Чужой очаг

Затянувшуюся паузу нарушило хлопанье крыльев. В разбитое окно влетела министерская сова и сбросила к моим ногам вопиллер. М-да, для полного счастья только этого и не хватало! Медлить было нельзя, эта пакость при малейшей задержке взрывалась. Пришлось ссаживать едва успокоившегося мальчика с колен и быстро вскрывать послание. – Господин министр! – загрохотал в комнате голос моего помощника Дина Томаса. – Изволь явиться на рабочее место, через полчаса совещание! Как никогда ранее, захотелось убить своего ретивого помощничка, вот уж воистину не стоило принимать на работу однокурсника, который считает, что по старой памяти и по дружбе может вот так себя вести. Обстановка между тем накалялась и требовала решительных, а главное быстрых действий. На работу опаздывать нельзя ни в коем случае, до начала совещания – я глянул на каким-то чудом уцелевшие часы на стене – сорок минут, перевел глаза на присутствующих. Молоденький аврорчик застыл с приоткрытым ртом, конечно, не каждый день удается своими ушами услышать, как отчитывают первое лицо государства; Сэмми пытался прижаться к коленям матери и не понимал, почему его отпихивают. Вот же глупая маггла! Джастин, сложивший руки на груди. – Аврор Степфорд, – как можно строже сказал я, прочитав имя на нагрудном жетоне, – этого молодого человека я пока забираю, а вы разберитесь тут как положено. Доложите об исполнении лично! – Так точно! – гаркнул тот и вытянулся в струнку. – Сэмми, не хочешь ненадолго сходить ко мне в гости? – со всей возможной мягкостью и ласковостью произнес я, поднимая ревущего мальчика на руки. – У меня живет домовый эльф, есть книжки с движущимися картинками, – перечислял я то, что могло заинтересовать юного волшебника. Хотя издания с колдографиями современного ребенка вряд ли удивят. Главное спрятать подальше подарок коллег еще в бытность мою главой аврората, уж там-то картинки точно не для детских глаз. Сэмми прижимался ко мне вздрагивающим тельцем, обнимал за шею, а я был готов прибить его идиотов-родителей. Ну нельзя же так обращаться с собственным ребенком. Ему плохо, он плачет, ищет поддержки и утешения, а они отталкивают. Если бы не работа, сам бы остался разбираться и объяснять, вправил бы мозги. К сожалению, воспитательные беседы придется отложить до вечера, чертовы французы поднимут международный скандал, если я не явлюсь вовремя; и, кивнув на прощание стражу порядка, аппарировал на Гриммо. – Кричер! – заорал я сразу. – Чего изволит хозяин? – домовик, стеная и охая, показался в дверях, если бы он еще время от времени не забывал про свою старость и немощность, то я бы испытывал чувство стыда от того, что заставляю несчастное больное существо работать, а так было только восхищение его актерскими способностями. – Кричер, этого юного волшебника зовут Сэмми. – Какая радость на старости лет привалила, – проскрипел в ответ эльф, – в родовом гнезде благородных Блэков очередная приблуда, – прошипел он почти неслышно. – Кричер, я тебе лично свяжу носок, – пригрозил я, – станешь свободным домовиком, будешь жить так, как считаешь нужным. – Все бы хозяину слабых обижать, чего еще ждать от грязнокровки! – он демонстративно зажал себе рот руками. – Кричер пойдет накажет себя! – Значит так, – терпение у меня заканчивалось, как и время, – запрещаю тебе себя наказывать, также как и говорить гадости в присутствии гостя, – последнее слово я подчеркнул, – ты будешь присматривать за ребенком до моего возвращения, как присматривал бы, будь он чистокровным Блэком. Накормишь свежей, вкусной едой без всех твоих штучек типа плевков в суп. Ясно? – Конечно, хозяин, – подобострастно глядя мне в глаза и прижимая уши, закивал домовик, – чего уж тут не понятного, как был плебеем, так и остался. – Не зли меня, – пытаясь отцепить Сэмми, сказал я, это оказалось проблематично, пришлось накладывать успокаивающие чары. – Одежда тебя ждет, – интересно, хоть кто-нибудь из нас верит в эти угрозы? – Иди, малыш, к Кричеру, – позвал эльф, подпуская в голос магии так, что Сэмми безропотно подчинился, – старый Кричер с тобой поиграет, старый Кричер хороший… Эльф и мальчик скрылись за дверью. Все шло через одно место сегодня. По большому счету Сэмми бы надо было объяснить, кто такой домовый эльф и как с ним надо обращаться, но времени уже не оставалось совсем. Мне даже некогда было идти в спальню, чтобы переодеться, и наспех трансфигурировав мантию, брюки и рубашку из подручных средств, шагнул в камин, успев порадоваться, что побриться я все-таки успел раньше. – Бурная ночка, шеф? – встретил меня помощник, когда я появился из камина в прихожей и подмигнул. – Твоими стараниями бурное утро, – буркнул я, открывая дверь кабинета. – И скажи спасибо, что разбудил, – догнал меня довольный голос Дина. – Разбудил, как же, – ворчал я себе под нос, пока рылся в столе и собирал нужные бумаги, – чтоб тебе каждое утро так на работу собираться, – пожелание было искренним, жаль что невыполнимым. Начавшийся столь неудачно день, продолжился примерно в том же ключе. Если в первой половине я еще надеялся попасть домой сразу после обеда, то расстался с этой идеей в тот момент, когда мое присутствие внезапно понадобилось на пресс-конференции по проблемам сертификации котлов из Китая. Со своей колокольни я проблемы не видел: плохие котлы сертификации не подлежат. И точка. Но учитывая всякие сложные политические течения, интриги, коалиции и альянсы… В общем, мое личное мнение совершенно не котировалось, и перед журналистами и представителями широкой общественности предстояло проявлять чудеса дипломатии и виртуозно избегать прямых ответов на конкретные вопросы. Вот за это я порой ненавидел свою должность. В районе пяти вечера, когда я, усталый и голодный, заскочил в министерство, чтобы оставить бумаги в сейфе и узнать у Дина завтрашний график, на прием по личному вопросу попросился Главный аврор. Только этого еще не хватало! Я устало опустился в кресло и стал ждать: Джастин Финч-Флетчли по пустякам беспокоить не станет. – Привет, – поздоровался он пятью минутами позже. – Что случилось? – сердце неприятно екнуло от странно виноватого вида старого друга. – В принципе, – начал он и замолчал, так и замерев посреди кабинета, – в общем молодой он, неопытный. Нельзя его винить, но наказать, конечно, накажем. – Очень информативно, – съязвил я, – а теперь давай докладывай все четко, ясно, по порядку. И сядь уже, не отсвечивай. По краткой речи главы аврората мне оставалось только побиться головой об что-нибудь твердое, желательно до полной потери вменяемости и сознания. Для меня было бы лучшим выходом оказаться в старом добром госпитале Святого Мунго, примерно в таком же состоянии как бывший мой профессор ЗОТИ Гилдерой Локонс. А что? Ему хорошо, ничего не помнит, живет счастливым а тут… – Гарри, ну ты же понимаешь, что исправить ничего уже нельзя? Надо решить, что делать с мальчиком. Кстати, – в этот момент голос Финч-Флетчли стал совсем-совсем отстраненным и незаинтересованным, – а кем тебе приходится тот маггл и его сын? – Никем, – отрезал я, – он и его жена были моими друзьями. До тех пор, пока некоторые ретивые авроры не стерли им память напрочь. – Ну не напрочь, – запротестовал главный аврор, – все строго по инструкции: при неприятии магически одаренных детей родителями им изменяется память… – Изменяется, – поднял я палец вверх, - а не стирается всякая память о ребенке! – В данном случае неприятие было слишком сильно. – Не оправдывай действия своего подчиненного! – Я не оправдываю, – вздохнул Джастин, и кто бы знал, какой болью в душе отдавалось это имя, – но они считают, что у них никогда не было сына. Команда работает над их переездом, потому что пропажа ребенка и странная амнезия могут вызвать вопросы у магглов-соседей и маггловской полиции. – Ну да, не менять же память всем, кто знал о Сэмми, – согласился я. – И встает вопрос о том, что дальше делать с ребенком. – Я возьму над ним опеку. – Нет, Гарри, если он тебе не родственник, то это невозможно, – покачал головой аврор. – Черт возьми, я министр Магии, герой и вообще спаситель, почему мне нельзя взять и воспитывать ребенка?! – сорвался я. – Именно поэтому, Гарри. Ты должен соблюдать законы до последней буквы. Тут даже ваше феноменальное сходство не поможет. Нет родственных связей - значит, никакой опеки. – А усыновить? – я не терял надежду найти выход из создавшейся ситуации. – Усыновлять детей можно только семейным парам. Гарри, ты же это не хуже меня знаешь, – вздохнул друг. – Знаю, – я опустил плечи, ссутулился под тяжестью свалившихся за сегодня проблем, – а если я женюсь? – Идеальный выход, – согласился Джастин, – у тебя есть достойная кандидатура? Ты же понимаешь, требования к твоей супруге высоки. Жена Цезаря должна быть… – Да, да, – перебил я друга, – не стоит говорить банальности. Ладно, давай прощаться, что ли, у меня еще есть другие дела. И знаешь что, не надо наказывать того парня. Лучше поправь ему память: не было никакого вызова… Я еще посидел немного, размышляя о превратностях судьбы, но громкое урчание желудка напомнило о том, что пора бы хотя бы позавтракать, а то время уже к ужину, а за весь день во рту маковой росинки не было, не считая той минералки, которая стояла на столах во время пресс-конференции. – Дин, я домой, и не смей мне больше вопиллеры посылать, понял? – Да ладно, Гарри, я же просто беспокоился, чтобы ты не проспал, – заулыбался тот. – Дин, не надо больше об этом беспокоиться, – очень тихо проговорил я, очень надеясь, что он услышал в моем голосе угрозу, – я большой мальчик и сам разберусь, – с этими словами я кинул щепоть летучего пороха в камин и шагнул в зеленое пламя. Ненавижу камины!