Под пламенем свечи

      За всеми событиями мальчики почти и не заметили, как наступил день первого испытания Турнира. На улице было холодно, уже чувствовалось приближение зимы, когда всех четверых чемпионов собрали в палатке. Кроме них там же присутствовали журналисты во главе с Ритой Скитер. Одного взгляда на нее было достаточно Гарри, чтобы понять — от следующего выпуска Ежедневного Пророка можно не ждать ничего хорошего. Худая блондинка с накрашенными ярко-красной помадой губами смотрела на всех четверых чемпионов, опустив очки на самый кончик носа. Около нее зависло перо и что-то само писало в блокноте.       — Итак, дорогие чемпионы, прежде чем начнется первое испытание, позвольте сфотографировать вас и задать несколько вопросов. Мадмуазель Делакур, это первая столь значительная проба ваших способностей? Мистер Крам, вы не боитесь, что получите опасную травму и не сможете играть в квиддич? Я слышала, многие клубы хотят заполучить вас. Мистер Диггори, как вы относитесь к тому, что помимо соперников из других школ, вы играете против самого Гарри Поттера? — она говорила очень быстро, переводя взгляд с одного на другого, но пока не обращалась к нему. И гриффиндорец отдал бы многое, чтобы акула пера проигнорировала его.       Тут, к его ужасу, она перевела свой взгляд на него. В глазах женщины появился особо хищный блеск и она открыла было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Гарри спасло то, что в палатку вошли директор Дамблдор и министерские служащие с мешком в руках. За ними темной тенью проскользнул и отец, одаривший Скитер коронным взглядом. Скорее всего, именно он и не позволил ей продолжать свои расспросы дальше. Женщина замолчала, лишь придвинувшись еще ближе к участникам и остальным присутствующим.       — Итак, уважаемые чемпионы, — начал Дамблдор, — вашим первым испытанием будет проверка на смекалку, а вашими противниками — драконы. Их количество равно числу участников, и каждый из вас должен выбрать, с кем из них ему предстоит встретиться. Мистер Диггори, прошу вас.       Седрик шумно сглотнул, засунул руку в мешок и вытащил за хвост миниатюрную копию дракона. Красивый серебристо-голубой дракончик дохнул ярко-синим пламенем, и присутствующие предпочли сделать шаг назад. Взгляд присутствующих упал на Флер Делакур, и она повторила действия Диггори — на ее ладони обосновался валлийский зеленый, который, насколько помнил Гарри, отличался довольно спокойным нравом и гораздо меньшей смертоносностью, чем остальные. В мешке оставалось всего два дракона, самые агрессивные из всех. Китайский огненный шар достался Виктору Краму, и Гарри мрачно усмехнулся про себя — не с его везучестью было надеяться на то, что ему достанется кто-то спокойнее, чем венгерская хвосторога. Последний дракон отличался особой опасностью из-за усыпанного шипами хвоста и огненного дыхания, которое достигало пары десятков метров. Миниатюрная копия дракона тут же укусила Гарри за палец, стоило ему вытащить его из мешка.       — Не беспокойся, Гарри, — склонился к нему директор и погладил по плечу. — Мы предприняли меры, и в случае крайней опасности обязательно поможем тебе.       — Спасибо, — саркастично ответил он, криво улыбнувшись. — Но знаете, сэр, это мое испытание, и я должен пройти его. Ведь в этом цель Турнира, не так ли?       Маячивший за его спиной Снейп скривился в ответ на его слова — не то, чтобы он сомневался в талантах сына, напротив, он видел и знал, на что тот способен.       Улучив минутку, когда все отвернулись, зельевар незаметно склонился к уху Гарри и прошептал:       — Не переусердствуй с шоу.       — Прости, не могу этого обещать. Я обещал Драко донести до всех одну мысль, — так же едва слышно хмыкнул Гарри, на что получил несильный тычок в бок.       Наконец, первое испытание Турнира Трех Волшебников объявили открытым, и все, кроме чемпионов, покинули палатку. Рита Скитер хотела было задержаться, но была награждена вторым по счету убийственным взглядом Снейпа, после которого предпочла ретироваться. Толпа выкрикивала имя Диггори, которому выпал шанс выступать первым, и Гарри ощутил, как беспокойство кольнуло его. Все же трех недель определенно мало для того, чтобы полностью овладеть беспалочковой магией, да и то, что Драко, скорее всего, не сможет прийти, выбивало из колеи. Спокойный взгляд серых глаз вселял в него уверенность, убеждал, что все будет хорошо. И Гарри боялся, что сейчас ему придется тяжело без поддержки младшего Малфоя.       Наконец, Виктор Крам покинул палатку, оставив юношу наедине с собой, и нервное напряжение взяло верх над Гарри. Он поднялся со скамьи и принялся нарезать круги по палатке, прислушиваясь к происходящему снаружи. Вот толпа прокричала имя болгарского ловца, взревел дракон, и люди на трибунах ахнули, а потом разразились победными криками. Значит, все справились, и теперь была его, Гарри, очередь выходить на битву с самым опасным из четырех драконов.       В отличие от остальных, его толпа встретила молчанием. Гарри буквально кожей ощущал их любопытство, жалость и даже презрение вперемешку с ненавистью. Сделав шаг по направлению к арене, основному месту действия, он бросил взгляд в сторону слизеринских трибун. И каково же было его удивление, когда он заметил там Гермиону, держащую за руку Блейза, который, в свою очередь, поддерживал Драко Малфоя. Его Драко, который пришел, несмотря на все еще болевшие ребра, и теперь обнадеживающе ухмылялся. Спокойствие вернулось моментально, заставив сделать следующий шаг куда увереннее.       Появление дракона было поистине фееричным. Венгерская хвосторога, с размаху ударяя шипастым хвостом о камни, выдохнула струю огня.       — Протего тоталум, — тут же произнес Гарри, выставив вперед ладонь, затянутую в перчатку из драконьей кожи. Зеленоватый мерцающий щит оградил его от огня, который тут же рассеялся. Толпа, замершая, когда струя огня полетела в его сторону, дружно ахнула, кое-где послышалось его имя.       Но Гарри даже не обратил на это внимания — ему нужно было как можно быстрее забрать золотое яйцо, на котором расположилась дракониха.       — Обскуро Ноктис, — ладонь описала идеальный круг, вспыхнувший темными искрами, и арену накрыла непроглядная тьма. Этого хватило, чтобы сбить дракона с толку.       — Инсидиас! — тьма рассеялась, и зрители увидели, как вокруг дракона образовалась огромная магическая ловушка, не дававшая чудовищу сдвинуться с места. Огонь, выдыхаемый драконом, не смог выбраться за ее пределы.       Гарри усмехнулся, невольно копируя Драко, когда тому удавалось поддеть и вывести из себя Рона Уизли. Нарочито медленно пройдя в опасной близости от дракона, он наклонился, взял золотое яйцо и поднял его над головой, демонстрируя всем присутствующим.       Теперь, когда жалкий сквиб, за которого его принимали со второго курса, оказался не то что не сквибом, а победителем, толпа была готова носить его на руках. К Гарри бросились однокурсники.       Пошатывающийся от усталости — все-таки беспалочковая магия отбирала пока много сил и требовала большого напряжения — он еле смог уклониться от нежеланных объятий. Правда, похлопываний по спине и плечам избежать не удалось.       Но больше всего Гарри обрадовался, когда оказался отрезан от толпы гриффиндорцев стеной по имени Кребб-Гойл, Забини и еще нескольких слизеринцев. В их компанию, конечно, затесалась и Гермиона, но это было даже хорошо. А уж крепкое дружеское объятие Драко было самым лучшим подарком и поздравлением.       — Ты крут, друг мой Гарри, — со смешком произнес Драко, ероша ладонью и без того лохматые волосы Поттера.       — Гарри, я так за тебя рада, — воскликнула пробившаяся к нему Гермиона, целуя того в щеку. — Ты смог, ты смог!       — Не смог бы без вашей помощи, — улыбнулся Гарри, устраивая руки на плечах друзей. — Я, правда, был настолько великолепен?       — Ты был не просто великолепен. Это было… впечатляюще и ошеломительно, — вклинилась в разговор Панси.       — Она сказала, что готова стать твоей фанаткой, — подмигнул ему Забини, на что Гарри протянул слизеринке руку.       — Что ж, тогда добро пожаловать в клуб, Панси, — девушка улыбнулась, отчего стала казаться куда краше, чем обычно, и пожала ладонь в ответ.       Конечно, Гарри предпочел бы праздновать свою победу в первом туре вместе с Драко. Однако слизеринцы и гриффиндорцы — явления несовместимые. Гарри тяжело вздохнул, пообещал самому себе, что обязательно исправит эту ситуацию. Распрощавшись с друзьями, он вместе с Гермионой неохотно поплелся в башню, выслушивать ненужные ему дифирамбы и скучать посреди ликующей толпы львят.       Стоило ему войти в красно-золотую гостиную, как его тут же подхватили на руки Фред, Джордж и Ли Джордан и принялись подбрасывать в воздух, крича что-то о том, что они верили в непобедимого Гарри Поттера. Неподалеку от них стоял и Рон, косо поглядывающий на однокурсника и нервно теребящий так и не снятый гриффиндорский шарф. Наконец, когда Гарри снова оказался стоящим на твердой поверхности, а в руки его была сунута кружка сливочного пива, он подошел:       — Можно тебя? На пару слов?       Гарри недоверчиво посмотрел на него и краем глаза приметил приближающуюся сердитую Гермиону, для которой он едва заметно покачал головой и одними губами сказал, что все в порядке.       — Я тебя слушаю, Рон.       — Я… Ну, в общем, Гарри, я хотел извиниться за все, что наговорил… Ну, про то, что ты лжец и ищешь славы… Когда я увидел дракона и тебя там, без палочки, я испугался… Никто в здравом уме не захотел бы в этом участвовать.       Гарри изогнул бровь, после чего хмыкнул:       — Рад, что ты это понял, но на твоем месте следовало бы извиняться не передо мной, а перед Драко.       — Перед Малфоем? — тут же скривился рыжий, на что Поттер лишь кивнул.       — Перед Малфоем. Что, по-твоему, будет с маленьким зверьком, если бросить его на камни с высоты шести футов? Его унизили и покалечили, Рон. У него было сломано три ребра, одно из которых чудом не пробило легкое. И неважно, что мы волшебники, и подобные повреждения лечатся нужными зельями и заклинаниями — ты прекрасно знаешь, что такое костерост.       — Да уж, с Малфоем Грюм переборщил, — сказал кто-то из их однокурсников. — Превращать в хорька еще куда ни шло, но вот эти выверты с… — парень повертел рукой в воздухе, не в силах подобрать правильные слова, — короче, сурово слишком.       — Полностью…       -… поддерживаем, — заявили близнецы, а Рон вытаращил на них глаза.       — То есть, поддерживаете?       — Ну, Малфой, конечно, редкостная задница, но он такой же студент, как и мы.       — Пусть даже и слизеринец, — Фред и Джордж синхронно пожали плечами. — Да и вообще, лично нам ни к чему портить отношения с ними. У нас бизнес только налаживаться начал.       Гарри усмехнулся, видя, как перекосилось лицо младшего Уизли от слов братьев, но он благоразумно промолчал. Впрочем, и без его подержки все идет не так уж плохо. Если уж самые гриффиндористые из всех гриффиндорцев на свете открыто признали, что им без разницы, кто какие цвета носит, значит, не все потеряно.

* * *

      Северус Снейп назвал очередной, вызывающий оскомину, пароль горгулье и, подождав пока та отодвинется, открывая ему дверь, поднялся в кабинет директора.       — Вы меня звали, директор?       — Да, мальчик мой, — Дамблдор отвлекся от рассматривания стеллажа с книгами, повернулся к вошедшему и кивнул в сторону резного кресла. В глазах его не было и намека на привычную мягкую улыбку, и это заставило зельевара нервно передернуть плечами. — Присаживайся.       Северус прошел к предложенному ему креслу и сел, тщательно разгладив все складки на мантии, и с вопросом в глазах уставился на директора. Ему не понравился тон директора, равно как и сам факт того, что сразу же после испытания тот решил поговорить с ним. Как всегда, он еще перед входом поставил мысленную защиту, хотя в царящем в данный момент хаосе в его мозгу, вряд ли бы разобрался даже Дамблдор. Снейп разрывался между двумя желаниями: уничтожить лидера Светлой стороны за втягивание Гарри в опасные игры или поделиться с сильнейшим магом современности мыслями о крестражах.       — Уже давно, еще с момента первой дуэли Гарри с Малфоем, мне не дает покоя тот факт, что мальчик знает сильные заклинания. И, что еще более важно, заклинания явно темные, которыми в свое время не пренебрегали знаменитые Гриндевальд и Том Реддл. И сейчас, после увиденного сегодня, я хотел бы поинтересоваться, какими мотивами ты руководствовался, обучая его подобному.       — А я, как и вы, Альбус, считаю, что на войне все средства хороши. И если мальчик действительно Избранный, и должен победить Темного Лорда, то обязан знать все, что ему может помочь в этой борьбе. Больше способов — больше шансов.       — Северус, ты прекрасно знаешь, что темная магия — не самый лучший способ решения проблем. История Тома Реддла яркое тому подтверждение.       — Нет никакой тёмной магии, директор. Магия есть магия, у неё нет цветов, а убить можно и Люмосом. Если знать как, — парировал Снейп. — Важно воспитание. И я, смею надеяться, вложил в голову Гарри достаточно, чтобы из него не вырос очередной Тёмный Лорд.       — И все же, я считаю неправильным то, что мальчику известны совершенно не соответствующие его возрасту заклинания, — с нажимом проговорил Дамблдор. — И склоняюсь к мысли, что совершил ошибку, поддавшись уговорам и доверив воспитание и заботу о Гарри тебе.       Северус выгнул бровь и с кривой ухмылкой произнес:       — Вернете время назад, Альбус?       — Нет. Но думаю, что еще не поздно отправить его к родственникам.       — Магглам? А вы уже забыли, Альбус, по какой причине мальчик оказался у меня? Да и как вы отправите его назад? Уже почти полностью сложившегося в характере молодого человека, а не маленького мальчика?       — Я постараюсь его убедить в целесообразности данного поступка.       — Не хотел бы я оказаться в этот момент на вашем месте, директор Дамблдор. Это раз. А второе… Вам не жаль магглов, Альбус?       Последняя фраза заставила директора нахмуриться, что было ему совсем не свойственно.       — Ты очень привязался к мальчику, Северус, и я могу понять причину этого. Твоя любовь к Лили оказалась куда сильнее, чем ты рассчитывал. Но ты должен понимать, что Гарри уготована великая судьба, и не в наших силах изменить это. Пророчество должно сбыться.       — В исполнении Пророчества о гибели Лорда я и сам заинтересован, как вы помните. Но я намерен помочь его исполнению, а не терять время, выясняя, какой магии стоило учить героя.       Дамблдор задумчиво потеребил бороду, услышав это высказывание. Немного погодя, он достал из кармана конфету и предложил Северусу. Тот отрицательно покачал головой, красноречиво скривившись. Директор, пожав плечами, засунул леденец себе в рот и отошел к окну. Глядя на двор, он задумчиво произнес:       — И все-таки, Северус, я боюсь за психику мальчика. Мало ли, как на него повлияют занятия темной магией. Том Реддл тоже не сразу стал Темным Лордом.       — Том Реддл воспитывался совершенно по-другому, — раздраженно отозвался Северус. — И не надо их сравнивать. Как бы вам это не претило, но Гарри, попрошу заметить, благодаря мне, обладает редкой для своего возраста силой духа. А еще прекрасно различает понятия «хорошо» и «плохо».       — Да-да, Северус, но все же…       — Знаете, что я вам скажу, дорогой Альбус? В моих методах воспитания надо было сомневаться раньше. Сейчас уже поздно. И как бы Вы ни старались, Гарри я вам не отдам, — с этим словами он решительно встал с кресла. — Всего хорошего, директор!       — Но, Северус, мальчик мой, я же забочусь лишь о всеобщем благе, — вслед ему проговорил Дамблдор.       Северус остановился на секунду и, полуобернувшись, ответил:       — Жаль, что наши понятия о благе немного расходятся.       Он не стал ждать ответа, а быстрым шагом покинул кабинет.

* * *

      Рождественский бал, устроенный школой в честь Турнира Трех Волшебников, определенно, запомнился Гарри. Вся школа только и говорила, что о предстоящем празднике, девушки, которые быстрее остальных нашли себе пару, лихорадочно подбирали платья и изучали косметические чары, те, у кого пары не было, строили глазки юношам. Сами же молодые люди в большинстве своем этих взглядов не понимали и лишь перед самым балом осмелились пригласить свободных студенток.       Для Гарри же известие о том, что он мало того, что обязан пойти на бал, так еще и должен будет открывать его вместе с остальными Чемпионами, совсем не обрадовало. Выбор партнерши для самого первого танца заставил его крепко задуматься. Гермиона по умолчанию была занята Блейзом, Панси почти сразу же пригласил Нотт, стоило ей при помощи мадам Помфри немного увеличить нос и уложить наконец непослушные пушистые волосы, Булстроуд явно не подходила своими пышными формами стройному и не отличающемуся высоким ростом Гарри, а гриффиндорок приглашать не хотелось. Разве что Джинни, которая больше разделяла взгляды близнецов, чем Рона, но она вовсю репетировала вальс с Невиллом.       В один из моментов отчаянных дум Гарри вдруг вспомнил о слизеринке Дафне и рванул в подземелье. Девушки сидели в гостиной, куда Поттера запустил выходивший Забини.       — Дафна, я хотел… — Гарри замялся под внимательными взглядами девочек, — пригласить тебя на бал, — скороговоркой выпалил он.       — Прости, Гарри, — на её лице появилась виноватая улыбка, — меня уже пригласили. Асти, а у тебя кавалер есть? — обратилась она к сидящей рядом сестре. Астория Гринграсс училась в Равенкло на курс младше, но сестру навещала почти каждый день.       Асти согласно кивнула головой и сказала:       — Гарри, со мной учится одна девочка, она странная немного, но симпатичная и вообще…       — А она согласится? — недоверчиво приподнял брови гриффиндорец.       — Луна? Конечно, согласится. Приглашение старшеклассника — единственный шанс попасть на бал для тех, кто младше четвертого курса. Я поговорю с ней, Гарри. Только пообещай, что не отдавишь ей ноги, — и сестры Гринграсс мелодично рассмеялись.       — Ведьмы, — беззлобно бросил он, прежде чем, будучи весьма довольным собой, направился обратно в гриффиндорскую гостиную готовиться к Рождественскому Балу.       В день, когда наделавший столько шума праздник наконец должен был состояться, Гарри нервно теребил рукав мантии, стоя перед гостиной Равенкло и молил Мерлина, чтобы Луна Лавгуд не вздумала надевать те ужасные сережки в виде редисок, которые были на ней при их знакомстве.       «Жаль, что нельзя было пригласить Драко» — подумалось гриффиндорцу как раз в тот момент, когда портрет отъехал в сторону, и перед Гарри предстала его спутница на вечер, заставив его удивленно ахнуть. Намека на дурацкие сережки не было и в помине, вместо немного странной одежды на девочке было надето красивое золотистое платье с воздушной юбкой, а волосы, не стянутые заколками, красивой волной спускались ниже талии.       — Ты… прекрасно выглядишь, Луна, — восхищенно выдохнул Гарри, подставляя ей локоть.       — Спасибо, Гарри, — улыбнулась она и взялась за предложенную ей руку.       Они прошли в зал под шепотки и взгляды других, где завистливые, где доброжелательные.       Вскоре обязательная программа в виде танцев была выполнена, и Луна, посмотрев на Гарри своим рассеяно-отсутствующим взглядом, сказала:       — Гарри, можно я вернусь в свою башню? Ты не обидишься?       — Нет, конечно. Хочешь, я тебя провожу?       — Спасибо, Гарри, но мне кажется, тебе лучше остаться с друзьями. В этом году я еще ни разу не заблудилась по дороге в свою башню.       — Я только выйду с тобой на свежий воздух.       — Ну… Ладно, — пожав плечами, ответила девушка.       Если Гарри надеялся, что его отсутствие останется незамеченным, то зря. Не спускавший с него весь вечер взгляда Драко, как только они покинули помещение, распрощался с танцевавшей с ним в данный момент Дафной и последовал за ними.       Завернувший за угол Малфой увидел, как Луна, привстав на цыпочки, дотронулась губами до щеки провожавшего ее Гарри, после чего упорхнула, оставляя после себя едва заметный запах духов.       — Что ты тут один скучаешь? — на плечи опустились теплые ладони, ухо опалило теплое дыхание. Драко. Как всегда рядом, когда нужно.       — Я не скучаю, — возразил Гарри, немного повернув голову. — Я думаю…       — О чем?       — О диадеме Ровены Равенкло. Мы до сих пор не имеем представления, где она находится, — он не закончил говорить, как Драко прижался к нему со спины и выдохнул в ухо:       — Хочешь идти искать прямо сейчас? — в голосе была слышна легкая усмешка, которую Гарри ему тут же вернул.       — Нет. Точно не сейчас, — он откинул голову назад, положив ее на плечо Драко и, повернув голову, потерся носом о щеку друга. — Пусть хотя бы одно Рождество в моей школьной жизни будет таким же, как и у остальных.       — Да уж, — хмыкнул Драко. — С праздниками у тебя отношения сложные.       Гарри в ответ кивнул, продолжая смотреть куда-то в сторону, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Он ощущал поразительное спокойствие, уют и тепло, которое исходило от тела друга, обнимающего его обеими руками и играющего с его волосами, дуя на них.       — Драко… — едва слышно позвал Гарри, разворачиваясь в его руках и оказываясь прижатым спиной к мраморному парапету. Серые глаза напротив казались серебристыми в лунном свете, в них застыло странное выражение, название которому Гарри так и не смог подобрать.       Кто из них первым потянулся к губам другого, было неважно. Важным был взгляд глаза в глаза, прерывистое обжигающее дыхание, тепло соединившихся губ, ласковое скольжение ладоней по затылку и едва вздрагивающей спине. Прижаться крепче, врасти, слиться, стать одним целым, чтобы не оторваться, не потеряться…       Руки Гарри сами собой поднялись и вплелись в волосы Драко, разрушив идеальную прическу последнего. Они оторвались друг от друга совсем ненадолго, через секунду вновь принимаясь целоваться. С трудом отстранившись от губ Гарри, Драко мечтательно улыбнулся. А Гарри уткнулся носом в его плечо и что-то пробубнил.       Драко отстранил его от себя и, приподняв тому голову за подбородок, переспросил:       — Что ты там пробурчал?       — Это самое лучшее Рождество в моей жизни, — смущенно улыбнулся Гарри.       — Будут и еще, — возразил Драко. — Я обещаю.