Четыре коридора

Сегодня в столовой в привычное время обеда подростки не наблюдали сразу пятерых: Жуков, Есенин, Джек, Драй и Дон, будто сговорившись, куда-то пропали. Еще ничего, если бы отсутствовал кто-то один, но сразу пятеро... Это по крайней мере подозрительно. - Я предлагаю найти их. У меня плохое предчувствие, - подал голос Дост. - Может, у них дела? - предположил Робеспьер. - Какие же у них, по-твоему, дела? Пропускать обед не в их привычках, - Нап покачал головой. Все согласились. Даже после смерти Максима стандартных правил продолжали придерживаться. - Дон в последнее время сам не свой. Я боюсь... - Дюма зажмурился, явно прогоняя дурные мысли. Его по плечу ободряюще похлопал Гюго, мол, все хорошо будет. - Во всяком случае, их надо найти, - поднялся со своего места Бальзак. Вариантов, где пятерка может быть, было мало. Вряд ли в чьей-нибудь комнате, ведь обычно никто в чужие владения не заходит, ванные слишком маленькие, поэтому тоже отметаются, в зимнем садике у могилы тоже нет. Оставалась лишь просторная, полная пыльных томов библиотека. Не отставая друг от друга, ребята быстро поднялись к нужной комнате. Даже не открывая дверь, старую и с облупившейся коричневатой краской, каждый услышал кто-то похожее на крики и грохот. Поспешив открыть дверь и войдя внутрь, подростки замерли... Блеклую плитку пола у высоких стеллажей багровой скатертью покрыла кровавая лужа. В ней, не шевелясь, лежали два искореженных тела. Волосы потемнели и слиплись в сосульки, конечности изломаны под неестественным углом, и на месте сгибов обломанными ветками торчат кости, выдавленные из глазниц глаза валяются неподалеку, рты открыты в навсегда застывшем крике. Животы распороты, и внутренности из них почти полностью вывалились наружу, разорванная грудная клетка каждого демонстрирует всем, будто специально выставленные на всеобщее обозрение, сердца. Подростки узнавали в них, изуродованных трупах, Джека и Есенина. На этом ужас не кончался. Переведя взгляд дальше, словно по какому-то неведомому сигналу, они наткнулись на Драйзера и Жукова, на чьих лицах были неподдельные слезы и ярость. В их ногах, валялся Дон. Его руки и майка заляпаны кровью. Не его... Хранитель и Маршал в приступе жгучей ярости и боли, смешанной с ненавистью, запинывали и избивали Искателя. Последний удавом извивался на полу, содрогаясь от каждого пинка. На его покрасневших и опухших глазах были слезы, тонким ручейками смывающие кровавые полосы с лица. - Что вы делаете? - Дюма, срывая голос, бросился к троице. Вцепившись в руку Жукова, он попытался оттащить его от лучшего друга. - Отвали! - рявкнул Маршал не своим, озверевшим голосом, с силой оттолкнув Александра в сторону. - Он их убил! Особо сильный удал пришелся прямо в солнечное сплетение. Кихот вскрикнул, выгнулся, а на пол упало еще несколько капель крови. - Он не мог! - Мог! - это выкрикнул уже Теодор. Подоспели и остальные, все-таки оттащив товарищей от переставшего двигаться Дона. Последний хрипел, лежа на полу в своей и чужой крови. Он уже не ощущал тело, оно занемело, постепенно превращаясь в сплошную гематому. - Это... Не я... - он сплюнул на пол сгусток из слюны и крови. - Они... Они их... Я видел... Его взгляд, туманный и рассеянный, уткнулся куда-то в пустоту. Наверное, только Габен понимал, кого блондин имел в виду. - Псих! Закрой пасть, гребанный сумасшедший! У тебя еще есть борзость, чтобы шутить, блядь! - Маршал вырвался из захвата Наполеона, снова накидываясь на Дона. Лежащий на полу парень снова вскрикнул, выставив навстречу ботинкам руки в надежде избежать удара. В итоге края брюк Жукова покрылись мелкими брызгами крови. Подросток схватил Кихота за светлую копну, дернув и сжав кулак, и с размаха впечатал лицом в и без того багряную плитку пола. Его снова оттащили, а Дюма кинулся к избитому другу. Он не решался прикоснуться к нему, догадываясь, что любое касание вызовет приступ дикой боли и паники. Тем временем Драйзер, все же пытаясь держать себя в руках, сквозь зубы прошипел, что он и Маршал искали Джека и Есенина и нашли их уже мертвыми, а над ними склонился окровавленный Искатель. Не став разбираться, они набросились на блондина. Ведь эти трое перед обедом решили сходить в библиотеку, в которой Дон хотел им что-то показать. Сомнений не было ни у кого - Лирика с Предпринимателем убил Кихот. Сейчас зарождалась и мысль о том, что и Инспектора прикончил он же. - Вы что, Дона не знаете?! Он просто не мог этого сделать! - Дюма тихо рыдал, сидя на коленях рядом с блондином. - Чудовища... - снова захрипел подросток. - Они убьют... Всех нас убьют... До Джека и Еся они уже... Добрались... - Придурок! Чокнутый! Надеюсь, тебя они следом загрызут, или это сделаю я! - выкрикнул Жуков, опасно сжимая кулаки. Дон вжал голову в плечи, морщась. На его глазах до сих пор были слезы. - Давайте без преждевременных выводов, - Габен присел на корточки, держа в зубах сигарету. Взгляд его был тяжелый, веки чуть прикрыты. Бальзак тяжело выдохнул. Подошел к трупам, присев на корточки. Если действительно присмотреться, то можно заметить, что тела буквально разодраны. Вряд ли человек мог сотворить такое. У убийцы должен был быть хотя бы топор или лом, но такого точно не могло быть сейчас у Искателя. Высказав это, он поднялся. Чтобы в следующую секунду отпрыгнуть всторону с коротким вскриком. Перед ним, одинаково склонив набок головы, в полный рост стояли погибшие друзья. Ни зеркал, ничего отражающего не было. Они стояли, печально улыбаясь. Максим шагнул вперед, и они зашептали. На этот раз Оноре уловил тихие голоса, но ничего внятного так разобрать и не мог. Они тянули руки и подходили, а Критик не мог оторвать взгляд или хотя бы шагнуть назад. Он лишь безвольно грохнулся на пол, приподнялся на локтях и согнул в коленях ноги, все так же не двигаясь с места. - Баль! Приди в себя, мать твою, Баль! - брюнет отмер лишь тогда, когда почувствовал, что его трясут за плечи. Моргнув, он снова взглянул туда, где стояла троица, но там никого не было. Лишь забитые полками стеллажи и погасшие лампы. - Вы... Видели? - не своим, неожиданно тихим и севшим голосом спросил парень, оборачиваясь на друзей. На него смотрели, как минимум, как на больного. Кроме Наполеона. В его глазах мелькало что-то отдаленно похожее на понимание и недоумение. - И ты туда же? - пробормотал Жуков, отступая на несколько шагов. Стоявший до этого молча Гамлет нервно усмехнулся. - Ты видел Макса? Да?! Почему ты видел Макса?! Я не понимаю, за что он приходит к тебе! Не ко мне, а к тебе! - парня трясло, его грудь от рваных вздохов быстро и резко вздымалась. - Я не только его видел. Там и Джек, и Есенин были... - не обращая внимания на крики и претензии отозвался Критик. - Серега... Тоже там? - не веря своим ушам переспросил Гюго. Оноре, будто еще в прострации, кивнул. - Они что-то говорили. И я даже почти расслышал, - Бальзак поднялся. Попытку встать предпринял и Дон, но грузно упал обратно. Послышался хлопок и хлюпанье. К нему подошел Маршал, присел рядом. Наверное, он все таки погорячился. Заявление Оноре и долгое знакомство с Кихотом все же своевременно отрезвили мозг. Теодор это тоже понял. Жуков вздохнул, осторожно поднял Искателя на руки. - Прости... - блондин шокировано и неверяще распахнул глаза, изумленно приоткрыв рот. - Да, извини, пожалуйста... - Хранитель стыдливо понурил голову. Робеспьер и Дост помогли подняться Дюме, который до сих пор не мог унять слезы и дрожь в коленях. Он не был нытиком, но в вопросах, касающихся близких людей, просто не мог сдерживать эмоции. К выходу, куда уже направились остальные, на ватных ногах поплелся и Бальзак, задумчиво покусывая губу и почти не мигая. Его чуть поддерживал Гамлет, также глядя в никуда. Габен дернул Гексли за рукав рыжей олимпийки, направляя к двери. Наполеон и Штирлиц перенесли трупы. Тем же вечером и похоронили. Теперь в зимнем садике стало на две могилы теснее, и казалось, что это просто не может закончиться. Потому что беда никогда не приходит в гости одна. А Смерти, видимо, очень понравилось в гостях у подростков.