9/3

Хисаги прижимал к себе окровавленное тело друга, задыхаясь от ледяной крошки, забивавшей его носоглотку. Кира не шевелился, плотно зажмурив глаза. Он изредка тихо-тихо стонал, напрягаясь. Кровь уже не так охотно текла из огромной раны. Шухей удивлялся, как в бледном теле еще осталась эта красная жидкость. Лейтенант старался на ходу как-то помочь другу с помощью реацу, что совсем не выходило. Когда Шухею надоело огибать обломки, он вскочил на крышу, не побоявшись быть замеченным, постаравшись бежать быстрее до казарм четвертого отряда. Внезапно итак слабая реацу Изуру пропала. Хисаги замер, недоверчиво смотря на уже ненапряженное лицо друга. Кира как-то странно расслабился, больше не издавал звуков, его дыхания не было слышно… Стоп. Что!? Шухей вздрогнул. В сердце резко кольнуло, внутри все скрутило. Он распахнул глаза, задрожав. - Кира? – просипел Шухей, опускаясь на колени. Он осторожно опустил похолодевшее окровавленное тело на ледяную крышу. Блондин не отозвался. – Кира! – вскрикнул Хисаги, рискуя быть атакованным. Он судорожно вдохнул, стукнув друга по груди. – А ну открой глаза, хорош прикалываться! Ему снова не ответили. Шухей закусил губу, проведя по пшеничным, казалось даже, что чуть поблекшим, волосам Киры. Тут же стало как-то тоскливо и больно. Хисаги дернул плечами, наклоняясь к лицу блондина, и осторожно поцеловал в уголок губ, тяжело вздыхая. Стало еще холоднее, или Шухею кажется? Он поднял голову, тут же увидев, что темно-синее небо Шаттен Берайха потемнело, а неоново-голубое солнце уже почти закатилось за горизонт. Его холодный свет оставлял последние отсветы на ледяной поверхности, отражающей голубой свет. Хисаги сидел, не шевелясь, медленно поглаживая Киру по голове, и смотрел на холодный закат, выдыхая облачка пара и ледяной крошки. Внутри все медленно рвалось, замораживалось и крошилось. Точно так же, как все снаружи все крошилось вокруг. Где-то невдалеке слышались взрывы. Хисаги думал, что пора бы уже вскочить и нестись на помощь остальным, но каждую новую секунду он думал «вот сейчас, еще мгновение посижу и пойду». Лейтенант встал, только когда холодное голубое солнце закатилось за черный горизонт.