17 апреля
Знаете, что скучнее всего в работе аврора? Ну, конечно, кроме бумажной волокиты? Опрос свидетелей. Особенно, если это касается пьяных завсегдатаев не самого лучшего кабака. Толку от таких опросов, как правило, никакого. Все, что они могут рассказать так это насколько же отвратительно то пойло, что подают им и как роскошна грудь очередной официантки, которая приносила это самое пойло. Поговоришь с такими и единственное, чего захочется – самому напиться до потери сознания… И почему эта потасовка не могла оказаться банальной? Ох, неужели потому, что именно мне досталось это дело? В общем, опрос свидетелей из «Старого Гоблина» ни чуть не отличался от опроса других пьяниц. Никому из моих ребят не удалось узнать абсолютно ничего. Ладно, еще остались двое, что должны придти вечером – официантка и бармен – возможно, они видели или слышали хоть что-то стоящее. В противном случае, на нас будет «глухарь». Международный к тому же. И будут нас любезно … и в хвост, и в гриву. Ибо, как оказалось, драка в «Гоблине» не такая уж и банальная. Один из погибших – Жан Депро – очень влиятельный человек, приехавший из Франции. Теперь весь Аврорат на ушах стоит. Все носятся и ищут свидетелей и тех, кто в этом самом беспорядке участвовал.***
А это уже любопытно. Официантка, по крайней мере, смогла описать спутницу убитого: высокая шатенка с серыми глазами и завидными формами. Только вела она себя странно, словно опасалась чего-то (а может, девушка просто брезговала находиться в таком «шикарном» заведении? Да и странно, что такой богатей, как Депро, делал в столь жалком заведении?). Все время оглядывалась по сторонам, нервно рассматривала свои руки и каждые минут 10 смотрелась в зеркальце. (А разве, женщины обычно реже это делают? Я имею в виду зеркальце. Но, раз дамочке такое поведение показалось странным, то, так тому и быть). Просидели они минут 30-40, до того как к ним подошел молодой парень, который был явно удивлен компании этой дамочки и мсье Депро. По словам официантки, парень попытался увести девушку, что-то у нее спрашивая (к сожалению, даже не смотря на тренированный слух служащего персонала, оказался не столь острым, чтобы услышать что-то в шуме паба). Девушка, словно и не понимала ничего. Выглядела она напуганной и явно подумывала, как убраться оттуда подальше. А вообще, по словам официантки, выходило, что парень очень хорошо знает девушку и, по идее, она тоже должна его знать, вот только она делала вид, что не узнает. В общем, именно из-за их возни и началась потасовка. Дальше официантка не смогла нам помочь, потому как пряталась в подсобке. Единственное, что она сказала на последок – девушку она в той потасовке не видела уже спустя минут 15. Ладно, проще простого – осталось найти этого парня, из описания которого нам известно только то, что у него светло-русые волосы, темные глаза и бледная кожа, а одет он был в темные джинсы и футболку, мантия была перекинута через плечо. Ладно, пускай художники мучаются и составляют нам портрет этого молодчика, а заодно и странной барышни. Вообще, странно то, что нам запретили собирать их воспоминания. Только словесные показания. Это, знаете ли, усложняет нашу задачу. Если так подумать, то причиной нервного поведения девушки и того, что она никак не могла узнать парня, который явно был знаком с ней, может быть оборотное зелье. Думаю, что это самое логичное объяснение. Почему-то, при упоминании «оборотки», мою голову сразу же посещает воспоминание из гостиной Слизерина на втором курсе. Это, наверное, потому, что мы проделывали все это впервые и считали себе самыми хитрыми и самыми умными, раз смогли все это проделать в таком возрасте. Хотя, я помню, как мы с Роном боялись, что нас раскусят. Особенно, учитывая, что первым же человеком, на которого мы наткнулись, был Малфой. Вообще, если уж совсем на чистоту, то эта белобрысая сволочь делала мою жизнь в Хогвартсе не такой однообразной. В какой-то степени меня радовало, что хоть кто-то не ползает за мной, капая слюнками, что я – тот самый Гарри Поттер. Хотя, иногда он все же перегибал палку, и его хотелось реально удушить. Но нас, обычно, успевали разнять до этого.