Глазами добровольца

Я захожу в здание и вижу Мирту. Она не метает ножи, не стреляет в мишени, а спокойно сидит в центре зала. Это не похоже на нее, но такому поведению есть объяснение. Сегодня жатва и сегодня кто-то может навсегда лишится своего друга, брата, сына ... кого угодно. - Что если это будет кто-то из нас, Катон? – не знаю, когда она успела заметить мое появление. Я не отвечаю, просто молча сажусь на пол рядом с ней и обнимаю. Мирта сама знает ответ на вопрос. Избежать Голодных игр невозможно если ты жив. Так или иначе они затронут каждого. Игры проводятся каждый год и если не выберут тебя, то точно выберут кого-то из твоих близких. Наш дисткрит один из самых богатых, но не из самых больших. Здесь все друг друга знают, многие тесно общаются, кто-то с кем-то так или иначе пересекался. Мы еще долго сидим в полной тишине, погруженные каждый в свои мысли, пока Мирта наконец освобождается от моих объятий, поднимается с пола и направляется к выходу из тренировочного центра. - Надо собираться, миротворцы ждать не будут, сам знаешь, - произносит она и скрывается за дверью. Мы с Миртой, пожалуй, единственные, кто никогда особо не готовится к жатве. По традиции все жители дистриктов должны быть в приличном виде. Девушки надевают платья, делают прически, парни же обязаны быть в костюмах. Жатву показывают в прямом эфире в Капитолии, и мы должны показать его жителям, что правительство ни капли не скупилось на наши дистрикты. Но это не правда, дистрикт – второй, просто рай для жителей последних дистриктов, до двенадцатого. Наш дистрикт, в котором хватает и больных, и бедняков, и умирающих от голода, считается довольно таки богатым. Что уж говорить о других дистриктах, в которых голодающих в несколько раз больше, чем людей, живущих в нормальных условиях. Жатва начинается ровно в десять часов, до нее еще два. Я вижу копье, мое оружие. Беру его в руки и долго разглядываю. По привычке вспоминаю историю из детства. Я чувствую, как кровь поднимается по венам, как что-то невыносимо постукивает в висках, гнев все ближе и ближе. Я нахожу глазами самую крупную мишень в зале и со всей силы направляю в нее свое копье. Табло сверху показывает расчет мощности, с которой оно было брошено. Что ж, это абсолютно точно мой новый рекорд. Остается час до жатвы. Я выхожу из тренировочного зала и спешу домой. Улицы пустые, все собираются на самое страшное событие в их жизни. Я переступаю порог дома и оказываюсь в полном бардаке. Из года в год в эту дату в нашем доме происходят подобные вещи. Это всегда раздражает, но я пытаюсь держать себя в руках. - Катон, милый, я не могу найти свои .. – начинает мама со слезами на глазах. - Хватит, - перебиваю ее и иду в свою комнату. Перед смертью, отец готовил маме подарок на годовщину их свадьбы, это были серьги. Мама знала о том, какой подарок ее ждет. Но папа не дожил до годовщины, соответственно подарка мама не получила. Это важное событие и мать хочет выглядеть не хуже капитолийцев с их дорогими разноцветными нарядами. Каждый раз она ищет свои серьги, но не находит их. Казалось бы дальше некуда, но она идет на жатву с еще более расстроенным видом. Когда шум в доме утихает и у матери одна за другой высыхают слезы, я беру ее под руку и мы направляемся на площадь. Я вижу как площадь постепенно наполняется людьми. Родственники крепко держатся за руки, некоторые парочки, вероятно, последний раз нежатся в объятиях друг друга. Мы с Миртой стоим недалеко друг от друга, но все же не вместе. Мэр выходит к кафедре и начинает свою речь. Я постоянно слежу глазами за Миртой и не слышу не единого его слова. Далее упоминаются имена победителей прошлых годов. В нашем дистрикте их достаточно, так что это затянется надолго. Заснуть от скуки людям не дает только то, что после всей этой болтовни объявят двух трибутов нашего дистрикта, то что совсем скоро кто-то лишится последней надежды, а кто-то выдохнет от облегчения. На сцене появляется ответственная за наш дистрикт – Стелла Кендал. Люди ахают от ужаса, к их переживаниям за себя и за своих близких добавляется еще и страх при виде этой дамы. Волосы ярко-зеленого цвета, белозубая улыбка и болезненно-бледный цвет кожи – образец стиля Капитолия. Без лишних слов Стелла подходит к шарам с именами жителей нашего дистрикта от 12 до 18 лет и смело тянет руку к одному из них. Первый шар – мужской. В этом году трибуту-девушке явно не повезет. Тренировочный центр отдает на игры только одного профи, и это будет парень. Я знаю кто это, поэтому, в отличие от остальных, меня не накрывает волной удивления, когда добровольцем выходит Джек Милтон – 15-летний парень, отлично владеющий тяжелым оружием и мастер маскировок. Джек с непроизвольным видом поднимается на сцену, его приветствуют апплодисментами. Несколько слов предоставляется трибуту и он не упускает возможность подлизаться к спонсорам. Он говорит о том, как безудержно рад участвовать в играх, клянется не подвести свой дистрикт и по окончанию Голодных игр разделить свою славу и богатство с остальными жителями. Впрочем, все его слова звучат для меня как «бла бла бла», я сосредоточил свое внимание на втором шаре с женскими именами. Я не отрываюсь от него, словно гипнотизирую, «только бы не Мирта, только бы не она». Стелла приближается ко второму шару, запускает в него руку и достает листочек с именем. Как и принято на жатве Стелла медлит с ответом, дабы помучить народ. Мне кажется проходит целая вечность, прежде чем она называет имя. Это – Мирта Джонс.