наушничает пожилой, весь такой холёный Абрамка, и дышит Киту в залакированный, уложенный затылок: — Как-как, и кучка! То ли я его, то ли он меня послал. Еще не врубился, — холодно выдавил я. Кит выдержал многозначительную паузу, и откровенно захихикал в трубку: — Понятно. Лапуль, ты что, расстроился? Совсем пустой, да? Да и хуй-то с ним! У Марика — так мальчика зовут — сегодня мама прилетает. Прости, прости, совсем забыл тебе сказать. Он и не мог с тобой гульнуть. Понимаешь, Русик-то с Сашком, мудни такие, ему сразу в труселя полезли, он от этого психанул. Я подумал: тут надо поиграть! И про тебя вспомнил. А ты приходи в клуб, дарлинг. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Я за старшего сегодня. Абрамка на два дня в Москоу—сити свалил. Вот тоже совсем забыл сказать. Что-то с памятью моей... В психе я отрубил звонок, и еле сдержался от желание захерачить телефоном со всей дури по асфальту. Сучка. Сучка. Сучка. Забыл он. А то как же! От Горьковской до клуба было два часа ходу. Плюс, остановка на то, чтобы узнать все последние новости о наших, в Катькином саду. Итого, я поспевал к пол-двенадцатому. Рано, конечно, но если уговорить бармена Стасика на пару «левых» коктейлей, то как раз. В мозгах, сама собой, всплыла фраза из рекламного ролика кофе: «Отличное начало отличного дня». В нашем случае - ночи.