Чужой очаг

За завтраком Люциус косился на меня и на попытки разговорить на нейтральные темы не реагировал. – Люциус, совершенно не понимаю твоего поведения, – сдался я, – ладно бы я сказал, что после обеда мы идем воскрешать моих родителей, так ведь ничего подобного. Просто рассуждения вслух после прочтения детской книжки. – Просто полагаю, что нам вместо посещения Франции нужно заняться кое-чем другим. В спальне, – муж промокнул губы салфеткой, посмотрел на увлеченно строящего горки из омлета Сэмми и добавил: – Мы слишком рано отказались от ежедневной… профилактики. Хотелось запротестовать, объяснить, в чем дело, но рядом сидел племянник, уже с интересом посматривающий на нас. Поэтому пришлось улыбнуться – вышло не слишком радостно – и предложить перенести «профилактику» на чуть более позднее время. Как же я без волшебной палочки?! – Кстати, а ты написал поверенному? – спохватился я. – Да, еще вечером, пока ты принимал душ. – А портключ прислали? – Гоблин лично доставил и оставил под мою ответственность, – усмехнулся Люциус, – и счета пока не арестовали, не могут, наверное, придумать убедительную формулировку, на основании чего. – Просто подписать некому, – я подмигнул. – Да, проблемы у аврората и министерства, – посочувствовал Люциус недругам, – министр недоступен, пока недоступен, его не сместишь с должности и не осудишь, а пока он министр, ни один столь ответственный приказ подписать невозможно. Какая досада. – Да, не позавидуешь, – на полном серьезе согласился я. – Хорошо, тогда сейчас переоденемся и отправимся. Франция встретила почти весенним солнцем и слякотью. Вот казалось бы: не так далеко две страны друг от друга находятся, а такая разница в климате. Не зря наш остров называют туманным Альбионом. Я зажмурился от ярких лучей – глаза еще не привыкли после приглушенного света Блэк-хауса. Люциус потянул меня за руку в сторону небольшого прохода между домами: – Нам сюда, не будем заходить в торговый зал и привлекать внимание. О визите я предупредил. Крепкая, но видавшая виды дверь распахнулась, и на пороге возник кругленький коротышка, который размахивал руками и тарахтел как заведенный. Я посмотрел на Люциуса – тот надменно кивнул и соизволил сказать пару фраз в ответ. Наверное, все-таки стоит выучить французский, а то чувствую себя неучем и деревенщиной. – Месье Лефёвр любезно предложил свою помощь, – пояснил Люциус, входя вслед за мужчиной в плохо освещенную прихожую, при этом трость он держал перед собой с таким небрежным изяществом, что никто бы и не заподозрил полную боевую готовность. Месье то ли не знал английского, то ли принципиально не желал говорить на чужом для него языке, но все общение проходило через Люциуса, который время от времени говорил короткие фразы в ответ на монологи мастера. Как я понял, обслуживать нас взялся непосредственно сам владелец лавки. Мне предлагали разнообразнейшие палочки одну за одной. Боярышник и клен, терновник и липа, черный орешник и рябина – ни одна из них не вызвала во мне ни малейшего отклика. В отличие от Олливандера, мастер Фабиан Лефёвр не боялся экспериментировать, используя в качестве сердцевины самые необычные составляющие. Встречалась даже кожа василиска, на которую я, честно говоря, возлагал большие надежды. Но лиственница и кожа василилиска также, как и все предыдущие, оказалась не моей палочкой. Промучившись с нами больше полудня, мастер сдался и с сожалением развел руками: извините, больше помочь ничем не могу. Люциус очень расстроился, это было слышно даже по голосу, когда мы прощались с месье Лефёвром, а во мне крепла уверенность, что в плане волшебных палочек остался единственный вариант, и как раз тот, который вызывал не только отвращение, но еще и изрядные опасения. Я криво улыбнулся своим мыслям и наткнулся на внимательный взгляд мужа. – Все в порядке, – заверения вышли неубедительными. – Держись, я активирую портключ, – вместо ответа сказал он и добавил уже в гостиной Блэк-хауса: – попробую разузнать про других изготовителей, но они будут явно хуже француза. – Не стоит, – вздохнул я, представляя, каково это будет – пользоваться палочкой, которая пролежала столько лет рядом с покойником. – Гарри, немедленно идем в спальню, – внимательный муж заметил, как меня передернуло. Как было бы здорово, чтобы хороший супружеский секс решил все проблемы, но у Гарри Поттера проблемы решаются всегда только через одно место. И тут меня разобрал истерический смех, м-да, кажется, Люциус абсолютно прав – до полной стабилизации состояния мне еще очень далеко. Супружеский секс, когда оба партнера осознают происходящее, дело весьма приятное. Особенно когда твой муж столь пылкий любовник. Признаться, я не ожидал от Люциуса такой страсти и самоотдачи и настолько наслаждался ласками и отдавался процессу, что временами терял связь с действительностью от удовольствия и эйфории. Было странно ощущать не только физический, но и магический контакт: моя магия, мое нечто, что теперь составляло единое целое, ластилось к Люциусу, иногда я даже видел, как некая полупрозрачная тень тянется от меня к нему, льнет, окутывает с ног до головы, заставляя мужа запрокидывать голову и хрипло стонать от наслаждения. Ни вылезать из постели, ни тем более идти в душ категорически не хотелось. Люциус немного поворчал по этому поводу, тем не менее сам не совершая никаких попыток пошевелиться, и все-таки в результате применил очищающие чары к нам обоим. – Спасибо, – пробормотал я, закрывая глаза и понимая, что вырубаюсь – бессонная ночь давала о себе знать. Рядом вытянулся Люциус и, кажется, тоже собрался спать. Мне редко снятся сны. Вернее сказать, они мне снились в те годы, когда шло противостояние с Волдемортом, и вспоминать ни о навеянных им кошмарах, ни о том, что происходило наяву – а я видел это благодаря нашей с ним связи - желания не было. Потому что та явь ничем не отличалась от кошмаров. Потом долгие годы я по ночам не видел ничего, и кто бы знал, как это меня радовало. Сегодня же мне совершенно точно что-то снилось. Было немного странно сознавать, что это сон, слышать чей-то тихий смех, чувствовать лёгкий аромат цветочного луга, и вот я уже сам бегу по зеленой траве за хохочущей Гермионой… Теплые солнечные лучи касаются лица, и кажется, я упал во влажную траву, потому что под щекой становится мокро. Невесть откуда взявшийся пони проскакал по мне всеми четырьмя копытами – больно! – Уй! – взвыл я и открыл глаза. – Гарри! Щеночки! – закричал Сэмми, увидев, что я открыл глаза. Рядом резко сел Люциус, прижимая к груди угол одеяла, и с недоумением заоглядывался. Он протянул руку и отнял от моего лица коричневый комок, который усиленно мусолил щеку. – Что это? – чуть не по слогам произнес Люциус, вытягивая руку с нарушителем спокойствия. – Щенок! – захлебываясь от восторга, ответил Сэмми. – Я вижу, но что он делает в нашей постели? – По-моему, писает, – ответил я философски, глядя на то, как из щенка потекла тонкая струйка. – Сэмми, детка, откуда столько счастья привалило? – поинтересовался я, садясь и обнаруживая, что писающий щенок был не единственным. Еще штук пять его собратьев копошились в складках одеяла. – Коробка, – радостно сообщил племянник, – возле камина. Я огляделся – действительно, посреди спальни у нас стояла коробка из-под какой-то маггловской бытовой техники. Не слишком большая, как раз такая, чтобы там поместились шесть некрупных щенков. Рядом на полу валялся исписанный листок. Оставалось надеяться, что это было письмо с объяснениями. Хотя я мог бы поспорить на годовое жалованье министра: здесь без Гермионы Грейнджер не обошлось. Племянника удалось сплавить няне не сразу. Он ни в какую не желал расставаться с вожделенными щенками, и пришлось звать на помощь Кричера. – Да, Тильди постарела, не справляется, – задумчиво произнес Люциус, не забывая накладывать очищающие чары. – Не хочешь ей помощника завести? – сползая с кровати в направлении интересующего меня листа бумаги, спросил я. – И ты опять забыл наложить запирающее заклятие. – Поттер, я не могу привыкнуть, что у нас не спальня, а проходной двор! В приличных семействах такое невозможно по определению! – А! Ну это ты нас с кем-то перепутал, – рассеянно отозвался я, читая торопливо разбегающиеся строчки подруги. – Кстати, – не давая ему вставить ни слова продолжил я: – прелестные создания, коими нас нынче осчастливили, это щенки… – Поттер! – Люциус почти рычал. – Венгерской выжлы, – продолжил я, впрочем, несколько сомневаясь в правильности произношения, ибо про такую породу никогда не слышал, – Гермиона считает, что менее породистых животных ты ей не простил бы. – Мисс Грейнджер обладает недюжинным умом и умением просчитывать наперед свои действия, – Люциус чуть расслабился. – Да, Гермиона такая, – согласился я и добавил: – а я бы не удержался. – Дорогой Гарри! Боюсь, тебе пришлось бы познакомиться в таком случае с каким-нибудь из семейных проклятий. – Дорогой Люциус, уж если на меня авада не действует и империо тоже как-то не очень держится, тебе бы вряд ли пришлось ограничиться одним. – Все, пошутили и хватит, – не поддержал муж тему, – пора выбираться из постели, определять щенков на жительство и решать вопрос с еще одной нянькой. – Не хочу, состояние полной расслабленности, – я посмотрел на Люциуса, – может быть, ты сам? – Что сам? – он поднял глаза от манжет рубашки, которые застегивал в этот момент. – С няньками и собаками? – Ага. – Да я так и собирался. Драко еще пока не отошел от шока, налаживать внутрисемейные отношения придется чуть позже. И я пока еще не провел некоторые ритуалы, чтобы ты как член семьи был под защитой Малфой-менора, а без этого рисковать не стоит. На том мы и разошлись. Брать щенков Люциус сразу не стал – еще некуда, нужно было переселить новоиспеченного специалиста-собаковода в специально для него оборудованную сторожку. Поэтому Сэмми был в восторге и очень занят новыми друзьями, давая мне возможность просто наслаждаться ничегонеделанием, сидя в гостиной. В кои-то веки голова была пуста, и никакие посторонние мысли в нее не забредали. Не хотелось даже читать, а только сидеть и любоваться пляской языков пламени в камине. – Гарри! Гарри! – возбужденный и оттого пронзительный голос Молли Уизли заставил вскочить с кресла. – Что случилось? – я подал женщине руку, и она, отряхивая юбку, вошла в гостиную - так и знал, что покой и я вещи несовместимые. – Ах, Гарри, я только что из Хогвартса! – Молли, сядь, выпей чаю, – усадив ее в кресло, позвал домовика, – рассказывай, что произошло. – Ну ты же знаешь, что Билл и Флер живут во Франции, а Доминик сегодня на тренировке умудрился повздорить с каким-то парнем и свалиться с метлы, поэтому меня вызвали в школу. Нет, вызывали родителей, но они не могут, и я не стала их тревожить, а Артур на работе… – Молли, успокойся и скажи, какая помощь требуется. Мы поднимем лучших колдомедиков. – Нет-нет, – миссис Уизли чуть не залпом выпила чай, принесенный эльфом, – нет, не переживай, все уже нормально. Поппи дала ему костерост, и в сущности, там только трещина на запястье. Это ерунда. Просто после разговора с директором я пошла в лазарет, нужно было вправить мозги этому задире, и разговорилась с Поппи. Так вот, она сказала, что Лили рожала тебя в Хогвартсе. На этом настоял директор, потому что на тот момент ни Мунго, ни Поттер-холл нельзя было считать полностью безопасными. А уж твой папа так нервничал, что надеяться на его помощь в случае чего тоже не приходилось. И еще, – Молли замялась, – я попросила у Поппи воспоминание о родах. Конечно, смотреть такое тяжело, и сыну бы вообще не стоило, но вдруг ты что-то увидишь… Я люблю эту женщину! Как же я ее люблю, думал я стискивая ее в объятиях и сбивчиво произнося слова благодарности. Люблю, несмотря на все недостатки и потрясающую временами бесцеремонность. Кто бы еще, стоя возле постели больного внука, стал беспокоиться о проблемах чужого по сути человека, пусть и хорошего? – Прости, Гарри, – Молли отстранилась, задержав руки у меня на предплечьях и пристально посмотрев в глаза, – мне нужно уходить, но если что-то понадобится, ты знаешь… – Спасибо, – охрипшим голосом сказал я, принимая прозрачный флакон, наполненный белесым туманом, – спасибо! Решиться сразу посмотреть воспоминание было сложно. Я немного потянул время, послонялся по дому и даже подумывал, не пообщаться ли с леди Вальбургой, но потом отказался от не очень хорошей идеи – раздражать портрет упоминанием фамилии Поттер глупо и недальновидно. – Кричер, – негромко позвал я, останавливаясь в бывшей комнате Сириуса и разглядывая старые постеры с мотоциклами, которые, будучи напечатаны в обычной типографии, не подпали под общее обновление дома, – Кричер, принеси думосбор. Я просмотрел воспоминание раз пять, не меньше, и не будь я аврором со стажем и не имей железную выдержку… В общем, наверное, свалился бы в обморок и не раз. Осторожно вынырнув в очередной раз из воспоминания, я уже точно знал: мадам Помфри память подтерли тщательно и качественно. И опять таки, не будь я бывшим аврором и не имей опыта в такого рода делах, не умей замечать малейшие нестыковки, то так бы ничего и не понял, потому что сработано было виртуозно. Теперь я точно знал, что мама рожала двоих. Только Джастин родился до полуночи и под пророчество не подпадал. Знал ли Дамблдор, что мой брат сквиб, или он стал сквибом из-за какого-то ритуала, вот что нужно было попытаться выяснить. И здесь я надеялся на помощь Люциуса, уж он-то наверняка знает, существуют подобные ритуалы в природе или нет. Безумно хотелось побеседовать с покойным директором. Добраться до портрета, задать несколько неудобных вопросов. Однако зная Альбуса Дамблдора, надеяться на то, что он добровольно выдаст свои секреты и расскажет о темных делишках, не стоило. Надо подготовиться, а не пугать дичь. Еще неплохо было бы узнать, чего боятся магические портреты, вдруг придется действовать нешаблонно? Я снова бродил по дому, ожидая мужа. Но теперь ничегонеделание раздражало и грозило вылиться во всплеск стихийной магии. А Люциуса нет. И волшебной палочки, кстати, тоже нет. Я замер на лестнице, вперившись взглядом в портрет какого-то джентльмена в парике и брыжах, который почему-то попытался спрятаться от меня за рамой. Точно! Пока Люциуса нет, можно забрать бузинную палочку. Так и вопросов не будет, и проще намного. Развернувшись, я, перепрыгивая где через одну ступеньку, а где и сразу через две, поспешил в спальню – нужно было одеться соответственно случаю и погоде.