Пиковая Дама

Зимние каникулы подошли к концу. На улице только начинало светать, но демоница уже давно не спала. В последнее время ей не знаком был сон, лишь тревожное забвение, которое прерывалось стоило в пустоте темноты упасть неосторожному шороху. Вздрогнув, темноволосая красавица обхватила руками колени и шумно выдохнула, откинув голову назад. Перед глазами сероватый тюль едва заметно шевелился от порывов ветра, которые пробивались сквозь крохотную щелочку. Тихая возня заставила Сато вернуть свой взгляд в комнату. В углу, рядом с дверью, толпилась целая орда теней. Они лезли друг на друга, пытаясь пробраться вперед и взглянуть на свою повелительницу, которая сейчас была больше похожа на сверженного правителя, нежели чем на восходящего властелина. — Уходите, — пролепетала девушка, пристально продолжая за ними следить, — дайте мне оплакать его, а потом я вся ваша. Мне все равно больше не куда бежать… не к кому. Тени, покорно преклонив колени, растворились в воздухе, оставив на своем месте лишь черноватую дымку. Касуми поднялась на ноги, лицо горело от неудержимого горя. Щеки покрылись нездоровым румянцем, а в глазах застыл мрачный блеск отчаяния. Легким движением руки, Сато распахнула окно и замерла. Сильный порыв зимнего воздуха ворвался в комнату, смахнув с письменного стола целую кипу бумаг. Демоница выдохнула в занимающееся утро, и теплый воздух выпорхнул из ее тела, превратившись в белый пар. С каждым мгновением ветер становился все сильнее. Снежинки залетали внутрь и тут же таяли, а ветер скользил по телу сумрачной колдуньи, забираясь в смольные пряди волос и путая в них морозные жемчужины. Он не мог ослушаться, ибо Тьма приказала ему одеть юную преемницу в самые прекрасные одежды, что древний дух мог создать. Девушка закрыла окно и, равнодушно пройдя по исписанным листам, покинула комнату, спокойно спускаясь на первый этаж. Касуми раскрыла школьную сумку, поставив ее на стул, и принялась проверять содержимое. — Тетради, история, французский, флешка с сопливым слайд-шоу, вроде ничего не забыла. Ах, где же моя душа? — ее тонкие пальцы пробежали по корешкам книг, — может быть где-то здесь затерялось мое сердце или счастье? Нет, видимо, все это утеряно безвозвратно, — девушка хмыкнула, растянув губы в жалко-презрительной улыбке, — как будто это кого-то заботит. Еще пару слез и хватит. С меня довольно, я достаточно страдала в этой жизни, теперь я хочу, чтобы боль ушла, чтобы ушло все. Неужели я думала, что захочу жить после его смерти? Пускай Тьма уже поглотит все остатки человечности, они мне не нужны. Я отдам их с радостью, в последний раз ощутив это странное взбудораженное состояние тела. Надо знать, когда пора уходить. Мое время закончилось и началось одновременно. Темноволосая красавица повернула ключ и, услышав характерный щелчок, спустилась с крыльца. Втянув морозный воздух, Сато тяжело выдохнула и, засунув руки в карманы тёплого пальто, не спеша направилась в сторону школы. Прежде она была великой колдуньей таинственного сумрака, но теперь Касуми походила на жалкое подобие некогда существовавшей могущественной силы, которой она обладала и с лёгкостью повелевала, не зная возражений и препирательств. Похожая на бледного призрака, больше чем прежде, девушка брела по пустынным улицам города, ещё не пробудившегося от сладкого сна. Шаги глухим эхом отдавались в пустоте сознания демоницы. Снег приятно похрустывал под ногами. Сато шла вперёд, с каждым шагом становясь все ближе к своей цитадели, с каждой минутой становясь все ближе к произнесению речи, которой у неё не было. Написать пару хороших слов о Имаи оказалось куда сложнее, чем темноволосая красавица могла себе представить. Сколько бы она не бралась за речь, каждый раз вместо слов из неё вырвались сдавленные всхлипы и больше ничего. Поэтому девушка решила положиться на свои мастерские навыки актёрской игры и импровизации. Хотя сейчас ей было все равно, невозможность сказать трогательную речь по поводу Его смерти её не волновал. Все простят ей эту оплошность, это никак не повлияет на её должность. Никто не посмеет её оттуда сдвинуть, ибо это её место, её престол, с которого она не сойдёт, пока не придёт время переходить на более величественный и могущественный. Теперь кроме достижения и удержания власти в своих руках её мало что волновало. Та, крохотная часть человечности, которая ещё теплилась внутри её пустоты после смерти Торио. Та, тщательно спрятавшаяся под чёрствым плодом, едва заметная капля невыносимо страдала. И скоро эта постоянная боль утраты должна была убить последние крохи, превратив Касуми в ту, которая без колебаний сможет принимать трудные и отвратительные решения, которые позволят ей достичь поставленной цели. Они позволят темноволосой красавице спасти Мир. И Касуми ждала этого момента, когда она наконец сможет отпустить мешающую ей часть себя и полностью окунуться во тьму, чтобы принести свет. Ведь как не из самого ужасного родиться самому прекрасному. Темноволосая красавица шла обыденным путем в школу по безлюдным улицам. Лишь изредка какой-то затерявший путник встречался ей, но он исчезал также внезапно, как и появлялся. Прежде видя магию в каждой снежинке, взгляд демоницы безучастно скользил по голым ветвям деревьев, изгибающихся в причудливых очертаниях. Знаки кричали еще громче, чем раньше, но сумрачной колдунье больше не было до них дела. Она доживала свои последние дни и медленно начинала превращаться в тень. Сначала Касуми должна была стать бледным подобием себя, а потом полностью исчезнуть, чтобы возродиться и стать полноправной повелительницей ночи. Лишь, когда в ее венах потечет черная кровь, тогда никто не посмеет оспорить ее власть. По прежде, чем это случится, демоница должна пережить мучительно-медлительную смерть, через угасание. Ее вены должны зачахнуть, очиститься, а затем принять новую кровь, похожую на смолу. Мысли больше не разрывают меня на части. Теперь я даже не знаю о чем думать, могу лишь бесконечно представлять какими слезы могли бы быть на вкус, если бы им позволили отражать внутренний мир. Слезы со вкусом киви… я бы попробовала. Сато остановилась и обернулась, заслышав позади крадущиеся шаги. Кремнистые глаза уловили движение, но сзади никого не было. — Я знаю, что вы здесь, не прячьтесь, выходите, — демоница сделала пригласительный жест рукой, — не бойтесь, я вас не трону. С минуту ничего не происходило, но Касуми терпеливо ждала, теперь у неё было много времени. Ведь она была одна. Из-за угла осторожно выглянула тень, и тут же спряталась, увидев, что грядущая властительница ждёт. Послышалась возня, а потом Сато увидела, как небольшие тени-прислужники, закинув секиры на плечи, переваливающейся походкой осторожно идут к ней, смущённо подталкивая вперёд сородичей. Подойдя к девушке, тени замерли и начали неловко переминаться с ноги на ногу, боясь взглянуть в туманные глаза сумрачной колдуньи. Внезапно из-за угла выбежало крохотное создание, чем-то напоминавшее собаку, только вот у этого был львиный хвост и огромные шипы на спине. Играючи зверь подскочил к демонице и завилял хвостом. Темноволосая красавица слабо улыбнулась и опустилась на колени. — Скоро, мои хорошие, скоро. Её бледная рука ласково погладила создание по голове, трепля теневую шерсть. — Я буду с вами. Сато прошла ворота и первая осквернила своей неровной поступью выпавший вчера снег. Хмыкнув, она отворила дверь и вошла в школу, направляясь в свой кабинет. Ей не терпелось приняться за работу, нужно было срочно начать убивать время, иначе кто знал, что ее разум мог сотворить с самим собой. Скинув пальто, девушка опустилась в кресло, и бледные пальцы с жадностью забегали по клавиатуре. Сознание окунулось в бесконечное множество чисел, топя в бесчувственных подсчетах страдания, которые были не просто невыносимы, они осточертели до отвратительных рвотных позывов. Время текло медленно, похожее на тягучую резину, которая никак не хотела рваться. Откинувшись на спинку кресла, демоница сняла очки и потерла переносицу. Зажмурившись, Касуми некоторое время слушала тишину, но внезапно с улицы прилетели голоса первых учеников, и президент недовольно поджала губы. Поднявшись на ноги, Сато надела обратно очки, желая видеть лица учащихся, когда с ее губ сорвётся ужасное известие. Спустившись по лестнице, темноволосая красавица оказалась в актовом зале. Сотрудники школы уже все подключили, осталось только загнать сюда стадо и заставить его слушать печальные известия. Сумрачная колдунья тряхнула головой, и смольные локоны упали на ее лицо, скрывая чувствительные в последнее время к свету глаза. Мне больше нет смысла двигаться вперед. Я стою на месте. Нет движения — нет развития, а это — смерть. Я исчерпала себя. Опустившись на ступеньки, Сато уткнулась носом в колени и сидела так, пока кто-то аккуратно не дотронулся до ее плеча. — С вами все в порядке, президент? — Ёсиката. Касуми подняла голову и жалостливо взглянула на баскетболиста, который взволновано склонился над ней, закрывая от ненавистного света. — А по мне разве не видно, что у меня все замечательно? — Вы бледны, — он опустился рядом с ней, — может вы заболели? — Как бы я хотела заболеть, — обронила Сато, — ты даже не представляешь, как бы я хотела заболеть, просто заболеть, лежать дома, пить горячий чай с лимоном и медом и больше ни о чем не думать, но… — Посидеть с вами? — Я была бы тебе очень признательна, если бы ты сделал это. Все что угодно, только не оставаться одной. — Для меня вовсе не в тягость проводить с вами, президент, время. — Ну что ж… если честно меня это не очень интересовало, но я благодарна тебе, что ты поделился этим знанием со мной. — Что-то случилось? — Я стала бесконечно одинока в целом мире, — словно в забвении отозвалась демоница, смотря в одну точку, — скоро ты и вы все узнаете. Не понимаю зачем выставлять это на всеобщее обозрение, но воля директора для меня закон. Даже для меня. — Вы не одиноки, — Морияма аккуратно коснулся руки Сато, — я готов выслушать и помочь, и у меня вовсе нет никаких корыстных целей. — Знаешь, Ёсиката, — внушительно-печальный взгляд ее кремнистых глаз опустился на плечи баскетболиста, — в мире существуют хорошие люди, это довольно грубо делить людей на хороших и плохих, среди них безусловно будут изгои системы, похожие на меня, но этого не избежать, таковы вынужденные жертвы, которые человеческие морально-нравственные нормы приносят на алтарь своего могущества, чтобы управлять человечеством. Но в большинстве случаев система отлично работает и именно благодаря таким людям как ты, я никогда не опущу руки. Темноволосая красавица видела, как юноша старательно пытается вникнуть в сказанное. Она была уверена, что многое он не понял, но его попытка понять ее была настолько прекрасна в своем искреннем добродушном порыве, что демоница почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. — Постоишь рядом со мной, когда я буду толкать речь? — Конечно. Сато поднялась на ноги и прошла к трибуне. Морияма покорно проследовал за ней и замер чуть позади, внимательно смотря на президента. Темноволосая красавица замерла, и бледные пальцы с силой впились в стойку. Судорожный вздох, прокатился по актовому залу, заставив всех замолчать и взглянуть на президента, представшего перед ним немного в непривычном для них виде. Касуми взволнованно заправила смольный локон за ухо и дрожащей рукой поправила вечно сползавшие очки. — Я… то есть мы собрались здесь сегодня, точнее я собрала вас здесь по желанию директора, чтобы… Касуми оторвала взгляд от трибуны и взглянула на зал. На лицах собравшихся запечатлелась растерянность, вызванная её сбивчивой речью, которую прежде они никогда от неё не слышали. Взгляд кремнистых глаз пробежался по толпе, но не нашёл искомое. Демоница вновь и вновь вглядывалась в многочисленные лица, совершенно не обращая внимания на образовывавшуюся паузу, которая своей тишиной неумолимо давила на всех присутствующих. Но она не могла продолжать говорить дальше. Ком, собравшийся в горле, медленно поднимался вверх, грозясь в любой момент вырваться наружу звонким, ужасным всхлипом, похожим на предсмертное храпение животного с кровавыми пузырями около кончиков губ. — Президент? Ёсиката дотронулся до плеча девушки, заставив ту вздрогнуть. — Все хорошо? — Да, я просто собиралась с мыслями. Думаю, вы простите мне эту заминку… Наконец её взгляд настиг свою жертву, и Касуми с жадностью впилась глазами в золотые локоны баскетболиста. Его серьёзное лицо придало ей сил, и Сато продолжила, желая поскорее скинуть со своих плеч тяжесть возложенной на неё ноши. — В ночь с 25 декабря на 26 скончался всеми нами любимый Имаи Торио, — по залу прокатился печальный вздох непонимания. Ваши лица… видели бы все свои лица. Такие отвратительные, искаженные нотками боли. Неужели вам есть дело до его смерти? Вы были для него безликой толпой, для которой он играл, а кем он был для вас? Никудышным, но смешным и добродушным президентом? — Последний год он боролся с лейкемией, и смею вас заверить он был храбр перед лицом смерти и не терял надежду. Вам жаль, что его больше нет? Но зачем эти слезы? Зачем эта дешевая показуха? Как же вы меня все бесите! — Торио просил не рассказывать вам о своей болезни, ибо не хотел, чтобы его несчастье омрачало ваши жизни и он не мог представить себе, чтобы его друзья наблюдали за тем, как он медленно угасает. Будь моя воля… да чего уж тут говорить, нет у меня больше никакой воли. — Он хотел, чтобы вы запомнили его таким каким он был, и я надеюсь, что вы уважаете его решение и принимаете с покорно склоненной головой. Один день погрустите и ваша жизнь продолжится дальше. Он умер, для него уже все кончено, для вас все еще впереди. Каким бы прекрасным он бы ни был, его больше нет, а значит он больше не имеет значения. Он умер, но жизнь продолжается дальше. Как же мне страшно. Люди просто уходят, и все живут дальше, лишь уделяя его уходу толику своих слез. Темноволосая красавица смолкла, давая толпе время переварить сказанное и самой перевести дух. Шумно сглотнув подступавшие слезы, девушка сделала жест рукой, свет приглушили и на экране позади неё возникло изображение. — Директор пожелал, чтобы вы увидели его жизнь, точнее её отрывки, запечатлённые в фотографиях. Приятного просмотра, а меня прошу извинить. Сато слетела по ступенькам и выскочила из актового зала, успев услышать только первые звуки музыки. Стремглав пронесясь по коридорам, девушка наконец остановилась на месте. Грудь тяжело вздымалась, и Сато уперлась руками в коленки, пытаясь глубоко дышать. Но у неё не вышло. Касуми упала на колени и слезы, которые она думала, что уже закончились, тёплыми дорожками покатились по её щекам. Уткнувшись носом в ладони, темноволосая красавица громко всхлипнула, чувствуя как из тела уходят все силы. Зачем вся эта наигранность? Я не хочу, чтобы мое имя было предано забвению! Я не хочу также уйти в безызвестность и, чтобы меня забыли раз и навсегда! Я бы хотела, чтобы моя смерть сотрясла и потрясла этот мир. Чтобы она всколыхнула его и отголосок моей кончины еще долгие десятилетия витал в воздухе, оседая на нёбе стоило только открыть рот. Но зачем все это? Вся эта грусть, которая продлиться день, от силы неделю? Все только потому что этого требует общество? Нормы поведения? Потому что так правильно? Потому что так требует какой-то негласный кодекс хорошего человека? Как же мы жалки. С детства учим детей, что врать это нехорошо, а сами живем во лжи по отношению к самим себе, ко всем. Делая вещи это лишь потому что… потому что так надо, ведь если не сделаешь так, а будешь честен с собой, на тебя посмотрят косо. И тебя называют странным, а точнее аморальным уродом лишь за то, что ты пытался быть честным с самим с собой, с обществом, которое так яро требует эту самую пресловутую правду. Надо уже собраться с силами и признаться, что не нужна нам эта правда. Довольно, я слишком устала для подобных мыслей. Все что я хочу, уже наконец умереть. Тени отделились и выскользнули из-за угла. Жадными, костлявыми руками они потянулись к ней, чтобы выхватить частички человечности, которые заставляли их владычицу неумолимо страдать. Поданные больше не хотели видеть её слабости. Им нужен был сильный правитель с жесткой рукой и несгибаемей волей, и Касуми могла им стать, она должна была им быть, нужно было только удалить пару изъянов, которыми наградила ее природа. Кисэ, как и все прочие, смотрел на широкий экран, на который проецировались фотографии человека, которого уже не было с ними. Внезапно на одной из них появилась крохотная Касуми. По-детски пухлые и довольные черты лица, розоватые губы, перепачканные в вишневом соке, были растянуты в счастливой улыбке. Темноволосая девчушка сидела рядом с Торио, и они смотрели в камеру. Такие маленькие и счастливые. Практически на всех фотографиях была Касуми, и это не удивляло собравшихся, ибо они прекрасно знали, что те дружили с самого детства. Но для Рёта все случившееся открылось, словно с другой стороны, он видел, как взрослела сумрачная колдунья, которая все ещё имела некоторую власть над его сердцем. Юноша заворожённо наблюдал за тем, как изменялась темноволосая красавица, как с каждым годом она становилась все прекрасней и… печальней. Черты её лица начинали заостряться, в ясных глазах клубился таинственный влажный туман, счастье пропадало из движений её тела, привнося вместо себя тягучую грациозность, с которой она теперь двигалась. — Президент? Касуми вскинула голову и увидела стоящего над ней Морияму. Юноша опустился на колени, и девушка инстинктивно прижалась к нему, продолжая тихо всхлипывать от боли. Ёсиката растерянно пробежался взглядом по хрупкому телу Касуми, сотрясавшемся от беззвучных рыданий. Баскетболист аккуратно обнял девушку и зашептал успокаивающие слова, которые превратились для сумрачной колдуньи в заклинание, которое наконец даровало ей спокойный, глубокий сон. Очнувшись в кабинете, девушка недоуменно приподнялась на локтях и тут же ухватилась за голову. Боль пронзила сознание подобно мечу, заставив темноволосую красавицу опуститься на софу, слабо застонав. — Вы очнулись, — к ней тут же подскочил Морияма, — может вам дать таблетку от головы? — Да, если можно. Ёсиката метнулся к шкафу и быстро нашел в аптечке искомое. Протянув девушке белую пилюлю, юноша подал ей стакана воды и выжидающе посмотрел. — Со мной все в порядке, не надо на меня так смотреть. — Вы упали в обморок. — Нет, я просто наконец смогла поспать, кстати, спасибо тебе, что принес меня сюда и не оставил одну. — Ну как бы я… Неожиданно раздался стук, в следующее мгновение дверь аккуратно приоткрылась и Сато увидела золотые пряди волос. Неуверенно замерев на пороге, Кисэ взволнованно взглянул на лежавшую темноволосую красавицу. Морияма поднялся на ноги и сверкнул в сторону товарища по команде злобным взглядом, помешав ему переступить порог кабинета. — Мы можем поговорить наедине? Касуми взглянула на Ёсикату, который тут же напрягся и сжал руки в кулаки. Кончики ее губ едва заметно дрогнули, и сумрачная колдунья поднялась на ноги, преодолевая еще не успевшую исчезнуть боль в голове. — Все хорошо, — ее рука ласково опустилась на плечо юноши, — он уже не сможет причинить мне боль сильнее, что сейчас живет во мне. Морияма понимающе кивнул и вышел из кабинета, оставив два израненных сердца наедине друг с другом. — Мне очень жаль, что Торио умер. При эти словах Сато болезненно поморщилась, но быстро взяла себя в руки. — Хочешь чаю? — Чаю? Неужели ты не скажешь ни одной колкости или едкости, которая бы опорочила меня? Касуми шумно выдохнула и печально взглянула на златокудрого баскетболиста. Серьезность, которая теперь вечно украшала его лицо стоило ей оказаться рядом, пленила изысканный разум темноволосой красавицы, и она ничего не могла с собой поделать, ибо вновь и вновь восхищалась его королевской красотой. Черты лица Кисэ были столь родными, и от него всего веяло прежним уютом, которого ей сейчас не хватало, что демоница невольно и отчаянно хваталась за исходящее от юноши тепло. — Я бы хотела сказать, что тебе вовсе не жаль и что тебе наплевать на его смерть, ровно как и всем, кто был в актовом зале. Эти слезы… это все…, но все, что связано с тобой я не могу предугадать. Моей силе не подвластен такой сильный свет, — Сато протянула ему горячую чашку чая с капелькой меда, — ты единственный, кого мне не удалось прочитать, Рета Кисэ. — Видимо, я должен быть польщен, но мне нет до этого ровно никакого дела. Ты так и не научился врать. — Позволишь задать мне один вопрос? — Прошу. — Почему тогда ты выбрала именно меня? Почему я стал целью твоего изощренного плана? — Почему ты? — ее губы тронула жалкая улыбка безысходности, — когда от меня ушла мать, свет померк в моей жизни, и у меня не было сил оставаться жизнерадостной, доброй, улыбчивой, отзывчивой, милосердной. Я сдалась и пала во тьму. Рядом не было никого. Я была одна, и жизнь меня сломала, у меня больше не было сил сопротивляться, и я впустила в себя тьму. Сначала было больно, противно и омерзительно, но потом я почувствовала облегчение. И я продолжала жить, но вскоре боль вернулась. И тут я увидела тебя, принца на белом коне в сияющих доспехах, сотворенных из лучей солнца, и в волосах в твоих казалось мне мерцали звезды, и меня осенила безумная идея. Если я сломаю тебя, существо созданное самим солнцем, то значит любой в определённых ситуациях падет во тьму и я вовсе не виновата, что стала такой. Значит я невинна. Но ты не пал во тьму. Ты выдержал. А значит я и вправду, воистину ужасна. Вот и все. Касуми пожала плечами и поджала дрожавшие губы. Сдерживаясь, чтобы не зарыдать от страха и боли, темноволосая красавица приблизилась к баскетболисту и в нерешительности подняла руку, но ей все-таки хватило сил, чтобы коснуться кончиками пальцев его щеки. — Какое же ты прекрасное создание, Рета. Прощай. — Что это все значит? — Кто знает, — загадочно отозвалась сумрачная колдунья, отходя к окну, — но завтра меня уже не станет.