Это было как во сне: затуманенным взором смотреть на медленно опадающую пыль. Барон Райнштайнер быстро шагнул вперед, сдергивая с шеи платок, опустился рядом с бледным, как мел, Валентином, зажал рану и наскоро перевязал её тут же окрасившимся в алое бежевым платком. Лицо Придда не выражало вообще ничего, побелевшие губы были слегка приоткрыты, на бескровные щеки опускалась серая пыль, а руки разметались совершенно не по-приддовски – почему-то Арно казалось, что Валентин должен обязательно даже лежать, держа руки по швам.
Савиньяк заставил себя смотреть на покоящуюся на площадке пыль под ногами. Слишком нереально. Слишком быстро. Кажется, хватило мгновения, чтобы привычный взгляду мир начал рушиться мозаичными кусочками. Подрагивали ноги, свербело где-то в груди. Арно закусил губу. Растерявшись, он был вообще не в силах сдвинуться с места, хотя слышал краем уха, как бергерский барон перетянул рану и подхватил на руки неподвижное тело. Валентин казался невесомым, Арно не смотрел в его сторону, не смотрел и всё равно видел. Или представил себе слишком много.
– Теньент, – услышал Арно оклик Райнштайнера и бездумно резко поднял голову, – идите найдите Гирке.
Шаркнув ногой, Савиньяк мгновенно повернулся и почти побежал, силясь оказаться как можно дальше от места происшествия. Всё казалось дурным сном, вот, кажется, только что они стояли друг напротив друга и перебрасывались ударами и подколками, а потом Валентин неподвижно лежал на земле, раненый его шпагой, его рукой. Что если полковник Зараза не выживет? Погибнет из-за какого-то глупого недоразумения, в котором он, Арно, всецело виноват?
Ветер сушил напряженные глаза и свистел в ушах, кажется, Савиньяк действительно побежал. Это было глупо, до невозможности глупо, такого просто не могло случиться, наверное, Арно спал и видел дурацкий сон с Валентином в главной роли. Не может же Придд так просто взять и свалиться на землю? Не может же так исступленно зажимать бок ладонью, пытаясь унять кровотечение, опускать голову и сжимать бескровные губы в тонкую полоску, будто готовый расплакаться от боли?
Арно шумно выдохнул, прижимая ладонь к глазам. В голове творилось что-то невероятное, мысли толкались и путались друг с другом, а перед глазами всё стояла и стояла не желающая исчезать картинка. Руки казались холоднее льда, Арно дыхнул на них, легче не стало. Еле вспомнив, где обосновался граф, Савиньяк свернул по коридору и решительно распахнул дверь. Кажется, ему повезло – тот как раз собирался уходить.
– Э-э… теньент? – опасливо протянул полковник Гирке, сглотнул и отступил к столу, судорожно пытаясь что-то нашарить на нем рукой. Видимо, единственно лежащий на нем кинжал. В первое мгновение Арно удивился, а потом понял, что всё еще стоит с окровавленной шпагой наголо.
– А, нет! – крикнул Савиньяк, примирительно замахав левой рукой и споро вкладывая шпагу в ножны. – Нет, это не то, что вы могли подумать! Я… там, в общем, герцог Придд…
– Что-то случилось? – Август непонимающе вгляделся Арно в глаза. Тот забегал взглядом по комнате и сжал губы, не решаясь выпалить всё как на духу.
– Я… в общем, барон Райнштайнер… велел вас найти…
Арно громко выдохнул через широко распахнутый рот, помотал головой и провел ладонью по неестественно горячему лбу. Мысли спутались, более адекватно рассказать обо всём не получалось. Да и как рассказать о том, во что сам до конца не веришь?!
Гирке сорвался почти мгновенно, не озаботившись даже запереть дверь. Арно помедлил мгновение, застыв на пороге, повернулся и огляделся, пытаясь сообразить, куда бежать. Ведь Райнштайнер этого ему не сказал! Но графу Гирке ведь не нужно было уточнений, он сам сорвался с места, возможно, в комнату Валентина? Нет, что за бред, он же ранен, Арно, рассуждай логически, хватит этой бессодержательной паники.
Савиньяк втянул воздух носом и шумно выдохнул через рот, всё еще ощущая легкое головокружение. Стоило закрыть глаза, и мысли начали приходит в порядок, но всё так глупо вышло, даже не верилось. Шаг, второй, третий, ножны привычно ударили по бедру, Арно подумал, что надо будет потом не забыть вытереть шпагу. А что скажет генерал Ариго, когда узнает? Он ведь приказывал прекратить бой, почему они оба тогда не послушались? На войне, конечно, бывает всякое, но генерал наверняка расстроится, узнав, что случилось с его подопечным.
Арно сам не понял, как дошел до госпиталя, он, бывало, и сам тут сидел, но чтобы остаться надолго – никогда. Тут всегда пахло травами и маковой настойкой, вроде бы и приятной на вкус, да попробуй хлебай её одну несколько дней кряду. Арно протянул пальцы к двери и в нерешительности застыл. Зачем он вообще там нужен? Виновато стоять, опустив голову и без возможности помочь? И вообще, узнать, что случилось с Приддом, было безудержно интересно и безумно страшно. Одно дело – умереть на дуэли, защищая свою честь, и совсем другое – погибнуть совершенно случайно, тогда, когда вообще этого не ожидаешь.
Пара шагов назад, и спина уперлась в холодную стену коридора, остудившую горящий затылок. Стоять так можно долго, очень долго, ждать ответа или хоть каких-нибудь вестей, из этого отсека только один выход, разве что в окно выпрыгнуть.
Сколько прошло времени – он не знал, но успел за это время привести в порядок дыхание и сердцебиение. Он резко поднял голову, когда из двери вышел Райнштайнер, но не успел бергера даже окликнуть, то ли он слишком быстро пролетел, то ли Савиньяк еще соображал медленно. Арно понуро стоял, сцепив пальцы за спиной.
– Что?.. – начал Савиньяк, и слова застряли в горле, не в силах озвучить вопрос.
– С ним всё в порядке, – почти ободрительно мягко улыбнулся Гирке, мягко притворяя за собой дверь. – Крови потерял немного, да и рана не сквозная, жить будет. Разве что болевой шок пока не прошел, но барон Райнштайнер знал, что делает. Вы меня перепугали совсем, когда так внезапно ворвались.
Арно опустил голову, изучая собственные сапоги. Значит, Гирке на него не злится? А как же сам Придд? Впрочем, вряд ли первой фразой очухавшегося Валентина будет вопрос, не попал ли ещё Сэ под трибунал. Арно медленно вздохнул и все-таки нашел в себе силы поднять взгляд на спокойно стоящего перед ним полковника.
– Всё в порядке, – повторил тот. – Просто досадная случайность. Не укоряйте так себя, а Валентину будет полезно немного полежать.
– Это я виноват, – Арно услышал собственный голос как издалека. – Я не хотел…
– Никто не хотел, – резко оборвал его граф. – Вы замечаете, насколько часто происходят события, которых никто не хочет? Ради Создателя, просто постарайтесь впредь не делать ничего, о чем пришлось бы пожалеть!
Савиньяк шумно втянул носом воздух и невесело растянул губы в улыбке. Гирке был прав, безбожно прав.
– Граф, – выровняв голос, попросил Арно, – когда герцог Придд придет в себя, передайте ему мои искренние извинения.
– Нет, – просто ответил Гирке, становясь в этот момент слишком похожим на своего родственника. – Передадите ему их сами.
Арно шаркнул ножкой, взлохматил шевелюру и ответил совершенно искренне:
– Спасибо, граф Гирке!
Тем вечером Савиньяк ложился спать, почти успокоив своё чувство вины, терзавшее его почти всё время. Всё, конечно, могло выйти намного хуже, но ведь не вышло! Жизнь продолжается, все живы, ну, может, не совсем здоровы, но и полковник Зараза не обещает проваляться до следующей зимы. Судя по тому, что сказал Гирке, несколько недель, а с приддовским упорством – и того меньше. Валентин выйдет из госпиталя, и они завершат своё соревнование, совершенно по-честному…
– Арно есть погруженный в свои мысли, – Савиньяка выдернул обратно в реальность голос Норберта. Или Йоганна. Кажется, он забыл, с кем тренируется.
– Прости, – Арно шевельнул пальцами и поднял шпагу. – Немного задумался.
– Я говорил, что ты сражаться слишком сильно, – почти обиженно протянул Катершванц. – Но вместе с тем ты не думать о сражении.
– Я думаю о сражении!
– О вчерашнем? – подмигнул здоровяк, и Арно заскрипел, сделав выпад. Звон, уклон, шаг, завести руку влево, прижать нижние пальцы к рукоятке, повернуть руку, – и защитный колпачок упрется Катершванцу в ключицу.
– Не думаю я ни о каком Придде!
– Ага, – согласился бергер, непонятно, то ли совершенно честно, то ли со скрытой иронией.
– Йоганн, – окликнул следящий сегодня за тренировочной площадкой Райнштайнер. Ага, всё-таки это был Йоганн. – Думаю, теньент Сэ считает, что уже достаточно умеет фехтовать.
– Барон, это просто у нас не получаться…
– Ничего, – кивнул барон и оголил свою шпагу, вставая напротив Сэ. Если бы Арно ожидал подвоха, он бы, наверное, не удивился. А так пришлось слишком быстро поднимать руку, переносить вес кошки пойми куда, еле успевать отпрыгивать. Райнштайнер двигался быстро и грациозно, а расслабленная рука будто не сгибалась, все время держа Савиньяка на расстоянии. Арно сделал шаг, другой, лихорадочно взмахнул шпагой, почувствовал, как его удар непринужденно отводят, и ощутил, как клинок легонько скользит по его плечу. Арно вжал голову в плечи.
– Я спишу это на вашу неопытность, – решил побыть великодушным Райнштайнер, отступая назад. – А также на эффект неожиданности. Кажется, с полковником Приддом у вас был уговор на три укола?
Арно кивнул, глубоко вздохнул и поднял шпагу. Что ж, если бергерский барон хочет его испытать – почему бы и нет. К тому же без Валентина на площадке было делать действительно особо нечего. С Катершванцами он справлялся на раз, Бертольд его чести не удостаивал, а с остальными офицерами драться было бесполезно.
Переведя дух и успокоив начавшее бешено колотиться сердце, Арно сделал шаг вперед. Ойген спокойно стоял, и Арно не стал заставлять его долго ждать атаки. Резкий выпад к животу, бергер отошел вправо, и клинок пропорол воздух, Райнштайнер тут же повернулся и со скрипящим звоном ударил по шпаге. Не ожидавший этого Савиньяк покачнулся, завел правую ногу за левую и шагнул вбок, держа пятки внутрь. Барон сделал шаг вперед и подогнул оставшуюся сзади ногу, шпага хлыстом пролетела над ухом Арно, но отошла в сторону под звон металла.
Райнштайнер был слишком далеко, приближаться было опасно, а у бергера были слишком длинные руки, Арно приходилось почти вырывать плечо из сустава, чтобы дотянуться до противника. Краем глаза он успел заметить почти восхищенные взгляды братьев Катершванц, когда Райнштайнер с силой увел его шпагу вниз, прижимая её острием к земле, и взметнул свою Савиньяку к шее. Арно сглотнул и отступил на шаг. Бергерский барон ему был явно не по зубам и не по рогам.
Впрочем, бой был всего до трёх ударов, рассудил Савиньяк, пять минут позора – и он свободен. И это если учесть, что Райнштайнер с легкостью победил Ротгера Вальдеса, ему еще везет, что он держится достаточно долго. Другое дело, что генерал хотел доказать, занимаясь избиванием щенков? Демонстрация того, чтобы Савиньяк не кичился своими победами? Да он вроде бы и так себя нормально ведет…
Решив во что бы то ни стало, но хоть раз задеть барона, Арно сократил дистанцию и сделал изящный выпад, приседая и заводя ногу вперед. Райнштайнер выгнулся назад, шагнул вправо, отвел шпагу и кругом повел её к груди Савиньяка. Сэ нырнул вниз, под самое острие, изящно прошел мимо бергера, на ходу поворачиваясь и отпрыгивая от тут же свистнувшей сбоку шпаги.
Клинки встретились внизу, ушли вправо, вновь зазвенели снизу, и Арно сделал два осторожных шага влево. Ударить в безоружную руку, отпрыгнуть, сделать финт, потом по основанию шпаги противника, скользнуть наверх и уткнуть острие если не в грудь, то хотя бы в живот.
План Савиньяка провалился еще на стадии прыжка, Райнштайнер метнулся вперед, слишком быстро ударил по шпаге, Арно, теряя равновесие, качнулся, попытался выровняться, взмахнул рукой, но не успел. Клинок пару раз насмешливо ударил его по груди. Арно страдальчески вздохнул и опустил взгляд. Похоже, до генерала ему было как до небес. Он вгляделся во всё еще маячащий перед носом кончик шпаги и побледнел. Чего-то не хватало. Кажется, колпачка.
– Скажите, теньент, – ровно спросил бергер, – каково узнать это постфактум?
Арно сглотнул и отошел на пару шагов назад, будто Райнштайнер вновь замахнулся бы на него шпагой. Но как же так?.. Он ведь попадал по нему, все три раза попадал. Нет, стоп. Один раз шпага будто похлопала по плечу, второй – уткнулась в шею, третий – ударила плашмя в грудь. Немножко сильнее, немножко резче – и Арно бы отправился на встречу с Создателем. Савиньяк прямо посмотрел на невозмутимого бергера, который уже вкинул шпагу в ножны.
– Вы слишком невнимательны, теньент, – сделал он за Арно вывод и направился в крепость. Савиньяк для верности глянул на свою шпагу, и спина у него похолодела повторно. Интересно, в какой момент генерал умудрился ударить по его оружию так, чтобы сбить этот треклятый колпачок? Арно шумно втянул носом воздух и аккуратно вложил клинок в ножны. Интересно, Райнштайнер понимал, что рискует, или для него способности Арно – будто трепыхания вчерашнего выпускника Лаик?
В любом случае, этот урок обещал запомниться надолго.
– Генерал Ариго?
Жермон поднял голову и дружелюбно улыбнулся. Арно сжал губы. Ну не должны ему люди так ободряюще улыбаться!
– Что за дурная привычка, – буркнул генерал, когда молчание начало затягиваться, – прийти, позвать и потом молчать, будто я мысли читать умею. Мысли читать – это к генералу Райнштайнеру, теньент Сэ.
– А, – очухался Арно. – Простите. Я насчет… герцога Придда.
– Ну?
– Можно я пойду, ээ… под трибунал или куда?
– С ума сошел? – еще более дружелюбно улыбнувшись, спросил Ариго и сложил руки на груди. Арно, всё еще ощущая стучащую по собственной груди шпагу бергерского барона, опустил голову. Жермон шумно вздохнул и топнул ногой, хлопнув в ладоши прямо перед лицом вздогнувшего виконта.
– Всё! Это была случайность. Несчастный случай. Непредвиденное обстоятельство, хорошо? Никто не был в курсе и никто не виноват, понял? Перестань страдать, твой вины в том, что произошло, нет.
– Есть, – упрямо покачал головой Арно. – Что бы там ни говорили, мне надо было быть внимательнее.
– Слушай сюда, ты, потомок маршалов-экстерриоров! – не выдержал и погрозил генерал кулаком. – Что было, то прошло, а то как только из Лаик вылез. Считаешь, что в этом есть твоя вина – да кошки с тобой, иди извинись, побей челом и успокойся, только хватит терзаться на пустом месте! И иди уже отсюда, надоел. У меня тут дела, знаешь ли, это вы, юнцы, можете ничего не делать и раздувать трагедию на пустом месте. Иди тоже делом каким-нибудь займись. Понял?
– Да, мой генерал, – наконец немного просиял Арно. Жермон вздохнул и подкрутил усы.
– Вы двое со своими разборками раньше времени сведете меня в могилу… Ты в курсе?
– Да, мой генерал! – совсем весело отчеканил Сэ, щёлкнул каблуками, отдал честь и пулей вылетел из кабинета, прежде чем Ариго успел на него наорать.
***
– Спасибо, граф Гирке, – тихо произнес Валентин, вздыхая и вытягивая на подушке шею. Бок саднило. Всё, что было ниже – горело закатным пламенем. Подавив стон, Валентин повернулся на подушке.
– Тебя что-то тревожит?
– Да всё нормально, – раздраженно прошипел Придд. Вопросы о самочувствии всегда немного выводили его из себя. Кому, интересно, как не Гирке об этом знать? – Думаю вот, что виконт Сэ ненароком на пару недель приблизил свой срок поедания шляпы.
– О виконте Сэ думаешь? – чуть ли не со смехом переспросил Август, и Валентин зажмурился.
– Не совсем. О шляпе.
– Он переживает, – слабо улыбнулся Гирке, сжав плечо шурина. Валентин фыркнул и отвернулся.
– Как будто мне есть дело до всяких савиньяков.
– Есть, – серьезно ответил Август. – И ты слишком серьезно это воспринимаешь для случайности.
Валентин равнодушно мерил взглядом стену, пытаясь не шевелиться. Просто лежать было само по себе больно, а каждое движение и вообще вызывало пожар. Казалось, его не шпагой в бок ранили, а пушечным ядром пробили. Насквозь. Правой ноги так он вообще не чувствовал. Гирке налил в кружку маковой настойки из графина, приподнял родственнику руку и вложил в неё стакан.
– Выпей. Тебе станет легче. И постарайся не думать ни о чем.
Валентин утвердительно промычал, сжал кружку и поставил её себе на грудь. Локоть правой руки кололо, пришлось на мгновение оставить настойку балансировать на ключице и перехватить её левой. Предлагать свою помощь Гирке предусмотрительно не стал, только пожелал поправляться, хороших снов и отправился на выход, с негромким стуком прикрыв за собой дверь.
Маковая настойка именно сейчас пахла преотвратно, Валентин знал, что будет жалеть об этом через пару часов, когда полыхающий болью бок не даст ему заснуть, но сейчас на это было наплевать. Придд решительно взмахнул левой рукой, выливая пойло в землю в горшке стоящего рядом растения. И тут же сдавленно застонал – резкое движение прокатилось судорогой по всему телу. Что ж, спать он не собирался все равно, это было бы просто кощунственно, а Гирке слишком сильно его жалел для человека, который сам виноват в том, что произошло.
И каких кошек понадобилось что-то разыгрывать, что-то кому-то доказывать? Он мог бы сразу сказать Савиньяку, чтобы он надел этот колпачок на шпагу, или что дальше продолжать бой бессмысленно, или просто отойти на несколько шагов и отвернуться. Но нет же, приспичило вот ему продолжить этот поединок, в котором по-настоящему рисковал только один из них. Ему еще повезло: каждый раз, когда он фехтовал с Арно сам или смотрел на его бой с другими, Савиньяк всегда целил в сердце или в шею. Поспешил, поторопился, решил ударить уже куда-нибудь, еще один доказывальщик, Придду банально повезло.
Но как же сладко было бы протянуть до прихода Райнштайнера, дождаться, пока тот неминуемо укажет Сэ на отсутствие колпачка, спросит, с чего вдруг полковник Придд вздумал вновь играться со смертью. Хотел бы Валентин посмотреть на лицо Савиньяка в этот момент! О, как бы оно изменилось. В надменных черных глазах отразился бы почти благоговейный ужас, а Валентин мог бы вежливо кивнуть, отметив, что с навыками виконта Сэ вряд ли ему бы грозила серьезная опасность. Это было бы оскорблением, еще одним, невероятно продуманным и в невероятно окделльском стиле.
Валентин невесело и громко хмыкнул, изучая взглядом потолок, по которому плыли всплывающие в сознании картинки. Сам виноват. Вот и нечего на других пенять, коли у самого спрутья рожа кривая.
***
– Граф Гирке!
Арно бросился к Спруту наперерез, вот уж не думал, кого был рад увидеть.
– Здравствуй, – мерно ответил Гирке. – А мы как раз о вас говорили.
Арно захлопал глазами.
– Вы же, надеюсь, извиниться пришли?
– Ага, – почти радостно кивнул Савиньяк, смущенно взлохматив шевелюру.
– Ну и идите. Судя по тому, что Валентин говорит, он вас с утра ждет.
– Ага… А… о чем говорили-то?
– О шляпах, – совершенно серьезно ответил граф. – Герцог Придд считает, что вы искусственно приблизили себе срок её съедания.
– Ага, – в третий раз повторил Арно и развеселился, – но с такими серьезными ранами герцог Придд вряд ли сможет поучаствовать в каком-нибудь серьезном сражении до конца года. Точно проваляется до лета.
Вот Арно и увидел, как могут Спруты искренне улыбаться. Интересно, а Валентин смог бы скопировать эту улыбку? Пусть даже они с Гирке и не прямые родственники.
– Разве вам не нужно отдыхать, герцог?
Валентин оторвал взгляд от созерцания пейзажа за окном и бесцветно посмотрел на Арно, будто тот был папоротником в вазе.
– Добрый день, виконт.
Арно насилу растянул губы в улыбке. Убийственная вежливость бесила неимоверно, но Савиньяк пару раз глубоко вдохнул, досчитав до четырех. На раненых и контуженных не обижаются.
– Приношу вам свои глубочайшие извинения.
Валентин отвернул голову и закрыл глаза.
– В том, что я жив, нет вашей вины.
Арно вспыхнул. Ну вот так! Приходишь с самыми лучшими побуждениями, а тебя так настойчиво отшивают! Сэ пару раз сжал и разжал кулаки, вспоминая успокоительные мантры. Конечно, Придд на него, скорее всего злится, да еще и из-за разговора с Гирке, в котором тот точно первый завел речь о виконте Сэ. Придд просто не в себе. Может быть, когда падал, ударился головой. Снисходительнее надо быть, Арно. Да, именно так.
Савиньяк размашисто прошел по комнате и сел на кресло возле кровати. Валентин сделал вид, что Арно закрыл дверь с другой стороны.
– Герцог, не притворяйтесь, что вы уснули.
– К сожалению, это невозможно, – буркнул Валентин. – Засыпать в вашем присутствии я бы посчитал дурным тоном.
– Вы принимаете всё слишком близко к сердцу.
– Недостаточно, чтобы предстать перед Создателем.
Арно прикусил язык. Ирония была великолепна в том плане, что, возьми он шпагой чуть выше, Придду было бы не жить. Интересно, в какой момент он это осознал? Было ли страшно? Леворукий, конечно же, было страшно. Арно сам чуть на себе волосы не рвал, когда вспоминал, что обычно на тренировках колпачки упираются в грудь. Но нельзя же вечно бояться того, что не произошло! Валентин не выглядит кисейной барышней, которая ежеминутно возвращается к делам минувшим. Скорее всего, он просто злится на то, что вместо разведывательных рейдов должен лежать и глотать маковую настойку.
– Виконт, вы меня весьма обяжете, если избавите меня от своего присутствия.
– Почему? – скрипнул зубами Савиньяк, повторяя в голове, что не даст Валентину повода окончательно рассориться. Потому что виноватым в этом будет в любом случае Арно.
– Потому что вы противоречите сами себе. Говорите, что мне нужен отдых, и одновременно втягиваете в пустую беседу.
– Могли бы просто сказать, что я стесняю вас своим присутствием, – Арно все-таки не удержался и огрызнулся. Придд проигнорировал, разве что мимолетно дёрнул шеей.
Савиньяк не уходил и уходить не собирался, не вечно ж этот Спрут будет злиться? Ему на кресле подле кровати было тепло, хорошо…
– Виконт Сэ, – если бы от звучания голоса мог начаться снег, комнату бы уже давно замело, – я, кажется, попросил вас избавить меня от своего присутствия.
Арно рывком поднялся, ощущая мороз по коже. А щеки, кажется, пошли красными пятнами. Хотелось кое-кого ударить.
– Ну и катитесь к кошкам!
Дверь захлопнулась с такой силой, что в комнате со стены свалился стоящий на дыбах белый конь со знаменосцем.
