ДЖУН.

«…королевское звание имеет свои обязанности…» Л. Н. Толстой «Война и мир».

      А может и не конец?       Закончив возиться с дневником, я убрала его подальше в портфель и посмотрела на Джима. Он держал в руках ту самую фотографию, которую я отдала ему в больнице. Парень смотрел на нее с такой иронией, словно все, что было связано с этой фотографией — глупая шутка дьявола, над которой даже Джим не прочь посмеяться.       — Она красивая, — сунула свой нос в фотографию я, — ты на нее чем-то похож, Джим.       — Александр, — еле слышно произнес парень.       — Чего?       — Это мое настоящее имя.       Джим… Точнее, Александр посмотрел на меня так, словно его признание — целое событие, которое для меня должно быть очень важным и значительным.       — Когда мне оформляли документы, я назвал первое попавшееся на ум имя, а фамилию увидел на плакате с какой-то женщиной, исковеркал и назвал секретарше. Кто же знал, что попаду так точно, — с усмешкой говорил он, не отрывая глаз от фотографии. На минуту мне показалось, что он вот-вот заплачет. Всю свою жизнь я его ненавидела, не понимала, не принимала и только сейчас поняла, на сколько он мне дорог.       — Ну чего нос повесила? — внезапно повеселел и щелкнул меня по носу, — кушать хочешь?       Я помотала головой.       — А чего хочешь?       — Поцелуй меня, как в тот раз. Все равно все спят, никто не увидит, — не без детской наивности сообщила я.       Джим наклонил голову на бок и усмехнулся. От этой усмешки мне стало не по себе. Сразу осознала на сколько просьба была до глупости смелой. Не со мной — дурочкой-замарашкой — ему целоваться. Поняв, о чем я думаю, он притянул меня к себе и поцеловал в лоб. Я обиженно, по-детски стиснула губки, показывая всем видом свое недовольство. Мне, конечно, был приятен такой знак внимания, но все же хотелось чего-то большего. И я это получила: он неожиданно приник к моим губам. Неееет, он не совал мне в рот язык (беее!) и не облизывал губы, как это бывает в сопливых голливудских фильмах. Этот поцелуй такой невинный, почти детский, но не менее приятный, чем-то, как целуются в вышеупомянутых фильмах.       — Прости. Это была глупая просьба, — сказала я, уткнувшись носом в его грудь.       — Да ладно тебе, — усмехнулся он, погладив меня по волосам, — ложись спать.       Я послушно закрыла глаза и уснула. За окном автобуса мелькали деревеньки, села, звездное небо. Все было тихо, спокойно, словно нигде и нет войны, словно везде такая красота и умиротворенность. Тепло Джима согревало меня, а стук его сердца усыплял. Превосходно.       — Джим, а ты ведь так и не рассказал мне о своем воскрешении, — опомнилась я.       — Ты правда хочешь это узнать?       — Иначе не спрашивала бы.       — Я ведь искусственно созданный человек. Корпорации не нужны были обычные люди, они требовали солдат. Поэтому моя мать, если можно так выразиться, сделала меня сильнее, умнее, выносливее. Надо мной проводили проводили множество экспериментов, которые улучшали эти способности. В начале они были безобидны, а после прихода Воронова меня начали пытать. По правде сказать, это было более действенно. Я практически не чувствую боли, могу от Токио до Киото пробежать без остановки и выжить после нескольких выстрелов в голову. только не подумай, что я бессмертен. Это далеко не так.       — Ничего себе! Так вот почему и ты выжил после той авиакатастрофы.       Джим кивнул и прижал меня еще сильнее. Как же хорошо.       — Пора! — раздался голос в пустоте.       Я вскочила, словно ужаленная в одно место. Чего? Куда пора? Я не могла ничего понять. Что-то мне совсем стало плохо. Кругом было поле, а вдали виднелся лес — густой, красивый — прямо как на нашем острове. Мне сразу же захотелось пойти туда и просто прогуляться. Но нет, сейчас некогда. Пора же. Но вот только пора чего?       Оглядела себя и чуть ли не заплакала. Да, я была голая. Всего лишь несколько клочков осталось от моей одежды.       «Аска меня убьет», — было первой мыслью.       Через полчаса исканий по кустам уцелевшей одежды, нашла свой портфель (Прямо, как бонус в играх. Глядишь, еще и бутербродик найду). К счастью, там оставалось тряпье, именуемое формой школы «Мишима» и платок, который мне подарила Аска. Ну хоть не костюм для ролевых игр, уже хорошо (Нет! У меня нет такого костюма!.. Но у Хворанга видела. Шучу).       До последнего я надеялась, что это очередной поднадоевший сон. Но, увы, мои надежды не оправдались. Я так и знала, что это еще далеко не конец. Чувствовала, но все время отталкивала его от себя, надеясь, что я снова начинаю жить.       — Да, это не конец, — буквально из неоткуда появилась моя бабуля.       Я с радостным воплем бросилась ей на шею. Это даже тронуло женщину. Она осторожно сняла мои руки со своей шеи и погладила меня по голове.       — Как же ты подросла. Ты очень похожа на Джина. У тебя его глаза. И взгляд такой же, как у него был в тот день.       Она опустила голову и задумалась о чем-то явно грустном. Я не стала выяснять, что это еще за тот день. Может, как-нибудь в другой раз спрошу, но явно не сегодня. Думаю, лучше спросить не о прошлом, а о настоящем.       Только я открыла рот, чтобы задать вопрос, как она резко схватила меня за плечи и испуганным взглядом уставилась на мою грудь. Мне даже как-то неловко стало.       — Где он?! — чуть ли не выкрикнула она.       — Он?       — Медальон! Зачем ты его сняла?       — Я его не снимала. Не знаю, почему его нет.       — Все ясно! — она приставила палец к подбородку и резко отвернулась.       — А мне ничего не ясно. Может объяснишь?       — Да чего тебе объяснять? Ты все время ничего не понимаешь! Только вопросы глупые умеешь задавать и жаловаться, какая у тебя жизнь тяжелая! — выкрикнула она. Ее слова ранили, прямо как ножом по сердцу.       Я никогда не видела Джун такой взволнованной и злой. Она вся тряслась и сверлила меня гневным взглядом, словно я корень всех ее бед. Я в раз почувствовала себя глупой и ничтожной, словно я в этом мире никто и звать меня никак. Так и стояла молча, глядя в ее загоревшиеся от гнева глаза. Мне казалось, что вот-вот Джун меня убьет. Так, как я разочаровалась в ней, не разочаровывалась больше ни в ком. Кому-кому, а ей доверяла больше всего.       Мы так стояли минуты три, но в друг выражение ее лица переменилось на сожаление. Женщина крепко обняла меня и поцеловала в лоб.       — Прости. Прости меня, — шептала она, — Пойми, мне тоже страшно. Я так за тебя боюсь. Джун, ты же не ангел и не демон, понимаешь. Ты просто существо, которое было рождено для того, чтобы убить всех членов семьи Мишима.       Я тут же оттолкнула ее: «ЧТО?!»       — Сказала все-таки? — прозвучал голос.        Небо озарил яркий свет, из дымки которого появился ангел. Я никогда не видела таких красивых женщин (кроме мамы, конечно). Ее теплый взгляд и светлая улыбка не могли не заставить тебя улыбнуться в ответ. Ее красивые белые крылья были просто огромны и это производило впечатление. Ангел ласково посмотрела на меня и распростерла руки приглашая подойти к ней. Я ступила к ней, словно завороженная, но Джун меня остановила. Она грозно смотрела на Ангела — явно не хотела меня отпускать. Ангел и Джун так с минуту буравили друг друга взглядом. Мне даже стало интересно, что тут происходит.       — Она не будет этого делать, — сказала Джун, продолжая удерживать меня.       — А кто тебя будет спрашивать? — со спокойной улыбкой ответила ангел. В этой улыбке мелькала некая издевка над собеседницей, что ту крайне раздражало. Сейчас было не до смеха и взаимных прений.       — Эй, — влезла я — а меня спросить забыли?       -А у тебя есть свое мнение?       — Есть. Я не буду никого убивать.       -Будешь!       Ее слова звучали, как гром. Было ясно, что для нее я всего лишь пылинка без своего мнения и воли. Одна мысль о убийстве будоражила. До тошноты становилось мерзко и гадко.       -Не бойся, милая. Мы можем сделать все за тебя. Думаешь, твои хранители были тебе просто так даны? Нам нужно всего лишь твое тело. Они могут взять его под контроль и сделать все сами. На тебе не будет греха убийства.       — Заткнись! — вмешалась Джун — Как ты вообще можешь говорить такие вещи? Она не кукла, а живой человек. С сердцем, душой и волей.       Они еще долго переговаривались. В их разговоре мне открылась страшная истина. Все представление о своей сущности, о предназначении оказались крайне ничтожны и наивны. Я представляла себе геройскую участь ангела-хранителя-освободителя, а оказалось… Как говорится, все тлен.       Итак, началось все до банальности просто. Мой папаша, погрязший в проклятье, не удержался от искушения и…кхм-кхм… завладел моей матерью. Видимо, в процессе что-то пошло не так, в результате чего появилась я. Ангелы и демоны такие: «О! У Ждина доча родилася! Вот она и поришает всю семейку Мишима, а то они нам уже порядком надоели!»       Ангелы со своей стороны дали мне Энжел — правое крыло, а демоны Даймона — левое крыло. Для меня они были хранители, а на самом деле запасным вариантом на случай, если мне не понравится коварный план ангелов и демонов.       Времечко все шло, шло, а доча росла, росла, да и выросла. Пора бы уже и выполнить свое предназначение, да та совершенно не хочет убивать папу и дедулю, поэтому сейчас походу порешают саму дочу.       Все, конечно, менее комично, чем я описала, но основная суть сохранена. Мне ужасно обидно. Не столько за себя, сколько за всю семью Мишима в целом. Дьявол игрался ими как мог, дабы подвергнуть мир в хаос, опустить род человеческий, показать Богу, что у человечества нет шансов на исправление. На столько люди погрязли в грехе. Но, видимо, Дьяволу наскучило с ними играться, да и войнам света уже давно не нравилось то, что творили с миром Мишима. Уничтожить их мог только один из членов этой семьи. Как же мне повезло, такая честь! Я не демон, не ангел — ничто. И это ничто уничтожит сильнейших мира сего. Вот только они не учли одного — у меня все-таки есть свое мнение и право выбора. Я все так же наивно полагаю, что у каждого есть шанс на спасение. Даже у Казуи и уж тем более у Джина. Есть же способ их спасти! Но ангел убеждала меня в обратном. Нет, не одному слову ее не поверю, даже если она пришла от самого Бога.       Все не могу забыть тот момент, когда впервые после моих лабораторных приключений обняла Джина. Он словно высасывал у меня светлые силы. А что, если отдать ему всю свою светлую энергию? Однозначно, избавить его от проклятья не могу, но подтолкнуть к избавлению вполне способна. Такая жертва вполне может оправдать себя. У Джина будет больше контроля над своим внутренним дьяволом, тогда он может его вконец побороть. Ай, я хитрец-молодец!        Я на столько обрадовалась своим умозаключениям, что невольно улыбнулась и хлопнула в ладоши. Ангел тут же повернулась ко мне.       «Шанса нет!»— сказала она и взмахнула рукой. Этого взмаха вполне хватило, чтобы все мои планы превратились в прах. Теперь я не принадлежала себе. Мой разум и моя воля были в руках «хранителей».       Я видела лишь кадры: небо, пушистые кроны деревьев, дорогу с колоннами автобусов. Даже удалось разглядеть силуэты Аски и Александра, стоящих около одного из автобусов с кучкой зевак. Они смотрели прямо на меня. Их лица исказил ужас.       Мне хотелось плакать. Душа металась и стонала, а тело совершенно не хотело слушаться. Те, кого я считала своими защитниками, оказались предателями, и теперь они управляют мной, как марионеткой. В голове так и раздается голос Энжел: «Прости. Прости, Джун! Это для твоего же блага.»       Как жаль, что я не могу ей ответить, высказать им все свое презрение, и в конце концов послать обоих «хранителей» нахрен. А ведь у меня был шанс послать их нахрен раньше… Казуя предлагал мне сделку.       «Это моя сила и никому я ее отдавать не собираюсь!» — сказала я тогда. Может не стоило? Как бы все обернулось, если бы я согласилась отдать ему свои силы? Есть вероятность того, что на него могли повлиять и светлые силы. Может тогда он стал добрее к Джину, и они перестали бы воевать друг с другом? Нет… Это уж слишком радужно. Мда… во всяком случае, поздно уже что-либо решать. Все уже решено.       На минуту мне удалось взять контроль над своим телом. Я оглянулась и в ужасе поняла, что стою посередине поля сражения. Вокруг меня лежали тела солдат (я очень надеялась, что они живы), а по обеим сторонам стояли Джин и Казуя. Да, у меня тоже прозвучали в голове вопросы «Уже?! Так быстро?!». Да, уже и быстро.       — Джин… Помоги, — единственное, что я смогла сказать.       Джин с ужасом посмотрел на меня. В его глазах читалось сожаление. Он явно винил себя за то, что со мной стало. Я вмиг забыла о своих планах. Мне так хотелось его обнять, прижаться к нему и забыться. Казалось, стоит просто его обнять, как все беды и проблемы разом исчезнут. Наивности и глупости мне не занимать.       Кажется, у меня получилось взять контроль над телом полностью. Сердце обуяло радостью. Шаг за шагом я приближалась к отцу, надеясь, что он мне поможет. Он только сделал шаг ко мне навстречу, как Казуя схватил меня за волосы и повалил на землю.       — Что ты делаешь? — в гневе выкрикнул Джин.       — Либо мы ее убьем, либо она нас. Выбирай, — оскалился Казуя, — Неужели ты на столько тупой, что не понимаешь всего происходящего? Она пришла не к любимому папочке, а к нам обоим, чтобы убить и тебя, и меня.       В глазах все помутнело. Я почувствовала, что снова теряю контроль. И опять предо мной мелькали лишь картины боя. «Хранители» не скупились на фокусы. Энжел пускала во врага смертоносные глыбы льда, а Дагон черные перья, похожие на лезвие ножа. Тело двигалось плавно, изящно, но при этом довольно быстро. Удары были точные и мощные. Даже Казуя выдерживал их с трудом. Джину тоже досталось не мало. Он боялся сделать мне больно, ранить или сломать что-нибудь. В этом была его огромная ошибка.       На самом деле он был сильнее меня. По крайней мере духом. Я уже отчаялась — поняла, что сопротивляться бесполезно, а Джин боролся. Дьявол уже давно порывался вырваться наружу, но мужчина держался стойко и не позволял своему внутреннему дьяволу показать себя. Джин все еще надеялся на то, что меня можно привести в чувства, но надежды на это становилось все меньше и меньше. Впервые за всю свою жизнь он увидел себя со стороны. Это его поражало и ужасало. Неужели он был таким же безвольным рабом, как я сейчас? Впрочем, он и по сей день остается рабом своего дьявола. Не надолго. Я помогу ему освободиться, какую бы цену не пришлось за это заплатить.       — Ты все еще надеешься ее вразумить? — Казуя усмехнулся, — Не смеши меня. Без дьявола ты ее не одолеешь.       Джин развернулся и ударил меня ногой в спину.       — Увы, но мне придется с тобой согласиться. Казуя, — обратился он к отцу, — помоги мне. Я бы никогда не стал тебя просить о помощи, но сейчас речь идет о моей дочери. Она не должна страдать за мои грехи.       — Надо сказать, за наши грехи… Ну что ж, это будет даже весело.       И Казуя, и Джин наконец освободили то, что так давно рвалось наружу. Оба стали обретать иной облик (и тут в голове сразу заиграло «Оооооо! Энчантиикс!» Ну ладно, это не смешно. прим.автора) — дьявольский облик.       «Я» лишь усмехнулась.       — Вы действительно думаете, что сможете обмануть судьбу? Ваша смерть неизбежна! — прозвучал мой искаженный голос.       Джин вспомнил Аску. Она сейчас была бы кстати. В конце концов, у нее были те способности, которых у Джина никогда не было и не будет. Аска умела на время изгонять дьявола.       А тем временем Казуя сражался со мной. Он действительно был хорош. Казуя великолепно пользовался своими способностями.       Началась гроза. Вокруг стало темно и мрачно. Солдаты все так же лежали неподвижно, словно мертвые. По земле застучали капли дождя. В небе грохотал гром и вспыхивали молнии. Нет, это была уже не гроза.       Дьявол Казуя вывернул мне руку, схватил за голову, и ударил лицом в землю. Тут же к нему присоединился Джин. Он встал рядом, готовый атаковать, как только я встану. И встала. Подняла голову и увидела дьявола Джина. На вид он был ужасен, но взгляд его был светлым и спокойным. Это немного помогло мне взять себя в руки. Изо всех сил, что были у меня, я бросилась ему на шею, обняв крепко-крепко. Внутри сразу что-то заметало. Энжел и Дагон сразу же попытались взять меня под контроль, но я изо всех сил все так же старалась сдержать их. И у меня получалось. Я сосредоточилась.       «Я помогу тебе», — промолвил голос Джун.       Она заботливо положила руку мне на спину. Я почувствовала тепло и силу, огромную силу. И всю эту силу использовала для того, чтобы направить светлую энергию на Джина. Тот крепко обнял в ответ. Наконец у меня все получилось. Я отдавала все, что у меня было, а отец невольно принимал это. Осталось совсем немного, но вдруг меня что-то оттолкнуло от Джина. Тот схватился за голову. Он не мог понять, что происходит и элементарно прийти в чувства.       — Что ты наделала?!— прозвучал голос дьявола. Я лишь с усмехнулась.       «Получилось… получилось», — радовалась я.       Дьявол снова попытался взять надо мной контроль и у него это получилось. Я снова повернулась к Джину. Только я атаковала его, как Казуя отразил удар. Я облегченно вздохнула. Теперь никто не посмеет навредить моему отцу. Я снова взяла свое тело под контроль.       -Убей меня. Убей меня, Казуя,— взмолилась я, — Во мне все так же осталась очень мощная сила, но только дьявольская. Я все так же могу убить вас и навредить другим людям. Я больше не принадлежу себе. Казуя, пожалуйста, прошу.       Из моих глаз потекли черные, как деготь, слезы. Этого было достаточно, чтобы Казуя принял мое предложение. В конце концов, он прекрасно понимал меня. Ему даже стало как-то жалко. Он никогда и подумать не мог, что тот мелкий и наглый пацан станет таким монстром и будет просить убить себя. Хех, я и сама такого предположить не могла.       Казуя опрокинул мою голову и вонзил руку мне в грудь. Раздался зверский крик, который было слышно даже в ближайшей деревеньке. Казуя выдернул руку из моей груди. В его ладони все так продолжало стучать мое маленькое, еще теплое сердце. Этот стук раздавался у него в ушах.       Я тут же упала, но Джин успел меня подхватить.       -Джин,— обратилась я к отцу, — Не упусти свой шанс. Пусть моя жертва будет не напрасной.       Я приложила окровавленную ладонь к его щеке:И береги маму. Я люблю вас всех и даже Казую.       Казуя моим словам лишь усмехнулся. Но все же, не смотря на его жестокость к людям, у него тоже было сердце, хоть он это и тщательно скрывал.       Джин с огромным сожалением смотрел на меня. Самое время причитать о том, какой он плохой отец, дочку не уберег, орать и плакать, но Джин этого не делал.       — Знаешь, я все не мог понять, какого цвета у тебя глаза — карего или золотистого? Оказывается, они у тебя янтарные, — сам не зная к чему, сказал Джин, — безумно красивый цвет.       — Спасибо. Не забывай меня, пожалуйста.       То были мои последние слова. Мое тело стало распадаться на тысячу мелких светлячков, устремившихся к небу. Я потерлась щекой о грудь папы и нежно улыбнулась. Теперь все.