Когда пересекаются параллельные

Они не должны были встречаться – заклятые враги, наследники разных династий, - но встретились. Туманный утренний лес, тишина, потревоженная шелестом вынутого из ножен меча, долгий взгляд глаза в глаза – и понимание, что не скрыться, не убежать. В её сердце смотрит острие меча, в его – наконечник стрелы. Только лишь смотрят, но им кажется, уже поразили. Его дома ждет невеста, сосватанная ему еще лет тридцать назад, потому что отец её – важный союзник. Её же дома не ждет ничего кроме четырех стен комнаты-темницы, и брат – её пожизненный тюремщик. В таких условиях даже плен не кажется таким уж ужасным. Больше сотни лет его ноги меряли скалистые, недружелюбные побережья родного Ихтрона. В мягкой лесной почве его ноги увязают, глаза слепнут от густого утреннего тумана. Он отдал бы многое, лишь бы вырубить все до единого деревья и превратить почву в скалы, но это слишком невообразимо и мучительно – словно убить её саму. Глаза его маттиолы прозрачны, как воды озера Элнора, но и вязки, как тот самый утренний туман, покрывающий траву каплями росы. Её руки тонки, как ветви молодых деревьев, тело мягко, точно эта плодородная земля. Они знакомы меньше года, недостаточно даже, чтобы заключить помолвку, но Арингрис может поклясться на могилах родителей и родной скалистой земле, что никого дороже в мире больше нет. Кроме неё. Кроме них, теперь троих. Он никогда не увидит своего сына. Никогда не взглянет в его прозрачно-туманные глаза и не скажет напутственного слова. Он даже не будет знать его имени. Он прижимается к чуть округлому животу любимой, зная, что не доживет до завтра, и шепчет, шепчет, шепчет… У него позади сто лет – унылая вечность. На счастье же ему отвели всего год. И все что остается – это шептать. Прости, малыш, за то, что сделали тебя изгоем. Прости за то, что на ногах ты держишься так, будто ступаешь не по мягкой земле, а по скалам. Прости за то, что слишком похож на нас обоих. Наш мир рушится, но ты остаешься жить.