Те, кто выжил

Сознание Дина стало проясняться, и он пошевелился. В голове мелькнула мысль, что Сэм был все-таки прав — стоило использовать побольше солнцезащитного крема. Кожа на спине натянулась, как на барабане. Даже заднюю сторону бёдер подёргивало, словно от ожога. Потребовалось проснуться почти полностью, чтобы понять: вообще-то задняя сторона ног никоим образом не могла оказаться на солнце. Даже если он заснул на берегу озера, Сэм не позволил бы ему изжариться только для того, чтобы подтвердить свою точку зрения. Попытка Дина потянуться заставила его осознать, что он не может пошевелить зажатыми под его собственным телом руками. Он дёрнулся, от резкого движения на его шее натянулась цепь. Из накатившего приступа паники его вывел голос Сэма, раздражающе спокойный и наполненный наигранной бравадой. Дин открыл глаза. Сухие воспалённые веки царапали глазные яблоки. Сфокусироваться никак не получалось. Когда ему наконец удалось это сделать, он обнаружил, что прямо перед глазами у него тротуарная плитка. Дин уперся в неё лбом и стал ждать, когда мир вокруг перестанет вращаться. Назойливый гул в голове делал процесс мышления практически невозможным, а к подошвам ног, казалось, приложили раскалённое железо. Глубоко вздохнув, он почувствовал витающий в воздухе запах дыма. Жирный запах жидкости для розжига и густой древесный дым, щекочущий ноздри, делали предположение о раскалённом железе ещё более правдоподобным. Дин попытался сжать кулаки, но ничего не почувствовал. Он уже почти уверился, что это его руки жарились сейчас на барбекю, когда ему наконец удалось достаточно приподняться, чтобы бросить беглый взгляд на свое тело. Как оказалось, он всем своим весом лежал на руках, пока был в отключке. Неудивительно, что пальцы онемели. Он повернул голову в сторону, насколько позволяла цепь на шее, и увидел своего брата. Сэм был привязан к деревянному столбу в десяти футах от него. И хотя Дин не заметил ранений, выражение лица брата было слишком встревоженным, чтобы поспособствовать успокоению. Дин посмотрел в другую сторону и обнаружил источник дыма. Как оказалось, он угадал запах. Большая группа людей собралась вокруг барбекю. Среди них были те, кто напал на них с Сэмом и притащил сюда, а так же присутствовали женщины и совсем юные ребята, едва вышедшие из детского возраста. Они все стояли и таращились на его голую задницу. Дин отвернулся от назойливого внимания и оглядел окрестности. Они с братом всё ещё находились в пустыне, но стало чуть прохладнее — спасибо тенту, укрывающему от солнца пикниковую зону. А столб, к которому Дин был прикован, вероятно, изначально предназначался для крепления мусорного бака. Ещё больше людей сидело за столами для пикника, потягивая из бумажных стаканчиков тёмно-красную жидкость неизвестного происхождения. Некоторые из них жевали крекеры, без сомнения, в ожидании основного блюда. Ублюдок с палкой стоял перед ними всеми, кормя их с рук крекерами и вещая о поедании плоти и питье крови. — Грёбанные каннибалы, — простонал Дин. — Почему я всегда оказываюсь главным блюдом? — Я не думаю, что они каннибалы, Дин. Дин повернул лицо к брату и приподнял бровь. — В самом деле? Потому что для людей, которые не едят других людей, они, совершенно точно, слишком много говорят о поедании людей. — Это причастие, — сказал Сэм. — Это какой-то ритуал плодородия? — Дин, ты что серьезно? Если мы выберемся отсюда, я прослежу, чтобы ты больше никогда не смотрел порнуху. — Ага, смейся. Но если хоть один из этих парней подойдёт ко мне с мешком для запекания индейки, независимо от того, что он планирует с ним делать, то все, что я смогу сказать, это «я предупреждал». Моя интуиция подсказывает, что это именно чёртовы озабоченные каннибалы. И я совершенно уверен, что один из тех парней пялился на мою задницу. Бутылка красного вина, стоявшая на краю одного из столиков, слегка успокоила натянутые нервы Дина. Но даже если похитители и не были каннибалами, торчать посреди пустыни раздетым и прикованным к столбу радости не доставляло, к тому же вся эта ситуация явно не обещала хорошо закончиться. — Один из них нёс тебя сюда, после того как ты потерял сознание. Затем они начали службу, — сказал Сэм. — Они готовят какой-то ритуал. Дину пришлось поверить Сэму на слово, поскольку сам он не мог вспомнить, как они попали туда, где сейчас находились. И он совершенно точно не помнил, как падал в обморок. — Если они планируют использовать меня в качестве девственника для жертвоприношения, их ожидает серьёзное разочарование. Лицо Сэма помрачнело ещё больше. Постепенно воспоминания начали возвращаться к Дину, все — начиная с того, как его топили в озере, и заканчивая бормотанием бородатого психа о каких-то нефли-штуках, сопровождавшимся бесцеремонным ощупыванием. — Проклятье, — прошептал Дин. — Всё-таки я и есть — эта самая чёртова жертва, так? Выражение лица Сэма само по себе было вполне исчерпывающим ответом. — Отлично! Вся моя жизнь была лишь подготовкой к этому ритуалу плодородия. По крайней мере, понятно, почему они выбрали именно меня. Сэм закатил глаза, прежде чем озабоченность вернулась на его лицо. — Мы выберемся отсюда, Дин. Дин поморщился и лёг обратно на землю. — Конечно, Сэмми. Его взгляд упал на ближайший столик. Там сидели совершенно обычные, едва вышедшие из детского возраста ребята. Дин в первый раз внимательно присмотрелся к окружающим. Сэм был прав. Они не были похожи на сумасшедших людоедов. Это были всего лишь люди, и, насколько он мог судить, большинство из них оказалось здесь не совсем по своей воле. Возле барбекю что-то лязгнуло. Дин повернулся и увидел, как к нему приближается группа мужчин. Один держал горшок, который до этого кипел на решётке гриля. Двое других опустились на колени рядом с Дином и, схватив его за ноги, эффективно обездвижили. — Убирайтесь от меня к чёрту! Как только он начал сопротивляться, больше рук появилось, чтобы удержать его на месте. Он не мог видеть этих людей. Он только чувствовал, как жёсткие пальцы впиваются в чувствительную, обгоревшую на солнце кожу. Дину удалось извернуться и бросить взгляд через плечо, над ним склонился человек, который держал в руках тот самый горшок и помешивал кипящую в нём пасту. Руки, держащие его, сжались крепче, обеспечивая полную неподвижность, и паста полилась Дину на лопатки, обжигая и так горящую кожу, подобно раскалённому клейму. Он все ещё задыхался от боли, когда чья-то рука схватила его за подбородок и попыталась заставить открыть рот. Дин стиснул зубы, отчаянно вырываясь, но на шею ему тяжело опустился локоть, вынудив прижаться щекой к бетону. Грубые пальцы зажали ноздри, и, когда через пару минут лёгкие Дина возопили о глотке воздуха, ему пришлось открыть рот, чтобы сделать вдох. Его голову сильнее повернули на бок и сунули в рот ложку пасты. Густая дрянь напоминала по вкусу горелые тряпки и облепила рот, как арахисовое масло. Она обожгла язык, заставив глаза заслезиться от боли. Дин тут же попыталась выплюнуть эту гадость, но ему безжалостно зажали рот. Давясь, он всё-таки протолкнул её в желудок, но язык так и остался болезненно сухим и воспалённым. Экзальтированные сектанты столпились вокруг Дина, затянув какое-то песнопение. Он никак не мог разобрать слова. Он посмотрел на Сэма, тревожный взгляд которого впился в лидера группы. Дин безуспешно пытался собрать достаточно слюны, чтобы смочить рот. Когда ему удалось заговорить, слова царапали горло, как наждачная бумага. — Что они говорят? — спросил Дин. — Я не знаю, — ответил Сэм, отводя взгляд. — Чушь! Дин раздражённо дёрнул цепь, которая удерживала его на месте. Ему не был нужен дословный перевод, и так было понятно, что ничего хорошего его не ждёт. ~ ~ ~ И нисхождение нефилима станет знаком конца старого мира и знаком рождения мира нового. Мира, в котором праведные дети Божьи будут вознаграждены. Сэм про себя переводил латинские слова. Дин был прав. Сэм понимал, о чем пели сектанты. Предыдущее заклинание звучало как ритуал призыва, но знание этого помочь Дину ничем не могло. Сэм выкручивал запястья, пытаясь ослабить верёвки. Поняв, что тугие синтетические волокна не поддаются ни на миллиметр, он начал тереть их об угол деревянного столба, к которому был привязан, игнорируя то, что с его собственных рук стирается больше кожи, чем волокон с верёвок. Господь, сделай так, чтобы тот, кто был очищен от грехов, мог стать открытым сосудом и принять на себя грехи мира, дабы мог он быть взят к Тебе, как твой собственный сын был взят. Сэм тщетно надеялся, что, несмотря на прекрасный латинский язык, сектанты потерпят неудачу. Но в тоже время догадывался, что, чем бы ни кончился ритуал, для них с братом особой разницы не будет. Сэму было девять лет, когда произошла осада «Ветви Давидовой». Он сидел, прилепившись к телевизору, глядя как горят здания, потому что просто не понимал, что происходит. Когда он спросил Дина, его брат ответил очень просто: «Никогда не доверяйте ФБР и тем, кто утверждает, что делает Божье дело.» Несколько лет спустя Сэм наблюдал за кометой Хейла-Боппа в Фишер Старскоп, который Дин, скорее всего, украл для него. Дин ушёл с балкона в комнату мотеля, наказав Сэму позвать его, если увидит НЛО в хвосте кометы. Только вернувшись в комнату и увидев, как во всех новостях показывают массовое самоубийство сектантов культа Небесных Врат, он понял, что брат пытался шутить, защищаясь от окружающего безумия. И в тот раз Дин тоже не стал мудрить, он прямо сказал: мораль заключается в том, чтобы никогда не слушать подобных чуваков и что все люди сумасшедшие. Сэм хоть и понимал, почему Дин ненавидел Бога, но не разделял его подозрительного отношения к людям. Во всяком случае до моментов вроде этого. Сэм провёл достаточно собственных исследований о различных культах и догадывался, что последователи этого собрались здесь сегодня, чтобы увидеть жертвоприношение. Они не позволят Дину просто уйти. Даже если ритуал провалится, они попытаются убить его в любом случае. Услышь нас, Господь. Позволь плоти этой добровольной жертвы, очищенной от первородного греха в священных водах Твоего источника, открыться и выпустить на свободу крылья истины... Дин закричал. Слышать эти крики было бесконечно мучительно. Дин кричал так, как будто ему вырывали внутренности. Сэм собирал своего брата по кускам достаточное количество раз и знал: чтобы заставить Дина издать хотя бы стон, боль должна была быть поистине ужасной. Увидев, как выгнулась спина брата, Сэм ещё сильнее рванулся в бесплодной попытке разорвать верёвки. Тело Дина застыло в каменном напряжении. Рядом с ним не было никого из его мучителей, но бьющийся в судорогах Дин выглядел так, как если бы его пытали электричеством. По случайно пойманному Сэмом отсутствующему, остекленевшему от боли взгляду брата он понял, что Дин потерял всякую связь с внешним миром, не ощущая больше ничего, кроме поглотившей его агонии. Даже не замечая, что душит сам себя, Дин начал бессмысленно биться в цепях, удерживавших его шею. — Дин! Сэм не оставлял попыток докричаться до брата, заставить Дина осознать, что он делает. Никто из стоявших вокруг не пытался остановить Дина от причинения вреда самому себе. Они спокойно продолжали своё песнопение, в то время как тот задыхался. Вскоре силы покинули Дина, он рухнул на землю и только судорожно втягивал воздух. На его глазах выступили слёзы, когда он посмотрел на Сэма. А затем подавился новым криком. Искажённое от боли лицо брата настолько полно завладело вниманием Сэма, что он не смотрел на его спину. Но вдруг что-то неестественное привлекло внимание Сэма. На плечах, в тех местах, где была намазана паста, возникли бугры. Как будто нечто инородное пыталось прорваться из-под кожи. Сэм замер, парализованный ужасом от вида того, как что-то острое предельно натянуло кожу Дина на лопатках. Что бы ни вызывали своим ритуалом сектанты, сейчас оно лезло наружу прямо через плоть Дина. Наконец, кожа лопнула. Образовались глубокие раны. Кровь плеснула двумя фонтанчиками и потекла вниз, когда появившиеся в ранах бугорки изломанных костей расправлялись на длину в человеческий рост. ***К этой сцене есть умопомрачительная иллюстрация от Tikota: http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/3/2923497/80081605.jpg Голова Дина откинулась назад в безмолвном крике; по-видимому, он обессилел настолько, что уже не мог издать ни звука. Сэм не мог дышать, он застыл в страхе, что следующий спазм может разорвать его брата на части. Дин лежал на животе, его тело перестало содрогаться, но из новообразовавшихся костей появились тонкие, как иглы дикобраза, выросты и начали покрываться чем-то белесым, постепенно превращаясь в перья, ослепительно белые перья под пятнающими их мазками крови. На спине у Дина выросли гигантские крылья. Дин лежал прижавшись щекой к земле, тяжело и хрипло дыша. Только что сформировавшиеся крылья, подобно пуховому одеялу, безжизненно лежали по бокам измученного тела, на забрызганной кровью земле. Человек с кувшином подошёл к нему. Он плеснул воду на крылья Дина, смывая кровь, и стало видно, что открытые раны вокруг суставов крыльев на спине Дина уже исцелились. Дениэл встал над Дином и обратился к своей пастве. Их вздохи быстро стихли, и все они застыли в благоговейном молчании. Сэм не слушал бред невменяемого человека. Ничто из того, что он говорил, не могло помочь Сэму спасти его брата. Один за другим, собравшиеся подходили и преклоняли колени перед Дином. Они проводили руками по его крыльям, и каждое прикосновение заставляло тело Дина содрогаться. Толпа уплотнилась настолько, что Сэм больше не мог разглядеть брата за спинами. Он не мог разобрать слова, которые они бормотали, но, вставая и двигаясь дальше, каждый сжимал в руках белое перо. Только когда толпа поредела, Сэм увидел, что, вырвав перо из крыльев Дина, они получают помазание его кровью. По тому, как искажалось лицо Дина при каждом рывке, Сэм мог сказать, что с тем же успехом они могли плоскогубцами вырвать его ногти. Крылья продолжали непроизвольно вздрагивать ещё долго после того, как каждый подошёл и получил, что хотел. Казалось, Дин даже не заметил, когда цепь, удерживавшая его на земле, была отстёгнута. Мужчина, державший её конец, безжалостно потянул на себя, так что Дин почти повис в воздухе, неловко пытаясь подтянуть под себя ноги. Тяжелые крылья повисли, мешая ему найти равновесие, когда он попытался встать. Ещё один рывок цепи - и Дина швырнули на ближайший стол для пикника. Сектанты расположили тело так, чтобы Дин грудью лежал на деревянной столешнице, в то время как его израненные ступни упирались в песок дорожки. Связанные руки заставили вытянуть вперед и закрепили на противоположной стороне стола, от чего мышцы спины максимально напряглись. Когда они попытались привязать его лодыжки, Дин уже достаточно пришёл в себя, чтобы начать сопротивляться. Он вслепую лягнулся. Босые ноги ударили в живот стоявшего за ним человека, но, похоже, это действие причинило значительно больше боли самому Дину, чем тому сектанту. Обвисшие было крылья взметнулись, отшвырнув в стороны попытавшихся схватиться за них мужчин. Сэм услышал резкий металлический лязг, который перекрыл весь прочий шум, а потом что-то обрушилось на спину Дина. За крыльями Сэм не видел, что это было, но оно остановило Дина он дальнейших попыток сопротивления. Когда крылья наконец снова опустились, то от увиденного у Сэма свело мышцы живота. Плечи Дина окрасились свежей кровью. Плеть, которой воспользовался палач, глубоко пропорола кожу. Сэм почувствовал себя ещё хуже, когда рассмотрел эту вещь внимательнее. Она имела несколько кожаных языков, но это была не просто кошка-девятихвостка. В кожаные ремни были вплетены острые осколки чего-то достаточно блестящего, чтобы в них могли отразиться лучи послеполуденного солнца. Плеть выглядела стилизацией под традиционный римский флагрум. Были ли то осколки металла, стекла или просто гвозди, вплетённые в кожу, их веса и остроты было достаточно, чтобы разрывать мышцы. Вложив достаточно силы в удар, этой штукой можно было бы даже убить. Дин обмяк на некоторое время — достаточное, чтобы сектанты закрепили ноги своей жертвы, привязав каждую лодыжку к ножке стола. Ещё один человек с такой же плетью подошел к Дину и встал напротив первого. Дин оглянулся на них. Должно быть, он сложил два и два, потому что отвернулся обратно. Прижав подбородок к грубой древесине стола для пикника, он сделал глубокий вдох и встретился глазами с Сэмом, прежде чем повернуть голову на бок, пряча лицо. Дин смирился с безвыходностью ситуации, но Сэм не мог этого сделать. Он не мог просто стоять здесь, привязанный к столбу, и смотреть на то, как его брата запорют насмерть. Только не после того, что было совсем недавно, когда он был слишком близко к тому, чтобы потерять его. И так близко к тому, чтобы снова его найти. Первый тяжёлый удар с жутким шлепком опустился на спину Дина, сразу разорвав кожу. Кровь брызнула на первозданно-белоснежные перья. Когда второй палач взмахнул бичом, руки Дина сжались в кулаки. Мужчины чередовались. Их движения были медленными и методичными. Моменты абсолютного покоя перемежались жестокими, вспарывающими плоть ударами, как будто они с особенным изуверством добивались, чтобы жертва сполна прочувствовала боль. — Прекратите! — Сэм заходился в крике. — Он не тот, кто вам нужен. Всего два человека избивали Дина, а все остальные просто стояли вокруг и смотрели. Они даже не догадывались, что Дин был готов отдать свою жизнь за любого из них. Сэм знал: несмотря на всё недоверие Дина людям, он бы не стал винить ни в чем большинство из присутствовавших здесь. Многие из них были достаточно молоды, они, наверное, выросли и были воспитаны в этом безумии. Дину бы не было всё равно. А вот Сэму было! Дин ставил нужды всех и каждого выше своих, всем давал право на второй шанс. Сэм так не мог, только не в тех случаях, когда дело касалось Дина. Его брат потерял всё, но, забыв о себе и своём горе, он вырастил его, Сэма, дав ему все возможности. А ещё Дин уже рисковал своей жизнью ради незнакомых людей, будучи младше, чем многие из подростков, которые сейчас стояли вокруг, крутя в пальцах окровавленные перья. У всех был выбор. И все его сделали. Ещё шесть ударов - и крылья Дина взметнулись вверх, прикрывая от седьмого пострадавшую спину. Это должно быть было рефлекторным движением, потому что времени разобраться в том, как управлять новыми частями тела, у Дина просто не было. Крылья защитили спину, но, когда металлические шипы вонзились в них, Дин закричал ещё громче. Сопротивляясь пытке, крылья суматошно хлопали в воздухе, так что не было никакой возможности нанести следующий удар. Хотя по тому, как исказилось от боли лицо Дина, Сэм мог сказать, что взмахи тяжёлых крыльев, натягивающие уже и так израненную кожу на спине, приносили едва ли не больше мук, чем удар плети. Несколько человек вышли вперед и схватились за крылья, повиснув на них и заставив опуститься. Прижав правое крыло к толстой деревянной столешнице, они стали нащупывать плоть под перьями. — Нет! — закричал Сэм. Его крик не остановил палача, прижавшего металлический штырь к покрытому перьями продолжению плеча Дина. Несколько ударов молотком - и металл насквозь пронзил крыло, глубоко войдя в дерево под ним. Собственные запястья Сэма уже скользили от крови, когда первый крик Дина ударил по ушам, и следующий - когда эти нелюди прибили второе крыло, оставив спину полностью открытой. Дин не звал на помощь. Просто ему было слишком больно, чтобы он мог сдержать вопль. Сэм не оставлял попыток перетереть толстые веревки и рвался так сильно, как только мог, как будто пытаясь вытащить столб, чтобы добраться до своего брата. Если бы его демонские силы хоть чего-то стоили, Сэм бы испепелил здесь всех до единого. По мере того как пытка продолжалась, голос Дина становился всё более хриплым, пока не стал почти неслышен. Глядя, как кровь стекает с располосованной спины и просачивается между досками столешницы, Сэм продолжал звать брата и сыпать угрозами и мольбами, которые никто не слушал. Крылья подёргивались на крепко вбитых штырях. Все тело Дина содрогалось, а удары тем временем опустились ниже поясницы, раня закаменевшие от напряжения мускулы ягодиц и бёдер. Чудовищная экзекуция завершилась несколькими ударами, оставившими глубокие раны на икрах. Затем палач вытащил нож и перерезал веревки на щиколотках жертвы. Дин даже не попытался оказать сопротивление. Они переместились к передней части стола. Когда плеть опустилась на руки Дина, шипы застряли в дереве столешницы. Сэм с трудом сглотнул кислую горечь, обжёгшую горло. Палач рывком выдернул плеть из древесины, протащив колючие ремни по мгновенно окрасившимся алым предплечьям Дина. Плеть взлетела и опустилась еще раз, прежде чем вперёд шагнул Дэниел. Он вновь осмотрел тело Дина, которое невозможно было бы отличить от мёртвого, если бы не приподнимавшаяся от слабого дыхания грудь. Дэниел провёл рукой по его волосам, перебирая их пальцами с таким видом, как будто имел право прикасаться к нему. Этот собственнический жест заставил застыть кровь в жилах у Сэма. Сквозь заливающие глаза слёзы он едва ли мог в полной мере оценить причинённый ущерб. Когда сектанты развязали Дина и выдернули штыри из его крыльев, он тряпичной куклой рухнул на землю. Измазанные кровью крылья раскинулись в стороны. Лидер снова заговорил, но Сэм его не видел и не слышал. Он видел только муку, застывшую на родном лице. Глаза Дина были закрыты, но он всё ещё был в сознании, цеплялся за реальность, всё ещё пытался поднять голову. Дэниел толкнул его с тростью. — Встань, встречая свою судьбу! — приказал Дэниел. Он впервые заговорил с Дином напрямую, и Дин это заметил. Он не встал, но, по крайней мере, открыл глаза. В них ещё не высохли слёзы, когда Дин посмотрел на Дэниела, наградив того ядовитым взглядом, прежде чем плюнуть кровью на его ботинки. — Отсоси. Его голос был слаб, но его отказ повиноваться сомнений не вызывал. Даже если бы у Дэниела было что предложить Дину, ему понадобилось бы всё его везение, чтобы заставить того сотрудничать, но у него ничего не было, и Дин это знал. Сэм даже не был уверен, был ли Дин сейчас физически в состоянии выполнить этот приказ. Один из палачей, всё ещё не выпустивший из рук плеть, шагнул вперед, нависнув над Дином. Дин, не дрогнув, встретил его взгляд. — Ну, давай, — негромко сказал он. Всё его тело излучало безмолвный вызов. Сэм мотнул головой. — Дин, не надо! Дин только мельком взглянул на него, прежде чем повернуться к Дэниелу. — Ни шагу, — Дин облизнул подрагивающие губы. Его взгляд упёрся в землю. — Делайте что хотите, но я не двинусь с места... но если вы отпустите моего брата... — Нет, Дин... Умоляющий взгляд, который Дин бросил на него, заставил слова замереть в горле Сэма. — Для жертвоприношения нужен только ты один, — ответил Дэниел. — Его выбор, захочет ли он искать спасения. Дин наморщил лоб. — Хорошо... ты, сумасшедший сукин сын, — пробормотал он. — Просто развяжите его. — Мы не можем быть уверены, что он не попытается вмешаться в ритуал, а следовательно не можем рисковать, отпустив его. — Ладно, — Дин прерывисто вздохнул, усилия которые он тратил на то, чтобы просто говорить, изнуряли его. — Вы отпустите его после. — Не будет никакого после. Этот мир закончится одновременно с тобой. Твой брат не найдёт ни одного нетронутого огнём места на земле, куда пойти. — Чёрт, — Дин неловко покачнулся, стоя на коленях в уже набежавшей луже собственной крови. Он сжал кулак, прежде чем бессильно выдохнуть. Он прислонился головой к столу для пикника, не в состоянии самостоятельно удерживать вертикальное положение. — Ты заставил крылья вырасти на моей спине, но не можешь перерезать какую-то проклятую веревку? — Ты просишь о невозможном, — сказал Дэниел. — Но я могу обещать тебе, что если кто-то выживет, то освободит его. Дин потянулся к краю стола, используя его в качестве опоры, чтобы встать. Его ноги подкосились, стоило ему только заставить их держать его вес. Крылья обвисли, волочась, цепляя перьями влажную от крови землю и укрывая тело Дина, пряча от глаз самые страшные раны. Как ни старался, Сэм не мог поймать взгляд остекленевших от боли и изнеможения глаз брата. Сэм тщетно надеялся, что Дин уже оставил позади дурную привычку причислять себя к расходному материалу. Что он наконец понял — отец отправился за него в ад не для того, чтобы Дин выбросил на помойку свою собственную жизнь. Хотя сейчас у него выбора действительно особо не было. Сектанты сделают всё, что запланировали, независимо от согласия или несогласия Дина, и Сэм бы солгал, сказав, что не знает, что ждёт впереди. Он видел высокий столб, врытый в землю на краю обрыва. А также тяжёлую деревянную перекладину рядом с одним из столов. Они уже вбивали гвозди в тело Дина, и рядом с молотком на земле валялся моток веревки. Сэм не мог больше обманывать себя. Он знал, что его брат, чьё знакомство с религией заключалось в регулярном переодевании в священника и любви к анекдотам про монашек, понятия не имел о том, что его ожидает, даже в тот момент, когда двое мужчин положили ту самую перекладину на стол рядом с ним. ~ ~ ~ Дин боролся с тошнотой, накатывающей сильнее по мере того как едкий кислый вкус смешивался в горле с металлическим вкусом его собственной крови. Вопреки всякому здравому смыслу, он боролся, чтобы оставаться в сознании, силой воли удерживая перед закрывающимися глазами расплывающийся мир. Как сквозь туман, Дин видел рваные раны, расчертившие его дрожащие руки. Он знал, что точно такие же раны покрывали его спину и ноги, чувствовал, как сбегают вниз по коже горячие ручейки крови. Страдание, овладевшее всем его существом, было настолько сильно, что уже почти не ощущалось. Почти... Тошнота, истощение и раскалённая пелена боли угрожали поглотить его целиком. Дин хотел проснуться. Пытался разбудить себя снова и снова, но каждый раз, открывая глаза, он оказывался всё в том же кошмаре. Всё вокруг расплывалось, приобретая сюрреалистические формы, начиная с изрекающего загадки человека с тростью и заканчивая перьями, липнущими к его окровавленному телу. Крылья безвольно свисали, всё сильнее растягивая изорванные мышцы спины. Днём посреди пустыни должно было быть жарко, но Дина трясло в ознобе. Дин провел языком по потрескавшимся губам, отстранённо наблюдая, как совсем рядом с ним несколько мужчин положили на залитый кровью стол грубо оструганную деревянную балку. Тут же лежал его испачканный чем-то красным амулет, кожаный шнурок которого был разорван ударом плети. Он даже не пытался угадать, что ещё приготовили для него ублюдочные садисты. Дин уже давно перестал беспокоиться о чём-либо. Всё, о чем он мечтал — это чтобы огненная боль прекратилась. Он просто хотел лечь и ни о чём не думать. Вот только Сэм всё ещё стоял привязанный к столбу. И Дин не мог позволить себе забыть об этом. Он не был уверен, что сможет стоять. Не знал, что его ждёт. Он точно знал, что драться не сможет, хотя, вероятно, большая часть присутствующих не будет особенно стараться удержать его здесь. На смену тревожному ожиданию на лица большинства сектантов снизошло торжественное и немного смущённое выражение. Может быть, до их сознания наконец-то дошла реальность того, что происходило сейчас на их глазах. Большинству всё это казалось развлечением, игрой. Но теперь у них на глазах готовились насмерть запытать человека. Дин был уверен, что эти люди не хотели его мучить. Они просто хотели спастись от сумасшедшего ублюдка с дурацкой клюкой и здоровенным грузом апокалиптических бредней, которые он скармливал своей пастве. Двое мужчин схватили Дина за запястья и потянули назад, уложив спиной на деревянную балку. Крылья несколько смягчили боль от соприкосновения спины с твёрдым шершавым деревом, но голые руки сполна прочувствовали все неровности. Крылья грубо растянули в стороны и привязали вместе с запястьями таким образом, чтобы они оставались раскинутыми. Его снова заставили встать, и он запнулся, пытаясь удержать равновесие, обнаружив, что балка всем весом лежит на нём. Новая вспышка боли прокатилась по израненным плечам, придавленным тяжестью дерева. Балка весила поменьше, чем его брат-переросток, но как минимум столько же, сколько взрослая женщина. А ноги Дина сейчас едва могли удержать вес его собственного тела. Просто стоять не падая требовало такой концентрации, что на мысли о дальнейших поступках сектантов сил не хватало. Дин не мог думать ни о чем, кроме настоящего момента, слепо выполняя всё, что от него требовали. Сектанты окружили его, пока он шёл, еле волоча ноги. Дин не мог себе представить, откуда он почерпнул силы на то, чтобы дойти до балки, врытой в землю вертикально. Он посмотрел мимо неё на открывающиеся с обрыва плато просторы, усеянные изгрызенными ветрами скалами. Наконец, его мучители позволили ему рухнуть наземь, едва поддержав вес балки, когда он падал. Несколько мужчин поправили балку так, чтобы та ровно лежала на земле под Дином. Всё его тело содрогнулось от боли, когда его заставили лечь на спину. Мелкие камушки и песок впивались в открытые раны, пока он невидяще смотрел в голубое небо. Солнце всё ещё опаляло своим жаром, но уже начало клониться в сторону далёких гор. Дин не был уверен, увидит ли закат, но точно знал, что до нового рассвета уже не доживёт. Из почти блаженного забытья его вырвал крик Сэма. Паника охватила Дина, он тревожно зашарил глазами по обступившей его толпе в поисках брата. Так и не найдя его, он сосредоточился на словах Сэма и разобрал, что тот кричит сектантам не делать чего-то. А через миг парализующая боль пронзила правую руку, и Дин тоже закричал. Удары молотка гулким эхом отдавались в деревянной балке, превращая окружающую реальность в оглушительный фон всепоглощающей боли. Один из штырей, который сегодня уже использовали, прибивая его крылья, снова пошел в дело, только на этот раз вместе с крылом штырь прошил запястье. Пальцы скрючились. Дин попытался выпрямить их, но ничего не произошло. Он их даже не чувствовал больше. Он ощущал только боль, раскалённой лавой растекающейся по всей руке от запястья к плечу. Палачи переместились к левой руке, и молоток ударил по второму штырю. Новая волна боли накатила, не дав оправиться от предыдущей муки. В глазах потемнело, и он не увидел, но почувствовал, что его поднимают. Плечи напряглись, принимая на себя вес тела, когда опора исчезла из-под ног. Теперь на балке его удерживали только штыри, вогнанные в его запястья, и каждое самое ничтожное движение посылало новую волну боли по его рукам, а грубое дерево обдирало израненную спину. Как только движение вверх прекратилось, его схватили за лодыжки и приподняли, так что колени оказались чуть согнуты. Дин почувствовал, как его исцарапанные стопы сложили одну на другую и затем что-то острое упёрлось в верхнюю. Он не стал открывать глаза, чтобы убедиться в своих догадках, только откинул голову назад в беззвучном крике, когда следующий гвоздь пробил обе ноги. На долю секунды это даже показалось облегчением — иметь возможность опереться хоть на что-то. Плечи, которые, казалось, вот-вот выскочат из суставов, получили возможность слегка расслабиться, немного отпустило чудовищное напряжение в груди, позволяя сделать вдох. Это продлилось ровно до того момента, пока боль от пробитых ступней не добралась до сознания. Дин снова всем своим весом обвис на руках, пока нехватка воздуха не заставила его собрать утекающие силы, чтобы сделать вдох. Это простое, казалось бы, действие превратилось в очередную пытку. Даже находясь под раскалёнными лучами солнца, Дин не мог унять дрожь. Его веки отяжелели, пока он осматривал толпу в поисках Сэма. Его брат был рядом, его держали возле самого подножия креста. Дин поймал взгляд Сэма, и в этот самый миг дрожь наконец прекратилась. Дин чувствовал, как истончается его связь с миром, он уже не видел толпящихся вокруг сектантов и не слышал их пения. Дин видел только то, что его брат жив и здоров, и это было все, о чём он когда-либо просил.