Невезучий везунчик

От автора: Дорогие читатели, это сказка, а потому никакой исторической достоверности здесь нет и быть не может. НЕВЕЗУЧИЙ ВЕЗУНЧИК История 3. Часть 1. Сидим с Канном на крыше моего дома и наблюдаем за дорогой, ведущей в деревню. Лес, подковой охватывающий поселение, тих, но с минуты на минуту оттуда должны показаться царские войска, а поскольку мой дом был самым высоким в деревне, именно на моей крыше был обустроен наблюдательный пункт. Сначала из леса показался мужчина верхом на мохноногом гнедом коне, за ним следовали еще два всадника. В их руках были то ли копья, то ли еще что-то вроде того с каким-то гербом. За всадниками следовали пешие воины, выстроившиеся по четыре в ряд, но перед ними шли двое с барабанами наперевес. Каждый воин (кроме барабанщиков) нес на плече большую палку с чем-то вроде топора на конце, а за плечами – мешок. Я насчитал тридцать рядов, а значит, к нам шло, по меньшей мере, сто двадцать человек. За воинами двигался обоз в восемь телег. Мы посидели еще немного, но больше из леса никто не появился. – Это что, и есть вся царская армия? – я недоуменно оглянулся на Канна. – Вряд ли вся, так что либо они не воевать сюда нагрянули, либо остальные спрятались в лесу. – А если спрятались, то какой тогда смысл обоз с собой тащить? – Не знаю, но на всякий случай попрошу ребят пробежаться по лесу, проверить, нет ли там кого. – Тогда давай спускаться, – я решительно встал, собираясь слезть с крыши, но тут нога моя подвернулась. Нелепо взмахнув «крыльями», в смысле, руками, я чуть не слетел с крыши, спасибо Канну, поймал за пояс, иначе лежал бы я внизу неаппетитной кучкой. – Спасибо, – выдыхаю я, испуганно поглядывая вниз. – Не за что, зайчик. Я же не могу позволить, чтобы с моим любимым что-то плохое произошло. – Опять зайчик? Вот интересно, ты ведешь себя как озабоченный кролик, а зайчик я? Это несправедливо. Я попытался пошутить, но в ответ получил печальный вздох за спиной и слова: – Жизнь вообще редко бывает справедлива. – Ты это к чему? – пытаюсь на ходу обернуться, но на ступеньках это – не самое разумное действие, так что Канну снова приходится меня ловить. – Смотри лучше под ноги, Митя. И в глазах столько затаенной грусти, меня прямо проняло. А главное – он меня нечасто по имени называет, все больше зайчиком или любимым, в крайнем случае – Митенька, но это когда мы любовью занимаемся. Вот чую, что-то тут нечисто, а понять что, не смогу, пока мне кто-нибудь не объяснит, и, судя по намертво замолчавшему Канну, в ближайшее время он мне ничего рассказывать не собирается. Ладно, я терпеливый, вот разберемся с вояками, а там можно будет и к допросам приступить. Спустившись в свою комнату, я быстро переоделся в чистое и хотел было уже идти, как меня остановил Канн: – Возьми грамоту, что получил от царя на эти земли и титул. – Зачем? – я недоуменно оглядел комнату, даже не представляя, куда я дел ту бумажку, о которой он говорил. – Надо. Голос Канна звучал достаточно твердо, так что я без споров приступил к поискам. Вот точно помню, что лежал у меня в рюкзаке этот сверток с ленточками и красной печатью, а когда я в лес за эльфами собирался, я из него все вытряхнул, чтобы взять только самое нужное. А куда дел ненужное? – Вопрос, конечно, интересный, – бормотал я себе под нос, перерывая шкаф с вещами. И когда только успел столькими шмотками обзавестись? Ума не приложу. Понаблюдав за мной несколько минут, Канн вздохнул и… полез под кровать, чтобы извлечь из-под нее тот самый свиток, пыльный и увитый паутиной. – Н-да, давненько тут не прибирались, – признал я очевидный факт, стряхнул все посторонние предметы со свитка и засунул его сзади за пояс, чтобы не мешал. – Теперь все? Получив утвердительный кивок, я направился на выход, чтобы встретиться лицом к лицу с очередной проблемой. А в том, что прибытие сотни солдат в мою деревню принесет с собой только новые неприятности, я не сомневался. Я же невезучий. Солдат мы встретили на въезде в деревню. Этакие три богатыря. Я посередине, справа Канн, а слева Афанасий. Осталось только позы соответствующие принять. Хотя нет, те на лошадях были, а мы так, по-простому. Жители поселка, те, кто оказался свободен с утра и не мучился похмельем, стояли позади нас полукругом, глазея на происходящее. Первый всадник остановил воинов метрах в десяти, а сам приблизился к нам почти вплотную и браво так соскочил с коня, чуть не наступив мне на ногу. Ничего так парень, симпатичный. Хотя до моего Канна не дотягивает, да и в плечах он уже. На первый взгляд, не старше меня. Волосы русые, коротко стриженные, вьются крупными кудряшками. Глаза вроде серые, но я не особенно приглядывался, а вот поджатые тонкие губы мне совсем не понравились. Сразу видно, гонористый и высокомерный, вон как свой курносый нос задрал, как будто он не абы кто, а сам царь-батюшка в гости пожаловал. – Я – сотник Любомир, назначен царским воеводой командующим заставой на Заболотной пустоши, дабы оградить царство от нашествия нечисти. Мне нужен барон Заболотной пустоши, – провозгласил мужик, обведя нашу пеструю компанию презрительным взглядом. – Дмитрий Воробей, барон Заболотной пустоши – это я. Его взгляд замирает на мне, обводит снизу вверх, а потом обратно. – Мальчик, ты не боишься шутить с сотником? Я ведь могу приказать выпороть тебя за непочтение. Пока я соображал, о чем он говорит, Канн зарычал и двинулся вперед, явно собираясь начать драку. Едва успел перехватить его, а то этому Любомиру точно не поздоровилось бы. – Остынь, – шепнул я ему, одергивая и заставляя вернуться назад, а сам достал из-за пояса свиток с царским указом о назначении меня бароном и протянул его сотнику, мысленно благодаря моего волка за хорошую идею. Читал сотник долго, хмурясь и шевеля губами, а когда закончил, поджал губы, бросив на меня еще один недовольный взгляд, и вернул мне свиток. – Барон, у меня приказ выстроить здесь заставу, так что я настоятельно рекомендую добровольно отдать мне всех заболотстких мужиков на строительство, а также на рубку леса. Ну, не обнаглел ли? Мало того, что из-за них мне выспаться утром не дали, потом я чуть с крыши не свалился, а теперь я всех мужиков ему отдать должен, да еще накануне жатвы. А вот фиг ему! – Нет, – становлюсь в агрессивную версию позы вольно: ноги на ширине плеч, руки упираю в бока, сжав кулаки, и вскидываю голову. – Что значит «нет»? – То и значит. Никаких людей я не дам. Если желаете пригласить их на работу и заплатите за нее соответственно – тогда ладно, да и то без ущерба для их семей и основной работы на полях. У вас вон солдаты, пусть они вам все и строят. Сотник по имени Любомир слушал меня, сделав квадратные глаза и открыв рот от моей наглости, а тут еще и Канн влез. – Насчет рубки леса… Если хоть одно дерево упадет на территории оборотней, без моего разрешения, от вашей заставы только щепки останутся. И сказано это было таким тоном, что не поверить было невозможно. – Но, у меня приказ за подписью воеводы и Его Величества царя Берендея, вот, – он протянул мне свиток с вышеозначенными подписями. – Там указано, что вы должны всячески мне содействовать. Внимательно оглядев документ, я снова свернул его трубочкой и вернул вояке. – Все верно, написано. Но написано «содействовать», а не подчиняться беспрекословно. Значит, будем содействовать. Вы нам деньги – мы вам товар и рабсилу. По-другому – никак. – Но… У меня нет столько денег. Не знал, что глаза у человека могут быть такими большими. Прямо как у эльфов. Да и сам он весь несчастный. Рот разевает, словно рыба на суше, а ничего сказать не может. Слабак! Добиваем. – А что есть? Он как-то странно дергается, оглядывается назад, словно пытаясь отыскать глазами, что у него есть, а потом поворачивается ко мне и разводит руками. На мгновенье мне даже жалко его стало, но наглость, с которой он взялся тут командовать, прощать нельзя. Надо сразу показать, кто тут хозяин. – Значит, так. За деревней луг большой, там у нас ярмарки проводятся, так что организовывайте пока там временный лагерь, а потом явитесь в мой дом с докладом, там и решим, как нам дальше быть. – Как на лугу? Нас должны разместить по избам, – сотник по имени Любомир аж покраснел от возмущения. – Поскольку мы не были извещены заранее о вашем прибытии, избы заняты. В них остановились эльфы, приехавшие на свадьбу своих принцев. – Вы пустили нечисть жить под людской кров, а нам предлагаете устроиться в чистом поле? – бедный, даже задыхаться начал, а вот про нечисть – это он зря. – Можете поблагодарить свою счастливую долю за то, что эльфы, считающие себя детьми света, вас не слышали. Иначе за вашу жизнь я не дал бы и копейки. Свободны. Сказал, как отрезал, и тут же поворачиваюсь спиной, чтобы уйти и не слушать, что он там начал лепетать. Канн и Афанасий идут следом, при этом волчара тихонько посмеивается. – Здорово ты его осадил. Мне понравилось. – Здорово-то здорово, а вот что мы с ними дальше делать будем? Застава еще эта… Нах… Хм, зачем она нам нужна? – Нам не нужна, – поддержал меня Афанасий, – а вот царю… Очень уж близко пустошь от столицы, вот и боится он. – Значит, провоцировать его нельзя, по крайней мере, в ближайшее время. Афанасий, а есть у нас кто-то такой, чтобы мог пояснить мне кое-что об армии царской? Я же даже не знаю, сотник – это много или мало. И чего от него можно ожидать. – Так это несложно, я и сам все расскажу. – Тогда идем ко мне, поговорим за чашкой чая, а то ведь мы еще не завтракали. – У нашего царя три воеводы. Каждый из них отвечает за безопасность определенной территории и границы нашего царства. Нашего воеводу зовут Милонег. Еще двое отвечают за территорию, граничащую с соседними царствами на севере и востоке. – Понятно, – я разлил чай по чашкам и пододвинул Афанасию пироги с капустой, презентованные мне вчера одной из крестьянок. Канн предпочел варенье, причем он может лопать его ложками, вот что удивительно, а я сам, хоть и любил сладкое, но не фанател от него до такой степени. – Что еще можешь рассказать о воинских чинах и званиях? Откусив и прожевав пирог, Афанасий продолжил меня просвещать: – Самый нижний чин – солдат или воин. В столице и больших городах их называют дружинниками, а на севере – гриднями. Этими воинами командуют десятники или старшие дружинники. Под их началом служат от десяти до пятнадцати воинов. Дальше идут полусотники, а за ними уже сотники. У них под командованием от ста до ста пятидесяти воинов. Сотники подчиняются непосредственно воеводам, а если это большое воинское подразделение, там имеется старший сотник, которому подчиняются остальные, а он уже отвечает напрямую перед воеводой. – Значит в данном случае сотник – это весомая сила? – Да. Но парень совсем молодой, молоко на губах чуть обсохло, и, судя по всему, его только что назначили на эту должность. – Очень уж гонористый, – фыркнул Канн, облизывая ложку от варенья. – Точно, – Афанасий вздохнул, глядя на последний пирог. Поколебавшись немного, староста все же решил, что больше в него не влезет. – Теперь надо решить, что нам делать. Лето на исходе. Если затормозить постройку заставы сейчас, то к зиме они могут не успеть, и придется расквартировать их по домам. – Что сделать? – Канн чуть наклонил голову на бок, с любопытством глядя на меня. – Ну, это значит, что надо будет их расселять по крестьянским домам, потому что восвояси они вряд ли уберутся. – Главное, чтобы он жалобу воеводе не отправил, иначе сотней не обойдется. Выслушав Афанасия, я задумался. Нам действительно придется как-то договариваться с вояками, война нам совсем не нужна. – Вот что, давай-ка, Афанасий, пригласи к нам господ эльфийских правителей, будем решать, как нам мирно сосуществовать на отдельно взятой территории. Когда через два часа сотник Любомир явился ко мне, на кухне за накрытым столом сидели оба эльфийских правителя, Канн и Афанасий. Окинувший нашу компанию пронзительным взглядом сотник был приглашен мной за стол. Мириться надо было, так что придется мне пойти на уступки, хоть и не хочется. Как только он уселся на свое место, я протянул ему свиток, лежащий передо мной. – Это договор между Заболотной пустошью и Их Светлостями, правителями светлых и темных эльфов. Думаю, вам будет проще и быстрее переправить договор Его Величеству на утверждение. Мне несложно сделать реверанс царю, когда это касается целостности собственной шкуры. Очень уж воевать я не люблю. – Договор с эльфами? – брови сотника сделали мужественную попытку слиться с его прической. – Да. Договор о мире и сотрудничестве. Я слышал, что на границах с соседями неспокойно, думаю, что, узнав о союзе с прекрасными воинами и лучшими стрелками этого мира, они семь раз подумают, прежде чем сунуть нос в нашу страну. Вот такой я хитрожо… Э-э, хитрый. Разумеется, ни о каком беспокойстве на границах я не слышал, да и не мог слышать, но ответьте мне, когда это люди жили мирно с соседями? Во-о-от, о том я и говорю. А эльфы – это весомый аргумент к мирному урегулированию любых проблем. Еще бы и оборотней как-то обелить в глазах простых обывателей, но… Пока я не вижу никакой возможности решить эту дилемму. Слишком уж люди, близко не знакомые с оборотнями, предубежденно к ним относятся. Я-то вижу, с каким страхом поглядывает на Канна этот сотник, хоть и старательно делает вид, что ему все равно. А Канн, зараза, еще и скалится. Вот обормот, ведет себя как мальчишка, а ведь столетний мужик, блин. Налив Любомиру чай, я пододвинул ему блины и сметану, предлагая угощаться. – Я уже приказал приготовить две комнаты в моем доме для вас и ваших заместителей. Господа темные эльфы обеспечат нас камнем для строительства, заметьте, совершенно бесплатно, в виде дружеской взаимопомощи, а господа светлые эльфы согласились помочь нам с выборкой деревьев для постройки заставы. Вам нужно только отрядить людей и повозки для их доставки. – Благодарю, – кивнул мне Любомир, вглядываясь в текст договора. – Не меня, правителей эльфийских благодарите. Я лишь передал им информацию о наших затруднениях. Со своей стороны могу порекомендовать Афанасия, мою правую руку во всем, что касается управления деревней. Он выделит вам нужных людей – печника, кровельщика и все, что нужно, но… Как я уже говорил, не бесплатно. Кроме того, я должен знать, что у вас с припасами? – Крупы и солонину мы с собой привезли, – Любомир непонимающе похлопал глазами. Если мяса у них нет, значит, у меня появилась возможность и Канна пристроить к делу. – В таком случае обратитесь к Канну. Оборотни – непревзойденные охотники, так что в мясе мы не нуждаемся. – Оборотни охотятся для вас? – и снова у бедного сотника глаза как плошки. – У нас взаимовыгодный союз. Мы им муку, крупы, а они нам – мясо. Все по-честному. Получая что-то, нужно быть готовым что-то отдавать взамен. Сотник явно смутился, услышав меня, а я порадовался этому. Если он в состоянии слушать, то мы с ним вполне можем договориться. После того как Любомир позавтракал, я прогулялся вместе с ним туда, где его солдаты разбили лагерь с целью инспекции. Солдаты оказались ребятами бравыми и хозяйственными. Раскинув палатки, они поставили свое оружие в этакие пирамидки и теперь занимались кострами и котлами, в которых булькало… Малоаппетитное серое варево. Заинтересовавшись оружием, я подошел к одной из пирамид. Это было некое подобие топора с месяцеподобным лезвием, надетым на длинную палку. Острый верхний край «месяца» загибался вверх и выглядел угрожающе острым. Кроме того, я заметил, как с одной из телег сгружали круглые щиты и топоры с рукоятями в два раза короче этих, а у сотника сзади за поясом был заткнут почти такой же топор, только еще короче. Никаких мечей тут и близко не было, разве что кинжалы за поясами, а еще пара палиц с округлыми и шипастыми наконечниками. Таким по башке заедешь – мало не покажется. В общем, оглядев лагерь, я решил и себя просветить, а то как-то неудобно, живу тут, понимаешь, а про мир свой новый ничего не знаю толком. В наших фэнтези-сказках все сражаются на мечах, а тут ими и не пахнет. – Простите, а как это называется? – я ткнул пальцем в пирамиду с оружием, и у Любомира был еще один повод для удивления. Он, наверное, не испытывал столько потрясений со дня своего рождения. – Это бердыш. – Ага, я так понимаю, что им можно как рубить, так и колоть. Топоры я узнал, только почему вон те топоры большие, а у тебя маленький? – Это чекан, – Любомир вынул из-за пояса свое оружие, показывая мне его, но в руки не давая. – С ним в бой идут военачальники. – А как же мечи? – Меч – оружие особенное. Его просто так не дают, да и воюют с ними в основном конники. Пешему с топором или бердышом сподручнее. Короткая экскурсия быстро окончилась, когда воины начали подсаживаться к кострам, чтобы перекусить. Почему? Потому что мне предложили отведать солдатской каши. Вот той ужасной бурды, что варилась в их котлах. Да меня сразу затошнило, когда я представил, как я ЭТО есть буду. Она же даже на кашу не похожа. Помои. Кстати, это напомнило мне об одной маленькой детали. – Любомир, а разве вас не снабжают деньгами на закупку продуктов? – Нет, конечно. Содержать нас должны деревни, к которым приписываются заставы или полки. – А если неурожай, пожар, да что угодно может случиться, как тогда? Любомир в ответ только пожал плечами. – Понятно. Так не годится. Если крестьяне сами голодать будут, то и вас ничем не накормят. – Ну, нам в таких случаях обозы с продовольствием присылают. Я ткнул пальцем на котлы: – Это и есть ваше продовольствие? Нет, я не спорю, из крупы можно вкусную кашу готовить, но не такую же. Там же ни жиринки, ни витаминки. Как вы вообще это едите? – Мне отдельно готовят, – Любомир смутился и отвернулся. Мы медленно шли в сторону деревни, и я все поглядывал на сотника. Он действительно мой ровесник, только лицо грубее. Что ни говори, а жизнь накладывает свои отпечатки на лица и характер людей. Гонористый парень на поверку оказался не таким уж плохим, просто, как говорится, должность обязывает. Распрощавшись на границе лагеря, я направился к себе, предвкушая приличный обед. Поразмыслив, я решил спросить у Афанасия, не найдется ли какая баба одинокая, чтобы согласилась готовить у этих вояк, а то они потравятся раньше, чем построят свою заставу. Подходя к дому, я испытывал удовольствие от того, что все так удачно складывается. Летел, как на крыльях, предвкушая скорую встречу с Канном, тем страшнее оказалось для меня увиденное возле дома. Канн стоял, положив руки на плечи какой-то эффектной девицы, и что-то ей нашептывал на ушко. В нашей деревне я ее раньше не видел, она не эльф, значит… Оборотень. Они так гармонично смотрелись вместе, что у меня просто дыхание перехватило, и сердце замерло в груди, а потом зачастило, сгорая от боли. Я попятился, пока они меня не заметили, а скрывшись за углом ближайшего дома, бросился бежать в сторону леса. Не хотел, чтобы кто-нибудь боль мою увидел. И в самом деле, какой прок ему может быть от простого парня? Ну, потрахаемся мы год, два, десять лет, а потом что? Я не оборотень. Молодость моя уйдет через десять лет. А может, он потерпит меня лет пятнадцать-двадцать, а когда я состарюсь… Ох, как же больно думать о том, что рано или поздно он уйдет от меня. А судя по тому, что я увидел… Остановила мой бег шикарная береза. Я налетел на нее, обхватил руками, чтобы удержаться на ногах, да так и встал, уткнувшись лбом в ствол дерева. Жизнь вокруг меня словно замерла, и я застыл, пережидая рвущую душу боль.