Устрой тирану зрелище

Уже половина первого ночи, а девушка еще не вернулась домой. Вернется ли она? Ее сестра, можно предположить, повела в другое место. Я чувствую их запах, что людей вокруг стало меньше. Признаться, для меня стало большой неожиданностью — ощутить Нику. Так далеко, но так отчетливо. С Кейт подобного не происходило, полицейская, после того, как обезумела, вообще лишилась своего собственного аромата. Но сегодняшний случай с моим обострившимся обонянием навел на мысль о правоте Душегуба, что я зашел слишком далеко. До такой степени, что я слышу мысли девушки, сам не желая того. Это было так внезапно. Настолько, что полумертвая жертва в моих руках, которой я занимался в тот момент, показалась мне похожей на мою Нику. Что будто Ника в моих объятьях говорила что-то оскорбительное, а я разорвал ей грудь за это. Но та иллюзия появилась лишь на секунду, и тем не менее. Даже завершив охоту, эмоции девушки все равно ярким потоком вскружили голову. И не просто страх, стыд, возбуждение, отвращение, а самые настоящие переживания. Как будто она рядом разговаривала сама с собой и, Дьявол, как же мне хочется, чтобы она была рядом. А из-за чертовой сестры приходится лишь пользоваться болезненной телепатией. — Ты стал наркоманом, — однажды сказал мне Душегуб, — У тебя натуральная зависимость. А еще он сказал, что я должен избавиться от куклы. Та наша встреча в очередной раз завершилась кровавым боем, что оба долгое время были вынуждены залатывать раны. После я решил, что от кого и нужно избавиться, так это от своего собрата. Собственными руками мне никогда это не сделать, а вот… Девушки рядом, совсем. Наконец-то, потому что тревогу за Нику не сняло даже чтение книг, которых здесь множество. Запах становится явней, но он смешан с запахом алкоголя. Дверь квартиры открывается под громкий хохот, что рыжий кот, мирно спавший на моих коленях, перепугано соскакивает и уносится прочь. Обе вваливаются в коридор, едва держась на ногах, и бросают массу пакетов, в которых запах содержимого мне неизвестен, на пол. Что-то новое. — Пипец, долбанные туфли! — Ника, собственно, как всегда чем-то недовольна и с раздражением сбрасывает обувь резким движением ног, — В жизни больше их не надену. У меня ступни сейчас взорвутся. — Лапуси-ик. — Елена тоже пытается разуться, опираясь рукой о стену, — Как миленькая наденешь. Я все твои армейские боты завтра на помойку вынесу. — А как я бегать должна буду, по-твоему? На шпильках? В балетках? Девушки перебраниваются, сохраняя добродушные и немного кривоватые улыбки на лицах. Затем снова смеются, поцеловав друг друга в губы. Признаться, наблюдать за этой сценой забавно. Потому что я здесь, смотрю прямо из зала, смакуя их неведение. Меня скрывает лишь тьма. Вот сестры шагают в мою сторону. Но вдруг Елена запинается о пакет и падает ниц, оглушив квартиру грохотом. Ника оборачивается. — Лена, ты куда? — Все в порядке… — рыжая слабо шевельнулась. — Этот гад влил в меня слишком много мартини. Я просто легла спать. — Ты что, долбанулась? А, ну так-то да. И, видать, сильно. Давай помогу встать, пойдем в зал, там и спи. Лена? Лена, не спать! Вот блин, а говорила, что я пить не умею… — Младшая сестра взяла ее руки и с усилием поволокла за собой, — Э-эх! Ну и тяжеленная же ты. Салатик она заказала. За мою талию переживала, а сама то, как кобыла целая… Продолжая волочить бесчувственное тело по полу, Ника переходит порог гостиной и пытается в темноте нащупать выключатель. Но он слишком далеко, чтобы такой крохе дотянуться, одновременно придерживая руки старшей сестры на весу. Разочарованно вздохнув, девушка опускает ту полностью на пол и включает свет. И в это же мгновение меняется в лице, завидев меня в кресле напротив. Щелчок. Комната снова погружается во тьму. Лишь тихий испуганный голос раздается в ней. — Сгинь. О Дьявол, ну какая же она безмозглая! Вектором тянусь к переключателю и возвращаю освещение, намереваясь показать свой настрой. Ника в ужасе переводит взгляд то на лежащую Елену, то на меня. — Исчезни, бля*ь, я сказала! Мы же договаривались. — Разве я нарушил свое обещание, Ника? Разве твоя сестра разглядела меня воочию и лишилась рассудка? — развожу руками, — Ей совершенно безразлично, что я здесь. Гляди. Обвиваю тело старшей из сестер вектором и, наслаждаясь немым криком Ники, слегка подбрасываю. После мягкого приземления та даже не очнулась, лишь недовольно прокряхтела сквозь сон. — Лапусь, отста-а-ань. — Я убедил тебя? — Вполне… — побледневшая девушка обессиленно осела на пол, схватившись за сердце, — Но все равно это не значит, что я позволю тебе остаться. Проваливай. Она махнула рукой в сторону окна и светловолосая голова упала на колени. Тяжелое судорожное дыхание, на грани всхлипов, разнеслось по комнате. Девушка дрожит. Я чувствую, как обида захлестывает ее полностью. Обычно в такие моменты она кидалась на меня с оскорблениями, что всегда чудовищно раздражало и выводило из себя, однако сейчас Ника и не думает идти на контакт. Будто я ей никто. Видимо, общение с сестрой идет ей не на пользу. — Когда она уедет? —Недели через полторы. После моего дня рождения. А тебе то что? — наконец она устремляет свои глаза на меня, — Не терпится опять навешать мне тумаков, да? — Не без этого. — я встаю. Подхожу к сидящей Нике и замечаю блеск на ее шее. Чуть наклоняюсь и беру ладонь серебряную подвеску, желая разглядеть получше. Девушка вздрагивает и обоняние улавливает легкий аромат страха. С любопытством спрашиваю, - Почему ты боишься этого украшения? — Не боюсь. Оно мне даже очень нравится. Но то, как Лена мне его подарила, вообще не понравилось и напугало. — От чего же? — От того, что ты, скотина такая, сделал меня параноиком, — девушка резко встает на ноги и, осуждающе взглянув на меня, уходит в коридор, где начинает собирать пакеты, — Мне везде мерещится угроза. И из-за этого я постоянно напряжена и готова дать отпор. Не в лучшем смысле. Дошло до такого, что я чуть не накинулась на Лену от страха за свою шею. Хорошо еще, что вовремя опомнилась… Пакеты отнесены в дальний угол залы и теперь девушка, игнорируя мое присутствие, снова делает попытки перетащить сестру из прихожей, но потерпев неудачу, горестно вздыхает. — Слен, — устремляет затуманенные глаза на меня, — Помоги. Только без глупостей. — А что мне с этого будет? — Я слишком пьяна, чтобы адекватно ответить на твой вопрос. Ну пожа-алуйста… Ей стоило быть ответить нечто другое, так как лишнее напоминание об алкоголе меня лишь злит. Я сдерживаюсь. Переношу векторами старшую сестру на диван и жду следующих действий Ники. Она же, с опаской поглядывая на меня, подходит к телу и присаживается рядом. Расстегивает блузу на Елене и, аккуратно стянув с нее, принимается за бюстгальтер. Как только пышная обнажившаяся грудь вываливается, Ника спешит прикрыть ее ладонями. — Вот сейчас точно исчезни, — говорит она строго, — Ну, или хотя бы отвернись. — Снова ты начинаешь беспричинно беспокоиться, — отвечаю с едва сдерживаемой злобой, но все-таки разворачиваюсь в сторону двери. — Знаешь, я лучше трижды побеспокоюсь, прежде чем тебе в голову что-нибудь придет, — бросает она вслед, раздевая сестру до конца. Закончив и тихо выругавшись про себя, подходит ко мне, — Теперь помоги мне раздеться. Я не могу, у меня это… маникюр не позволяет. Ника виновато поднимает глаза и демонстрирует накрашенные ногти. Внимательно изучив их, перевожу взгляд на нее, пытаясь найти связь с ее просьбой. Раздеть. Снять с нее это платье. Только ли платье? Я ведь и раньше ее раздевал, в этом этом нет ничего сложного. Можно просто разорвать в клочья ткань. — А побеспокоилась ли ты трижды? — Трижды, бл**ь, аж семь раз. Что мне терять с тобой, Слен? Девственность? Поздняк метаться. Да ты и сам недавно вкрадчиво объяснил, что мне стоит… доверять тебе, что ли. Вести себя спокойно, не стесняться оголяться и бла-бла-бла… Ну не рвать же мне самой это чертово платье? Там замочек на спине, просто потяни его. С остальным я справлюсь, правда. Девушка поворачивается спиной и убирает с шеи косу. Касаюсь пальцами ее кожи, отчего она судорожно вздрагивает. Кладу ладонь ей на плечо и второй рукой тяну крошечный бегунок к пояснице. Ника покорно не шевелится, чем я пользуюсь и оголяю ее торс. Затем она невозмутимо отшагивает от меня, и черное кружево спадает с бедер. — Спасибо, — она разворачивается в пол оборота и едва заметно улыбается, — Без тебя мне было бы тяжко. И, распустив волосы, невозмутимо направляется в ванную, оставив меня во мраке наедине со спящей глубоким сном сестрой. Знак доверия? Или очередное проявление безрассудства? К несчастью, именно в этот момент на меня накатывает чувство голода. Что странно, ведь мне казалось, что я насытился вдоволь сегодняшней жертвой и смогу спокойно вытерпеть все выходки Ники без желания придушить ту. Но я захотел. Так сильно, что не могу не думать ни о чем другом. С трудом подавляю позыв ворваться в ванну, что в сжатые в кулак ладони глубоко впиваются собственные когти, пуская кровь. Однако легкая боль приводит в чувство лишь на мгновение и раны в считанные секунды затягиваются. В воображении снова всплывает образ Ники, голой, бьющейся в конвульсиях под толщей воды в ванне, цепляющейся за мою одежду и смотрящей на меня мертвым взглядом. Гадающей, последний ли для нее этот раз. От этой мысли векторы болезненно вырвались из спины в поисках добычи. Через силу пытаюсь их контролировать и пресекаю их попытку дотянуться единственно оказавшейся поблизости лежащей Елены. Те недовольно выкручиваются и извиваются, доставляя мне массу неудобств. Дьявол! Нужно покинуть эту квартиру и срочно открыть все порталы во все реалии. Чем больше людей попадется, тем лучше… Нужно утолить свой голод. Ты стал наркоманом. — Эй, ты спрячь эти свои векторы и пойдем на кухню, — Ника тихим голосом отвлекает, снова бесшумно появившись в гостиной. Девушка, придерживая на груди полотенце, робко берет меня за руку и тянет за собой, — Я чай тебе заварю, с зефирками. А Ленчик пускай поспит спокойно. — Я ей не мешал. — Ой, да не ври ты, — Ника быстро реагирует, иронично улыбнувшись. Крохотную кухню озарил свет. Я присаживаюсь на неудобный табурет, а она, ожидая закипания во включенном чайнике воды, опирается о кухонную тумбу, все так же держа обвитое вокруг голого тела полотенце рукой. Но ванну она еще не принимала, — Видела я, как ты пялился на нее. Казалось, так и сожрешь ее, ха. Я даже, признаться, приревновала. Я так и вижу, как срываю с нее это полотенце и обвиваю вокруг шеи, разводя концы в стороны. Как быстро заливаются кровью небесного цвета глаза и как безрезультатно она хватается за мои кисты, изнывающие от напряжения. Голова идет кругом от представления, что она почти мертвая валится на пол и я коленом проламываю ей грудную клетку и раздавливаю уже не бьющееся маленькое сердце. — Пить меньше надо. Меньше всякого бреда будет казаться. — Хах! А кто в меня на днях целую бутылку коньяка влил? Нужно держаться. Я обещал не причинять вреда. Чтобы ни царапины, ни синяка. А в мыслях белокурая девушка на коленях в предсмертной агонии пытается собрать с пола свои внутренности и втолкнуть обратно во вспоротый живот. Но они вываливаются обратно кровавой массой, и Ника слезно просит ей помочь. И падает без чувств. Голая. Мертвая. — Надеялся, что после этого тебе даже запах алкоголя будет противен. Не выношу, когда ты… пьяная. Возникает желание вырубить тебя, чтоб скорей протрезвела. Зверское возбуждение скрутило нутро. Я держусь. Я сильнее. Но я так хочу плоти. — Извини, — мне протягивают большую кружку сладкого и очень крепкого чая. Ника виновато поджимает уголки губ, — Если честно, пить мне не хотелось. Но и расстраивать Лену тоже не хотела. Подсаживается совсем рядом и простодушно глядит на меня, отпивая горячий напиток из свой маленькой чашки. А я решаю, впиться ли зубами в ее обнаженное плечо, чтобы насладиться пронзительным криком, или просто ответить взаимностью и так же поддерживать бессмысленную беседу. — Она тебя заметно выматывает. Выдержишь ли ты еще полторы недели? — Ну… придется потерпеть дальнейшие походы по клубам и всяким спа. Что за вопрос, Слен? Она моя сестра! Я только и мечтала о том, чтобы она из столицы прилетела ко мне. Все мое детство и юношество были пропитаны ожиданием ее приезда. Хоть я не разделяю ее вкусов и увлечений, в которые она интенсивно пытается меня втянуть, я очень счастлива, что снова вижу ее. — Глупая, ты не поняла, — Я отставляю кружку на стол. От ужасного желания прикоснуться к девушке беру подбородок той пальцами и чуть подтягиваю ее лицо ближе к своему. Чувствую дикий взрыв запахов ее противоречащих эмоций. Чувствую, что она и боится, и изнывает от возбуждения, — Я имел ввиду то, что сохранить в тайне мое существование тебе дается нелегко. Чашка в маленьких руках задрожала, горячий напиток закапал на голые колени и по ним быстро стек на пол. Ника нервно и прерывисто дышит, явно обдумывая, что сказать в ответ. — Пожалуй, — наконец после долгой и невыносимой паузы она решается вымолить слово, — Я пойду помоюсь, — встает и залпом выпивает оставшийся чай, после громко поставив пустую чашку на столешницу. — Вечно врать ты не сможешь. — А я и не вру, а просто говорю не все и приукрашиваю истину. — девушка важно задрала голову, — Антоша. На кукольном лице мелькнула ухмылка, а последнее высказывание словно пощечина. Я чувствую, что вот-вот взорвусь. На грани этого. — Да ты настоящая лицемерка, Ника, — я поднимаюсь за ней. В один миг кухня заполняется терпким запахом страха. Глаза девушки полны ужаса и я удовлетворенно обнаруживаю, что она готова в любую секунду броситься наутек, лишь бы я не приближался к ней после этих слов. — Ч-что ты им-мешь ввиду, Слен? — Ника пятится из кухни, задержав дыхание. — Обвинять меня в том, что я раскрою твой секрет и целенаправленно практически проболтаться самой — лицемерие, — шаг, и расстояние между нами снова сократилось. Попытку ретироваться я мгновенно пресекаю, схватив отчаянно брыкающуюся девушку за запястье и заламываю ей за спину. Полотенце спадает. Ника шипит, извивается, и в итоге валится с глухим стуком на пол кухни, не сумев выбраться из моего захвата. Я присаживаюсь к ней на колено и сильней придавливаю ее обнаженное тело лицом в пол, не давая вывернуться, — Так и не научилась следить за собственным языком. — Я не лицемерная… — она сдавленно, едва слышно шепчет, как никогда терпя муки, — Слен, прости меня, если я опять глупость ляпнула. Я не думала, что тебя это настолько заденет! — Да когда ты вообще начнешь думать? — рывком переворачиваю ту на спину и склоняюсь вплотную. Девушка начинает упираться высвободившимися руками в грудь, с трепетом в глазах сверля меня взглядом. Ее лицо опасно близко от моего, — Мне плевать на твою сестру и на то, что с ней станет, когда она все-таки обнаружит твое влечение ко мне, но ты мне постоянно пытаешься доказать, что сама не способствуешь этому! — Й-я-я не… меня не влечет к тебе! — Ника переходит на отчаянный писк. От злости встряхиваю ее, что та бьется затылком о пол, отчего в голубых глазах проступают слезы. — Перестань врать. — Но это ты вечно заявляешься ко мне в дом не вовремя. Я что ли тебя за руку к себе тащу? Конечно мне трудно сдерживаться, чтобы не рассказать о тебе Ленке, ведь ты занял собой всю мою голову! — девушка перестает упираться и преподносит ладони к дрожащим губам. По кукольному лицу бегут черные от туши слезы, — Но Слен, не я насильно заставляю тебя подчиняться себе. Не я говорю загадками и не пытаюсь объясниться… — Замолчи… — руки автоматически тянутся к тонкой шее. — Не мне нужно твое присутствие, не мне нужно смотреть и наслаждаться, как ты страдаешь! Это я тебе нужна! — Заткнись. — пальцы уже сомкнулись на ней, я через дикую боль стараюсь не сжать их. — Однако же ты не остался передо мной в долгу, — голос, что секунду назад срывался от плача, в мгновение стал дерзким, во взгляде девушки прочитался явный вызов, — Все сделал, чтобы мне тебя не хватало. Прикинулся пару раз добрым и хорошим, после того, как я наконец решила тебя только ненавидеть и не испытывать ничего другого к тебе, а потом вдобавок еще и уважения просишь. А затем снова мешаешь с грязью, а затем снова прижимаешь к себе не из-за желания убить. Поздравляю, Слендер, ради моментов, когда ты относишься ко мне по-человечески, я готова стерпеть тебя, как монстра… Но это не значит, что меня к тебе влечет! Через минуту лицо Ники приобретает багровый оттенок, белок в закатанных глазах залился кровью. Мне все равно, что ее ослабевшие руки до плоти разодрали ладонь на ее шее. Я зол, голоден и в отчаянии. Взбешенные векторы заполнили все пространство кухни, что свет лампы почти не пробивается через них. Ника борется изо всех сил, выгибаясь обнаженным телом и продолжая царапаться. Ее губы посинели и с них срывается сдавленный, едва слышный хрип. — Н-не убивай… — Что?..— мгновенно ослабляю тиски, чтобы получше расслышать ее. Девушка сразу судорожно вдохнула воздух и закашлялась, повернувшись на бок. Я рывком встаю над ней, — Что ты сказала, Ника? — Я говорю… Кха-х!.. не убивай меня. Грха! — она потерла шею и с трудом села, — А то как же ты без меня будешь? Кх-ха! — С чего бы вдруг тебя это стало волновать? — все еще в бешенстве смотрю на нее, не понимая, зачем я остановился. — Тебя же не влечет ко мне, чтобы задумываться об этом. Я без тебя справлюсь. — Уверен? — Ника никак не может перевести дыхание. Она дотянулась рукой по лежащего рядом полотенца и вытерла с лица пот, размазав при этом остатки макияжа, — Признай… Это тебя влечет ко мне. Она протягивает мне руку. Я помогаю ей встать. Отвечать не хочется. Хочется обойти все реалии и собрать урожай. — Эй, Слендер. Прости меня. Ее крохотные руки берут мою изодранную ею же ладонь. И подносят к уже порозовевшим губам, что прикасаются в нежном поцелуе. Затем девушка, не поднимая глаза, устало вздыхает. — Я со страху опять наговорила тебе всякого. Прости. Ты прав, я — идиотка, не могу предусмотреть последствия собственных слов. И еще… Нам с тобой не помещает просто объясниться и выяснить, кто мы друг другу. Мне надоела недосказанность между нами. — Сейчас? Когда ты в таком состоянии? — Вообще-то я уже протрезвела, — Ника с оскорбленным видом надувает губы и отходит к кухонной тумбе, открывая набитую хламом задвижку, — Хотя действительно не стоит сейчас. Лучше будет, когда мы останемся наедине. Девушка кивает в сторону стены, за которой убитым сном спит Елена, доставая из хлама пачку сигарет. Я пытаюсь представить ее реакцию, если я расскажу ей про Душегуба, про его намерения, про то, что я так старательно пытаюсь уберечь свою куклу от него, но сам попал в зависимость от нее. Но мои внутренние рассуждения прерывает звонкий и уверенный голос. — А теперь, Слендер, извини. Покинь, пожалуйста, мою квартиру и не появляйся в ней больше, пока моя сестра не покинет ее сама. Я не хочу повтора, — закидывает голову и проводится пальцами по раскрасневшейся шее, — Я прошу. И больше не говоря ни слова, закидывает поднятое с пола полотенце на плечи и уходит в ванную, хлопнув дверью. Я в ту же минуту перемещаюсь в собственный лес и нескрываемой радостью встречаю двух молодых юношей, начинавших разводить костер. Я изнываю от голода. Я выпущу весь гнев, что не выпустил на девушку, на них. Тем более, что я не потерплю огонь в своем лесу.