Океан тьмы

Мелкие осколки покрывали белые перчатки, легонько кололи обнаженную шею и плечи, не счесть, сколько их, наверное, осталось в высокой прическе. Регину трясло, она дрожала и в ужасе смотрела на свои руки, отказываясь сознавать, что она только что толкнула свою мать в волшебное зеркало, и та исчезла там. Отказываясь - просто потому, что это было почти святотатство. Посягнуть на эту властную женщину, чужую, далекую и... ненавистную? Регина не могла решить этот вопрос. Она отложит его на другой день, когда успокоится. Подумает в другой раз. Только не сейчас. Не сейчас. Не... - Замечательно получилось, дорогуша, ты проявила нужную твердость! - как сквозь туман донеслись до Регины слова, сказанные веселым голоском. Она медленно опустила руки и исподлобья взглянула на него. На улыбающегося, сложившего свои руки вместе, словно собирался захлопать в ладоши, Румпельштильцхена. Она смогла, вдруг подумала Регина. Она избавилась от матери - нет, от Коры. Ей нужно радоваться, расправить плечи, поблагодарить судьбу. И... его? - А как же... - Регина нахмурилась, подумав, что скажет ее отец, как будут расспрашивать ее саму, куда же делась Кора, ведь наверняка кто-то видел, как мать уединилась с дочерью? Румпельштильцхен словно угадал мысли Регины и энергично замахал руками: - Никто ничего не поймет и не узнает. Предоставь это мне. Все решат, что Кора... скажем так, просто куда-то исчезла. А ты тут не при чем. На мгновение волна благодарности залила Регину, она даже инстинктивно шагнула вперед, чтобы коснуться коричневого рукава камзола, из-под которого выглядывал пышный манжет рубашки. Регина собиралась от чистого сердца сказать спасибо, но передумала. В то же мгновение, когда Румпельштильцхен таинственно улыбнулся и проговорил: - Тсс, милая моя, ничего говорить не нужно. Признаться, я даже удивлен, что ты сумела преодолеть свой страх перед матерью! - Она отравила мою жизнь, - Регина поймала себя на том, что говорит это скорее себе, чем собеседнику. Чтобы окончательно убедить себя, что поступила правильно. - У нее не было сердца! Янтарные глаза Румпельштильцхена странно блеснули, как будто он знал что-то неведомое Регине, и все шутовство исчезло, когда он сказал ничего не говорящим тоном: - Ты не представляешь, насколько ты права. Регина внимательнее вгляделась в его выразительную, необычную физиономию, но Темный маг уже успел надеть привычную маску фигляра. - Так или иначе, поздравляю тебя со свободой... и желаю дальнейших успехов! - пропел он и испарился в сиреневой дымке прежде, чем Регина остановила его. А она-то хотела сказать, чтобы он забрал свою книгу, и у нее, Регины, не было искушения прочитать еще парочку заклинаний... и даже попробовать применить. В конце концов, что плохого в том, что она сумела превратить увядшую розу из сада в свежую? Но что может последовать дальше? Нет, она должна остановиться, это опасно. Это слишком опасно, убеждала себя Регина, стоя позади разбитого зеркала и не решаясь оглянуться. Она может стать такой же, как Кора. Кора. Регина вспомнила, как в детстве, обнимая подушку перед сном, мечтала, чтобы ее мама стала доброй, понимающей, любящей. Мечтала о другой Коре, которой в природе нет. Регина повернулась, наконец, к тому, что осталось от зеркала, посмотрела на блестки осколков на своих перчатках и разрыдалась. Она плакала от облегчения, от стыда, от благодарности - все вместе, и оставалось только радоваться, что никто не додумался зайти в комнату в эту минуту. Возможно, Румпельштильцхен позаботился и об этом. Румпельштильцхен. Регину посетило неприятное чувство, что он что-то хочет от нее, что-то неопределенное и оттого еще более страшное. Или, быть может, он просто хотел ее руками убрать Кору? Она видела, понимала, что Кора не просто досадила Румпельштильцхену, перехитрив его. Нет, было что-то серьезнее, но утомленный мозг отказывался над этим работать. Регина знала, что она сделает следующим - обязательно отдаст волшебную книгу обратно Темному магу. И никогда больше с ним не встретится. Потому что слишком опасно... потому что слишком странно. Она подумает обо всем этом в другой раз.